Великого княжества Литовского 8 страница

В ряде случаев перевод неточно передает текст оригинала. В руко­писи сообщается, что в 1695 г. во время голода «в Русские края при­шло несколько тысяч людей с женами и детьми» за хлебом, из-за чего хлеб подорожал (л. 20 об.). В переводе это звучит так: цены под­нялись потому, что «из Литвы в сей стране» скупали хлеб (с. 32). В ру­кописи сказано, что события происходили «около Слуцка, Минска и на литовском пограничье» (л. 20 об.), а в переводе — «в литовских стра­нах» (с. 32). За 1706 г. в рукописи имеется запись о посылке шпиона к Слуцку и Минску (л. 31), а в переводе — к Луцку и Минску (с. 43). За тот же год, по сообщению рукописи, Синицкий прибыл в Могилев с пятью хоругвями (л. 35), в переводе — с шестью (с. 47). В переводе опущена следующая деталь, имеющаяся в рукописи: в 1704 г. комета показалась, когда гнали с пастбища скот (л. 28 об.).

Перевод изобилует анахронизмами и неверными выражениями (вместо «в том же году» сказано «сего же года») и т. д. Слово «дыван»,

7 П. Н. Улащик

что значит «ковер», переведено словом «софа», т. е. диван. Термин! «дым» (хозяйство) переведено словом «дом» и т. д. (л. 35 об., 36 об., 41) J В рукописи написано, что богоматерь была написана «на муре» (на! штукатурке.— Я. У.), т. е. что это была фреска, тогда как в переводе! сказано «на стене» (л. 57 об.). I

В общем, Гортынский не только осуществил перевод сильно сокращенного текста хроники, но и передал этот текст неточно. В результате] хроника была почти сто лет известна читателям в искаженном виде.

Все указанные недочеты в переводе текста, может быть, не так| существенны, как ошибки в переводе заглавия. Начнем с того, что и в: рукописи заглавия очень неясны, тем более что их три. Одно на ти­тульном листе, краткое: «Хроника Могилева Трубницкого, регента Могилевской магдебургии». Второе на л. 2, гораздо более пространное: «Хроника города на Белой Руси Могилева. Собрана и писана рукой Александра Трубницкого, регента Могилевской магдебургии во вто­рой половине XVIII в., а в первой половине XIX в. продолжена его сыном губернским секретарем Михаилом Трубницким. Настоящая рукопись с хроники упорядочена и сверена с оригиналом Николаем Гортынским, статским советником в Могилеве в 1876 г.» Наконец, на л. 6, непосредственно перед текстом хроники (на предыдущих листах изложено как бы вступление, в котором говорится, что собой представ­ляет Могилев сейчас и лишь отчасти в прошлом), еще одно заглавие: «Выписки из рукописной хроники пана Трубницкого, касающейся со­бытий, происходивших в городе Могилеве».

Поскольку, по данным Гортынского, хроника была переписана для него в 1822 г., а события, излагавшиеся в ней, заканчивались 1812 г., то непонятно, каким образом в число составителей этой хроники (см. заглавие на л. 2) попал М. Трубницкий, который только начал писать свой раздел с 1812 г. Ведь в Виленском списке о 1812 г. имеется лишь краткая запись, что началась война и что губернатор граф Толстой запретил жителям уезжать из города. Ввиду того что в Ленинградском списке имеется гораздо более пространная запись, ясно, что краткую писал не М. Трубницкий, т. е. вообще текста, писанного М. Труб­ницким, в Виленском списке вопреки заголовку нет.

Недоумение вызывает и другое место этого заголовка: «Хроника... Собрана и писана рукой Александра Трубницкого». В переводе слово «рукой» опущено и заголовок книги такой: «Хроника белорусского города Могилева. Собранная и писанная Александром Трубницким, регентом Могилевской магдебургии во второй половине XVIII в., а в первой половине XIX в. продолженная его сыном губернским секретарем Михаилом Трубницким. Переведена с польского подлин­ника Николаем Гортынским». В предисловии к своему труду (с. 5) Гортынский называет М. Трубницкого «потомком писателя», т. е., согласно предисловию переводчика, хроника была написана А. Труб­ницким, которому Гортынский, кстати, присвоил титул «регента Могилевского магистрата». Иначе говоря, он присвоил Александру звание, которым обладал Юрий Трубницкий, чего, надо полагать, никак не мог сделать Михаил Трубницкий. Гортынский, зная лишь о сущест­вовании А. Трубницкого, ничего не знал о его отце Юрии и имел очень

смутные представления о Сурте. Учитывая это, а также приписку на титульном листе, что копию упорядочил и сверил с оригиналом Н. Гортынский, можно почти с уверенностью сказать, что весь заго­ловок там составлен переводчиком. В заголовке же, находящемся не­посредственно перед текстом и написанном, вероятнее всего, Михаи­лом Трубницким, сказано, что это «выписки» из хроники, написан­ной «паном Трубницким» (читай: Юрием Трубницким), т. е. что это часть произведения, написанная Юрием Трубницким.

Из сказанного следует, что хроника, которая почти сто лет числит­ся произведением Александра и Михаила Трубницких, в действитель­ности написана Т. Р. Суртой, Ю. Трубницким и лишь в небольшой мере А. и М. Трубницкими и еще кем-то, кто остался неизвестным (одна запись принадлежит И. Трубницкому). Александр и Михаил Трубниц-кие, хотя и очень много сделавшие, чтобы уберечь хронику от гибели, тем не менее являются в этом деле персонажами второстепенными.

В хронике главное внимание уделено обстановке в Могилеве или в местностях, находящихся вблизи этого города; как ни в каком дру­гом источнике, здесь подробно изложено выступление коменданта Старого Быхова Синицкого против России и его разгром. Вместе с тем и Сурта и Ю. Трубницкий часто обращались к событиям, происходив­шим в России и Польше, причем Сурта уделял больше внимания Рос­сии, порой сильно искажая факты, тогда как Трубницкий больше всего интересовался положением в Польше, а также на Украине (в связи с походом Карла XII на Украину). Наиболее существенные данные у обоих составителей относятся к обстановке в Могилеве и ближайших окрестностях в 1648—1667 и 1700 — 1708 гг. Кроме того, и Сурта, и Трубницкий немало писали о «знамениях», монстрах, неурожаях в связи с резким отклонением в погодных условиях и т. д.

«Записки» игумена Ореста

Второй летописью или хроникой, почти целиком посвященной собы­тиям в Могилеве, являются так называемые «Записки игумена Оре­ста». К жанру «Записок», т. е. работ типа мемуаров или дневников, произведение игумена Ореста совершенно не подходит хотя бы пото­му, что в нем описываются события, происходившие на протяжении почти 500 лет. Название «Записки» появилось в результате недоразу­мения, но так и закрепилось за ним, хотя на самом деле это летопись города Могилева. В дальнейшем произведение игумена Ореста име­нуется «Записки», как принято в литературе.

«Записки» являются едва ли не последним по времени опытом создания истории одного города и последним опытом создания хро­ники в Белоруссии вообще. В данном произведении в хронологическом порядке изложены события, о которых составитель смог найти в раз­ных источниках какие-либо сведения. Как и полагается средневековой работе, составитель не называет своих источников, не подвергает их критическому анализу, не пытается установить общую схему хода событий. Его отношение к описываемым событиям выражено пре­дельно сдержанно, оценки им составитель почти никогда не дает,

его симпатии и антипатии почти никак не выражаются, но одно правило прослеживается всегда — не ощущается религиозной и национальной нетерпимости.

Заимствовав едва ли не большую часть своих данных из хроники Сурты — Трубницких, игумен тем не менее приводит в своей работе немало фактов, которые неизвестны по другим источникам. В этом в большой мере и заключается значение его труда как исторического источника.

Основная часть «Записок» напечатана в т. II «Археографического сборника документов» в 1867 г.⁶³ В издании «Археографический сборник» редакторы томов не указывались, но так как предисловия кем-то подписывались, то можно считать, что их авторы были составителями и редакторами томов. Вероятнее всего, редактором т. II был автор предисловия Ф. Г. Елеонский, преподаватель Литовской (православ­ной) духовной семинарии в Вильно. Изучив рукопись, он отобрал и опубликовал наиболее существенную ее часть, отметив в примечаниях, из каких изданий игумен Орест заимствовал то или иное место, а если документ не был ранее напечатан, то сообщалось, где он находится (в библиотеке Могилевской семинарии, в архиве Могилевского маги­страта). В некоторых случаях документы из рукописи были исклю­чены, так как были настолько испорчены переписчиками, что их не­возможно было правильно прочитать. В целом в т. II «Археографиче­ского сборника» помещена примерно половина текста рукописи.

М. О. Коялович, профессор Петербургской духовной академии, уроженец Западной Белоруссии, крайний националист, очень внима­тельно следивший за изданием материалов, касающихся Белоруссии, в своей рецензии на вышедшие т. I—IV «Археографического сбор­ника» заявил, что, по его мнению, «Записки» игумена Ореста должны быть опубликованы полностью ^6?. Прочитав рецензию, лица, ведав­шие изданием дальнейших томов «Археографического сборника», решили напечатать все, что было ранее опущено. Исключенный из «Записок» материал увидел свет в 1871 г.⁶⁴

Авторы предисловия к т. V «Археографического сборника» О. В. Щербицкий и А. П. Демьянович признали, что Елеонский, исключив при публикации ряд мест, допустил несомненную ошибку, которую они и исправляли. По мнению редакторов, наиболее сущест­венными являются восемь исключенных отрывков: I) о происхожде­нии названия «Белоруссия»; 2) о Головчинском сражении и вообще о войне со шведами; 3) жалоба православных жителей Речи Посполитой Петру I на католиков и последствия этой жалобы; 4) список членов Могилевского братства и настоятелей Могилевского Братского

^{=-=-=-=-=-=--==-=-=-}

⁶² «Записки» напечатаны в виде Приложения с отдельной нумерацией страниц (с. I— СЛ).

⁶³ ЖМНП, 1868, № 10, с. 224.

⁶⁴ АСД. Вильна, 1871, т. V. Отрывки из «Записок» помещены здесь не в виде Приложе­ния, и нумерация страниц всего тома общая (с. 71 —130), но набраны они шрифтом более мелкого кегля, чем остальной текст. Редакторы ошиблись, отметив, что ре­цензия М. О. Кояловича напечатана в 1870 г., в то время как она вышла в свет в 1868 г.

монастыря со времени его основания; 5) о характере архиепископа Анастасия Братановского, тексты его духовного завещания и стихов на его кончину; 6) формулярный список могилевского архиепископа Варлаама Шишацкого и указания на законы, на основании которых он был лишен сана; 7) изгнание иезуитов из России; 8) нашествие фран­цузов в 1812 г. и встреча их в Вильно⁶⁵.

Ответы на вопросы о том, кто такой был игумен Орест, что собой представляют его «Записки», почему его труд носит название, не соответствующее содержанию, в какой-то мере дают рукописи «Запи­сок». В настоящее время известны два их списка. Полный список находится в Рукописном отделе Библиотки Академии наук Литов­ской ССР в Вильнюсе (F. 19. 323) ⁶⁶, а сокращенный — в Отделе ру­кописей Государственной Публичной библиотеки им. М. Е. Салты­кова-Щедрина в Ленинграде (F. IV. 498).

При очень большом объеме сборника, в котором помещен полный список (почти тысяча страниц), «Записки» представляют собой собра­ние разнообразных материалов (документов и собственно «Записок»), написанных на разных языках (старобелорусском, польском, латин­ском; один документ дан на греческом с переводом на русский). Лично игуменом из этой массы материала была написана лишь очень неболь­шая часть. Полный список представляет собой рукопись в лист, бу­мага плотная, шероховатая, чернила и почерки разные. Переплет картонный. На корешке переплета наклейка с цифрами «300». На обороте переплета наклейка с надписью: «Рукописное отделение Виленской публичной библиотеки, № 300». Затем «300» зачеркнуто и на­писано «323».

На ненумерованной четвертушке листа в самом начале рукописи синим жирным карандашом (таким карандашом на разных листах рукописи сделаны многочисленные пометы; судя по содержанию, их автором был Елеонский) написано: «Сборник документов и историче­ские записки игумена Ореста. Приобретено после покойного профес­сора Могилевской семинарии Соколова». Тем же почерком и тем же карандашом в верхнем углу л. 1 написано: «Соколов умер 1866». Одно время С. И. Соколов был редактором «Могилевских губернских ведомостей» ⁶⁷. От момента поступления рукописи к Елеонскому (1866 г.) до выхода в свет т. II «Археографического сборника» (1867 г.) прошло менее двух лет.

В начале рукописи находится предисловие одного из настоятелей Могилевского Братского монастыря, фамилия и имя которого остались неизвестными (с. VIII). Это предисловие помещено в т. II «Археогра­фического сборника» в подстрочном примечании.

Автор предисловия к т. II отметил, что «собранные акты, докумен­ты и записки разделены на два разряда». В первом разряде находятся документы экономические, т. е. такие, которые касаются материаль-

⁶⁵ АСД, т. V, с. XI.

⁶⁶ О том, что в Виленской публичной библиотеке хранится никем не заверенная ко­пия «Записок», сообщал Е. Р. Романов (Романов Е. Р. Первоисточники для исто­рии Могилевского края. Одесса, 1916, вып. 1, с. III).

⁶⁷ УлащикН. Н. Указ, соч., с. 155.

ной части, главным образом земельных владений монастыря. Этим документам, сказано далее, «сделана настолько подробная опись, что она может в случае чего заменить сам документ». Они находились в осо­бом портфеле. В подстрочном примечании к этому месту сказано, что местонахождение портфеля в настоящее время неизвестно. В таком же портфеле находились и документы второго разряда — исторические. Из них, как считал автор предисловия, «важнее всего историко-хро-ыологические записки игумента Ореста, которому они возвращены по принадлежности» (с. X). Значит, оригинал был отослан игумену ⁶⁸. При таком положении возникают вопросы, в какой мере имеющаяся сейчас рукопись совпадает с оригиналом и по Вильнюсскому ли спи­ску печатался текст? Первый вопрос при отсутствии оригинала решить невозможно, а чтобы ответить на второй, обратимся опять к рукописи.

В конце ее, на с. 967 (листы рукописи пронумерованы с обеих сто­рон) — запись: «В сем сборнике пронумерованных страниц девятьсот шестьдесят семь (967). Завед. Рукоп. отд. Гильтебрандт». В действи­тельности страниц в рукописи больше, так как в начале (с. 3—6) находится предисловие, а на с. 9—19 оглавление.

Елеонский отметил, что в рукописи 967 страниц, т. е. не сообщил, как и Гильтебрандт, о наличии страниц с особой нумерацией в начале. В первой части (с. 1 —152) рукописи, пишет Елеонский, находятся исторические документы, а во второй (с. 199—205, 526—546) — «собст­венно записки в двух видах: сначала идут „разные записки", неизвест­но кем составленные, а потом более обширные записки игумена Оре­ста» (с. VIII). Елеонский заявляет что «собственные записки» игумена «составлены главным образом на основании документов, напечатанных в „Белорусском архиве" ⁶⁹, летописи Могилева — Трубницкого, „Унии" — Баатыш-Каменского ⁷⁰ и отчасти на основании наблюдений самого игумена Ореста как очевидца» (с. IX—X). В конце рукописи помещены статистические данные о Могилеве на 1836 г. и историче­ские известия о Могилевской епархии до 1845 г. (с. XI).

На полях рукописи имеется много помет и поправок, как правило, они сделаны карандашом. Видимо, переписчик рукописи был привы­чен к правилам передачи текста на польском языке и поэтому писал со строчной буквы такие слова, как «бурмистры», «райцы», «лавники» и пр. Во всех этих случаях строчная буква заменена на прописную. В фамилии «Козюл» буквы «io» были заменены на «ё» (в польском языке звук «ё» передается буквами «io»; с. 225). Редактор часто исправлял букву «е» на «ять» (t). Нередко буквенное обозначение года переде­лано на цифровое, а в конце слов, если после согласной отсутствует

^{===-=-=-=-=-=-=-=--=--=}

⁶⁸ В 1916 г. Романов писал, что оригинал «Записок» был увезен из Могилева в Ря­зань одним из могилевских епископов, уроженцем Рязани, вместе с массой других источников (очевидно, тоже касавшихся Могилевщины). В Рязани после смерти епископа его собрание было распродано родственниками в «мелочные лавки», т. е. для использования в качестве оберточной бумаги (Романов Е. Р. Указ, соч., с. III).

¹⁶⁸ Имеется в виду издание «Белорусский архив древних грамот» (М., 1824).

⁷⁰ Имеется в виду работа Н. Н. Б антыш-Каме некого «Историческое известия о воз­никшей в Польше унии, с показанием начала и важнейших в продолжение оной, через два века приключений» (М., 1805; 2-е изд. Вильна, 1866).

знак «ъ», он добавлен. Иногда карандашом исправлены неправильно написанные слова, которые переписчику были непонятны. Так, в ру­кописи было написано «Петакгорский митрополит», исправлено на «Пятигорский» (с. 28), в рукописи было написано «государскую обо­рону», исправлено на «господарскую» (с. 37). Слова, написанные со­кращенно под титлом («стого», «мца»), редактор исправлял на полные («святого», «месяца»).

Нередко слова или выражения вычеркнуты карандашом (например, очень резкие выражения Петра I). В отдельных местах дано поясне­ние, почему это сделано; в других на поле есть помета, что вычеркну­тое следует печатать. Так случилось, например, с сообщением о Синицком, где вычеркнуты слова о его поведении после победы над сторон­никами Сапег, а затем на поле написано «печатать» (с. 311). На той же странице имеется помета: «Справиться, где напечатано» — и ответ: «Бантыш-Каменский, Вильна 1866, с. 137». Иногда редактор исправ­лял белорусские слова на русские. Так, на с. 390 было слово «бервенья», исправлено на «бревна». Иногда на полях отмечалось, каким шрифтом следует набирать те или иные слова. Так, на с. 543 текст подчеркнут карандашом и на поле сделана помета «курсив»; в случаях, если встре­чался императорский титул, отмечалось, что следует набирать «обыч­ным шрифтом» (видимо, корпусом). В общем, видны следы редактор­ской работы.

Судя по этим пометам, редактор готовил к печати текст по Виль­нюсскому списку, но набор прямо по нему не осуществлялся. Громад­ную рукопись, материал из которой брался лишь частями, отправлять в типографию было неудобно. Очевидно, те места, которые редактор отмечал для печати, переписывались начисто и отправлялись в набор.

Редактор на с. 199—205 и 526—546 отметил, что собственно записки игумена находятся рукописи и что подобное раздробление произо­шло вследствие ошибки переписчика.

Нужно сказать, что Елеонский умело отбирал материал для публи­кации, так как исключенное им, а затем напечатанное в т. V «Архео­графического сборника» по значимости далеко уступает тому, что по­мещено в т. II.

В т. II помещены данные по истории Могилева и Могилевского края от времен легендарных до 1844 г. Датированные (не всегда вер­но) события начинаются с 1395 г., но содержат лишь относительно верные сообщения (в 1395 г. «литовский князь Александр-Витовт Кестутьевич с помощью огнестрельного оружия завоевал Витебск, Оршу, Мстиславль»; с. II). Гораздо более полные и достоверные записи следуют с 1578 г., после того как король Стефан Баторий пожаловал Могилеву привилей на большое магдебургское право. Для начала XVII в. пространные записи приведены о таких событиях, как восста­ние могилевских ремесленников в 1610 г., протест могилевцев в 1619 г. против приезда униатского архиепископа Кунцевича (с. Ill, VI— IX). Кратко и враждебно в отношении казаков описано нападение на город отрядов Матюши и Наливайко в 1595 г. (с. V). Почти мимоходом сказано о начале восстания под руководством Богдана Хмельницкого

на Украине в 1648 г., и ничего не говорится о распространении этого движения в Белоруссии (с. XI). Вместе с тем достаточно внимания уделено войне между Речью Посполитой и Русским государством в 1654—1667 гг.: разгрому армии Я- Радзивилла, приходу в Могилев К- Поклонского и истреблению им евреев, приходу русских и т. д. (с. XII—XXV). В дальнейшем больше всего места отведено Северной войне и обстановке в связи с этим в Могилеве (с. ХХХ1П—LXVI).

Очень красочно игумен описывает обстановку в Могилеве и губер­нии в 1812 г.: приход французов, отношение к этому различных слоев населения города, порядки, введенные оккупантами, и, наконец, их уход (с. LXXIX—LXXXVII). Важнейшим местом «Записок» о 1812 г. является сообщение о волнениях крестьян, не только отказавшихся выполнять повинности в пользу архиерейского дома и помещиков, но и полностью разгромивших принадлежавший архиерею Барсуковский фольварк (расхитили имевшееся там зерно, скот, птицу, а также водку и растительное масло) (с. LXXXIV—LXXXV).

Помещики и архиерей просили власти (разгромлен, видимо, был не один фольварк) прислать воинские команды, чтобы держать кресть­ян в повиновении, что едва ли было удовлетворено. Очень много вни­мания в «Записках» уделено архиепископу (православному могилевскому архиерею) Варлааму Шишацкому, присягнувшему Наполеону (с. LXXXVIII—XLVII).

«Записки» заканчиваются списком «братчиков» (членов братства), пожертвовавших Братскому монастырю дома, земли и пр. (с. XCIX— CI).

Печатая «Записки», Елеонский исключил те места, которые, по его мнению, казались неинтересными, кратко отмечая в подстрочных примечаниях, что было исключено и почему⁷¹. Так, говоря о Головчинском сражении, вернее о том, как русские войска двинулись

^{-===-=-=-==-===--=}

⁷¹ В числе прочего Елеонский вычеркнул пространную выписку о происхождении названия Белоруссия из работы польского автора XVI в. Шимона Старовольского. Эта работа написана на латинском языке и на том же языке напечатана в т. V «Археографического сборника» (с. 74—75). В рукописи она имеется и в оригинале и в переводе на русский. Ввиду того, что это место представляет несомненный интерес, даем часть его в переводе на русский язык: «Россия, смежная и подвласт­ная Великому княжеству Литовскому, называется Белою частично потому, что жи­тели белый цвет имеют и белую одежду в древние времена употребляли... частично от того, что долго под белым снегом [находится земля]... Но и природа там вооб­ще белая — волки, медведи и зайцы белые, тоже и лисицы и домашние животные белые... Белоруссия есть страна весьма плодородная, изобилующая всеми вещами, к пище принадлежащими: рожью, пшеницей, ячменем, овсом, гречихой, горохом, коноплей, ярицей, просом, медом, хмелем, воском, скотом, рыбами, птицами, зверем... земля здесь прилежно обрабатывается, и поля везде или по натуральному плодородию, или по аккуратнейшему обрабатыванию довольно урожайны, а также она изобилует плодами и овощами садовыми и огородными и лугами, сады плодо­носные имеет, в коих груш, яблок, слив, вишен довольно бывает, и скота всякого довольно в Белоруссии находится, а наиболее птиц диких и зверей лесных. В Бе­лоруссии древнейший город Полоцк при реке Двине» (с. 533—534 рукописи). Если бы не упоминание о Полоцке, то можно было бы подумать, что все это сказано о какой-то неведомой стране, где белые медведи бродят в яблоневых садах. В целом же это свидетельствует о том, насколько туманными были представления о Бело­руссии даже польских авторов XVI в.

из Могилева навстречу шведам к Головчину, Елеонский опустил часть текста, сделав такое примечание: «Затем следует рассказ о Головчинском сражении, не заключающий в себе никаких новых подробностей сравнительно со сведениями, сообщаемыми об этом событии Устря-ловым ⁷² и Голиковым⁷³, и поэтому опущенный нами»⁷⁴.

Далее было исключено место, в котором перечислялось, сколько-печеного хлеба давала в 1708 г. каждая сотня (район) Могилева,, причем в подстрочном примечании выражалось сомнение в достовер­ности приводимых в рукописи данных ⁷⁵. Исключен без всяких объяс­нений рассказ о разгроме Левенгаупта под Лесной, об угнетении пра­вославных католиками ⁷⁶, о первом разделе Речи Посполитой, о польском восстании под руководством Костюшки, об архиепископе Анаста­сии Братановском и ряд других.

Восполняя пропуски, редакторы т. V «Археографического сборни­ка» напечатали в этом томе фантастические данные о начальной исто­рии Белорусского Поднепровья (с. 71—72) ⁷⁷, о количестве хлеба, вы­даваемого Могилевом шведам (с. 80), о разгроме Левенгаупта (с. 81 — 82), о падении Меншикова (с. 89—90), о празднованиях в Могилеве в связи с избранием на престол Станислава-Августа (с. 92—95), о поль­ском восстании под руководством Костюшко (с. 97), о Анастасии Бра­тановском (с. 98—104), еще раз о Варлааме Шишацком (с. 104—111).

После нескольких мелких заметок следует произведение, озаглав­ленное «Разные записки, касающиеся до Белорусской епархии и здеш­него благочестия» (с. 120—124). В сущности, это еще одна хроника, в которой рассказывается о событиях, касающихся главным образом церковной жизни Могилева с 1526 по 1754 г. В подстрочном примеча­нии к этой части редакторы отметили, что она составлена неизвестно кем в Спасском монастыре около 1755 г. Большая часть «Разных запи­сок» приходится на годы, за которые ни в хронике Сурты — Трубницкого, ни у игумена Ореста ничего нет. Это дает основание предпо­лагать, что данное произведение оригинальное и что, следовательно, в Могилеве жил и работал еще один летописец, кроме названных ра­нее. Поскольку записи даны за 128 лет, то они сделаны не по памяти (или не все по памяти); их автор располагал разными документами, тем более что в записи за 1594 г. говорится о «тестаменте» (завещании)

^===----====

⁷² Имеется в виду работа Н. Г. Устрялова «История царствования Петра Великого» (СПб., 1863. Т. IV),

⁷³ Имеется в виду работа И. И. Голикова «Деяния Петра Великого, мудрого преоб­разователя России» (М., 1837. Т. II).

⁷⁴ АСД, т. II, с. LV.

⁷⁵ Там же, с. LVII.

⁷⁶ Материалы об угнетении православных католиками перепечатаны из работы Н. Н. Бантыш-Каменского «Исторические известия о возникшей в Польше унии». Еще больше из той же работы Н. Н. Бантыш-Каменского перепечатано в т. V «Археографического сборника» (с. 78, 84—88).

⁷⁷ В самом начале «Записок», помещенных в т. V «Археографического сборника», есть ряд подстрочных примечаний, сделанных игументом Орестом, в которых он дает ссылки на «Историю Малой России» (ч. I, гл. 1, с. 3). Работа под таким назва­нием написана Д. Н. Бантыш-Каменским и вышла без указания автора в Москве в 1822 г. в трех томах и в 1830 г. в четырех томах, но в обоих изданиях сообщений, на которые ссылается игумен Орест, нет.

пана Ильинского, т. е. называется один из ранних источников летписца ⁷⁸. О том, в какой мере эта хроника имела «духовный» харак­тер, говорит то, что из 49 записей только 7 не относятся к церковно-религиозным делам, среди них такие, как сообщение о даровании Мо­гилеву магдебургского права, о том, как были отбиты от города войска Я. Радзивилла, об истреблении Поклонским евреев и др.

Вслед за «Запиской» приведен список киевских митрополитов (Петр Могила, Иосиф Горбацкий), могилевских архиереев, архиманд­ритов (не полностью), затем «светских чиновных особ» — могилев­ских войтов, бурмистров, райцев, а затем дан синодик настоятелей Мо­гилевского Братского монастыря. Заканчивается эта публикация со­общением старосты Могилевского Братского монастыря Фомы Оздоб-ного о пожаре в Могилеве в 1810 г. (с. 125—130).

В Отделе рукописей Государственной Публичной библиотеки им. М. Е. Салтыкова-Щедрина в Ленинграде находится краткий спи­сок «Записок», представляющий собой цельное произведение (F. IV. 498). Это рукопись в четвертку, писанная четким почерком середины XIX б. Всех листов 71. На последнем листе рукописи запись: «В сей рукописи нумерованных листов семьдесят один (71). Хр. Лопарев. 8 октября 1915 г.» X. Лопарев в то время был сотрудником Отдела ру­кописей, дата «1915» не обязательно означает, что рукопись поступила в библиотеку именно в том году; может быть, это произошло и значи­тельно раньше.

В подстрочном примечании на первых трех листах помещены крат­кие сведения об игумене Оресте, представляющие собой некоторые до­бавления к данным, которые находятся в конце записи Могилевского настоятеля и которые помещены в т. II «Археографического сборника». Эта небольшая рукопись была предназначена для печати. Ряд страниц в ней с описанием «бунта» в Могилеве в 1610 г. перечеркнут каранда­шом, а на л. 1 имеется запись: «Запрещена 3-го декабря 1854 г. (Журн. № 49-й)». Поскольку в 1854 г. игумен Орест уже умер, а оригинал ру­кописи, вероятнее всего, находился у Соколова, то можно думать, что именно Соколов и пытался напечатать часть «Записок».

Рукопись, поступившая в Петербург, первоначально была озаглав­лена «Историко-хронологические записки игумена Ореста», т. е. так же, как об этом сообщал настоятель. Однако кто-то исправил это за­главие на другое: «Исторические записки игумена Ореста». Первое заглавие (очевидно, автора) вполне соответствовало содержанию, второе, хотя и не отражало смысла так четко, как первое, тоже соот­ветствовало содержанию, но после того как было отброшено и слово «исторические», заглавие потеряло смысл. Кто это сделал, остается неизвестным.

Мотивы запрета публикации неясны. Возможно, цензора напугало описание «бунта», тем более что продолжалась Крымская война. Во всяком случае, через 13 лет весь текст был напечатан, притом по благословению такого реакционера, как соратник М. Н. Муравьева И. П. Корнилов.