Главная Случайная страница Контакты | Мы поможем в написании вашей работы! | ||
|
С момента возникновения социологии одной из ее центральных проблем был статус различных структур, в которых человек выступает уже не как отдельное существо, индивид, а в связи с другими людьми, то есть статус различных групп, организаций, институтов, культуры. Постоянно возникал вопрос о соотношении между человеком и обществом. На современном языке социологии это формулируется как проблема отношений человека и различных структур, которые окружают его в обществе. Как в любых отношениях, здесь существуют две стороны: одна - влияние структур на отдельного человека, а другая - влияние отдельного человека на структуры. Представители классической социологии, находясь под впечатлением новых открытий в сфере социальной действительности, главное внимание обращали на сущность надиндивидуальных социальных структур, рассматривая отдельного человека как эпифеномен, побочный продукт социума, недостойный особого интереса, к тому же изучаемый другой наукой -психологией. Только позднее появилось представление о том, что социальные структуры не возникают из ничего, а являются результатом действий людей, кристаллизирующимся, обретающим прочность, аккумулирующимся в сложном процессе морфогенеза. Чрезвычайно важным аспектом морфогенеза является обоснование и кристаллизация нормативной структуры, культурных образцов, правил, норм или ценностей. Развивая введенное нами уже раньше нормативное понимание института, мы будем говорить теперь о процессе институционализа-ции. Только тогда, когда общественные ожидания институционализируются, они оказывают обратное воздействие на поступки людей как ограничивающее их рамки и как необходимый общественный арсенал, из которого люди черпают идеи, определяющие достойные, правильные цели, к каким надо стремиться (ценности), и достойные способы достижения этих целей (нормы).
Структурная детерминация и морфогенез
Исследования, в которых социальные структуры рассматривались как данные, независимые переменные, а проблематичными оставались действия людей, трактуемые как зависимые переменные, долгое время представляли стандартный тип социологического анализа. Ученые старались выяснить, интер-
претировать, понять человеческую активность при помощи структурных рамок, организационного контекста, ситуации, в которой люди оказались. Пред-течей такого подхода был французский социолог Эмиль Дюркгейм; в этом нашел свое выражение его антиисихологизм, а также акцент на значении социальных фактов, не сводимых до уровня отдельных людей. Поэтому данное исследовательское направление можно назвать дюркгеймовской перспек тивой.
В частности, к примеру, на вопрос, почему некоторые люди совершают преступления, эта теория отвечала: потому, что они происходят из среды, где царят нужда и безработица, то есть обращалась к структуре интересов. На вопрос, почему в больших городах люди чаще позволяют себе девиации разного рода (отклонения, отступления от обычаев и принятых форм поведения), она отвечала: потому, что в городах люди выступают анонимно, они более изолированы от других, меньше подвержены наблюдению и давлению со стороны соседей, то есть обращалась к структуре взаимодействий (интеракций), определяющей различие между городом и деревней. На вопрос, почему, откуда в Польше постоянно возникает антисемитизм, она отвечала: это проистекает из дурных традиций того двадцатилетия, которое приходится на период между Первой и Второй мировыми войнами, следовательно, обращалась к укоренившейся, традиционной идейной структуре, к этническим стереотипам. На вопрос, почему в Польше дисциплина и производительность труда ниже, чем в других странах, она ссылалась на неразвитую трудовую этику, то есть обращалась к нормативной структуре и ее патологической форме. Только сравнительно недавно внимание было обращено на тот факт, что сами структуры, в рамках которых действуют люди, не упали с неба, не взялись ниоткуда, а являются укоренившимся результатом действий людей -действий, предпринимаемых прежде (другими людьми), повторяемых многократно и непрерывно и модифицируемых людьми, действующими ныне. Чтобы продолжить рассуждения на основе уже приведенных выше примеров, скажем, что социальное неравенство и нужда не появились сами по себе, ниоткуда, каким-то образом они были созданы в процессе обогащения одних и обнищания других - в процессе, в котором участвовало много сменяющих друг друга поколений. Большие города - мегаполисы - с их социальной изоляцией и анонимностью отдельных людей возникли не по воле проведения, а каким-то образом были запроектированы, построены, заселены людьми. Традиция антисемитизма не является вечной, кто-то когда-то это придумал, сформулировал, распространил, укрепил в сознании людей. Недостаток трудовой этики - это не божья кара, а результат определенных накопившихся, аккумулированных социальных практик, при которых труд плохо оплачивался, работа плохо организована и в силу ежедневных страданий лишена ценностных результатов. Число примеров такого рода можно увеличить.
Макс Вебер был предтечей и основателем, противоположного прежнему подхода, который заставляет нас интересоваться уже не столько тем, как определенные структуры сформировали людей, сколько тем, как их действия создали те или иные структуры. В своем классическом труде «Протестантская этика и дух капитализма» Вебер показал, каким образом разобщенные
между собой действия тысяч предпринимателей создали ту огромной сложности организационную систему с ее необычайно высокоразвитой структурой, которую мы называем капитализмом. В этой связи мы можем говорить о веберовской перспективе.
В современной социологии вопрос о том, каким образом создаются, формируются структуры, называется проблемой морфогенеза. То, что прежде трактовалось как данное, стало проблематичным; появилась необходимость ответить на вопросы, откуда оно взялось, как возникло, как сформировалось. Стремясь найти объяснения различным структурам, социологическая мысль обратилась к действиям людей, превращая их в свою очередь в независимые переменные, объясняющие, а не объясняемые. Ключевое значение приобрели поиск и рассмотрение процессов и посреднических механизмов, действующих как бы в противоположном направлении, не от структур к отдельным людям и их поступкам (как при структурной детерминации), а от действий отдельных людей к структурам (как в морфогенетической детерминации).
Институционализация как разновидность морфогенеза
Морфогенез может приобретать различные разновидности, в зависимости от того, какая структура или какой аспект структуры оказывается объектом формирующих влияний действий людей.
Прежде всего, можно говорить об экспансии структуры взаимодействий, о появлении и распространении сети столкновений, контактов, связей, зависимости между отдельными людьми. Представим себе на основе какого-нибудь фильма-вестерна, как возникает новый поселок на Диком Западе Америки; или на более близком нам материале - как едва ли не в чистом поле строится город Новая Гута. Или в меньшем масштабе: как создается коллектив нового, заселяемого жильцами дома или товарищеский круг в студенческом общежитии. Наконец, в еще более узком, самом малом масштабе: как оказываются связанными между собой две семьи, дети которых поженились, или как формируется дворовая группа сверстников, занятых играми и забавами.
Далее можно исследовать формирующиеся структуры интересов, возникновение и углубление иерархии неравенства, привилегий и дискриминаций. Как это, к примеру, происходит в группе товарищей, где кто-либо обретает особенно высокий авторитет, становится неформальным лидером, а другие подчиняются ему во всех вопросах? Или каким образом в маленькой локальной общине предприимчивый предприниматель богатеет, инвестирует средства, превращает других членов этой коммуны в людей от него зависимых, меняет свой образ жизни на более представительный и импозантный, входит в местную элиту, становится сенатором? Или, наконец, каким образом артист, спортсмен, ученый выбиваются из своей среды, возвышаются над другими, обретают популярность, славу, занимают свое место в пантеоне «великих»?
Третьим предметом рассмотрения может быть кристаллизация структуры идей, появление и укоренение стандартных убеждений, взглядов, идей, мифов, стереотипов. Как доходит дело до создания группового и даже охватыва-
ющего все общество консенсуса но поводу определенных вещей? Как, напри мер, формируется, распространяется, укрепляется в представлениях верующих людей определенный образ Бога, скажем, в католической церкви или в какой-нибудь религиозной секте? Как формируется революционная идеология и каким образом овладевает она широкими массами угнетенных и возмущенных людей? Почему, каким образом среди представителей одного народа возникает и получает широкое одобрение и признание искривленный, упрощенный, карикатурный образ другого народа - этнический стереотип?
Наконец, в четвертых, можно исследовать институционализацию нормативной структуры, возникновение и закрепление социальных норм, ценностей, ролей. Именно этот механизм сравнительно лучше всего исследован социологами. Уделим и мы ему больше внимания.
Инновации и инноваторы
Можно различить два пути, которыми проходит процесс институционализации. Первый - это нормативные инновации и их диффузия (проникновение, распространение норм в группе, в обществе). Второй - это, по терминологии классика американской социологии Роберта Мертона, институционализированное отклонение от правил.
В первом случае процесс начинается в тот момент, когда кто-либо начинает действовать по-новому или провозглашает новый способ действия как хороший, правильный, достойный. В любом случае здесь мы имеем дело с отходом от прежней традиции, с манифестацией явления оригинального, творческого, новаторского. Изменения такого рода инициирует какой-нибудь субъект. Чтобы избежать подозрения, будто я предлагаю новую версию «заговорщической теории общества», скажу сразу, что, во-первых, этот субъект, инициирующий перемены, необязательно должен отдавать себе отчет в том, что своими действиями он на самом деле инициирует или поддерживает какие-то перемены, а уж тем более необязательно должен связывать свои намерения с изменениями такого рода (изменения, которые совершаются сознательно, на основе целенаправленной инициативы, - это только одна из возможных разновидностей изменений), а во-вторых, субъект пере мен необязательно должен идентифицироваться с конкретным индивидом, ибо такую роль могут исполнять анонимные лица, различные или разнообразные группы. Я предлагаю выделить шесть типов субъектов, инициирующих перемены, - инициаторов изменений.
Первый - это отдельные люди, выступающие с инновациями. Это может быть изобретатель, предложивший новую технологию; ученый, выработавший новый исследовательский метод; религиозный пророк, сформулировавший моральные проповеди и послания; художник, чье творчество положило начало новому стилю; политик, осуществившийся правовые реформы; предприниматель, реорганизующий промышленную корпорацию, и т.п. В этих случаях предиспозиции и прерогативы в осуществлении инноваций держатся па индивидуальных выдающихся субъектах, известных и признанных в доста-
точной мере в сравнительно широкой группе или во всем обществе. Высшим проявлением такого признания является харизма. Отдельный человек должен добиться такого признания, по крайней мере в минимальном объеме, чтобы совершить инновацию. Разумеется, осуществление инноваций, получающих впоследствии общественное признание, усиливает, расширяет первично полученное признание и облегчает проведение последующих инноваций (успех более ранних предприятий обеспечивает человеку «кредит доверия», который способствует тому, что его последующие начинания быстрее и легче получают признание в обществе; это очевидно до первой ошибки или поражения, ибо чем большим был начальный кредит доверия, тем легче можно его потерять). Однако, прежде чем индивид сможет предпринять и осуществить первую успешную инновацию, он еще до этого должен обрести определенную популярность, известность, признание в своей среде - признание, опирающееся на нечто иное, нежели способность к инновациям (например, на образцовом поведении данного человека, на его выдающемся интеллекте, силе характера, способностях лидера, способности сотворения «чуда» и т.п.). Если человек не обладает такого рода первичным признанием, любые его инновации, как правило, останутся частным делом или личными соображениями, которые не вызовут в обществе никакого резонанса и не приведут ни к каким социальным последствиям.
Другой тип субъектов изменений - это инновационные роли (художников, изобретателей, ученых, мудрецов, шаманов, чародеев, интеллектуалов, экспертов и т.п.). В этом случае предиспозиции и прерогативы для проведения нормативных инноваций встроены в структуру социальной роли, независимо от того, кто конкретно исполняет эту роль. Творческая способность, способность к инновациям становятся общественным ожиданием, входит в обязанность каждого, исполняющего соответствующую роль, независимо от его индивидуальных, субъективных качеств. Это означает не только некое наличие «мандата», априори данное общественное позволение на совершение инновации, но и нечто большее - обязанность предпринять ее. Ученый, к примеру, обязан «внести оригинальный вклад в науку». Невыполнение инновационных обязанностей может привести к тому, что данный человек потеряет право на исполнение роли такого типа. Молодой научный сотрудник, исследователь, обязан в определенные сроки представить работу в виде кандидатской или докторской диссертации, содержащей оригинальные достижения, иначе он будет подвергнут «ротации», что по существу означает потерю работы.
Третий тип субъектов изменений - это инновационные организации (законодательные комитеты, парламенты, комиссии для проведения реформ, исследовательские коллективы, конструкторские бюро, «мозговые тресты» и т.п.). Обязанность инициирования и проведения инноваций в этом случае является конституционной составляющей самого статуса или «устава» таких организаций. Предпринятые в их рамках действия имеют коллективный характер, а инновация появляется как результат совместных действий - кооперации.
Четвертый тип агентов изменений - это такие группы, коллективы, социальная среда, или социальные круги новаторского характера (артистическая
«богема», студенты, джазовые музыканты, мастер кино, религиозные секты и т.п.). Чаще всего они имеют негативный характер относятся к различным видам контркультуры, нонконформизма; они отбрасывают принятые в обществе нормы, обычаи, каноны, практики именно потому, что эти обычаи, каноны и практики являются «принятыми», распространенными. Такого рода принципиальное отрицание может преобразоваться в своеобразную идеологию данной среды, может даже стать ее общественно признанной прерогативой, в силу чего людям данного круга будут позволены какие-либо «чудачества» или отклонения. Разумеется, отрицание такого рода ведет к тому, чтобы рано или поздно выработать и предложить альтернативные образцы или правила - новые обычаи, новый образ жизни, новый стиль одежды и т.п.
Пятый, очень важный тип коллективных субъектов изменений - это социальные движения, которые, как мы помним из гл. 7, уже по самому своему определению направлены на изменение социальных норм или ценностей (молодежные, феминистские, экологические, религиозные, политические движения и т.п.). Они формируются вокруг четкой, обоснованной и осознанной цели, каковой является позитивное, конструктивное преобразование норм и ценностей в какой-либо отдельной, частной области (реформаторские движения) или во всей целостной структуре (революционные движения). Они подчиняют все свои действия и усилия такой цели.
Наконец, шестой тип субъектов инноваций - это обычные люди, которые в своей повседневной жизни вырабатывают какой-либо новый способ речи, обращения к другим, одежды, прически, готовят новые блюда, по-новому обставляют свое жилище, заполняют свободное время новыми формами развлечений и т.п. Их практики осваиваются и наследуются сначала в близком кругу их знакомых, потом среди «знакомых знакомых» и т.д., пока не распространятся и не станут принятыми в широкой среде.
Каждый из перечисленных выше субъектов обладает весьма различным инновационным потенциалом, что зависит от их внешнего или, напротив, внутреннего положения и отношения к той социальной системе, нормативная структура которой становится объектом изменений. Нормативные изменения могут быть инициированы и форсированы силами, находящимися вне этой системы, как бы «импортированы» из другой системы, нормативная структура которой содержит иные нормы и иные ценности, проникающие как альтернативные образцы и распространяемые далее. Такова, конечно, классическая ситуация культурного контакта, столкновения цивилизаций, культурной диффузии, или, как иногда говорят, «культурного империализма». Гораздо более интересны, однако, случаи изменений, инициированных и проведенных субъектами, располагающимися внутри системы, нормативная структура которой подлежит изменениям. Возможность таких изменений может вызвать сомнения, ибо здесь есть что-то похожее на попытку человека вытянуть самого себя, схватившись за отвороты собственных сапог. Может ли субъект, «погруженный» в данную нормативную структуру, охваченный сетью ее наставлений и запретов, вдруг каким-то образом от них освободиться и предпринять усилия к изменению этой структуры?
Полагаю, существуют четыре обстоятельства, играющие решающую роль в том, что это оказывается возможным. Первое - уже описанное нами выше несовершенство процессов социализации и контроля, в силу чего никто никогда не бывает полностью, целиком сформированным культурой своего общества. Как мы уже говорили, образ «сверхсоциализированного» человека -это утопия: каждому остается небольшое маргинальное поле свободы, независимости, а это именно та сфера, в которой могут рождаться нормативные инновации. Другое обстоятельство - это различие степени, в какой люди или группы поддаются воздействию социализации и контроля. В каждом обществе находятся такие личности и такие группы, которым удается изолировать себя от давления структуры. Такого рода «девианты» часто выступают новаторами, инициаторами чего-либо нового. Более того, как я уже говорил раньше, существуют такие роли, такая социальная среда, такие организации, которым изначально как бы предписано, исходно принадлежит более широкое поле терпимости, более высокая толерантность к ним со стороны общества, право на «институционализированные и санкционированные отклонения». Именно отсюда, из этих своеобразных «анклавов свободы», будут излучаться нормативные инновации, приводящие к изменению структуры. Третье обстоятельство, имеющее абсолютно фундаментальное значение, - это гетерогенность, плюрализм, а также конфликтогенный характер нормативной структуры каждого общества, детально исследованные в гл. 10. Разнородность, множество, принципиальные различия и взаимные противоречия норм и ценностей в рамках структуры определяют возможность противостоять, противодействовать одним нормам и ценностям во имя других норм и ценностей. Иначе говоря, если в одном сегменте культуры человек как бы «застрянет», запутается в ее нитях, то в другом сегменте культуры он может действовать свободно, инициируя инновации. Наконец, четвертым обстоятельством является то, что некоторые люди, будучи членами одного общества, находясь под натиском его культуры, дистанцируются от него в своем воображении, как референтная группа, принимая для себя в качестве образца другое общество и свойственную ему культуру, мысленно приписывая себя к этому другому обществу. Для многих людей в период так называемого «реального социализма», живших в рамках навязанной им «культуры блока», ареной их «виртуальной» идентификации была идеализированная, смягченная в их представлении культура Запада. В такой ситуации приобщение к западным образцам в потребительской сфере, в том, что касалось обычаев, нравов, моды, искусства, становилось в местном контексте источником инноваций, подрывающих монополию социалистической культуры.
Связанная с этим проблема, независимая, однако, от того места, которое занимает субъект в системе, - это источник мотивации, склоняющей новатора к инициированию нормативных изменений. Если такой источник находится вне социальной системы, в окружении этой системы или в других системах, мы будем говорить об изменениях, мотивируемых экзогенно. Иллюстрациями могут служить изменения, вызванные стихийными катастрофами, эпидемиями, а также столкновениями или контактами с другими обществами и культурами. Ход таких изменений чаще всего приобретает вид адаптации к
новым условиям жизни или имитации, заимствования образцов из других, чужих культур и обществ. Более интересны такие изменения, источник которых находится внутри системы, иначе говоря, изменения, мотивированные эндогенно. Их генезис связан с появлением в нормативной структуре разного рода диссоциаций (противоречий, напряженности, конфликтов).
Три типа диссоциации представляются наиболее существенными. Первый - это расхождение между обязательными нормами и ценностями, с одной стороны, и объективными шансами их реализации в социальной жизни, с другой. В таком случае или наступает всеобщее восприятие нормативной структуры как нереалистичной, чисто декоративной, как фасад, за которым нет здания, или люди начинают воспринимать общественные реалии как несправедливые, скверные, наносящие им ущерб, обиду. И та, и другая ситуация вызывает сильную мотивацию, направленную на нормативные изменения. Часто именно на этой основе возникают мощные социальные движения, целью которых становятся или модификация норм и ценностей, или улучшение (изменение) несправедливых условий жизни. Изменения мотивируются стремлением поправить неточный рисунок, неверный контур современности. Другой тип диссоциации возникает между одними нормами и ценностями и другими нормами и ценностями внутри одной и той же нормативной структуры. Такие ситуации, от аномии, амбивалентности, антиномии, конфликта в роли, вплоть до ролевого конфликта, мы рассматривали в предыдущей главе. Хаос, раскол, утрата цельности, внутренняя дисгармония нормативной структуры особенно сильно мотивируют нормативные инновации, подталкивают к ним. Третий тип диссоциации проявляется между ныне обязательными нормами и ценностями и представлением о том идеальном нормативном порядке, который находит свое обоснование в идеологии, политических доктринах, социальных утопиях, футурологических концепциях и т.п. Несоответствие между тем, что «идеально», и тем, что «обязательно», во многих областях общественной жизни порождает разочарования, чувство обиды, крушение надежд, фрустрацию, а это все легко превращается в мотивацию изменений. Изменения становятся мотивированным стремлением к созданию лучшего воображаемого будущего.
Опираясь на проведенную классификацию диссоциаций типа «норма -реальность», «норма - норма» и «норма - идеал», мы можем представить себе такие изменения, которые являются осознанной и целенаправленной трансформацией нормативной структуры (здесь можно вести речь о том, как «подтянуться с помощью будущего»), а также такие изменения, которые предпринимаются, чтобы смягчить или вовсе устранить особенно острые конфликты и моменты напряжения, ощутимые в данное время (тут можно условно говорить о «давлении настоящего»). Изменения первого типа, как правило, имеют более систематичный целостный характер, ибо они заключаются в претворении в жизнь заранее созданного проекта. Зато изменения другого типа часто носят случайный оппортунистический характер и напоминают процесс «латания дыр».
Еще одно существенное различие и инициировании нормативных инноваций касается темпа изменений. Следует различать инициирование медлен-
ных, постепенных, эволюционных и резких, радикальных, революционных нормативных изменений. В первом случае мы имеем дело с длительной, продолжительной эрозией традиционных норм и ценностей, постепенно уступающих место новым правилам и образцам. Ясно, что именно такой процесс является характерным для большинства спонтанных, идущих снизу изменений, формирующихся в сфере массовых или групповых, коллективных действий. Хотя и здесь случаются внезапные и резкие, стремительные взрывы общественного недовольства, приводящие к очень быстрым изменениям. Другой вариант часто имеет место в ситуациях реформ, проводимых «сверху», новым политическим режимом или новой правящей группой. Однако и в сфере инноваций, проводимых сверху, на основе принятия новых законов, встречаются изменения постепенные, медленные, осуществляемые шаг за шагом. Выразительным примером такого рода является постепенная либерализация законодательных норм и стандартов, касающихся порнографии, известная в литературе как «эффект плейбоя».
Появление и распространение инноваций
Кто бы ни был автором или инициатором инновации, каким бы ни был ее генезис и ход развития, от начала любой инновации до того момента, когда она распространится, будет «принята» широкой общественностью, станет апробированным, признанным как правильный, ожидаемый способ действий, иначе говоря, прежде чем она приобретет достоинство принятой нормы, протекает долгий путь развития. Этот путь можно разделить на несколько этапов. Следующий после инициирования инновации этап - это ее выявление. Это тот момент, который разделяет инновацию, бывшую еще «частным делом» инициатора, от инновации, которая уже становится «публичной». Здесь, вообще, существуют две возможности. В одном случае инновация может остаться абсолютно частным делом, сохраниться в тайне, не достигнуть сознания других людей. Янко-Музыкант, создающий новые мелодии в одиночестве, на пустом пастбище, где его никто не слышит; писатель, который пишет «в стол» (его произведения не публикуются, их никто не читает); вдохновенный религиозный моралист, который свои проповеди не оглашает и свои мысли хранит втайне; конструктор, оставляющий разработанную им модель нового устройства в собственном гараже; дама, которая примеряет к себе новую прическу, оставаясь в ванной комнате, - все это примеры такой ситуации. Такого рода инновация не может иметь никаких общественных последствий. Первым необходимым условием общественного восприятия инновации является создание доступа к ней со стороны других людей, оповещение о ней, публикация открытия, провозглашение «Нагорной проповеди», начертание морального послания на каменных плитах, запись новой мелодии в студии «Сони», опубликование книги, появление на балу в новой прическе.
Выявление инновации не означает, однако, ее немедленного успеха. Здесь начинается следующий, третий этап - процесс фильтрации инновации, и далеко не всем удается пройти, пробиться на этом отрезке пути. Такая фильтра-
ция, или селекция, иногда проводится спонтанно в обычной повседневной жизни. Например, консервативный учитель запрещает все оригинальные идеи и мысли свои учеников; соседи осуждают нетипичный образ жизни артистической семьи; руководитель кафедры запрещает применять спорные исследовательские методы; мастер отклоняет рационализаторский проект. В других случаях селекция становится задачей специально созданных для этого учреждений или органов. Классический пример такого рода - это цензура, но подобную, блокирующую инновации роль могут играть и другие институты, например комитеты, наделенные правом выдачи патентов за изобретения, художественная критика, литературные рецензии, научные комитеты, редакционные советы, издательские советы. Все они сторожат те «врата», за которыми и только за которыми инновации - новаторские идеи, правила, образцы могут достигнуть широкой общественности.
Механизмы фильтрации в значительной мере зависят от самой инновации. Если изменения инициируются в законодательной сфере, в той области, которая связана с административными распоряжениями, регламентами, установлениями и т.п., то есть идут «сверху», фильтрация имеет характер спонтанной общественной реакции, которая выражается в игнорировании, неисполнении новых правил, что может привести к тому, что новый закон, указ или распоряжение останутся только «на бумаге», не будут действовать. В этом случае может также возникнуть спонтанное движение сопротивления - организованный отпор навязанным законам, их несоблюдение посредством разнообразных видов давления, натиска, бойкота и даже физических мер воздействия против конформистов. Иначе протекает ход фильтрации инноваций, предложенных в сфере морали или обычаев, то есть инициированных «снизу». В этом случае блокирующие функции исполняют организованные государственные или административные агенты (когда дело заходит об инновациях, нарушающих законы или подрывающих политический строй) или организации иного типа, например религиозные (когда речь идет о таких инновациях в сфере обычаев и нравов, которые подрывают нравственные постулаты, принятые католической церковью).
Следует задуматься над тем, как получается, что определенные нормативные инновации проходят через сложное селекционное сито, а другие оказываются отброшенными, не имея никаких шансов для распространения. В дли- тельной временной перспективе, если верить теории социальной эволюции, главными селекторами являются, несомненно, объективные функциональные потребности общества, по отношению к которым та или иная инновация оказывается конструктивной (функциональной) или, напротив, деструктивной (дисфункциональной). К сожалению, однако, на более короткой временной дистанции селекция может проводиться на основе распространенных в обществе мистифицированных убеждений и представлений об общих интересах («ложное сознание») или, хуже того, на основе критериев, соответствующих частным интересам групп, занимающих высокие позиции в иерархии власти, материального достатка или престижа и способных в силу этого своего положения остановить любые инновации, противоречащие этим их частным интересам, и оказать поддержку лишь тем инновациям, которые им выгодны.
Так или иначе, только тогда, когда инновация, пройдя фильтрацию, не будет отброшена с самого начала, может наступить четвертая фаза процесса диффузия инновации в обществе. И здесь еще, однако, судьба инновации может сложиться по-разному. Например, она может вызвать отпор консервативных сил, мобилизовать их возможности и прерваться, исчезнуть под массированным натиском традиции. Она может оказаться ограниченной, замкнутой в каких-нибудь узких социальных кругах, пользующихся уже известной славой «чудаков», «извращенцев» и прочих «чокнутых» (например, это может касаться представителей артистической богемы, авангардной литературы, рок-музыкантов, театралов, молодежной субкультуры). Однако порой инновация вступает в лавинообразный процесс распространения, охватывает все общество, вызывает отклики в различных сферах жизни. Вспомним, к примеру, как открытие автомобиля изменило всю социальную жизнь XX в., как телевидение преобразовало культуру, образование и сферу развлечений, какие революционные изменения в работе и повседневной жизни принесла с собой компьютеризация в конце XX в. Вспомним о силе экспансии великих религий -христианства, ислама, буддизма, концепции которых просуществовали тысячелетия. Посмотрим, как новый музыкальный стиль, у истоков которого стояли Элвис Пресли, а затем группа Битлз из Ливерпуля, обрел миллионы поклонников и прочность, сохраняющуюся на протяжении нескольких поколений. И это лишь отдельные, первые пришедшие на память примеры успешной диффузии инновации.
В общей сложности можно выделить пять различных форм, в которых может протекать диффузия. Во-первых, она может приобрести форму компенсации, когда инновация как бы высвобождает, вызывает к жизни цепь обратных, негативных противоречий, приводящих к снижению ее влияния и значения, к ограничению сфер ее проявления или даже к полному ее искоренению и к возвращению статус-кво путем контрреформ. Близким к этому является другой вариант - так называемая сверхкомпенсация, когда сопротивление против вводимой инновации настолько сильно, что реакция компенсационных механизмов «переливается», переходит за границы той сферы, в какой была инициирована инновация, не только возвращая статус-кво в этой сфере, но меняя более широкую структуру в направлении, противоположном тому, что был обозначен инновацией. Примером, часто встречающимся в истории, может служить ультраконсервативная реакция на радикальные перемены. Третья возможность - это усиление, основанное на действии позитивных встречных сил, приводящих в движение процессы самоусиления. Первоначальное изменение вызывает здесь ряд последующих изменений в других областях нормативной структуры, приводя к умножению числа инноваций, к усилению инновационного действия, а в крайних случаях - к фундаментальному преобразованию всей нормативной структуры. Выразительным историческим примером может служить лавинообразное развитие социальных революций. Четвертая возможная разновидность процесса диффузии - это дисперсия, или распыление и рассредоточение первичных инноваций. В этом случае инновация приводит к случайным преобразованиям в определенной, ограниченной группе других норм, ценностей, ролей или институтов, оставаясь в результате лишь.
хаотичной мозаикой не связанных друг с другом реформ, никак не затрагивающих фундаментальных основ прежней нормативной структуры. Примером
такого рода могут служить поверхностные, проводимые для видимости реформы в различных периферийных, второстепенных сферах нормативной структуры, имеющие своей целью отвести инновационное влияние в побочные каналы, отвлечь внимание общества от первостепенных задач и тем самым укрепить еще существующий нормативный порядок. Наконец, последний вариант - это изолирование, или своего рода возможность заморозить изменения в их начальном виде, предотвратив какие-либо более широкие последствия. Инновация в таком случае не вызывает никакого отклика, никакой даже негативной реакции, например компенсации, ни тем более усиления, она просто ограничивается тем, что преобразует какую-либо отдельную ценность, роль или институт. Это возможно или тогда, когда нормативная структура особенно сильно дезинтегрирована, аморфна, лишена внутренних связей, или тогда, когда инновация касается наиболее периферийных составляющих структуры. Например, введение нового типа военного мундира не окажет существенного влияния на правила поведения, существующие в армии. Сооружение очередного памятника не повлияет на уровень исторического сознания общества.
Пятая и последняя фаза развития нормативных инноваций - это адаптация изменений, глубокое, на длительный срок укоренение инноваций в нормативной системе, преобразование того, что когда-то было разрывом с конвенцией, в новую конвенцию, того, что было отказом от традиции, разрывом традиции, в новую традицию, того, что было нонконформизмом, в обязательные правила поведения.
В итоге всей этой описанной процедуры институционализации могут быть достигнуты шесть результатов. Первый - это сохранение статус-кво, или отсутствие изменений; это происходит в случае успешного действия механизмов фильтрации или компенсации. Второй - это изменения, противоположные намерению, наступающие в том случае, когда механизмы компенсации реагируют слишком бурно. Третий возможный результат - это маргинальные изменения, когда изменения затрагивают лишь какую-либо отдельную составляющую, занимающую периферийное положение в структуре, и не имеют никаких иных откликов и последствий. Четвертый вариант - это радикальные изменения, при которых преобразованиям подлежат главные, основные составляющие той или иной структуры, например основополагающая система ценностей, что может произойти и в результате инноваций, непосредственно направленных на фундаментальные основы структуры, наносящих этим основам прямой удар, и в результате диффузии изменений, произведенных в других сферах. В-пятых, следует выделить фрагментарные оппортунистические изменения, при которых нормативные инновации проводятся случайно, без взаимного согласования и координации друг с другом, чтобы смягчить какие-либо особо обострившиеся напряженные ситуации или общественные противоречия. Шестой вариант - это тотальные изменения революционного характера (смена систем, изменение строя), когда все существенные компоненты и сегменты нормативной Структуры подлежат модификации, осуще-
ствляемой в результате или реформ широкого действия, или эскалации и усиления изменений, проведенных сначала в более узкой сфере.
И только тогда, когда инновация окажется институционализированной, станет ясно, как нужно «себя вести», что делать, как писать музыку, книги, картины, как руководить наукой и как проводить научные исследования, как одеваться, как причесываться, как выражаться. Разумеется, все это до той поры, пока не появится новый инициатор инноваций, и тогда весь цикл начнется заново и от начала.
Как видим, описанный процесс нормативных инноваций имеет накопительный характер. На каждом этапе он может быть остановлен, заторможен, и его продолжение, переход в следующий этап, возможно лишь постольку, поскольку на предыдущем этапе сложатся определенные условия. Во всей своей целостности этот процесс реализуется только тогда, когда на каждом из последовательных этапов складываются обстоятельства, являющиеся по отдельности необходимыми условиями продолжения процесса, и только в их совпадении - условиями, достаточными для полного свершения процесса. Это можно представить в виде схемы (рис. 7).
Отход от правил и эрозия правил
Альтернативный вариант процессу институционализации, известный как институционализированный отход от правил, протекает несколько иначе1. Он начинается со спорадических и спонтанных отступлений от обязательных норм, действий, противоречащих этим нормам (связанным с обычаями, традициями, моралью, правом). Люди признают при этом, что определенные нормы, в общем-то, правильные, но исходя из своих эгоистических побуждений они решаются отступить от этих норм, нарушить правила. Однако нарушения
1 Merton R.K. Social Structure and Anomie // R.K. Merton on Social Structure and Science / Ed. by P. Sztompka. Chicago: The University Chicago Press, 1996. S. 132-152; Jacobsen С Permissiveness and Norm Evasions: Definitions, Relationships and Implications // Sociology. 1979. May. S. 219-233.
такого рода они стараются хранить в тайне, ибо испытывают чувство вины, стыда или просто боятся социальных санкций (наказаний, осуждения, высмеивания, изгнания из товарищеского круга и т.н.). Кто-то тащит из мастерской какие-нибудь нужные ему винты или гайки, кто-то не возвращает книгу в библиотеку, кто-то перевозит 50 л спирта через границу, кто-то обманывает налоговую инспекцию, кто-то паркует автомобиль под запрещающим знаком, кто-то крадет нужное ему зеркальце, кто-то изменяет жене и обманывает ее, кто-то пьет до упаду, кто-то плохо следит за своим ребенком, не уделяет ему нужного внимания и заботы и т.д. Наверняка, каждому из нас случалось нарушать какие-нибудь нормы, отклоняться от них, а некоторые люди делают это чаще, чем другие. Это еще не означает, однако, институционализации, это всего лишь явление, которое, как мы помним из предыдущего раздела, социологи называют девиацией.
Однако в обществе могут распространиться случаи нарушения норм определенного типа, стать повсеместными. В большинстве стран не выплаченные людьми налоги составляют от 10-20 до нескольких десятков процентов; каждый водитель автомобиля время от времени превышает допустимую скорость на дорогах, и большинство водителей нарушают правила парковки; многие люди злоупотребляют алкоголем; мало кто соблюдает запрет на курение; каждый второй студент списывает или пользуется шпаргалками на экзамене и т.п. Некоторые виды нарушения правил становятся регулярными, типичными, общераспространенными. Те, кто поступает вопреки обязательным правилам, не только не подвергаются осуждению, но даже становятся неформальными героями, о них говорят: «Ну и фраер, ловко он надул казну!». Нормы подвергаются своего рода эрозии, теряют силу регулятора действий. Нарушая такие правила, мы уже не испытываем угрызений совести или чувства стыда и легко объясняем это следующим образом: «Все ведь так поступают».
Дело может, однако, зайти еще дальше. То, что недавно было отклонением от нормы, в силу своей распространенности становится новой нормой, а точнее дозволенным, допустимым стандартом поведения. Появляется новое обоснование такого поведения: «А что в этом плохого?». Сигналом формирования такой ситуации становится то, что отклонение от норм, нарушение норм не вызывает социальных санкций, более того, попытки применения таких санкций встречают общественное противодействие. Уже мало того, что хулиган безобразничает на улице, не встречая никакой общественной реакции, но даже когда полицейский пытается призвать его к порядку, оштрафовать или задержать, прохожие нередко встают на защиту хулигана. И мало того, что водители не обращают внимания на своих ошалелых коллег, превышающих скорость и создающих тем самым угрозу для всех, они еще в знак солидарности предупреждают своих коллег, сигналя им фарами, о том, что полиция где-то установила радар. Девиация в нормативном смысле перестает быть в таких случаях девиацией в функциональном смысле.
На завершающем этапе процесса возрастающее число удавшихся, безнаказанных и приносящих выгоду отклонении от норм приводит к формирова-
нию такой ситуации, когда определенные способы поведения, недавно считавшиеся отклонением от норм и даже преступными действиями, подвергаются институционализации, входят в социальную нормативную систему в качестве нормы типа «должен». Создаются, таким образом, новые нормы, противоположные прежним. Конформизм по отношению к прежним нормам в этой ситуации становится анахронизмом, выражением нездорового традиционализма, чудачеством или проявлением наивности. И что за ирония, Создатель, - именно следование нормам, подверженным эрозии, вызывает социальные санкции. Человек, который своевременно и в полном объеме платит налоги, считается чудаком; водитель, строго придерживающийся правил ограничения скорости, - трусом, которому посылают нетерпеливые гудки все, кто едет за ним; а если кто-то терпеливо и послушно стоит в очереди, вместо того, чтобы лезть вперед, его считают недотёпой, рохлей.
В зависимости от вида правил, подлежащих такой инверсии и институционализации, можно выделить три вида этого процесса. Первый - это нормативная эрозия, происходит тогда, когда определенные нормы, существующие издавна, представлены в традиции, но они уже не совпадают с нынешними жизненными реалиями. Примером может служить постепенная либерализация сексуальных нравов, отказ от формальных кодов и предписаний, «как нужно одеваться». Другой вариант - это сопротивление новым, навязанным нормам. Когда, например, нормы, введенные посредством принятия законодательных актов, противоречат признанным моральным правилам, обычаям, нравам, люди начинают ими пренебрегать, они не исполняют новых законов или предписаний и находят обоснование своей позиции в обращении к неформальным нормам, имеющим более глубокую легитимность. Выразительные примеры такого рода мы находим там, где применяются «сухие законы» (запреты на торговлю спиртными напитками), где имеют место попытки изменения форм семьи (например, со стороны колониальной администрации в африканских колониях), или в таких конкретных случаях, когда принимаются запреты на проведение петушиных боев в Мексике, охоты на лис в Англии. Третья форма -это замещение норм, проявляется там, где старые нормы сохраняют свое обязательное значение, но как бы неявно, ибо эти нормы не исполняются, хотя время от времени особо вызывающие формы их нарушения встречаются с общественными санкциями и подлежат общественному осуждению. Примеры тому можно найти в сфере коррупции, которая в некоторых странах или в определенной среде становится общераспространенным явлением, но в то же время формально она подлежит осуждению, а слишком явные ее проявления, особенно когда в это втянут представители власти, вызывают бурное общественное возмущение.
Это завершает цикл институционализации процесса отхода, отклонения от норм, хотя, разумеется, только на время. Как все в социальной жизни, и этот процесс не останавливается, он имеет дальнейшее продолжение в будущем, когда новые нормы становятся предметом отклонения от них и весь цикл их эрозии начинается заново.
Важнейшие понятия и термины
Адаптация инновации - продолжительное укоренение инновации в нормативной системе, преобразование того, что когда-то было разрывом с конвенцией, в новую конвенцию, того, что было отказом от традиции, в новую традицию, того, что было актом нонконформизма, в обязательные правила поведения.
Диффузия инновации - распространение инноваций в обществе, расширение среды, в которой эти инновации принимаются, одобряются, применяются.
Изолирование инноваций - ограничение сферы распространения и применения инноваций с помощью законодательного регулирования (например, запрета на клонирование, ограничения эмбриональных исследований, запрета размещения ракетных установок и т.п.).
Инновационные роли - ожидания новаторства, оригинальности, творческого начала, связанные с определенными социальными позициями, например, ученого, художника, писателя, композитора.
Инновационные организации - такие, которые создаются специально для того, чтобы пропагандировать новаторские решения в различных сферах.
Институционализации - выявление и укрепление нормативных структур, социальных правил, образцов, норм и ценностей.
Институционализации отклонения от правил - распространенная в данном обществе практика несоблюдения определенной нормы или ценности, при этом сама эта практика благодаря широкому распространению становится правилом.
Кристаллизация структуры интересов - появление и углубление иерархии неравенства, привилегий и дискриминации.
Морфогенез - процесс выявления, артикуляции и укрепления разного рода структур из хаоса действий, предпринимаемых членами общества.
Нормативная инновация - инициирование нового образа жизни, способа действий, повседневных практик, формы выражений и т.д., которые могут преобразоваться в новые правила, образцы, нормы или ценности.
Структурная детерминация - ограниченное или вспомогательное, дополнительное влияние структур разного рода на действия, предпринимаемые членами общества.
Теория заговора - убеждение, что за каждым общественным событием, особенно таким, которое невыгодно, ущербно для общества, стоят тайные конспираторы, сознательно готовящие такие события и манипулирующие ими.
Фильтрация инноваций - общественная селекция инноваций, производимая спонтанно или специальными агентами, результатом которой является распространение инноваций в обществе или отказ от них.
Экзогенные инновации - новаторская адаптационная реакция на события или изменения, происходящие вне той социальной системы, в которой зарождается инновация
Экспансия интеракционной структуры - возникновение, расширение и разрастание столкновений, контактов, связей, зависимости между отдельными людьми.
Эндогенные инновации - реакция на напряженность, давление, натиск, на диссонансы внутри социальной системы - реакция, в которой рождается инновация.
Эрозия нормы - постепенное ослабление и исчезновение обязательности нормы, чувства связанных с ней обязанностей, готовности применения негативных санкций за ее нарушение.
Рекомендуемая литература
9, 47 (см. «Сто книг с моей книжной полки»)
БЕДА
Дата публикования: 2015-02-22; Прочитано: 270 | Нарушение авторского права страницы | Мы поможем в написании вашей работы!