Способы выражения грамматических значений

Грамматические значения могут выражаться в слове разными способами. Основным средством выражения грамматических зна­чений является аффиксация, когда грамматические формы слова образуются при помощи аффиксов: окончаний (ср. дом-а, дом-у), префиксов (делать - сделать), суффиксов (делать - делал), при­соединяемых к формообразующей основе, причем аффиксы могут быть не только материально выраженными, но и нулевыми (ср. в русском языке значащее отсутствие суффикса прошедшего време­ни в глаголах нес-0, пек-0, высох-0 или окончания в им.п. ед.ч. существительных мужского рода стол-0, дом-0, конь-0, май-0).

В языках мира существуют два типа аффиксации, влияющих на структурную организацию слов и виды их синтаксических связей в предложении: 1) флективность (< лат. flexio 'сгибание'); 2) агглю­тинация (< лат. agglutinare 'приклеивать'). Основное различие ме­жду ними в характере связи аффиксов с формообразующей основой и их функциональной нагрузке. При агглютинации каждое грам­матическое значение слова выражено отдельным стандартным аф­фиксом, и каждый аффикс имеет одну функцию. Корень слова или формообразующая основа остаются при этом, как правило, неиз­менными (например, в тюркских языках суффикс -лар передает

значение множественного числа, суффикс -га- значение дательного _падежа, поэтому в казахском языке слово ара 'пила' в им.п. мн.ч. будет иметь форму ара-лар, в дат.п. мн.ч. ара-лар-га, т.е. способ об­разования слова происходит механически, путем «приклеивания» в _оПределенной последовательности стандартных аффиксов к неиз­меняемым основам или корням). Структура слова прозрачналак как границы морфем отчетливы, каких-либо изменений на морфемных швах не наблюдается (если же они возникают, то носят единичный характер). Агглютинация широко распространена в языках агглю­тинирующего типа (например, в тюркских и финно-угорских).

Агглютинации как способу соединения морфем противостоит флективность, т.е. словоизменительная аффиксация или словоиз­менение посредством флексии. Флексия при этом может переда­вать несколько грамматических значений одновременно (ср. флек­сию -у в глаголах несу, пишу, лечу: она выражает значение 1 лица, единственного числа, настоящего времени, изъявительного накло­нения), более того, одно и то же грамматическое значение может быть передано разными флексиями (например, в русском языке значение дательного падежа у существительных передают флексии ■е, -и, -у, -ам). Связь между формообразующей основой и аффиксом настолько тесная, что нередко происходит взаимопроникновение контактирующих морфем, т.е. явление фузии (< лат. fusio 'сплавле­ние'), слияние морфем, сопровождающееся изменением их фоне­много состава, при котором проведение морфемных границ между основой и аффиксом становится затруднительным (ср. мужик + суффикс -ск —> мужицкий). Это явление наблюдается чаще всего в следующих случаях: 1) при соединении префикса и корня, когда один и тот же звук принадлежит обеим морфемам (ср. при- + иду -> приду); 2) при слиянии конечного звука корня с начальным звуком суффикса (ср. рост- + -ти —>расти); 3) при слиянии двух аффиксов (ср. Бий-ск+ -ск -^бийский, где первый суффикс -ск входит в основу, а второй является суффиксом относительного прилагательного); 4) при сплетении частей в сложном слове в результате чего происхо­дит выпадение одного из двух следующих друг за другом одинако­вых слогов (ср. дик-о-образ-+ дикобраз). В результате этих регулярных морфонологических преобразований происходит сокращение не-Удобнопроизносимых слогов. Флективность широко представлена в языках флективного типа (особенно в индоевропейских, большин­ство из которых является языками флективного типа, а также во многих афразийских). Для флективных языков характерна не толь-

ко тесная связь аффиксов с основой, но и так называемая внутрен­няя флексия (чередование звуков), с помощью которой переда­ются различные грамматические значения (ср. в русском языке, на­пример, с помощью внутренней флексии выражаются видовые про­тивопоставления: запереть - запирать, умереть - умирать. Осо­бенно широкое распространение внутренняя флексия получила в германских языках, где она может быть представлена двумя, тремя и даже пятью фонемами: с помощью внутренней флексии переда­ется значение времени, наклонения или залога в причастиях (ср. нем. helfen 'помогать', hilft 'помогает', half 'помог', hälfe 'помог бы', geholfen 'причастие пассивного залога'); в английском и неме­цком языках внутренняя флексия используется и для выражения грамматической категории числа (ср. нем. Bruder 'брат' -Brüder 'братья'; англ. foot 'нога' -feet 'ноги'); регулярна внутренняя фле­ксия и в семитских языках, в арабском, например, внутренняя фле­ксия служит единственным суффиксом различения единственного и множественного числа (ср. kitab 'книга' и kutub 'книги').

Кроме аффиксации, грамматические значения могут быть пере­даны супрасегментными морфемами, т.е морфемами-операци­ями, которые по своей функции являются аналогами аффиксов, по­скольку они описываются как операции, производимые над сег­ментными морфемами с целью выразить то или иное грамматичес­кое значение. К таким морфемам-операциям относится: 1) ударе­ние (ср. рус. насыпать - насыпать или разрезать -разрезать, где с помощью сдвига ударения выражаются видовые противопос­тавления); причем даже в языках с фиксированным ударением мо­жет наблюдаться сдвиг ударения для передачи того или иного грамматического значения (например, в цыганском языке для обра­зования звательной формы наблюдается сдвиг ударения с послед­него слога на предпоследний, ср. чяво 'мальчик', но чява 'эй, маль­чик'; 2) значащее чередование (ср. рус. рваный - рвань, голый -голь), в котором различие в качестве последнего согласного основы является показателем грамматической характеристики слова: твер­дый согласный - прилагательное, мягкий - существительное; при этом участвовать в чередовании могут не только материально выра­женные морфемы, но и нулевые (ср. передачу родовых различий в прилагательных во французском языке: ж.p. douce [dus] 'сладкая', от которого образуется прилагательное муж.р. doux [du] 'сладкий'; 3) супплетивизм, т.е. образование грамматических форм от раз­ных основ (ср. в русском языке с помощью супплетивизма переда-

ется грамматическое значение числа: ребенок - дети; вида: ловить _ поймать; степени сравнения: хорошо - лучше; времени: иду -шел; падежа: я -меня и др.); в индоевропейских языках супплетив-ность часто наблюдается в глаголе со значением 'быть' (ср. франц. 3 л. ед. и мн. числа настоящего времени: est - sont и прошедшего времени: fut), а также в глаголах со значением 'идти' (ср. рус. иду и шел; франц. je vais 'я иду', j 'allais 'я шел', j'irai 'я пойду'); 4) удвоение или редупликация, т.е. полное или частичное повторе­ние корня (в русском языке, например, с помощью редупликации передается значение усиления признака предмета: белый-белый или действия: еле-еле доплыл; значение интенсивности действия: про­сил-просил о помощи; значение непрерывности процесса: сидел-си­дел и т.д., однако в некоторых языках редупликация служит для обозначения ослабленного признака, ср. в языке маори, принадле­жащем полинезийским языкам: wem 'жаркий', a wera-wera 'теп­лый'). Этот способ выражения грамматического значения известен и в других языках (в частности, в армянском, японском, малайском: в армянском, например, с помощью редупликации передается зна­чение числа, ср.: gund 'полк' и gund-gund 'полки'), однако наиболь­шее распространение редупликация получила в австронезийских языках, где она используется как для словообразования, так и сло­воизменения (ср., например, полную редупликацию в индонезий­ском слове 'спички': api-api, где api 'огонь') или частичную в ява­нском слове 'болезнь' Шага, где lara 'больной').

Все эти способы выражения грамматического значения относят­ся к синтетическим, однако существуют и аналитические способы, проявляющиеся в раздельном выражении лексического и граммати­ческого значений слова. В этом случае употребляются сложные конструкции, представляющие собой сочетание знаменательного и служебного слова (ср. в русском языке выражение будущего вре­мени, сослагательного наклонения или степени сравнения: буду чи­тать, прочитал бы, более красивый). В качестве служебного эле­мента используются предлоги, послеслоги, следующие за именем (ср. фин. talon alia 'под домом'), артикли, полнозначные слова, подвергшиеся десемантизации (глаголы быть, иметь, становить­ся в составных сказумых и др.). Кроме русского, этот способ выра­жения грамматического значения продуктивен в английском, фран­цузском, болгарском языках, в которых падежные значения пере­даются с помощью предлогов.

К аналитическому способу выражения грамматического значе­ния относится и особый порядок слов (в русском языке, напри­мер, этим способом передается значение приблизительности, ср. двадцать человек и человек двадцать), особенно продуктивен этот способ передачи грамматического значения в языках с фиксирован­ным порядком членов предложения (например, в английском и французском, где всегда на первом месте подлежащее, на втором -сказуемое, на третьем - дополнение). Здесь порядок слов является единственным способом определения синтаксической роли имени в предложении, т.е. он выполняет смыслоразличительную функцию (ср. франц. Pierre voit Paul, mais Paul ne voitpas Pierre 'Пьер видит Поля, но Поль не видит Пьера', если переставить местами сущест­вительные, то предложение будет иметь иной смысл).

Интонация также может использоваться в качестве способа выражения грамматического значения (с помощью интонации пе­редается вопрос, побуждение, перечисление, пояснение и т.д.). Этот способ передачи грамматического значения распространен во вьет­намском и китайском языках, где интонация используется в каче­стве средства выражения не только грамматического, но также лек­сического и синтаксического значений.

Аналитический способ выражения грамматического значения наибольшее распространение получил в языках агглютинативного типа и в меньшей степени во флективных языках.

Существует и гибридный или смешанный способ выражения грамматического значения, когда оно передается и знаменательным словом, имеющим формы словоизменения, и служебным (ср. рус. в дом-е: значение предл. п. здесь выражено предлогом и флексией) или двумя знаменательными словами, ср. рус. я нес-у: категория ли­ца здесь выражена аналитически (с помощью местоимения я) и синтетически (с помощью флексии -у).

ОПРОЩЕНИЕ, ПЕРЕРАЗЛОЖЕНИЕ, ИЗМЕНЕНИЕ ПО АНАЛОГИИ

Способы выражения грамматических значений в истории языка могут претерпевать различные изменения. В ходе языковой эволю­ции звуковые и семантические отношения между словами могут ме­няться и, следовательно, может измениться морфемное членение слова. Нередко базой для изменения морфемной структуры слова становится фузия, т.е. слияние и взаимопроникновение контактиру-

юших морфем. В результате в языке (особенно флективного типа) могут возникнуть процессы переразложения или опрощения.

Переразложение - это изменение морфемной структуры сло­ва, связанное с перемещением границ морфем, входящих в его состав. Слово остается производным, т.е. сохраняет морфемную членимость, но членится оно уже иначе, чем прежде (ср. в совре­менном русском языке существительное живность членится как лсив-ностъ, так как вышло из употребления прилагательное жив-ный, от основы которого оно было образовано, хотя еще в XVIII в. оно имело морфемную структуру живн-ость). Иногда прежде нечленимая основа превращается в членимую, т.е. в ней начинают выделяться корневая и аффиксальная морфемы. Чаще всего это происходит при заимствовании слова, ср.: голландское слово Zon­dek < zon 'солнце' и dek 'покрышка' при заимствовании его рус­ским языком пережило фонетическую адаптацию и потеряло свое членение на морфемы, однако вскоре конец слова стал восприни­маться как уменьшительный суффикс -ик, а остальная часть слова не только стала новым корнем, но и превратилась в самостоятель­ное слово зонт, таким образом, в русском языке сформировалась пара зонт - зонтик, подобно паре лист - листик. Это изменение морфемной структуры слова, при котором непроизводная основа превращается в производную, называется усложнением.

Иногда переразложение может происходить не только на грани­цах морфем, но и на границах слов: в древнерусском языке, напри­мер, некоторые предлоги имели на конце звук н: кън, сън, который обычно исчезал перед согласным (ср. къ мнО), но сохранялся перед гласным (ср. кън кмоу). После процесса падения редуцированных, когда произошло перемещение границы слова, этот согласный н отошел к следующему слову (ср. рус. к нему, с ним).

Вследствие процесса переразложения в языке появляются но­вые предлоги и аффиксы (ср. суф. -инк-а, возникший из сочетания суффикса единичности -ин-а с суффиксом уменьшительности -к-а).

Причиной переразложения является выход из употребления род­ственного слова: появление префикса обес- в рус. яз. вызвано изме­нением морфемной структуры слова обессилеть, которое первонача­льно членилось как обессилеть, однако глагол бессилеть в значении слабеть' вышел из употребления, и слово стало соотноситься с про­изводящей основой сил-, вследствие чего выделился префикс обес-.

Опрощение- это такое изменение в морфемной структуре сло­ва, в результате которого основа теряет способность члениться на

морфемы и из производной превращается в непроизводную, рав­ную корню, т.е. корень и аффикс сливаются в одну морфему (ср. рус. басн-я: раньше это слово членилось как ба-сн-я, поскольку су­ществовал глагол баять, имевший значение 'говорить, рассказы­вать', ср. петь - песня, однако в процессе развития языка глагол, от которого было образовано это слово, устарел и вышел из употреб­ления, в результате основа перестала выделять суффикс -сн- и пре­вратилась в нечленимую; то же произошло со словами вкус, орел, которые раньше членились как в-кус, op-ел: в современном русском языке разложить эти слова на корневую и аффиксальную морфемы нельзя, произошло слияние этих морфем; современное английское слово woman также подверглось опрощению, т.к. в древнеанглийс­ком языке оно состояло из двух корней wz/'жена' и man 'человек'). Причины возникновения опрощения разные: 1) утрата произво­дящего слова или основы (ср. в слове лепесток утрату производя­щей основы лепест-); 2) потеря семантической связи с мотивирую­щей основой (ср. слово дворец, которое утратило семантическую связь со словом двор, на базе которого оно было образовано; или слово обруч, которое потеряло семантическую связь со словом рука ] и свое первоначальное значение 'браслет', поэтому корень руч- в этом слове уже не выделяется); 3) утрата продуктивности словооб­разовательным аффиксом (ср. в словах дар, пир произошло опро­щение вследствие утраты продуктивности суффиксом -р); 4) фоне­тические изменения в структуре слова (ср. в слове облако произо­шло опрощение вследствие фонетических изменений, связанных с падением редуцированных в древнерусском языке и упрощением группы губных согласных: др.-рус. овт»клако -> облако, но это соче­тание губных согласных сохранилось в глаголе обволакивать).

Кроме грамматических процессов переразложения и опрощения, в языке существуют и изменения по аналогии (< греч. analogia 'со­ответствие'). Аналогия - это процесс уподобления одних элемен­тов языка другим, связанным с ними, но более распространенным или продуктивным. Аналогия - одна из причин нефонетических из­менений звуковой оболочки слова. Нарушая последовательность действия тех или иных фонетических законов, аналогия способст­вует некоторой упорядоченности словоизменительных и словооб­разовательных парадигм, которые вследствие действия различных фонетических процессов оказались разобщенными (ср. целую цепь грамматических аналогий в системе склонения существительных в древнерусском языке, благодаря которым в ней усилилось влияние

категории рода и многотипная система склонения трансформирова­лась в трехтипную). Аналогия предполагает существование в языке модели в качестве источника «подражания», подравнивания (ср. появление в детской речи коша вместо кошка, пала вместо палка по аналогии с книга - книжка, нога-ножка). Аналогия является важным фактором развития и функционирования языка, поскольку следо­вание определенной модели помогает говорящему легко создавать новые формы. В этом смысле аналогия выступает в качестве упоря­дочивающего начала, т.к. она увеличивает ряды правильных форм, воспроизводя и повторяя определенную модель в широком масшта­бе. Вместе с тем в начале, в момент своего появления, аналогия выступает как некое отклонение, исключение из общего правила.

ГРАММАТИЧЕСКАЯ КАТЕГОРИЯ

Центральными понятиями грамматики являются грамматичес­кое значение, грамматическая форма и грамматическая категория. Это абстракции, представляющие собой результат отвлечения от свойств множества конкретных грамматических единиц и дальней­шего обобщения этих отвлечений. Если грамматическое значение - это абстрагированное языковое содержание грамматической еди­ницы, а грамматическая форма - материальный вид выражения этого грамматического значения, то грамматическая категория -это совокупность однородных грамматических значений, представ­ленных рядами противопоставленных друг другу грамматических форм. Грамматическая категория в своих связях и отношениях формирует ядро грамматического строя языка.

Грамматическая категория существует как класс значений, объе­диненных в системе противопоставлений (например, грамматичес­кая категория падежа объединяется единством самого отвлеченно­го значения отношений: 'нечто относится к чему-то' и противопо­ставленностью частных отношений - объектного, субъектного, оп­ределительного и др.). Соотношение грамматической категории и грамматического значения - это отношение общего (грамматичес­кой категории) к частному (грамматическому значению). Необхо­димым признаком грамматической категории является также един­ство выражения грамматического значения в системе грамматичес­ких форм, поэтому каждая грамматическая категория - это сложная структура, объединяющая ряды противопоставленных друг другу

форм (например, во многих языках мира внутри категории рода имен существительных выделяются формы мужского, женского и среднего рода или по крайней мере - мужского и женского). Про­тивопоставление рядов форм в пределах грамматической категории основывается на наличии/отсутствии у противопоставленных форм формально выраженного значения (например, в русском языке мужской и женский род существительных противопоставлен сред­нему роду по признаку отсутствия у существительных среднего ро­да способности к образованию названий лиц мужского и женского пола). В разных языках одна и та же грамматическая категория в зависимости от количества противопоставленных членов может быть организована по-разному: есть категории двучленные (ср. ка­тегорию числа в русском языке, где различаются единственное и множественное число), трехчленные (ср. ту же категорию в словен­ском языке, где существует единственное, множественное и двой­ственное число), многочленные (как, например, в папуасских язы­ках, где эта же категория имеет еще и тройственное число).

Грамматические категории языка находятся в тесном взаимо­действии друг с другом и обнаруживают тенденцию к взаимопро­никновению (например, категория лица связывает глаголы и ме­стоимения, категория вида тесно связана с категорией времени и т.д.), причем это взаимодействие грамматических категорий на­блюдается не только в рамках одной части речи, но и разных (ср., например, категорию числа, связывающую имя и глагол).

Грамматические категории подразделяются на морфологические и синтаксические. Морфологические грамматические категории выражаются лексико-грамматическими классами слов - знаменате­льными частями речи (именем существительным, прилагательным, глаголом, наречием, числительным, местоимением), ср. категории вида, залога, времени, наклонения, принадлежащие глаголу или ро­да, числа, падежа - имени. Среди этих категорий выделяют слово­изменительные и классификационные. Морфологические катего­рии словоизменительного типа-это категории, члены которых представлены формами одного и того же слова в рамках его пара­дигмы (ср. в русском языке категорию падежа у имени или катего­рию лица у глагола). Морфологические категории классифика­ционного типа - это категории, члены которых не могут быть представлены формами одного и того же слова, т.е. это категории, внутренне присущие слову и не зависят от его употребления в пре-

д_Ложении (ср. в русском языке категорию рода, одушевленности/ неодушевленности существительных или категорию вида глагола). Синтаксические грамматические категории - это категории, принадлежащие прежде всего синтаксическим единицам языка (ср. категорию предикативности или категорию членов предложения, которые составляют принадлежность такой синтаксической едини­цы, как предложение), однако они могут быть выражены и едини­цами, относящимися к другим языковым уровням (в частности, сло­вом и его формой, которые участвуют в организации предикатив­ной основы предложения и формируют его предикативность, на­пример, грамматическую категорию синтаксического времени и на­клонения).

Деление грамматических категорий на морфологические и син­таксические характерно в основном для языков флективного типа, в языках агглютинативного типа границы между морфологиче­скими и синтаксическими категориями стерты.

От грамматических категорий отличаются лексико-грамматичес-кие категории (или разряды). Лексико-грамматические кате­гории представляют собой объединения слов, обладающих общим семантическим признаком, влияющим на способность слова выра­жать то или иное морфологическое значение (например, в русском языке среди имен существительных выделяются такие лексико-грамматические разряды, как собирательные, отвлеченные, вещест­венные существительные, которые имеют особенности в выраже­нии категории числа, а именно: они не способны к образованию форм числа, поэтому употребляются, как правило, в форме одного числа, чаще всего единственного).

В зависимости от того, на основании каких признаков объеди­няются эти слова в разряды, а также их принадлежности к одной или разным частям речи, лексико-грамматические категории под­разделяются на два типа:

1) категории, объединяющие в своем составе слова, принадлежа­щие одной части речи, обладающие общим семантическим призна­ком и сходством в выражении морфологических категориальных значений (например, во всех языках мира среди имен существи­тельных выделяются разряды имен собственных и нарицательных или разряду конкретных существительных противопоставлен раз-Ряд абстрактных и т.д.);

2) категории, представляющие собой группировку слов, принад­лежащих разным частям речи, но объединенных на основе общно-

сти семантических и синтаксических признаков (ср. в русском языке разряд местоименных слов, объединяющий в своем составе местоименные существительные: я, ты, мы, вы, кто и др., место­именные прилагательные: какой, такой, всякий, мой, наш и др., местоименные числительные: столько, несколько, сколько и др., местоименные наречия: где, когда, там, всюду и др.; или разряд счетных слов, куда, кроме числительных, входят порядковые отно­сительные прилагательные: первый, второй, пятый и др., неко­торые существительные: тысяча, миллион, сотня, нуль и др.).

Грамматические системы языков мира могут различаться.

1) составом грамматических категорий и их количеством (на­пример, категория вида присуща в основном славянским языкам, категория вежливости - японскому и корейскому, категория опреде­ленности/неопределенности - английскому, французскому, немец­кому языкам, категория человека или вещи - иберийско-кавказским языкам и т.д.);

2) количеством противопоставленных членов в рамках одной и той же категории (ср., например, категорию падежа: число падеж­ных форм в языках, где есть эта категория, варьируется от 2, напри­мер, в английском, до 44 в табасаранском языке);

3) принадлежностью грамматических категорий к одной части речи (например, существительные в ненецком языке обладают ка­тегорией лица и времени, в мордовском - категорией определеннос­ти/неопределенности и лично-притяжательности, а в абхазском языке - категорией человека/не-человека, чего нет ни в одном из славянских языков);

4) устройством грамматических категорий (ср. в язгулямском языке, принадлежащем к группе памирских языков, категория рода устроена по принципу семантических классов: мужской род - на- | звания мужчин и неодушевленных предметов, женский род - назва­ния женщин и всех животных).

В процессе исторического развития языка объем грамматических категорий может меняться (ср. в др.-рус.яз. грамматическая катего­рия числа была представлена единственным, двойственным и мно­жественным числом, однако в процессе языковой эволюции дв.ч. было утрачено, в связи с чем в современном рус.яз. эту категорию формируют только две формы - ед.ч. и мн.ч.; то же относится и к категории падежа: существовавшая в др.-рус.яз. особая форма зва­тельного падежа к XIV -XV вв. была уже утрачена, в связи с чем в современном рус.яз. сформировалась шестипадежная система).

ЧАСТИ РЕЧИ КАК ЛЕКСИКО-ГРАММАТИЧЕСКИЕ КЛАССЫ СЛОВ

Части речи -это основные лексико-грамматические классы, по ко­торым распределяются слова языка. Сам термин «части речи» обя­зан своим возникновением древнегреческой грамматической тра­диции, в которой предложение не отделялось от речи, поэтому он да­вно уже потерял мотивационную связь с обозначаемым явлением.

Проблема частей речи относится к одной из наиболее сложных и дискуссионных проблем языкознания, которая до сих пор не полу­чила своего окончательного решения. Трудности проистекают из разного решения следующих принципиально важных вопросов: 1) что следует считать одним и тем же словом, хотя и разными его формами? 2) на каких принципах должна строиться грамматиче­ская классификация слов? 3) какова иерархия признаков, лежащих в основе выделения частей речи?

Не выработаны, к сожалению, до сих пор и собственно линг­вистические принципы выделения частей речи. Главное препятст­вие - давление категорий логики, идущее еще от рациональной грамматики Пор-Рояль. Части речи рассматривались как универса­льные представители логических категорий (имя существительное обозначает всегда предмет, глагол - действие, имя прилагательное - качество и т.д.). И поскольку эти логические категории присут­ствуют во всех языках, то, следовательно, все языки мира должны иметь одни и те же части речи. Эти старые представления до сих пор не изжиты, хотя лингвистические исследования последних лет доказали, что состав частей речи от языка к языку может меняться.

Вопрос о частях речи, принципах распределения слов языка на классы неоднократно вставал перед грамматистами разных эпох. Еще в IV в. до н.э. Аристотель выделил в греческом языке четыре части речи: «значащие» - имя и глагол и «незначащие» - член и союз (или связка). Древнеиндийские грамматисты Панини и Яска (IV в. до н.э.) обнаружили в санскрите аналогичные части речи, а именно имя, глагол, предлог, союзы и частицы. Позднее число лексико-грамматических классов возросло: стоики, развивавшие греческое учение о частях речи, выделяли уже пять разрядов: имя собственное, имя нарицательное, глагол, союз (союзы и предлоги), член (местоимения и артикли), а Дионисий Фракийский (II - I в. до ^н-э.) называет восемь разрядов: имя, глагол, причастие, артикль, местоимение, предлог, наречие, союз. В римской грамматике Вар-

рона (I в. до н.э.), развивавшей традиции Александрийской школы филологии, впервые был предложен критерий морфологического словоизменения (наличие или отсутствие у слова форм падежа или времени), в связи с чем Варрон предлагает выделять четыре боль­ших класса слов: имя, которое имеет падеж, но не имеет времени (сюда входят существительное, прилагательное, числительное, ме­стоимение), глагол, который имеет время, но не имеет падежа, при­частие, которое имеет ито, и другое, и наречие, которое не имеет ни того, ни другого. В середине I в. появилось первое «Грамматичес­кое руководство» латинского языка Палемона, в котором в особую часть речи впервые выделялось междометие. Эти же части речи приводились во всех классических грамматиках средневековья, в том числе и славянских, воспринявших греческую и латинскую традиции в учении о частях речи, вплоть до грамматик Л. Зизания (XVI в.) и М. Смотрицкого (XVII в.).

М.В. Ломоносов в своей «Российской грамматике» (1755) также выделяет восемь частей речи: две главные или знаменательные (имя и глагол) и шесть служебных (местоимение, причастие, наре­чие, предлог, союз, междометие). Восемь частей речи сохраняются и в «Русской грамматике» А.Х. Востокова (1831), уточняется лишь категория имени (из нее в качестве особой части речи выделяются прилагательные, в составе которых рассматриваются и причастия). С развитием языкознания в XIX и XX вв. традиционная схема частей речи, страдающая логической непоследовательностью, отсу­тствием четких принципов выделения, перестает удовлетворять ученых. Проблема частей речи, принципов их классификации ста­новится одной из наиболее дискуссионных проблем общего языко­знания. В одной только русской лингвистике в разработке подходов к выделению частей речи существовало несколько направлений:

1) формальное (или формально-морфологическое): представи­тели этого направления (Ф.Ф. Фортунатов и его ученики Д.Н. Уша­ков, М.Н. Петерсон) предложили чисто формальную классифика­цию частей речи, учитывающую грамматическую структуру слова и его форм. Согласно этой классификации в языке выделялись два больших разряда: а) слова, имеющие формы словоизменения, т.е. формы падежа, числа, лица, рода (сюда включались существи­тельные, прилагательные, числительные, местоимения, спрягаемые и склоняемые формы глагола). В дальнейшем среди этих слов выделялись слова «падежные» (типа стол, ты, семь), «родовые» (типа быстрый, читающий, читал, второй, такой, мудр, взят) и

«личные» (типа пишу, несу); б) слова, не имеющие форм словоизме­нения (наречия, деепричастия, инфинитив, безличные формы гла­гола, глаголы прошедшего времени, междометия, несклоняемые существительные, союзы, предлоги, частицы).

В соответствии с этим принципом классификации частей речи слова, тесно связанные между собой, оказались разорванными, по­мещенными в разные лексико-грамматические классы (например, глаголы прошедшего времени были оторваны от спрягаемых форм глагола настоящего времени), и наоборот, слова, разнородные по своим грамматическим свойствам и синтаксическим функциям, объединялись в рамках одного класса (например, несклоняемые су­ществительные попадали в один разряд с наречиями и междомети­ями). Все это делало формальную классификацию уязвимой с на­учной точки зрения и мало приемлемой даже для одного языка;

2) семантическое (ярким представителем этого направления является A.A. Потебня, который главным критерием в выделении частей речи считал семантический). Согласно его точке зрения, ча­сти речи тесно связаны как с вещественным, лексическим значени­ем слова, так и с общим, грамматическим. В соответствии с этим все слова языка он делит на две группы: а) слова вещественные или лексические - знаменательные части речи (имя существительное, куда включается и местоимение), прилагательное, глагол, наречие, т.е. слова полнозначные или знаменательные); б) слова формаль­ные или грамматические - служебные части речи (предлоги, сою­зы, частицы и вспомогательные глаголы, т.е. слова служебные, не­знаменательные). Между частями речи и членами предложения, по его Мнению, существует определенный семантический параллелизм (поэтому местоимение, которое в предложении выполняет функ­цию подлежащего, он подводит под разряд существительных);

3) синтаксическое (учитывающее, однако, и морфологичес­кие признаки частей речи). Сторонником этого направления был акад. A.A. Шахматов. В основу классификации частей речи он предлагал положить синтаксический принцип, т.е. учитывать преж­де всего различие синтаксических функций, которые выполняют разные категории слов в структуре предложения. В связи с этим он выделял знаменательные части речи (существительное, прилагате­льное, глагол и наречие, но неместоименное и нечислительное), не­знаменательные (числительное, местоимение, местоименное прила­гательное, местоименное наречие), служебные (предлог, союз, свя­зка, префикс, частица) и отдельно междометие. В качестве особой

15 — 3257 225

части речи A.A. Шахматов предлагал рассматривать причастие и деепричастие;

4) функционально-семантическое направление (основопо­ложниками его являются академики Л.В. Щерба и В.В. Виногра­дов). Сторонники этого направления предложили классифициро­вать слова по совокупности семантических, морфологических и синтаксических признаков (В.В. Виноградов, например, к частям речи относил лишь те слова, которые являются членами предложе­ния). Все слова языка в соответствии с этой классификацией деля- | тся на знаменательные (или собственно части речи: имя существи­тельное, прилагательное, числительное, местоимение, глагол, наре­чие, категория состояния) и служебные (или частицы речи: части­цы, частицы-связки, предлоги, союзы); в особый структурно-семан­тический разряд выделялись междометия и модальные слова.

Дискуссии о частях речи, принципах их классификации продол­жаются до сих пор. Наибольшее признание получил так называе­мый «смешанный принцип» выделения частей речи, о котором в свое время говорил Г. Пауль: «Систему разграничения частей ре­чи... определяют три аспекта: значение самого слова, его функция в составе предложения, его особенности в области флексии и слово­образования».' Согласно этому принципу, учитывается общее (категориальное) грамматическое значение каждого разряда слов, способность их выполнять номинативную или указательную функ­цию, грамматические категории, присущие словам, объединяю­щимся в составе одной части речи, типы формо- и словообразова­ния, синтаксическая сочетаемость, характерные функции слова в | составе предложения и в связной речи.

Набор этих признаков, их иерархия в разных лингвистических школах и, соответственно, в разных языках может меняться: в ан­глийском языке, например, выделение частей речи происходит на основании двух признаков: семантического (категориальное значе­ние) и синтаксического (сочетаемость и функции в предложении); в русском же классификация частей речи происходит по совокупно­сти трех признаков: семантического (общность категориального значения), морфологического (общность набора морфологических категорий) и синтаксического (общность синтаксической функции).

Традиционно на первый план выдвигаются морфологические признаки, и прежде всего наличие общего грамматического значе-

Пауль Г. Принципы истории языка. М., 1960, с. 415.

_нИя и общих грамматических категорий, что при классификации выражается в общности формальных примет морфологического и синтаксического свойства. Морфологический принцип лежит в ос­нове классификации частей речи во многих языках флективного и агглютинативного типа, однако он часто проводится непоследова­тельно (особенно в отношении местоимений и числительных). Кро­ме того, этот принцип не является универсальным, так как в языках аморфного типа (например, в китайском), где отсутствует словоиз­менение, а противопоставление знаменательных и служебных час­тей речи является довольно слабым, морфологический принцип вы­ступает в качестве дополнительного, на первый же план выдвига­ется синтаксический признак, поскольку в этих языках порядок слов имеет грамматическую значимость. Поэтому при типологиче­ском подходе универсальное определение частей речи основывает­ся прежде всего на синтаксическом принципе, тогда как морфоло­гические и семантические свойства частей речи используются в ка­честве дополнительных. К одной части речи, в частности, относят­ся слова, обладающие общими синтаксическими функциями: в рус­ском языке, например, противопоставление имени и глагола осно­вано на том, что существительное и глагол различаются прежде всего своими синтаксическими функциями: существительное вы­ступает в функции подлежащего, глагол - в функции сказуемого, и это их первичные функции, хотя существительное может выпол­нять функцию сказуемого (ср. отец - учитель), а глагол - функцию подлежащего (ср. курить вредно), однако в этом случае на их упот­ребление накладываются определенные ограничения: глагол, в частности, не может выступать в функции подлежащего при сказу­емом, выраженном глаголом в личной форме (ср. курение подрыва­ет здоровье, но не курить подрывает здоровье), существительное же в функции сказуемого требует глагола-связки, что не нужно гла­голу в этой функции. Противопоставление существительного и гла­гола основывается также и на их возможности/невозможности вы­ступать в качестве опорного слова в атрибутивной конструкции с прилагательным (ср. четкий шаг, но не четкий шагать).

С типологической точки зрения (т.е. опираясь прежде всего на
синтаксический критерий) выделение местоимений и числитель­
ных в особую часть речи является неправомерным, так как слова,
входящие в них, разнородны по своим синтаксическим функциям и
могут быть отнесены к разным лексико-грамматическим классам
(ср. местоименные существительные - я, ты, мы, вы и др., место-
is* 227

именные прилагательные - мой, твой, всякий, каждый, иной и др._? местоименные числительные - столько, несколько, сколько), т.е. принципы выделения этих частей речи отличаются от принципов выделения других.

Хотя синтаксические признаки выделения частей речи типоло­гически универсальны, однако в языках флективного и агглютина­тивного типа именно морфологические признаки, имеющие яркое языковое выражение (ср. различия в типах склонения или спряже­ния, родовые или числовые противопоставления и др.), являются определяющими для языкового сознания носителей этих языков.

Не менее важен и семантический признак, так как выделение ча­стей речи во всех языках опирается на семантические характерис­тики слов (такие, например, как значение предметности, процессуа­льное™, признаковости и др.). На основе именно семантических ] признаков происходит типологическая идентификация частей речи в разных языках (например, во вьетнамском языке так же, как и в русском, выделяется класс слов, содержащий наименования пред­метов, хотя определение существительных происходит прежде все­го на основе синтаксических признаков).

В разных языках мира состав частей речи (их структура и объ­ем) различен, например: в русском, французском, латинском язы­ках среди знаменательных частей речи выделяются имя сущест­вительное, прилагательное, глагол, наречие; в ряде языков Север­ной Америки и Африки наречия и прилагательные не различаются. В китайском языке выделяются имя, предикатив (объединяющий глагол и прилагательное) и наречие. В некоторых языках вычленя­ется только имя и глагол (например, в индейском языке йума). Однако главные части речи - имя и глагол различаются во всех языках мира. Это первая граница, которую удается провести между частями речи. Что касается прилагательного и наречия, то они нередко могут сливаться с одной из главных частей речи, вследст­вие чего в языке может функционировать трехчленная система частей речи (как например, в датском языке, где наречие и прила­гательное совпадают в одной категории) или двухчленная в разных своих вариантах (как например, в арабском языке, где прилагатель­ное и наречие примыкают к имени существительному; в некоторых африканских языках прилагательное и наречие примыкают к глаго­лу; в тюркских - прилагательное сливается с существительным, а наречие - с глаголом).

Различия прослеживаются и в объеме частей речи (например, в болгарском языке имя существительное, кроме тех грамматических категорий, которыми оно обладает и в русском языке, за исключе­нием категории падежа, имеет также категорию определенности/ неопределенности; в английском, корейском, грузинском языках _имя существительное не имеет категории рода; в венгерском языке оно обладает категорией притяжательности, но не имеет категории рода, в иберийско-кавказских языках в именах существительных выделяется грамматическая категория личности и вещи, а в табаса­ранском языке, распространенном в Дагестане, имеется граммати­ческий класс разумных существ и грамматический класс неразум­ных существ и предметов и т.д.).

Несмотря на существование различий в составе, структуре и объеме частей речи разных языков мира, наиболее постоянным в них является противопоставление имени и глагола.

ХАРАКТЕРИСТИКА ОСНОВНЫХ ЧАСТЕЙ РЕЧИ

Имя, включающее в себя именные части речи (существительное и прилагательное), по своим семантическим, грамматическим и синтаксическим признакам противостоит глаголу. Членение частей речи на имя и глагол, имеющее свои истоки в древнеиндийском, античном и арабском языкознании, соотносится с членением вы­сказывания на субъект и предикат. Имя существительное - это знаменательная часть речи, объединяющая в своем составе слова с общим значением предметности. Даже обозначая свойство, качест­во или процесс, существительное называет их в отвлечении от носителя признака или производителя действия (ср. рус. стро­гость, белизна, чтение), более того, большинство этих имен со словообразовательной точки зрения являются производными, тогда как основная часть непроизводных существительных обозначает предметы. Эта закономерность и позволяет говорить о том, что общим значением имен существительных является значение пред­метности. Первичные синтаксические функции имени существи­тельного - функции подлежащего и дополнения (хотя в большин­стве языков мира существительное может выполнять функции, свойственные другим частям речи, а именно: сказуемого (ср. рус. ель - хвойное дерево), определения (ср. рус. платье в горошек), обстоятельства (ср. рус. идти полем), однако употребление его в

этих функциях связано с определенными ограничениями. С точки зрения семантики существительные во всех языках мира делятся на лексико-грамматические разряды, среди которых наиболее универ­сальными являются разряды имен собственных и нарицательных, конкретных и абстрактных. Семантическое ядро существительных составляют, как правило, конкретные нарицательные имена, абст­рактные же (как и имена собственные) находятся на периферии. Наиболее типичными грамматическими категориями существи­тельного являются категории числа и падежа. Категория падежа в одних языках выражается с помощью окончаний или предлогов и окончаний (восточнославянские языки), в других языках (напри­мер, в английском, французском, болгарском, македонском) она выражается аналитически, т.е. с помощью порядка слов или пред­логов. Количество падежей может колебаться от двух (англий­ский), трех (арабский), четырех (немецкий), шести (русский), до пятнадцати (эстонский) и более (ср. некоторые дагестанские и кав­казские языки, в которых насчитывается до сорока падежей, а в та­басаранском языке, входящем в группу лезгинских языков, пред­ставлено рекордное число падежей - 44).

Категория числа может выражаться по-разному: окончаниями (славянские языки), редупликацией (т.е. удвоением основы, армян­ский язык), внутренней флексией (английский, немецкий языки), ударением (русский), супплетивизмом (русский, французский), агглютинацией (языки агглютинативного типа) и другими средст­вами. Во многих языках мира категория числа построена на четком противопоставлении форм единственного и множественного числа, в некоторых языках (например, в словенском, литовском) имеет свое грамматическое выражение и форма двойственного числа, а в папуасских языках - форма тройственного числа.

Из других категорий имени существительного довольно ши­рокое распространение получила категория определенности/неоп­ределенности, которая может выражаться либо артиклем (француз­ский, немецкий, греческий, арабский языки), либо аффиксом (бол­гарский, македонский, румынский, албанский языки). В русском языке этой категории нет, но значение определенности/неопреде­ленности может передаваться или падежами (ср., например, выпил воды и выпил воду), или лексически с помощью местоимений этот, тот, какой-то, некий и др.

Категории рода, одушевленности/неодушевленности во многих языках мира не имеют семантических оснований для своего выде-

яения, поэтому в некоторых языках в процессе их исторического развития эти грамматические категории постепенно утратились (на­пример, в английском, армянском, бенгальском) или находятся в стадии распада (например, в романских языках, где различается только два рода - мужской и женский) и отмирания (персидский, таджикский языки). При этом чаще всего объединяются в один род мужской и средний (как в романских, балтийских или в большинст­ве новоиндийских языков), реже в общем роде сливаются мужской и женский род (как в датском и шведском языках).

Имя существительное противостоит глаголу и по набору своих словообразовательных аффиксов, среди которых преобладают суф­фиксы (в глаголе же ведущее положение занимают префиксы).

С именем существительным тесно связано прилагательное. Эта связь сложилась исторически, когда в основе существительного и

I

прилагательного лежало недифференцированное имя с предметно-качественным значением. Имя прилагательное как часть речи объединяет в своем со­ставе слова, обозначающие признак (свойство) предмета. Прилага­тельное всегда семантически связано с существительным. «Без су­ществительного, явного или подразумеваемого, - говорил Л.В. Ще-рба, - нет прилагательного».¹ Грамматическая подчиненность при­лагательного существительному проявляется в одних языках в его согласовании с существительным (в русском, например, в формах рода, числа, падежа), в других - в его синтаксической позиции в составе атрибутивной группы - перед существительным (например, в английском, кавказских, армянском, узбекском, китайском, пами-рских, кушитских языках) или после него (например, во француз­ском, таджикском, семитских, некоторых индейских языках).

Первичные синтаксические функции прилагательного - функ­ции атрибутивности и предикативности (т.е. функции определения и сказуемого, его именной части). Прилагательное может обозна­чать качества и свойства предмета как непосредственно восприни­маемый признак, вне его отношения к другим предметам (качест­венные прилагательные), так и как признак, обозначающий свой­ство предмета через его отношение к другому предмету (действию, обстоятельству, числу и т.д.) - относительные прилагательные. Это деление прилагательных на качественные и относительные являет­ся универсальным. Признак, обозначаемый некоторыми прилагате-

Щерба Л.В. Избранные работы по русскому языку. М., 1957, с. 70.

льными, может меняться по шкале интенсивности, т.е. он может присутствовать в предмете в большей или меньшей степени (отсю­да способность определенных разрядов прилагательных к образо­ванию степеней сравнения), он может быть постоянным или вре­менным свойством предмета (отсюда существование в прилагате­льных двух противопоставленных форм - полной и краткой, раз­личающихся своими синтаксическими функциями: краткая форма обладает, как правило, лишь предикативной функцией и использу­ется для обозначения временного признака предмета (ср. рус. он болен), полная - атрибутивной и предикативной (в этом случае она употребляется для обозначения постоянного признака, ср. рус. он человек больной). Выступая в функции сказуемого, прилагательное, в отличие от глагола, обозначает признак статический, не изменяю­щийся во времени.

Состав класса прилагательных в языках мира неоднороден. В русском языке, например, с точки зрения синтаксического критерия (в частности, способности прилагательного входить в атрибу­тивную группу) в разряд прилагательных включают местоименные прилагательные (типа всякий, каждый, иной, любой), порядковые числительные (типа первый, второй, десятый и т.д.). Во многих языках мира прилагательные не выделяются в самостоятельную часть речи, обладающую своими специфическими морфологиче­скими или синтаксическими свойствами (например, в китайском, вьетнамском, корейском языках прилагательные объединяются в одну часть речи с глаголом, образуя категорию предикатива; в язы­ках Северной Америки и Африки прилагательные объединяются с наречиями, в тюркских языках - с существительными, а в некото­рых индейских языках они вообще отсутствуют).

В языках, где прилагательные тяготеют к имени, они склоняют­ся, и их флексии часто бывают сходны с флексиями существитель­ных (ср. в русском языке субстантивный тип склонения притяжате­льных прилагательных); в языках, где прилагательные тяготеют к глаголам, они спрягаются, имеют особые формы спряжения.

В словообразовательном отношении прилагательные часто про­тивостоят другим частям речи, обладая особым набором словооб­разовательных средств (ср. в русском языке суффиксы прилагате­льных -н, -ск, -ов, -лив, -чив, отсутствующие в других частях речи).

Глагол - это знаменательная часть речи, объединяющая в сво­ем составе слова, обозначающие действие или состояние. Это грам­матическое значение глагола выражается в языках мира по-раз-

_н0му. Основная синтаксическая функция глагола -это функция пре­дикативности (сказуемостности), и в этой функции он противопо­ставлен существительному. В соответствии с этой функцией глагол _в большинстве языков флективного и агглютинативного типа обла­дает особыми грамматическими категориями (времени, вида, на­клонения, залога), во многих аморфных языках (где глагол объеди­няется в одну категорию с именем) он характеризуется специфичес­кими согласовательными категориями и имеет бедный состав форм.

Глагол обозначает действие (состояние) через отношение к лицу или субъекту действия (исключение составляют лишь инфинитив и безличные глаголы). Отсюда логически оправданным является на­личие у него категории лица (хотя известны языки, в которых гла­гол не имеет форм лица ни в одном из наклонений, кроме повели­тельного, ср. монгольский, китайский, вьетнамский, датский, швед­ский и др.). В некоторых языках категория лица глагола осложня­ется дополнительными социальными моментами, как, например, во французском и русском языках, где формы 2 л. мн.ч. используются как формы вежливости, а в корейском языке рядом с категорией лица (которая грамматически практически не выражена) развилась даже грамматическая категория социальной ориентации, позволя­ющая пятью различными глагольными «формами вежливости» пе­редавать отношение говорящего к различным лицам (к ребенку, родственнику, другу, незнакомцу, к старшему и т.д.).

Кроме отношения к действующему лицу, глаголом может быть выражено и отношение к объекту действия, с чем связано такое его свойство, как переходность. В некоторых языках (например, карт­вельских, абхазско-адыгейских) лицо объекта имеет самостоятель­ное выражение, отличное от лица субъекта.

Действие, обозначенное глаголом, протекает во времени, отсюда логически следует наличие у него категории времени. Эта катего­рия локализует действие во времени (чаще всего через отношение к моменту речи). Она выражается в противопоставлении трех вре­менных форм, указывающих на одновременность, следование или предшествование моменту речи (настоящее, будущее, прошедшее время), хотя существуют языки, в которых категория времени явля­ется двучленной, выражающей противопоставление «реального времени» «гипотетическому». Причем каждое из этих времен может пониматься по-разному: в языке йоруба (распространенному в Ниге­рии) «реальное время» соответствует и-е настоящему и прошедше­му, а «гипотетическое» - будущему, вдр.-англ.языке «реальное время»

соответствовало настоящему и будущему, тогда как «гипотетичес­кое» - прошедшему. Во многих и-е языках существуют специальные «относительные времена», характеризующие действие через отно­шение к какой-либо иной точке отсчета, которая в свою очередь ло­кализуется относительно момента речи (это плюсквамперфект и пе­рфект в латинском, немецком и романских языках; типовая схема романского глагола содержит 16 временных форм, которые по-раз­ному распределяются по четырем наклонениям: изъявительному, условному, сослагательному и повелительному). Средства и способы выражения категории времени разнообразны, даже в одном языке могут использоваться различные способы (ср. в русском языке син­тетический и аналитический способ передачи будущего времени).

Категория времени тесно связана с категориями вида и наклоне­ния. В славянских языках, например, времена дифференцируются по виду: глаголы нес.в. имеют все три формы времени, глаголы сов.в. - только две: прошедшее и будущее; в сослагательном и повелительном наклонении противопоставление времен отсутст­вует. В некоторых языках время, вид и наклонение выступают в глаголе нерасчлененно (например, в арабском языке).

Действие, обозначенное глаголом, может по-разному относиться креальности: оно может быть реально-существующим, предполагае­мым или произведенным по требованию другого лица. Отсюда логи­чески вытекает категория наклонения. В большинстве языков флек­тивного типа, в частности, в славянских, различаются три наклоне­ния - изъявительное, сослагательное и повелительное, каждое из ко­торых имеет свои формы выражения. Однако в некоторых южно­славянских языках выделяется еще и пересказывательное наклоне­ние (комментатив), выражающее оттенок недоверия, сомнения. В агглютинативных языках количество наклонений может колебаться от 4 (ср. в караимском языке: изъявительное, повелительное, жела­тельно-сослагательное и условное) до 10 (ср. в нахских языках: изъ­явительное, повелительное, безотлагательно-повелительное, жела­тельное, просительно-желательное, категорически-повелительное, понудительное, сослагательное, потенциальное, неопределенное).

Действие, обозначенное глаголом, может достигать или не дос­тигать внутреннего предела, отсюда наличие у глагола категории ви­да. В разных языках категория вида имеет не только разное форма­льное выражение (синтетическое и аналитическое), но и разное со­держание. В славянских языках глаголы сов. в. выражают действие, достигшее своего предела, исчерпавшее себя с его достижением

(ср. РУ^С- свеча догорела); глаголы нес.в. выражают действие, не до­стигшее своего предела, более того, не предусматривающее преде­ла в своем протекании (ср. рус. я говорю). В английском, испанском и некоторых др. языках выделяется так называемый прогрессивный _вид или континуатив, передающий действие в процессе его осуще­ствления в конкретный момент времени, и общий вид или непро-грессив. Однако есть языки (ср. немецкий), которые не имеют кате­гории вида: видовое значение достижение/недостижение предела передается в них соотношением глаголов-сказуемых, присутствую­щих в предложении, или же выражается другими средствами.

Глагол может обозначать действие, по-разному направленное на субъект и объект, в связи с чем в глаголе выделяется категория зало­га В залоговой системе каждого языка содержатся как минимум две формы: морфологически исходная форма активного залога (дейст­вительного), когда субъект действия занимает позицию подлежа­щего и выступает (как, например, в русском языке) в им.п., а объ­ект действия занимает позицию прямого дополнения (т.е. выступа­ет в вин.п.), ср. рус. рабочие строят дом; и формы пассивного (страдательного) залога, когда субъект действия занимает позицию присказуемостного дополнения и выступает (как в русском языке) в тв.п., а объект действия занимает позицию подлежащего и высту­пает в им.п. (ср. рус. дом строится рабочими). Эти формы являют­ся центральными формами категории залога. Они присутствуют во многих языках мира, хотя некоторые языки имеют более развет­вленную систему залоговых форм (в якутском языке, например, их насчитывается пять: активный, страдательный, возвратный, совме­стно-возвратный и побудительный залог).

В языках флективного типа с богатой морфологией существует и классификация глаголов по формально-грамматическим разря­дам, определяющим типы их спряжения (ср., например, в русском языке глаголы первого и второго спряжения или в германских языках - сильного и слабого спряжения), а также по лексико-грам-матическим разрядам, обозначающим способ глагольного действия (ср., например, способы глагольного действия в русском языке: на­чинательный - запеть, ограничительный - постоять, многократ­ный - хаживать, окончательный - отзвучать и др.).

К словам-названиям в европейской грамматической традиции относят также наречия и числительные.

Наречие - это лексико-грамматический класс неизменяемых слов, обозначающих признак признака, действия или предмета (ср.

рус. очень близкий человек, бежать быстро, яйца всмятку). В предложении они выступают как обстоятельства, реже как опреде­ления. Предикативная функция наречию в основном не свойст­венна, лишь иногда они могут выступать в роли именной части составного именного сказуемого. К основным морфологическим признакам наречия относятся: отсутствие форм словоизменения (за исключением степени сравнения, свойственной только качествен­ным наречиям), лексическая и словообразовательная соотнесен­ность со знаменательными словами, наличие особых словообразо­вательных аффиксов, используемых при образовании наречий, ср. рус. -о (быстро), -ски (дружески), -ому (по-доброму) и др.; лат. -ter (fortis 'храбрый' и fortiter 'храбро'); англ. -ly (warm 'теплый' и warmly 'тепло'); франц. -merit (particulier 'особый' и particuliere-ment 'особенно') и т.д.

По своему лексическому составу наречия делятся на два лекси-ко-грамматических разряда - качественные и обстоятельственные. Качественные наречия передают различные виды общего значения качественности, свойственности, интенсивности, степени качества (ср. рус. весело, по-лисьи, весьма, едва-едва и др.). В тех языках, где качественные наречия отсутствуют, их роль берет на себя, как правило, прилагательное. Обстоятельственные наречия выражают обстоятельственные признаки, внешние по отношению к их носи­телю: места (ср. рус. близко), времени (ср. рус. завтра), причины (ср. рус. сгоряча), цели (ср. рус. назло).

Числительное - это лексико-грамматический класс слов, обо­значающих число, количество, меру (ср. рус. пять, дважды, мно­го). Специфической грамматической чертой числительных является их сочетаемость с существительными, обозначающими считаемые предметы: в одних случаях они управляют существительными (ср. рус. три стола), в других - согласуются с ними (ср. многих сту­дентов). Другой особенностью числительных является их отноше­ние к числу: передавая понятие числа, числительное обычно кате­горией числа не обладает (ср. как исключение в русском языке числительное один ~ одни). В академической грамматике совре­менного русского языка к числительным относятся количественные числительные (передающие понятие числа в чистом виде, ср. три, пять) и собирательные (обозначающие совокупность однородных предметов, ср. двое, трое), порядковые же числительные рассмат­риваются как относительные прилагательные.

Являясь универсальной лингвистической категорией, числитель­ные имеют разную организацию в языках мира. Различия наблю­даются не только в классификационных видах числительных, но и в грамматических свойствах (позволяющих рассматривать их в раз­ряде существительных, прилагательных или наречий), в способнос­ти сочетаться с другими словами, например, в нивхском языке (коренного населения о. Сахалин) имеется двадцать шесть типов числительных, неодинаково сочетающихся с названиями предметов разных классов: живых, длинных, круглых, плавающих и т.д.

Частям речи, называющим предмет, признак, процесс, коли­чество и т.д. (т.е. существительным, прилагательным, наречиям, числительным) противостоят местоимения, не имеющие собствен­ного предметно-логического содержания.

Местоимения - это часть речи, объединяющая в своем составе слова, указывающие на предмет, признак или количество, но не называющие их. Являясь своего рода заместительными словами, местоимения образуют свою особую систему, параллельную сис­теме существительных, прилагательных, числительных. Одни ме­стоимения указывают на предметы (в грамматическом смысле слова), поэтому их называют местоименными существительными (ср. рус. я, ты, мы, вы, он, себя, кто, что, никто, ничто, некто, нечто и др.), другие указывают на признаки предмета, поэтому их называют местоименными прилагательными (ср. рус. мой, твой, свой, наш, ваш, этот, такой, чей, всякий и др.), третьи указывают на обобщенное количество, поэтому их называют местоименными числительными (ср. рус. сколько, столько, несколько). Вместе с тем местоимения имеют и некоторые свои, отличительно характери­зующие их категории: 1) лицо ~ вещь (ср. кто - что); 2) далекое ~ близкое (ср. то - это), а также синтаксические особенности, свя­занные с их сочетаемостью (ср. невозможность сочетания притяжа­тельных местоимений с глаголами или личных местоимений с прилагательными-определениями).

В некоторых языках функцию слов-заместителей могут вы­полнять также наречия (т.н. местоименные наречия) и глаголы (т.н. местоименные глаголы). Местоименные наречия указывают на обобщенно-обстоятельственное значение (ср. рус. где, куда, здесь, там и др.), заместительной функцией обладают наречия, генетиче­ски связанные с местоимениями. Местоименные глаголы указы­вают на обобщенно-процессуальное значение (ср. монг. ингэх тэгэх 'делать так'). Местоименные глаголы типологически более редкий

класс слов-заместителей, однако они встречаются в татарском, монгольском, ряде европейских языков, в частности во француз­ском, английском языках (ср. англ. глагол to do при замещении им глагольной группы, с которой он связан анафорически, когда в значение одного выражения входит отсылка к другому).

Местоимения, таким образом, представляют собой особую часть речи, отличительным признаком которой является указательная и заместительная функция, поэтому в грамматиках разных языков местоимения часто распределяются по другим частям речи (см., например, академическую грамматику русского языка, в которой в состав местоимений включены только местоименные существи­тельные, замещающие лицо или предмет (типа я, ты, мы, вы, он (она, оно, они), себя и др.), тогда как остальные рассматриваются в разряде прилагательных, числительных и наречий).

Служебные части речи образуют свою подсистему, степень развитости которой в разных языках неодинакова (особенно высока она в языках аналитического типа). Будучи семантически пустыми, служебные части речи нагружены функционально, участвуя в обра­зовании различных аналитических форм (вспомогательные глаго­лы, предлоги, послеслоги, артикли, союзы, детерминативы, части­цы, указатели степени и т.д.). Уступая знаменательным словам по численности, служебные части речи превосходят их, как правило, по частотности употребления.

■ ПЕРЕХОДНОСТЬ ЧАСТЕЙ РЕЧИ

Части речи любого языка образуют взаимосвязанную систему, что находит свое выражение в явлении переходности частей речи. Особенно часто это явление прослеживается между знаменатель­ными и служебными частями речи, объем которых в значительной степени пополняется за счет знаменательных слов. В русском язы­ке, например, многие служ