Зрелая философия Ницше

Произведения Ницше можно разделить на три вполне определенных периода. Ранние работы, Рождение трагедии, и четыре Unzeitgemasse (1873; Несвоевременные размышления), преобладает Романтический ракурс находящийся под влиянием Шопенгауэра и Вагнера. Средний период от Человеческие слишком человеческое до Веселая наука, отражают традицию французского афоризма. Они восхваляют здравомыслие и науку, эксперименты с литературным стилем и отображают освобождение Ницше от его раннего романтизма, Шопенгаурера и Вагнера. Основная философия Ницше начинается после работы Веселая Наука.

В своих основных произведениях он был поглощен мыслями о происхождении и назначении ценностей в жизни человека. Если, как он верил, жизнь ни имеет и не испытывает недостатка во внутренней ценности и все-же всегда оценивается, тогда такие измерения могут быть с пользой истолкованы как признак состояния измерителя. Поэтому его особенно интерисовал исследовательский анализ и эволюция фундаментальных культурных ценностей западной философии, религии и морали, которая характеризуется как выражение аскетического идеала.

Аскетический идеал рождается когда страдание становится даром наивысшей значимости. В соответствие с Ницше иудейско-христьянская традиция, к примеру, сделала страдание терпимым интерпретируя его Божьим замыслом, и как возможность для искупления. Христьянство таким образом обязано своим успехом льстивому вероучению персональной безнравственности то есть воображать что в жизни человека и смерти есть космический смысл. Подобным образом традиционная философия выражает аскетический идеал когда душа имеет преемущество над телом, мысли над чувствами, долг над желанием, действительность над видимостю, безвременье над временным. В то время как христьянство обещает избавление от грехов для тех кто раскаялся, философия предлагает надежду для раскаяния, хотя и мирскую по мнению христьянстских "мудрецов". Общее для традиционной религии и философии было несформулированное но побудительное мощное предположение что существующая действительность требует разъяснения, оправдания или искупления. Они оба оклеветали опыт по милости кого-то другого, "истинный" мир. Как христьянство так и традиционная философия могут быть поняты как признаки преклонной жизни или жизни в недомогании.

Ницшеанская критика традиционной морали сосредоточена на типологии морали "хозяина" и "раба". Исследуя этимологию немецких слов gut ("good"), schiecht ("bad"), и bosse ("evil"), Ницше утверждает что различие между хорошим и плохим изначально было описательным, то есть без моральной связи между теми кто привелегирован, хозяевами, и в противоположность обыкновенным гражданам, рабам. Контраст добропорядочный/порочный появился тогда, когда рабы отомстили себе сами, превратив атрибуты власти в порок. Если бы находящее под покровительством "добро" было-бы сильным, говорили-бы что слабый должен наследовать землю. Гордость стала грехом. Милосердие, скромность и покорность заменили завершенность, гордость и независимость. Решающим моментом в господстве морали раба было его притязания быть единственно правильной моралью. Настойчивость на абсолюте есть наиважнейшее в философствовании религиозной этики. Хотя Ницше и дал историческую генеалогию морали хозяина и раба он придерживался мнения что она имела не историческую типологию, а черту характера имеющуюся в каждом человеке.

"Нигилизм" – термин используемы Ницше чтобы описать обесценивание высших ценностей положенных в основу аскетическим идеалом. Он полагал, что век в котором он жил – это век пассивного нигилизма то есть век, который еще не был осведомлен что религиозные и филосовские абсолюты уже растворены в позитивизме 19го столетия. С разрушением метафизической и теологической базы должно остаться только распространяющее чувство бесцельности и бессмысленности. Победа бессмысленности это победа нигилизма: "Бог умер" предполагал Ницше, тем не менее большинство людей врядли могут признать помрачнение аскетического идеала и внутреннию бессмысленность существования а скорее будут искать жизнеспособные ценности чтобы облекать жизнь смыслом. He thought the emerging nationalism of his day represented one such ominous surrogate god, in which the nation-state would be invested with transcendent value and purpose. And just as absoluteness of doctrine had found expression in philosophy and religion, absoluteness would become attached to the nation-state with missionary fervour. The slaughter of rivals and the conquest of the earth would proceed under banners of universal brotherhood, democracy, and socialism. Nietzsche's prescience here was particularly poignant, and the use later made of him especially repellent. For example, two books were standard issue for the rucksacks of German soldiers during World War I, Thus Spoke Zarathustra and The Gospel According to St. John. It is difficult to say which author was more compromised by this gesture.

Nietzsche often thought of his writings as struggles with nihilism, and apart from his critiques of religion, philosophy, and morality he developed original theses that have commanded attention, especially perspectivism, will to power, eternal recurrence, and the superman.

Perspectivism is a concept which holds that knowledge is always perspectival, that there are no immaculate perceptions, and that knowledge from no point of view is as incoherent a notion as seeing from no particular vantage point. Perspectivism also denies the possibility of an all-inclusive perspective, which could contain all others and, hence, make reality available as it is in itself. The concept of such an all-inclusive perspective is as incoherent as the concept of seeing an object from every possible vantage point simultaneously.

Nietzsche's perspectivism has sometimes been mistakenly identified with relativism and skepticism. Nonetheless, it raises the question of how one is to understand Nietzsche's own theses, for example, that the dominant values of the common heritage have been underwritten by an ascetic ideal. Is this thesis true absolutely or only from a certain perspective? It may also be asked whether perspectivism can be asserted consistently without self-contradiction, since perspectivism must presumably be true in an absolute, that is a nonperspectival sense. Concerns such as these have generated much fruitful Nietzsche commentary as well as useful work in the theory of knowledge.

Nietzsche often identified life itself with "will to power," that is, with an instinct for growth and durability. This concept provides yet another way of interpreting the ascetic ideal, since it is Nietzsche's contention "that all the supreme values of mankind lack this will--that values which are symptomatic of decline, nihilistic values, are lording it under the holiest names." Thus, traditional philosophy, religion, and morality have been so many masks a deficient will to power wears. The sustaining values of Western civilization have been sublimated products of decadence in that the ascetic ideal endorses existence as pain and suffering. Some commentators have attempted to extend Nietzsche's concept of the will to power from human life to the organic and inorganic realms, ascribing a metaphysics of will to power to him. Such interpretations, however, cannot be sustained by reference to his published works.

The doctrine of eternal recurrence, the basic conception of Thus Spoke Zarathustra, asks the question "How well disposed would a person have to become to himself and to life to crave nothing more fervently than the infinite repetition, without alteration, of each and every moment?" Presumably most men would, or should, find such a thought shattering because they should always find it possible to prefer the eternal repetition of their lives in an edited version rather than to crave nothing more fervently than the eternal recurrence of each of its horrors. The person who could accept recurrence without self-deception or evasion would be a superhuman being (Übermensch), a superman whose distance from the ordinary man is greater than the distance between man and ape, Nietzsche says. Commentators still disagree whether there are specific character traits that define the person who embraces eternal recurrence.

Copyright © 1994-2000 Encyclopædia Britannica, Inc.