Часть 7. Том несколько часов бессмысленно мотался по городу

Том несколько часов бессмысленно мотался по городу. И плевать, что шёл дождь. И плевать, что темно. И плевать, что завтра рано вставать и ехать в студию.

Уже болели ноги от быстрой и непрерывной ходьбы, но парень упрямо шёл, наворачивая круги по знакомым и улицам. В голове творился сумбур. На душе было ещё хуже. Было ощущение, что где-то в глубине, там, под рёбрами, что-то невыносимо ноет, заставляя пальцы мелко дрожать, а дыхание хрипло сбиваться. Чувство, будто все внутренности гниют заживо, заставляя едва ли не сходить с ума от боли. Настолько сильной душевной боли, что любая физическая, как казалось Тому, по сравнению с ней будет просто нервно курить в сторонке.

Он не мог поверить в то, что весь этот кошмар произошёл на самом деле. Он изнасиловал своего брата. Своего близнеца. Самого близкого человека. Сделал больно. Заставил истекать кровью. Практически втоптал в грязь. Сначала словами, а потом действиями.

Неужели он таким образом пытался наказать его за его же дурные желания? Неужели эти желания были настолько дурны, чтобы поступать вот так вот? Том не знал, что на него нашло, но в то же время, пытаясь представить, проиграть в своей голове другую развязку этого вечера, не смог придумать ничего другого. Не было сомнений, что Билл его специально, целенаправленно провоцировал на что-то. Этот бл*дский взгляд, эти омерзительные пошлости…

«Один бы отымел мня в попку, а другой – в ротик», - прозвучали в его голове слова близнеца. Том скривился. Как он мог оставаться спокойным, когда его брат говорит такую гадость? Старшему и так всегда было очень трудно поверить в то, что Билл действительно спит с мужиками и занимается с ними всеми этими мерзкими вещами, и брюнет это прекрасно знал. Знал ведь, что причиняет брату невыносимую боль, и специально продолжал делать это. Просто тупо ради интереса выставлял всю эту мерзость напоказ, наслаждаясь тем, как Том бесится и злится. И сегодня перешагнул за все рамки банального приличия, дабы посмотреть на то, во что может вылиться недовольство брата.

Раньше, до того, как Том узнал о чувствах Билла, ему было куда легче. Он думал, что брат бл*дствует только потому, что сам хочет этого. Бесспорно, было очень трудно смириться с его образом жизни, но Том без конца вдалбливал сам себе, что близнец имеет право жить так, как хочет сам. Да, тогда казалось очень тяжёлым ударом то, что у Билла вдруг появился взрослый парень, что брат начал с ним спать. Позже было тяжело понимать, что близнец спит уже не с одним парнем. Было невыносимо осознавать, что он всё глубже и глубже проваливается в эту яму разврата. Но старший мог списать это на глупость, на молодость, на бушующие гормоны. В одно время, анализируя поведение брата, он даже склонялся к мысли, что гомосексуализм близнеца и его отношения с мужчинами порядком старше его самого связаны с нехваткой отцовской любви. Но причина оказалась куда ужаснее.

Билл просто делает всё это назло брату. Является уже всем известной бесплатной подстилкой только для того, чтобы посмотреть, как близнец мучается в слепом волнении. Нет, конечно, если бы Биллу не нравилось спать с парнями, он бы и не спал с ними, но одного «нравится» должно быть мало. Должны быть мозги для того, чтобы оценивать, что можно делать, а что - нельзя. Но эти самые мозги младший, кажется, где-то растерял.

Том сам не заметил, как дошёл до дома, на автомате набрал код от подъездной двери и поднялся на свой этаж. Громко вздохнул и прислонился спиной к двери. За время прогулки алкоголь совсем выветрился, и сейчас то, что было совершено парнем несколько часов назад, упало на плечи непосильным грузом. Как он мог? Как? Всё это казалось таким неправдоподобным и ирреальным. Страшно глупым, несмотря на то, что тогда, в ту минуту, он видел это как единственный выход из ситуации.
И как он сейчас будет вести себя с Биллом? Он, наверное, сделал ему невыносимо больно. Он забыл о том, что вместе с этой бл*дью в этом же теле уживается и его родной младший братик. Он пошёл на поводу у ярости, забыв всё, что связывало их с близнецом.

Но нельзя же стоять тут вечно. Нужно пройти в квартиру и что-то делать. Только вот что? Зависит от состояния Билла сейчас.

Том порылся по карманам и пришёл к выводу, что забыл взять ключи. Замечательно. И что делать? Звонить в дверь? Бл*ть, сначала изнасиловать брата и убежать прочь из дому, а потом ещё и звонить в дверь, чтобы тот открыл. Чтобы тот с разодранной задницой побежал открывать ему дверь. Маразм какой-то.

Ладно, там и начнём разговор. Возможно, даже извинимся.

Едва парень развернулся для того, чтобы позвонить в дверь, как тут же обо что-то споткнулся. Ключи. Ключи Билла с дурацким детским брелком. Выронил их, когда сосался со своими «друзьями» и одновременно с этим пытался отпереть замок.

Вот это действительно хорошо. Том сейчас тихонько зайдёт и пройдёт к себе. Билл, наверное, сейчас в своей комнате. А завтра в студии старший и посмотрит на его поведение, чтобы потом сделать нужные выводы.

Том отпер дверь и зашёл. Свет всё так же горел, а тело брата валялось около стены. Сердце парня гулко забилось, а в горле что-то защипало. В голову полезли навязчивые мысли, заставляющие орган под рёбрами сходить с ума и буквально биться в истерике. Он ведь тогда, во время этого, держал его за горло. А что, если?.. Том сразу же присел рядом и боязливо провёл рукой по голой худой спине. Живой. Дышит. Вздрагивает.

- Боже мой, Билли, ты чего тут лежишь? – беспокойно прошептал он, даже не надеясь услышать ответ. – Ты лежал здесь всё это время?

Том пребольно закусил губу. Он шлялся по улицам, обдумывая своё поведение, а его брат тут лежал на холодном полу. Униженный, морально убитый, лежал и глотал свои слёзы.

- Мне так стыдно, так стыдно, - зачастил Том, наклоняясь ниже и касаясь своими тёплыми губами контрастно холодной кожи, натянутой на выступающем позвонке.

Как он может искупить то, что сделал? Как он сможет после этого смотреть брату в глаза?

Старший очень аккуратно поднял близнеца на руки, шепча при этом всякие глупые успокаивающие вещи. Понёс несопротивляющееся лёгкое тело в ванную, окончательно стянул с него болтающиеся джинсы, наполовину расшнурованные кеды и осторожно уложил в большое джакузи.

- Не сильно больно, нет? – бормотал он, глядя на напряжённое лицо и болезненно жмурящиеся глаза. Каждое такое болезненное зажмуривание отзывалось в сердце Тома глухим жжением. – Потерпи немного, пожалуйста. Тебе ведь нужно умыться. А потом ляжешь спать, и всё будет хорошо, ладно? Я дурак, ужасный дурак, ты ведь знаешь это. И ты больше не будешь расстраиваться из-за такого дурака, как я, хорошо? Я не стою того, чтобы ты из-за меня переживал. А боль скоро пройдёт, поверь. Сейчас только помоешься, и всё хорошо будет.

Билл напряжённо всхлипнул и кивнул. Том взял в руки душ, держа его над раковиной, настроил нужную температуру воды и только потом направил тёплую струю на брата.

- Том, я сам, - тихо прощебетал брюнет, перехватывая руку старшего, держащую душ.

- Точно? – нахмурился он, внутренне готовый плясать от радости, вызванной тем, что брат заговорил с ним. – Ты в состоянии? А то я могу помочь, ты не стесняйся. Чего я там у тебя не видел?

- Нет, - мотнул головой младший. – Я сам.

- Ну, как знаешь, - согласился парень. – Я пойду тогда. Только ты это… знай, что я очень сожалею. Это просто ярость, плюс я был пьяный. В здравом уме я бы никогда не сделал тебе больно, ты ведь знаешь. Я очень корю себя за то, что сорвался.

Сказав это, Том вышел из ванной и тихо прикрыл дверь. Устало выдохнул. Лишь бы всё наладилось, лишь бы наладилось.

Только сейчас парень понял, что за время двухчасовой прогулки он и сам прилично намок под холодным осенним дождём. Пошёл на кухню, выжал дреды там над раковиной, надел сухую одежду. Вытер полы в коридоре, отмечая, что наделал грязных чёрных следов, дойдя до ванной прямо в кедах.

Тем временем в ванной уже послышалось какое-то шевеление, и Том, подглядывая, притаился за косяком. Дверь тихонько приоткрылась, и вышел обмотанный полотенцем Билл. Бледный, пошатывающийся, держащийся за стенку.

- Билл, давай помогу тебе дойти, - сразу же выскочил старший в попытке хоть как-то загладить свою ужасную вину перед близнецом.

Брюнет не сопротивлялся, и Том повёл его в комнату, аккуратно придерживая за талию. Уложил брата в его вечно расстеленную постель, заботливо подоткнул одеяло и присел рядом. Посмотрел на родное лицо и снова с силой зажмурился. Билл ведь такой слабый, хрупкий, беззащитный. Как он мог так с ним поступить? Максимум, что он должен был сделать - выпроводить его хахалей, как следует отругать брата, за ручку отвести в его комнату и уложить спать. А так… То, что Том себе позволил, просто ужасно.

- Не расстраивайся, пожалуйста, - снова начал он, присев рядом. Взял в руки тонкие пальцы брата и дотронулся до них губами. – Тебе очень больно?

Билл отрицательно помотал головой, и у Тома отлегло от сердца.

- Тогда хорошо, - чуть улыбнулся он и наклонился над лицом близнеца. – Спи спокойно, мышонок, не думай о плохом, - прошептал Том, чмокнув брюнета в нос. – Я пойду. Прости, если сможешь.