Глава двадцать первая. Всегда надо начинать с ареста пострадавших

Как только стемнело, Жавер расставил своих людей, а сам спрятался задеревьями на заставе Гобеленов, против дома Горбо, по ту сторону бульвара.Он хотел прежде всего "засунуть в мешок" обеих девушек, которым былопоручено сторожить подступы к логову. Но ему удалось "упрятать" толькоАзельму. Эпонины на месте не оказалось, она исчезла, и он не успел еезадержать. Покончив с этим, Жавер уже не выходил из засады, прислушиваясь,не раздастся ли условный сигнал. Уезжавший и вновь вернувшийся фиакр егосильно встревожил. Наконец Жавер потерял терпение, он узнал кое-кого извошедших в дом бандитов, заключил отсюда, что "напал на гнездо", что ему"повезло", и решил подняться наверх, не дожидаясь пистолетного выстрела. Читатель помнит, конечно, что Мариус отдал ему ключ от входной двери. Жавер подоспел как раз вовремя. Испуганные бандиты схватились за оружие, брошенное ими где попало припопытке бежать. Через минуту эти страшные люди, все семеро, уже стояли воборонительной позиции, один с топором, другой с ключом, третий с палкой,остальные - кто со щипцами, кто с клещами, кто с молотом, а Тенардье -сжимая в руке нож. Жена его подняла большой камень, который валялся в углу уокна и служил скамейкой ее дочерям. Жавер снова надел на голову шляпу и, скрестив руки, засунув трость подмышку, не вынимая шпаги из ножен, сделал два шага вперед. - Стой, ни с места! - крикнул он. - Через окно не лазить. Выходитьчерез дверь. Так оно будет лучше. Вас семеро, нас пятнадцать. Нечего зрязатевать потасовку, давайте по-хорошему. Гнус вынул спрятанный за пазухой пистолет и вложил его в руку Тенардье,шепнув ему на ухо: - Это - Жавер. Ты как хочешь, а я в него стрелять не могу. - Плевать я на него хотел, - ответил Тенардье. - Ну что ж, стреляй. Тенардье взял пистолет и прицелился в Жавера. Жавер, находившийся в трех шагах от Тенардье, пристально взглянул нанего и сказал: - Не стреляй. Все равно даст осечку. Тенардье спустил курок. Пистолет дал осечку. - Я ведь тебе говорил, - заметил Жавер. Гнус бросил к ногам Жавера палку. - Ты, видно, сам дьявол! Сдаюсь. - А вы? - обратился Жавер к остальным бандитам. - Мы тоже, - последовал ответ. - Вот это дело, вот это правильно. Ведь я же говорил - надопо-хорошему, - спокойно добавил Жавер. - Я прошу одного, - снова заговорил Гнус, - пусть не лишают менякурева, пока буду сидеть в одиночке. - Хорошо, - ответил Жавер. Тут он обернулся и крикнул в дверь: - Войдите! Постовые, с саблями наголо, и полицейские, вооруженные кастетами икороткими дубинками, ввалились в комнату на зов Жавера. Бандитов связали. Оттакого скопления людей в логове Тенардье, освещенном только свечой, сталосовсем темно. - Всем наручники! - распорядился Жавер. - А ну, подойдите! - раздался вдруг чей-то, не мужской, но и неженский, голос. Это рычала тетка Тенардье, загородившаяся в углу у окна. Полицейские и постовые отступили. Она сбросила с себя шаль, но осталась в шляпе. Муж, скорчившись за ееспиной, почти исчезал под упавшей шалью, а жена прикрывала его своим теломи, подняв обеими руками над головой булыжник, раскачивала им, словновеликанша, собирающаяся швырнуть утес. - Берегитесь! - крикнула она. Все попятились к выходу. Середина чердака сразу опустела. Тетка Тенардье взглянула на бандитов, давших себя связать, и хриплым,гортанным голосом пробормотала: - У-у, трусы! Жавер усмехнулся и пошел прямо в опустевшую часть комнаты, находившуюсяпод неусыпным наблюдением супруги Тенардье. - Не подходи! Не то расшибу! - завопила она. - Экий гренадер! - сказал Жавер. - Ну, мамаша, хоть у тебя борода, каку мужчины, зато у меня когти, как у женщины. И он продолжал идти вперед. Растрепанная, страшная тетка Тенардье расставила ноги, откинулась назади с бешеной силой запустила камнем в голову Жавера. Жавер пригнулся. Каменьперелетел через него, ударился в заднюю стену, отбив от нее громадный кусокштукатурки, затем рикошетом, от угла к углу, пересек все, к счастью, теперьпочти пустое, помещение и упал, совсем уже на излете, к ногам Жавера. В одну минуту Жавер очутился возле четы Тенардье. Одна из огромных егоручищ опустилась на плечо супруги, другая на голову супруга. - Наручники! - крикнул он. Полицейские гурьбой бросились к нему, и приказание Жавера былоисполнено. Это сломило тетку Тенардье. Взглянув на свои закованные руки и на рукимужа, она упала на пол и, рыдая, воскликнула: - Дочки, мои дочки! - Они за решеткой, - объявил Жавер. Тем временем полицейские заметили и растолкали спавшего за дверьюпьяницу. - Уже успели управиться, Жондрет? - пробормотал он спросонья. - Да, - ответил Жавер. Шестеро бандитов стояли теперь связанные; впрочем, они все еще походилина привидения, трое сохраняли свою черную размалевку, трое других - маски. - Масок не снимать, - распорядился Жавер. Он окинул всю компаниювзглядом, точно Фридрих II, производящий смотр на потсдамском параде, и,обращаясь к трем "трубочистам", бросил: - Здорово, Гнус! Здорово, Башка! Здорово, Два Миллиарда! Затем, повернувшись к трем маскам, приветствовал человека с топором: - Здорово Живоглот! Человека с палкой: - Здорово, Бабет! А чревовещателя: - Здравия желаю, Звенигрош! Тут Жавер заметил пленника, который с момента прихода полицейских непроронил ни слова и стоял опустив голову. - Отвяжите господина, и не уходить! - приказал он. Потом он с важным видом сел за стол, на котором еще стояли свеча ичернильница, вынул из кармана лист гербовой бумаги и приступил к допросу. Написав первые строчки, состоящие из одних и тех же условных выражений,он поднял глаза. - Подведите господина, который был связан этими господами. Полицейские огляделись. - В чем дело? Где же он? - спросил Жавер. Но пленник бандитов, - г-н Белый, г-н Урбен Фабр, отец Урсулы илиЖаворонка, - исчез. Дверь охранялась, а про окно забыли. Почувствовав себя свободным, онвоспользовался шумом, суматохой, давкой, темнотой, минутой, когда вниманиеот него было отвлечено, и, пока Жавер возился с протоколом, выпрыгнул вокно. Один из полицейских подбежал и выглянул на улицу. Там никого не быловидно. Веревочная лестница еще покачивалась. - Экая чертовщина! - процедил сквозь зубы Жавер. - Видно, этот былпочище всех.