Глава 4. Общие понятия международного частного права 11 страница

Какого рода нормы, в частности, имелись в виду разработчиками раздела ГК РФ, позволяет определить редакция соответствующей статьи, содержавшейся в проекте раздела ГК РФ о международном частном праве от 23 октября 1996 г. Так, к нормам, регулирующим соответствующие отношения независимо от подлежащего применению права, относились, в частности, нормы об основных началах гражданского законодательства, о пределах осуществления гражданских прав, о недействительности сделок, совершенных с целью, противной основам правопорядка и нравственности, о свободе договора.

В этой связи представляется возможным с учетом конкретных обстоятельств наделять свойством сверхимперативности некоторые нормы российского законодательства, регулирующие взаимоотношения доверителя и поверенного, подрядчика и заказчика, перевозчика и грузоотправителя и содержащие безусловные предписания о ничтожности соглашения об отказе от права одностороннего расторжения договора, о праве контроля заказчика за ходом работ или о пределах ответственности перевозчика.

Другим примером может служить внешнеэкономическая сделка, совершенная с нарушением валютно-экспортного контроля, которая будет признана недействительной как не соответствующая требованиям закона. Однако в таком случае применяется не сама публично-правовая норма, а обсуждаются частноправовые последствия этой нормы, что предусмотрено гражданско-правовой нормой о недействительности сделки. К подобным гражданско-правовым нормам, преследующим и публичный интерес, можно отнести ст. 210 ГК РФ "Содержание имущества собственником" и ст. 422 ГК РФ, где говорится о том, что договор по своим условиям должен соответствовать требованию закона.

Сверхимперативные нормы третьей страны. Наиболее противоречивые оценки даются доктриной и законодательной практикой относительно возможности применения императивных норм права третьих стран.

Так, ст. 7(1) Римской конвенции (воспроизведенную в п. 2 ст. 1192 ГК РФ) некоторые страны связывают со слишком большим вмешательством в процесс выбора применимого права, что с точки зрения сторон договора вносит неопределенность и непредсказуемость в международную торговлю. Поэтому в отношении именно этой статьи некоторые договаривающиеся государства <1> сделали оговорку о ее неприменении, а в Регламенте "Рим I" соответствующие положения были существенно пересмотрены. В Регламенте "Рим II" в окончательной редакции положение об императивных нормах третьих стран было удалено.

--------------------------------

<1> Великобритания, Германия, Ирландия, Люксембург и Португалия.

Основные аргументы "против" заключались в следующем: 1) суды должны рассматривать несколько групп императивных норм, что повышает вероятность ошибок и путаницы; 2) усмотрение суда оставляет в неопределенности интересы бизнеса; 3) установление содержания иностранных законов связано с дополнительными затратами; 4) единообразие правоприменительной практики может пострадать; 5) стороны не захотят судиться в данной юрисдикции (особенно данный аргумент подчеркивается английскими комментаторами, что не случайно, так как Лондон конкурирует с Нью-Йорком за роль универсального финансового центра с наилучшими условиями для бизнеса).

В защиту были приведены следующие доводы. Во-первых, имеются примеры, когда суды, не находя подходящей нормы в lex fori, выражающей те или иные национальные интересы, смогут применить норму третьей страны в этих же целях. Во-вторых, регулярное обращение к иностранному праву позволит достичь гармонизации и единообразия в долгосрочной перспективе, особенно с учетом того факта, что сегодняшнее международно-правовое регулирование нередко допускает альтернативные решения в отношении вопросов юрисдикции и судов, уполномоченных рассматривать тот или иной спор. В-третьих, принимая по своему усмотрению решение о применении императивных норм третьих стран, суды должны учитывать и ожидания сторон.

Как критики, так и сторонники положения об императивных нормах третьих стран проводят аналогию данного положения с американской доктриной анализа государственных интересов (government-interest analysis). Основная идея данной доктрины заключается в анализе целей регулирования, которые стоят за конкретной нормой, а также в установлении и разрешении коллизий не на уровне норм, а на уровне целей и интересов, преследуемых этими нормами. Таким образом, с учетом обстоятельств дела определяется страна или правовая система, которая имеет наиболее существенный интерес применить к транснациональной ситуации свои нормы.

Так, например, если речь идет о применении иностранных норм об эмбарго, направленных против какой-либо страны, суд последней, очевидно, не примет решения об их применении. Менее очевиден вопрос о том, в каких случаях суд будет иметь интерес применить иностранные сверхимперативные нормы. Такой интерес может быть основан на принципах международной вежливости, кооперации и взаимности, однако отмечается, что такие основания могут быть недостаточными для применения иностранных норм, особенно связанных с недействительностью договора, если только собственные нормы страны суда не защищают аналогичные интересы.

Следует также подчеркнуть, что для применения указанных норм третьей страны суды должны установить наличие тесной связи правоотношения с такой страной. Так, в деле Base Metal, рассмотренном английским судом, компания, зарегистрированная российскими предпринимателями на острове Гернси, предъявила иск к своему директору, находящемуся в России, о возмещении убытков на основании нарушения обязанностей директора должным образом заботиться об интересах компании, предусмотренных по английскому праву. Суд отказал в удовлетворении требований истца на том основании, что отношения сторон регулируются по праву Российской Федерации, где расположен офис истца, а отношения сторон и сами стороны не связаны в достаточной мере ни с Англией, ни с островом Гернси.

Некоторую особенность имеет проблема применения сверхимперативных норм международным коммерческим арбитражем. Полномочия арбитров, вытекающие в том числе из договора сторон, позволяют более "свободно" обращаться с нормами lex arbitri, однако повсеместно подчеркивается тот факт, что арбитры должны заботиться о последующей возможности признать и привести в исполнение арбитражное решение в третьих странах, что стимулирует учитывать нормы данных стран в качестве сверхимперативных при рассмотрении спора.

4.9. "Расщепление" привязки коллизионной нормы (depecage)

В международном гражданском и хозяйственном обороте возможно возникновение ситуации, когда различные элементы одной и той же сделки регулируются одновременно двумя или более системами права. В доктрине такая ситуация получила название depecage (фр. расщепление).

В данном параграфе будет рассмотрен depecage в узком смысле этого понятия: как применение различных правовых систем к разным элементам одной и той же сделки. Некоторые авторы используют данный термин более широко, применяя его к любым ситуациям, в которых одновременно задействовано более одной правовой системы, например, когда к договору применимо одно право, а к определению личного статута лица, заключившего договор, - другое <1>.

--------------------------------

<1> Willis L.M. Reese. Depecage: A Common Phenomenon in Choice of Law. 73 Colum. L. Rev. 58 - 59; Звеков В.П. Коллизии законов в международном частном праве. М., 2007. С. 166 - 168.

Наиболее характерная ситуация, в которой расщепляется применимое право, - применение различных правовых систем к различным частям одного и того же договора, когда стороны договорились о таком применении.

Пункт 4 ст. 1210 ГК РФ разрешает сторонам договора осуществить выбор подлежащего применению права как для договора в целом, так и для отдельных его частей. Это положение также подкреплено п. 5 ст. 1211 ГК РФ, подтверждающим возможность применения к договору, содержащему элементы различных договоров, правовых систем, с которыми данные элементы наиболее тесно связаны, в случаях, когда это вытекает в том числе из условий или существа договора.

Положение, разрешающее сторонам выбирать право для "отдельных частей" договора, является новеллой части третьей ГК РФ <1>; ранее применявшиеся Основы гражданского законодательства Союза ССР и республик 1991 г. такой возможности напрямую не предусматривали <2>. Однако это не означает, что до вступления в силу части третьей ГК РФ стороны не могли выбрать различное применимое право для различных частей договора, - такая возможность автоматически вытекает из принципа автономии воли сторон <3>.

--------------------------------

КонсультантПлюс: примечание.

Комментарий к Гражданскому кодексу Российской Федерации, части третьей (под ред. Т.Е. Абовой, М.М. Богуславского, А.Г. Светланова) включен в информационный банк согласно публикации - Юрайт, 2004.

<1> См.: Комментарий к Гражданскому кодексу Российской Федерации, части третьей / Под ред. Т.Е. Абовой, М.М. Богуславского, А.Г. Светланова. М., 2006 (ст. 1210).

<2> См.: Международное частное право. Современные проблемы: В 2 кн. / Отв. ред. М.М. Богуславский. Кн. 1. М., 1993. С. 179.

<3> См.: там же.

Выбор сторонами применения различных правовых систем к отдельным частям договора может принимать разнообразные формы. Например, стороны могут подчинить различные вопросы своих контрактных взаимоотношений праву разных стран; оговорить применимое право только в отношении части договора, но не всего договора; сослаться на право сразу двух государств как одновременно, так и альтернативно (в зависимости от страны, где будет рассматриваться спор); исключить применение права определенных стран, не указывая на право, подлежащее применению, и т.д. <1>.

--------------------------------

<1> См.: Розенберг М.Г. Международный договор и иностранное право в практике Международного коммерческого арбитражного суда. 2-е изд., перераб. и доп. М., 2000. С. 36 - 41; Богуславский М.М. Международное частное право: Учебник. 5-е изд., перераб. и доп. М., 2005. С. 269.

Регулирование возможности выбора сторонами договора различного применимого права к отдельным частям договора в п. 4 ст. 1210 ГК РФ отражает международный опыт в данной области. Основой для формулировки данного положения ГК РФ послужил п. 1 ст. 3 Римской конвенции 1980 г. <1>, который предусматривает, что "стороны вправе выбрать право, применимое к договору в целом или к отдельной его части" <2>. Возможность расщепления применимого права признается и в других международных договорах, к примеру в Межамериканской конвенции о праве, применимом к международным контрактам, 1994 г. <3>, а также в Гаагской конвенции о праве, применимом к международным договорам купли-продажи товаров <4>.

--------------------------------

КонсультантПлюс: примечание.

Комментарий к Гражданскому кодексу Российской Федерации, части третьей (под ред. Т.Е. Абовой, М.М. Богуславского, А.Г. Светланова) включен в информационный банк согласно публикации - Юрайт, 2004.

<1> См.: Комментарий к Гражданскому кодексу Российской Федерации, части третьей / Под ред. Т.Е. Абовой, М.М. Богуславского, А.Г. Светланова (ст. 1210).

<2> Convention on the Law Applicable to Contractual Obligations Opened for Signature in Rome on 19 June 1980 (80/934/EEC) // Official Journal L 266. 09.10.1980. P. 0001 - 0019.

<3> Art. 7, Inter-American Convention on the Law Applicable to International Contracts, signed at Mexico. D.F., Mexico, on March 17, 1994 // http://www.oas.org/juridico/English/treaties/b-56.

<4> Статья 7(1) Гаагской конвенции о праве, применимом к международным договорам купли-продажи товаров, заключенной 22 декабря 1986 г. (Конвенция в силу не вступила).

С возможностью выбора сторонами договора нескольких правовых систем, применимых к его различным частям, связаны различные потенциальные сложности. В частности, существует риск того, что применимые множественные правовые системы придут в противоречие друг с другом, что сделает осуществление сделанного сторонами выбора невозможным. По этой причине изначально отношение многих ученых к возможности такого расщепления было отрицательным. Так, в 1994 г. О.Н. Садиков писал, что "желательно исключить возможность выбора сторонами одновременно нескольких правовых систем" <1>. Не было единого мнения по этому вопросу и у экспертов, принимавших участие в подготовке Римской конвенции. Некоторые эксперты придерживались мнения, что подчинение отдельных частей договора различным системам права допустимо лишь в том случае, когда такой договор по форме представляет собой единый документ, но по сути состоит из нескольких самостоятельных с юридической и экономической точек зрения соглашений <2>. Сторонники этой позиции считали, что в тексте Конвенции не следовало напрямую предусматривать возможность расщепления применимого права <3>. Другие эксперты считали, что ввиду тесной связи между принципом автономии воли сторон и возможностью расщепления применимого права запретить такой выбор сторон было бы проблематично <4>. Данная точка зрения возобладала.

--------------------------------

<1> Международное частное право. Современные проблемы: В 2 кн. / Отв. ред. М.М. Богуславский. Кн. 1. С. 179.

<2> Report on the Convention on the Law Applicable to Contractual Obligations by Mario Giuliano and Paul Lagarde // Journal officiel C 282 du 31.10.1980. P. 0001 - 0050 (далее - Giuliano - Lagarde Report).

<3> Ibidem.

<4> Ibidem.

Тем не менее выбор сторонами различного права в отношении отдельных частей договора не должен приводить к противоречию между применимыми правовыми системами. Согласно официальному комментарию к Римской конвенции если такое случится, то выбор применимого права должен осуществляться в соответствии с общей коллизионной нормой, определяющей применимое право в случае, если стороны не договорились о таковом (в частности, ст. 4 Римской конвенции) <1>. К такому же выводу приходят комментаторы и в отношении п. 4 ст. 1210 ГК РФ <2>. В случае такого внутренне противоречивого выбора применимого права соглашение о выборе права не порождает тех правовых последствий, на которые оно направлено; применимое право в таком случае должно определяться на основе соответствующих коллизионных норм, действующих при отсутствии соглашения сторон о выборе права (в частности, ст. 1211 ГК РФ) <3>.

--------------------------------

<1> Report on the Convention on the Law Applicable to Contractual Obligations by Mario Giuliano and Paul Lagarde // Journal officiel C 282 du 31.10.1980. P. 0001 - 0050 (далее - Giuliano - Lagarde Report).

КонсультантПлюс: примечание.

Комментарий к части третьей Гражданского кодекса Российской Федерации (постатейный) (под ред. А.Л. Маковского, Е.А. Суханова) включен в информационный банк согласно публикации - Юристъ, 2002.

<2> Комментарий к части третьей Гражданского кодекса Российской Федерации / Под ред. А.Л. Маковского, Е.А. Суханова. М., 2003. С. 426.

КонсультантПлюс: примечание.

Комментарий к части третьей Гражданского кодекса Российской Федерации (постатейный) (под ред. А.Л. Маковского, Е.А. Суханова) включен в информационный банк согласно публикации - Юристъ, 2002.

<3> Там же.

В качестве примера недопустимого расщепления применимого права можно привести соглашение о применении одной системы права к условиям расторжения договора покупателем, а другой системы права - к условиям расторжения договора продавцом <1>.

--------------------------------

КонсультантПлюс: примечание.

Комментарий к Гражданскому кодексу Российской Федерации, части третьей (под ред. Т.Е. Абовой, М.М. Богуславского, А.Г. Светланова) включен в информационный банк согласно публикации - Юрайт, 2004.

<1> Giuliano - Lagarde Report; Комментарий к Гражданскому кодексу Российской Федерации, части третьей / Под ред. Т.Е. Абовой, М.М. Богуславского, А.Г. Светланова (ст. 1210).

Следует отметить, что в ситуации, когда стороны договорились о применимом праве в отношении определенной части договора, но не указали применимое право в отношении оставшейся части договора, такой частичный выбор применимого права не будет рассматриваться в качестве выбора права в отношении всего договора <1> (хотя он может рассматриваться в качестве одного из факторов, указывающих на то, с какой страной договор в целом наиболее тесно связан).

--------------------------------

<1> Giuliano - Lagarde Report.

Ситуацию, в которой стороны договорились о применении нескольких систем права к различным частям договора, необходимо отличать от ситуации, в которой нет подобной договоренности сторон. В случае если стороны сами не договорились о расщеплении применимого права, российское право по общему правилу не позволяет суду выбрать разное право в отношении различных элементов договора. Пункт 5 ст. 1211 ГК РФ предусматривает, что к договору, содержащему элементы различных договоров, применимо право страны, с которой этот договор, рассматриваемый в целом, наиболее тесно связан. Данная норма имеет своей целью ограничить применение depecage в ситуациях, когда стороны не договорились о таком исходе либо когда расщепление не предусмотрено законом. Это объясняется негативными последствиями расщепления коллизионной привязки, упомянутыми выше, а именно непредсказуемостью, связанной с риском применения противоречащих друг другу правовых систем <1>. При определении страны, с которой наиболее тесно связан договор в целом, подлежат учету такие факторы: какая из сторон осуществляет исполнение, имеющее решающее значение для всего договора, и соответственно место основной деятельности такой стороны, которое может указывать на наиболее тесную связь с договором права соответствующей страны <2>.

--------------------------------

КонсультантПлюс: примечание.

Комментарий к части третьей Гражданского кодекса Российской Федерации (постатейный) (под ред. А.Л. Маковского, Е.А. Суханова) включен в информационный банк согласно публикации - Юристъ, 2002.

<1> Комментарий к части третьей Гражданского кодекса Российской Федерации / Под ред. А.Л. Маковского, Е.А. Суханова. С. 438.

КонсультантПлюс: примечание.

Комментарий к части третьей Гражданского кодекса Российской Федерации (постатейный) (под ред. А.Л. Маковского, Е.А. Суханова) включен в информационный банк согласно публикации - Юристъ, 2002.

<2> Там же. С. 439.

В качестве примера такого определения применимого права с учетом страны, с которой наиболее тесно связан договор в целом, можно привести решение МКАС в деле N 8/1997 от 5 марта 1998 г. по спору между болгарской и российской организациями. Истец утверждал, что между сторонами был заключен договор купли-продажи и что, таким образом, применению подлежит Венская конвенция. Однако состав арбитража указал на то, что договор, названный сторонами "договором о продаже с рассрочкой платежа", содержал целый ряд условий, не характерных для договоров купли-продажи товаров, таких как складирование, хранение товаров, информация о реализации товаров, проведение маркетинга, оплата товара после его реализации, возврат нереализованных товаров и пр. Исходя из этого состав арбитража МКАС не признал этот договор договором международной купли-продажи товаров и счел, что по своей юридической природе он представлял собой смешанный договор особого вида, отношения по которому не регулируются Венской конвенцией 1980 г. Арбитраж указал, что применимое право к отношениям по смешанному договору было определено на основании п. 5 ст. 166 ОГЗ 1991 г. по месту учреждения и месту основной деятельности стороны, которая осуществляет исполнение, имеющее решающее значение для содержания договора <1>.

--------------------------------

<1> Розенберг М.Г. По материалам решения МКАС при ТПП РФ от 5 марта 1998 г. N 8/1997 // Арбитражная практика Международного коммерческого арбитражного суда при ТПП РФ за 1998 г. М., 1999.

Подобное настороженное отношение российского законодателя к расщеплению коллизионной привязки в случае, когда depecage не предусмотрен напрямую договором или законом, несколько отличается от подхода Римской конвенции, которая напрямую предусматривает такую возможность, хотя и в порядке исключения. Пункт 1 ст. 4 Римской конвенции устанавливает, что к отделимой части договора, имеющей более тесную связь с другой страной, может быть в порядке исключения применимо право той страны. Под отделимой частью договора понимаются отдельные положения в тексте договора, которые могут быть рассмотрены отдельно от остальной части договора <1>.

--------------------------------

<1> Bank of Scotland v Butcher [1998] N.P.C. 144.

Также depecage часто возникает в контексте наследственных правоотношений, когда статут различных типов наследственного имущества определяется в соответствии с различными системами права <1>. Такое расщепление коллизионной привязки предусмотрено п. 1 ст. 1224 ГК РФ, устанавливающей, что наследование недвижимого имущества определяется по праву страны, где находится это имущество (причем наследование недвижимого имущества, которое внесено в государственный реестр в Российской Федерации, - по российскому праву), а прочие отношения по наследованию - по праву страны, где наследодатель имел последнее место жительства.

--------------------------------

<1> Звеков В.П. Коллизии законов в международном частном праве. С. 166 - 167.

Некоторые ученые, в частности представители немецкой правовой мысли <1>, также выдвигают теорию о возможности применения depegage к личному закону юридического лица. Возникновение данной теории связано с поиском компромисса между критерием определения национальности юридического лица (критериями инкорпорации и оседлости) с целью адаптации их к условиям современных интеграционных процессов <2>. В частности, немецким профессором Сандроком была разработана теория "наложения" или "наслоения" (нем. Uberlagerungstheorie), согласно которой право страны регистрации юридического лица применимо к вопросам его создания и к определению правоспособности юридического лица, в то время как иные вопросы, относящиеся к статуту юридического лица, подлежат регулированию императивными нормами страны местонахождения органов управления. Императивные нормы страны местонахождения органов управления юридического лица "наслаиваются" на правовое регулирование страны, где юридическое лицо было учреждено <3>. Однако применение предписаний о компаниях двух различных государств возможно только в исключительных случаях, а не как правило, поскольку данная теория трудна в использовании и сомнительна в результатах <4>. Российское законодательство такой возможности в настоящий момент не предусматривает. Статья 1202 ГК РФ предусматривает единое регулирование правом страны, где учреждено юридическое лицо, всех вопросов, определяемых на основе личного закона юридического лица.

--------------------------------

<1> Sandrock O. Die Konkretisierung der uberlagerungstheorie in einigen zentralen Einzelfragen // Festschrift fur Gunther Beitzke: zum 70. Geburtstag am 26. April 1979. Berlin; New York, 1978. S. 698 ff.

<2> Звеков В.П. Коллизии законов в международном частном праве. С. 164 - 165.

<3> Kropholler Jan. Internationales Privatrecht: einschliesslich der Grundbegriffe des internationalen Zivilverfahr. 2004. 4 ed. P. 562.

<4> Ibid.

4.10. Взаимность в международном частном праве. Реторсии

Хорошо известный постулат о том, что поступать по отношению к другим надо так, как ты хочешь, чтобы они поступали по отношению к тебе, является "золотым правилом этики". А, как известно, право не только тесно связано с этикой, но и во многом базируется на общих с ней началах. Ввиду этого неудивительно, что данное "золотое правило" часто используется в том или ином виде в правовом регулировании вообще и в МЧП в частности. Один из ярких примеров его воплощения - решение вопроса взаимности в МЧП. При изучении этого вопроса важно иметь в виду, что следует отличать общую идею взаимности от юридического принципа взаимности.

Прежде всего необходимо отметить, что принцип взаимности не следует считать, как это иногда ошибочно утверждается <1>, общепризнанным юридически обязательным принципом или нормой международного публичного права.

--------------------------------

<1> "...С уверенностью можно говорить о том, что один из общепризнанных международно-правовых принципов - принцип взаимности в международном частном праве в целом и в международном гражданском процессе в частности - является действующей нормой и для Российской Федерации (выделено нами. - Авт.)" (Нешатаева Т.Н. Международный гражданский процесс: Учеб. пособие. М., 2001. С. 48); "Принцип взаимности - одна из старейших международно-правовых норм" (Там же. С. 49).

В этом праве нет совершенно ничего, что подтверждало бы следующее мнение: коль скоро одним государством совершаются (не совершаются) по отношению к другому государству определенные действия, то другое государство обязано действовать (не действовать) в отношении первого таким же образом в силу имеющего юридическую силу принципа взаимности. На самом деле такое другое государство вправе так действовать (не действовать), однако не обязано. Другое дело, что государства предпочитают совершать по отношению к другим государствам аналогичные действия по причине целесообразности, выгоды или ради каких-то иных собственных целей, что к юридической обязательности отношения не имеет.

Соответственно, "принцип взаимности как таковой не входит в состав когентных принципов международного права... Утверждение такого когентного принципа в международном праве в качестве обычно правового вряд ли оправданно. Слишком много на практике наблюдается международных отношений, которые не отвечают взаимности. Достаточно назвать преференции для развивающихся стран. Никому вообще не возбраняется предоставлять другому льготы и т.п. в одностороннем порядке! (здесь и далее в цитатах выделено нами. - Авт.)" <1>.

--------------------------------

<1> Вельяминов Г.М. Международное экономическое право и процесс (Академический курс): Учебник. М., 2004. С. 110. "Когентный" - от ius cogens.

В связи с этим принцип взаимности необходимо считать принципом международных отношений <1>, международного сотрудничества, международной жизни в широком смысле этого понятия, который, однако, не имеет юридического наполнения и не может считаться частью ius cogens. Этот принцип проявляется в политике взаимодействия и сотрудничества государств, когда каждое в одностороннем порядке вправе (но не обязано) оказывать другому какое-либо содействие. Такую форму взаимности можно именовать взаимностью в широком смысле <2> или же говорить об общей идее взаимности.

--------------------------------

<1> Дипломатический словарь: В 3 т. 4-е изд., перераб. и доп. Т. I: "А - И". М., 1984. С. 198.

КонсультантПлюс: примечание.

Учебник М.М. Богуславского "Международное частное право" включен в информационный банк согласно публикации - Юристъ, 2005 (5-е издание, переработанное и дополненное).

<2> Богуславский М.М. Международное частное право. 6-е изд., перераб. и доп. М., 2009. С. 97.

Однако такая идея взаимности может быть наполнена конкретным юридическим содержанием и превратиться в отношениях между государствами или в рамках отдельных национальных правовых систем в юридический принцип взаимности <1>. В этом случае такой принцип будет являться обязательным для государств, использующих его в отношениях друг с другом, в том числе применительно к частноправовым вопросам (например, принцип взаимности в ходе переговоров в рамках ВТО). Кроме того, государство вправе прибегнуть к нему в своей правовой системе в одностороннем порядке и тогда он станет обязательным как для этого государства, так и для частных субъектов на его территории (но не для других государств).

--------------------------------

<1> Вместо понятия "принцип взаимности" можно было бы использовать понятие "оговорка о взаимности". Однако последнее не охватывает случай, когда государства в отношениях друг с другом фактически используют принцип взаимности, но какое-либо письменное указание на него в их праве или в их международном договоре отсутствует.