Глава третья. Они вспоминают сад на улице Плюме

Больше это не повторялось. То был последний луч света; все угаслоокончательно. Не было прежней близости, не было поцелуя при встрече, никогдауж не звучало полное нежности слово "отец!". По собственному настоянию и присобственном содействии Жан Вальжан постепенно лишился всех своих радостей;его постигло то несчастье, что он потерял Козетту в один день, а потом емупришлось сызнова терять ее постепенно. Глаза привыкают в конце концов к тусклому свету подземелья. ВидетьКозетту хотя бы раз в день казалось ему уже достаточным. Вся его жизньсосредоточилась на этих часах. Он садился возле нее, глядел на нее молча илиже говорил с ней о былых годах, о ее детстве, о монастыре, о ее прежнихподружках. Однажды после полудня - это был один из первых апрельских дней, ужевесенний, но еще прохладный, в час, когда солнце весело сияло, когда сады заокнами Мариуса и Козетты трепетали, пробуждаясь ото сна, когда вот-вотдолжен был распуститься боярышник, когда желтофиоли раскидывались наряднымузором по старым стенам, цветочки львиного зева розовели в расщелинахкамней, в траве пробивались прелестные лютики и маргаритки, в небе начиналипорхать первенцы весны - белые бабочки, а ветер, бессменный музыкант насвадебном торжестве природы, запевал в ветвях дерев первые ноты великойутренней симфонии, которую древние поэты называли возрождением весны, -Мариус сказал Козетте: - Помнишь, мы условились, что сходим навестить наш сад на улице Плюме.Пойдем туда. Не надо быть неблагодарными. И они умчались, точно две ласточки, навстречу весне. Сад на улице Плюмеказался им утренней зарей. В их жизни уже было какое-то прошлое, нечто вродеранней весны их любви. Дом на улице Плюме, взятый в аренду, все ещепринадлежал Козетте. Они посетила этот сад и этот дом. Они отдалисьминувшему, они забыли о настоящем. Вечером в урочный час Жан Вальжан явилсяна улицу Сестер страстей господних. - Госпожа баронесса вышли с господином бароном и еще не возвращались, -сказал ему Баск. Жан Вальжан молча сел и прождал целый час. Козетта так и не вернулась.Он поник головой и ушел. Козетта была в таком упоении от прогулки по "их саду" и так была рада"прожить целый день в минувшем", что на следующий вечер ни о чем другом неговорила. Она даже не вспомнила, что не видала накануне Жана Вальжана. - Как вы добрались туда? - спросил ее Жан Вальжан. - Пешком. - А как вернулись? - В наемной карете. С некоторых пор Жан Вальжан замечал, что юная чета ведет очень скромныйобраз жизни. Это огорчало его. Мариус соблюдал строгую экономию, и ЖанВальжан видел в этом особый скрытый смысл. Он осмелился задать вопрос: - Почему у вас нет собственного экипажа? Красивая двухместная каретастоила бы вам всего-навсего пятьсот франков в месяц. Ведь вы богаты. - Не знаю, - отвечала Козетта. - Вот и Тусен тоже, - продолжал Жан Вальжан. - Она ушла. А на ее местоникого не наняли. Отчего? - Нам достаточно Николетты. - Но вам, баронесса, нужна камеристка. - А разве у меня нет Мариуса? - Вам бы следовало иметь собственный дом, завести отдельную прислугу,иметь карету, ложу в театре. Нет ничего такого, что было бы слишком хорошодля вас. Почему вы не пользуетесь своим богатством? Богатство многоприбавляет к счастью. Козетта ничего не ответила. Посещения Жана Вальжана отнюдь не становились короче. Напротив. Когдасердце скользит вниз, трудно остановиться на склоне. Если Жану Вальжану хотелось затянуть свидание и заставить Козеттузабыть о времени, он принимался расточать похвалы Мариусу: он находил егокрасивым, благородным, смелым, умным, красноречивым, добрым. Козеттаподдакивала ему. Жан Вальжан начинал сызнова. Оба они были неистощимы. Тема"Мариус" казалась неисчерпаемой; в шести буквах его имени заключались целыетома. Таким способом Жану Вальжану удавалось посидеть подольше. ВидетьКозетту, забывать обо всем возле нее было так отрадно! Это словно врачевалоего рану. Нередко случалось, что Баск раза по два являлся доложить: - Господин Жильнорман велел напомнить баронессе, что кушать подано. В такие дни Жан Вальжан возвращался домой в глубокой задумчивости. Была ли доля правды в том сравнении с куколкой бабочки, которое пришлов голову Мариуса? Не был ли действительно Жан Вальжан коконом, которыйупрямо продолжал навещать вылетевшую из него бабочку? Однажды он задержался еще дольше обыкновенного. На следующий день онзаметил, что в камине не развели огня. "Вот как! - подумал он. - Огня нет".И успокоил себя таким объяснением: "Вполне понятно. Холода кончились". - Бог ты мой, как здесь холодно! - воскликнула Козетта входя. - Да нет, нисколько, - возразил Жан Вальжан. - Значит, это вы запретили Баску развести огонь? - Да. Ведь уже май на дворе. - Но печи топят до июня! А этот погреб надо отапливать круглый год. - Я подумал, что не к чему разжигать камин. - Это опять одна из ваших выдумок! - возмутилась Козетта. На другой день камин затопили. Но оба кресла были переставлены в другойконец залы, к самым дверям. "Что это означает?" - подумал Жан Вальжан. Он пошел за креслами и передвинул их на обычное место у камина. Зажженный огонь успокоил его. Он затянул беседу еще дольшеобыкновенного. Когда он поднялся, собираясь уходить, Козетта проговорила: - Вчера мой муж сказал мне одну странную вещь. - Что такое? - Он сказал: "Козетта! У нас тридцать тысяч ренты. Двадцать семьпринадлежит тебе и три я получаю от деда". Я ответила: "Это составляеттридцать". А он говорит: "Хватило бы у тебя мужества жить только на тритысячи?" "Конечно, - сказала я, - пускай и вовсе без ренты, лишь бы стобой". И потом спросила: "Зачем ты мне это говоришь?" А он ответил: "Навсякий случай". Жан Вальжан не проронил ни слова. Козетта, вероятно, ждала от негокаких-нибудь объяснений, но он выслушал ее в угрюмом молчании. Онвозвратился на улицу Вооруженного человека в такой глубокой задумчивости,что ошибся дверью и, вместо того чтобы взойти к себе, попал в соседний дом.Только поднявшись почти до третьего этажа, он обнаружил свою ошибку испустился вниз. Его обуревали мучительные мысли. Было ясно, что Мариус сомневался впроисхождении шестисот тысяч франков, опасаясь, не исходят ли они изкакого-нибудь нечистого источника. Как знать, может быть, он даже открыл, чтоденьги принадлежат Жану Вальжану, и колебался принять это подозрительноесостояние, брезговал вступить во владение им, предпочитая жить с Козеттой вбедности, чем пользоваться этим темным наследством? Жан Вальжан начинал смутно чувствовать, что его выживают из дому. На следующий день, при входе в залу нижнего этажа, он вздрогнул отнеожиданности. Кресла исчезли. В комнате не было даже стула. - Вот как! - вскричала Козетта входя. - Кресел нет! Куда же девалиськресла? - Их больше нет, - отвечал Жан Вальжан. - Ну это уж чересчур! Жан Вальжан пробормотал: - Это я велел Баску убрать их. - Но почему же? - Сегодня я останусь всего на несколько минут. - Прийти ненадолго - не значит все время стоять. - Баску как будто понадобились кресла для гостиной. - Зачем? - Вероятно, вы ждете вечером гостей. - Мы никого не ждем. Жан Вальжан не мог вымолвить ни слова. Козетта пожала плечами. - Велеть вынести кресла! Прошлый раз вы велели погасить огонь. До чегоже вы странный! - Прощайте! - прошептал Жан Вальжан. Он не сказал: "Прощай, Козетта", но и не в силах был сказать:"Прощайте, сударыня". Он вышел подавленный. На этот раз он понял. На другой день он не явился. Козетта вспомнила о нем только вечером. - Что это? - сказала она. - Господин Жан не пришел сегодня? Сердце у нее сжалось, но это было мимолетно, так как Мариус отвлек еепоцелуем. Жан Вальжан не пришел и назавтра. Козетта не обратила на это внимания, провела вечер как обычно, спалахорошо и подумала о нем, только проснувшись. Она была так счастлива! Онатотчас послала Николетту к г-ну Жану справиться, не заболел ли он и почемуне приходил накануне. Николетта принесла ответ от г-на Жана. Он не болен. Онпросто был занят. Он скоро придет. При первой возможности. Впрочем, онсобирается совершить небольшое путешествие. Г-жа Понмерси, вероятно, помнит,что он уезжал ненадолго время от времени. Пусть о нем не беспокоятся. Пустьо нем не думают. Явившись к г-ну Жану, Николетта в точности передала ему слова своейгоспожи: "Барыня посылает узнать, почему господин Жан не пришел накануне". -"Я не приходил целых два дня", - кротко поправил ее Жан Вальжан. Николетта пропустила мимо ушей это замечание и ничего не сказалаКозетте.