Anyone Else But You 6 страница

Глава 11

Идти по белоснежному песку пляжа на Багамах – нелегкое задание, когда держишь поднос, заставленный алкогольными коктейлями. Срезав дорогу к двум мужчинам, развалившимся под пальмой, я зарыла пальцы ног в нагретые крупицы песка и громко прокашлялась, чтобы объявить о своем прибытии.
- Ладненько. Рик, у меня для тебя один «Ураган», – я опустилась на колени и с лучезарной улыбкой на лице вручила ему стакан. – И поглядите-ка сюда, два для меня. – Проскользнув к пустому шезлонгу между Дэймоном и Алариком, я довольно вздохнула и восхитилась голубым небом без единого облачка. Солнце согревало лицо.
Справа от меня мужчина с угольно-черными волосами, который до этой секунды молчал, переменил позу и снял очки «Рейбен», обращая ко мне свои проницательные глаза.
- Чушь собачья.
Я ухмыльнулась и сделала большой глоток из соломинки, торчащей из голубой бурды, которая стояла у меня на коленях.
- Ой, извини, ты хотел, чтобы я и тебе что-нибудь принесла? У меня сложилось впечатление, что ты собирался пропустить выпивку, когда сказал, что не пьешь это «фруктовое тропическое дерьмо».
Аларик рядом со мной захихикал, поспешно меняя смех на кашель, когда увидел, что Дэймон пристально смотрит на него через мое плечо.
- Не буду скотиной и заберу один, если это значит, что ты останешься на хорошем счету у трезвенников, – нашел выход Дэймон, поигрывая бровями. – Я очень хорошо знаю, как на тебя действует алкоголь.
- Ты никогда не дашь мне жить спокойно, да? – вздохнула я, вручая ему самый разноцветный и девчачий коктейль «Космо», который только смогла найти в меню маленькой хижины-бара. – Я проверила, что в коктейли поставили два зонтика, так что никаких истерик.
С притворным разочарованием Дэймон покачал головой, вытащил один из цветастых зонтиков и засунул мне в волосы за ухом.
- Спасибо, нахалка.
- Так вот чем вы занимаетесь на отдыхе, лежите днями напролет? – я наблюдала, как Аларик взглядом следит за одетой в бикини женщиной, идущей по пляжу. – И приударяете за девушками, надо было догадаться. Знаешь, Рик, твои ухищрения с очками не помогут, если ты будешь поворачивать голову на триста шестьдесят градусов и пялиться, маленький извращенец.
- Вот поэтому я назначаю тебя своей официальной сопровождающей меня на этой неделе девушкой, – сообщил мужчина с волосами песочного цвета. – Ты можешь давать мне советы.
Я громко рассмеялась и перевернулась на живот, надеясь, что спина загорит.
- В твоих мечтах, Зольцман, я не буду помогать тебе дурачить несчастных беззащитных женщин. – Я нетерпеливо покачала ногой вверх-вниз и оттерла капельки пота со лба. – Ладно, пойду искупаюсь, кто со мной?
Аларик фыркнул:
- Удачи, я не двинусь с места, пока не поджарюсь, а Дэймон не ходит плавать.
- Вот как? – задумалась я, поворачивая голову и смотря на начальника прищуренными глазами. – И почему же?
- Из-за вот этого, – тот рукой очертил верхнюю часть тела. – Оно чересчур прекрасно, чтобы портить его соленой водой и песком.
Я закатила глаза, села и стянула свое красное пареро.
- Ладно, Фабио, будь по-твоему.
Проделав дорогу мимо других туристов обратно к берегу, я сунула пальцы ног в слабые бьющиеся волны воды бирюзового океана, с удовольствием понимая, что та теплая. Следующие десять минут я провела, заходя так далеко, как могла, и нашла небольшие водоемы, затопляемые приливом. Только я наклонилась рассмотреть поближе морскую звезду, как мне на голову обрушился каскад воды. В удивлении я повернулась, прищуриваясь сквозь капли на глазах. Волосы промокли.
- Ты выглядела так, словно тебе надо было остыть, я был рад помочь, – невинно пояснил Дэймон, сжимая в руке детское пластмассовое ведерко.
Выжимая воду из хвостика, я сморщила нос.
- Это было так щедро, как я только могу тебя отблагодарить. – Он гордо заулыбался, и зубы блеснули в лучах солнца. – Я думала, ты не «плаваешь».
- Передумал, – передернул тот плечами, продвигаясь и неловко вставая передо мной, загораживая вид на пляж.
С любопытством и подозрением я поинтересовалась:
- А почему ты так стоишь?
На его лице появилось выражение робости, он вытянул руки вверх, отчего мышцы пресса напряглись:
- Ты тут разгуливаешь в своем откровенном синем бикини, и некоторые идиоты на пляже считают, что им можно поглазеть.
- Для начала, я с трудом назову это бикини откровенным, – весело ответила я, кожу обдувал легкий ветерок. – И поведение старшего брата-защитника – очень мило, и всякое такое, но в этом нет необходимости.
Бормоча себе под нос так тихо, что я еле разбирала слова, он презрительно усмехнулся:
- Да, старший братец. Вот к чему меня это приведет. – Он покрутил шеей и перескочил к следующей теме: – Почти забыл, ты вляпаешься в большие неприятности, если так и продолжишь, ну, например, носить нам выпивку. Я же сказал, когда пригласил, что для тебя это нерабочее время, так что пользуйся им, чтобы отдыхать, Елена. Отдыхааать.
- Это меньшее, что я могу сделать, сама возможность побыть здесь – просто фантастика.
Он отмахнулся от моих благодарностей, и я поинтересовалась, наклонив голову:
- А тебе не стало скучно, что дома я все время рядом с тобой? Почему ты хотел, чтобы я поехала? Я, конечно, просто в экстазе, но все-таки.
Показывая большим пальцем куда-то назад, где сидел Аларик, Дэймон заявил:
- Потому что я бы не выдержал еще одну поездку в компании только вон того Ромео, – теперь вода была нам по бедра, и он признал, с трудом скрывая улыбку: – И ты не самая плохая компания в мире.
- Блистательная похвала, – живо подначила я. Неожиданно переполненная счастьем от осознания, что нахожусь на первоклассном острове с двумя людьми, которые быстро становились моими близкими друзьями, я подняла руки и закружилась в кристально-чистой воде, зачарованная солнечным светом, сверкающими через щели между пальцами. Я увидела, что Дэймон наблюдает за мной, на его лбу появились складки, а на лице мелькнуло странное выражение.
- Веселишься? – поинтересовался он.
Не прекращая кружиться на месте, я широко улыбнулась ему:
- Само собой. Иногда и тебе стоит попробовать, ведь жизнь нужна для того, чтобы ею жить.
Жизнь, чтобы ею жить. Жизнь, чтобы ею жить. Жизнь, чтобы ею жить. Я подскочила в кровати, старая футболка, которая была вместо пижамы, пропиталась потом и прилипла к телу, дыхание было частым и затрудненным. Часы на тумбочке с издевкой сообщили мне, что уже глубокая ночь, а у нормальных людей нет никаких дел, и они спят. Вчера был первый полный день после даты, которую я обозначила как день «Д» (день Дэймона? День драмы? Выбирайте сами). На следующее утро я проснулась, зная – произошло что-то значительное. У нас и раньше бывало такое, но эта ссора была просто бесподобна. Действия и слова, которыми мы обменялись, нельзя было просто забрать назад и забыть об этом. Разрываясь между раскаянием, обидой и сожалением, я тут же прогнала все мысли о примирении, когда нашла на пороге окончательный расчет и какие-то бумаги. Лишь позже окончательно дошло, что все закончится вот так – кратким итогом всех тех лет станут кучка нолей с единицами и безликие бланки из отдела кадров.
Возводя свою первую линию обороны, я ушла в полный отказ и забралась под одеяло, только сейчас просыпаясь после яркого сна о нашем первом совместном отпуске. Бог знает, почему подсознание решило подсунуть это специфичное воспоминание. Я потерла глаза ладонями, расстроившись, что теперь исчез даже намек на усталость.
Чувствуя легкое безумие после сформировавшегося в голове плана, я раздумывала лишь секунду, прежде чем решить – сейчас или никогда, все равно я сегодня больше спать не буду. Я схватила свою связку ключей компании, натянула какую-то черную одежду, которая, как я подумала, будет подходящей для вторжения на бывшее место работы, и села за руль, пока не смогла себя отговорить и не вернулась обратно.
Брэд, флегматичный и прыщавый охранник ночной смены, по счастливой случайности не проверил свои записи и, узнав, впустил меня, едва ли отворачивая голову от переносного телевизора, по которому что-то смотрел. Щелкнув рубильником и включив свет по всему верхнему этажу, я машинально собрала все, что осталось в моем редко используемом письменном столе, большую часть выбросив в мусор. Когда я зашла в кабинет Дэймона, воспоминания и оставшийся в воздухе его запах ударили по мне с неожиданной силой, как под дых.
Я с силой ущипнула переносицу и мысленно приказала себе сохранять долбаное спокойствие. Зная, что наши вещи по обыкновению лежат в общей куче, я быстренько просмотрела три деревянных ящика и нашла в глубине одного пачку полароидных фотографий. Они были сделаны Алариком, Дэймон сзади ставил мне рога, колени подгибались, и мы оба смеялись так, что глаза закрывались. Видимо, возвращались после позднего загула. Догадываясь, что он не захочет снова на них смотреть, я засунула фотографии в сумочку. Кусая губы и стараясь не думать об эмоциональном грузе того, что собираюсь сделать, я расстегнула браслет, который он подарил, и положила на место, где он точно увидит, позволив пальцам дотронуться до камней в последний раз. Напуганная звуком тяжелых приближающихся шагов, я собралась с духом, выключила свет и забралась под стол. А спрятавшись, заключила сделки со всеми богами, каких смогла вспомнить, только бы эти шаги принадлежали не Дэймону. Дверь распахнулась. Я втянула воздух и затаила дыхание.
- Кто здесь? У меня есть кнопка вызова полиции.
Не тот Сальваторе. Я тихо и с облегчением улыбнулась.
- Все нормально, Стефан, это лишь я.
Я выползла, стукаясь головой об деревянный стол и пытаясь выглядеть так элегантно, как это возможно во время ползания на полу посреди ночи. Совершенно нормально.
Стефан поймал меня за руки и помог встать.
- Ты завела привычку прятаться в темноте?
- Еще чего, – я наклонилась и подхватила небольшую коробку, которой воспользовалась, прижимая ее к боку. – Просто пришла, чтобы забрать кое-что из своих вещей. Пыталась не делать это в течение дня, когда все были бы здесь. – Стефан с любопытством глянул на меня, и я не могла не заинтересоваться, а как много он знает. Что именно рассказал ему Дэймон?
Он неловко прокашлялся.
- Да, мой брат упоминал, что ты увольняешься.
Я мигом опустила взгляд – увольнение было интересным выражением для того, что произошло.
- Это все, что он сказал?
- Ну, вообще-то, он не сказал, он написал сообщение. Дэймона не было на работе, и я его не видел. Единственная связь с ним – он отправлял мне приказы, поэтому-то я и работаю допоздна.
Кишки резко скрутило, когда я услышала, что Дэймон не пришел на работу, а желание убедиться, что с ним все хорошо, было сильным. Пришлось напомнить себе, что его состояние – изначально моя вина, да и втайне сказать, я бы не почувствовала себя лучше, услышав, что у него все просто фантастически.
- Елена, что у вас? Сейчас я как бы в полном неведении, что происходит.
Я пристыжено покачала головой, по-прежнему чувствуя злость.
- Я не могу, Стефан, прости, не сегодня. – Однако было последнее, что я могла сделать для братьев. – Но тебе стоит пойти повидаться, проверить, как он. Он наверняка будет полон злобы и сделает все, чтобы тебя оттолкнуть, но я думаю, ты ему сейчас нужен. Это шанс сделать все правильно.
Стефан осторожно обдумал мои слова и затем медленно кивнул:
- Я еще чем-нибудь могу помочь?
- Если бы ты как-нибудь мог выслать мне вещи, которые я оставила у него дома, это было бы здорово.
Я улыбнулась на прощание и прошла мимо него, оборачиваясь в последнюю секунду и говоря более тихим голосом:
- Позаботься о нем, Стефан, ради меня, – я достала из коробки, которую тащила, розовый степлер, который стал причиной нашей первой ссоры, вручила Стефану и улыбнулась, осуждая саму себя. – Это должно быть у тебя, передача мантии или что-то вроде того.
Он взял и, судя по всему, хотел сказать еще что-то, но в результате остановился на словах:
- Удачи, Елена.
И затем я действительно поплыла по течению. Все связи, все обычные порядки, все, что я знала – исчезло. И никогда я не ощущала себя такой потерянной или одинокой, раз на то пошло. Даже не понимала в полной мере до этого мгновения, как Дэймон наполнял мою жизнь. Ощущаемая досада, доходящая до белого каления, на то, что он сделал, так и оставалась, но стала меньше, где-то на заднем плане, заглушенная более сильными чувствами.
После нескольких дней проживания на диване и просмотра телевизора (но на самом деле я не смотрела), я решила, что мне нужно что-то сделать, чтобы занять голову делом. Что угодно, что вырвет меня из этого кризиса. Иногда, когда я просыпалась утром, то забывала на какое-то время, что все изменилось, а когда вспоминала, то уже была почти одета для работы. Или приходилось останавливать себя, чтобы не запастись любимой едой Дэймона в магазине. Как-то раз я проехала практически всю дорогу до его дома, пока до меня не дошло. Так что я начала вычищать свою квартиру, сверху донизу, и вот за этим меня застала Кэролайн – расставкой по алфавиту консервных банок на полках в кухне.
- Елена! – потребовала подруга ответа, ее ладонь сжала мою руку.
Я подпрыгнула, как раз вовремя удерживая равновесие на выступе, на котором неосторожно стояла на коленях.
- Господи, Кэр, предупреждать было бы неплохо. – Опираясь на ее плечо, я слезла со стола и начала наполнять ведро горячей водой.
- Предупреждать? Я стучала и звала последние пять минут, а ты словно была в трансе. И раз мы заговорили, почему я должна узнавать от Дэймона, что ты на него больше не работаешь?
- Что? Когда ты говорила с Дэймоном? – я выжала воду из губки и начала энергично скрести раковину.
- Пару часов назад. Я несколько дней не могла с тобой связаться, Елена. Хотела выловить тебя на работе, а он сказал, что все кончено, и если я хочу услышать подробности, то придется спрашивать тебя.
Он хотя бы на работу вернулся. Я продолжала яростно тереть.
- Как он?
- Помимо того, что он по обыкновению ведет себя, как м*дак? Не сказать, что хорошо выглядит. – Она схватила меня за пальцы и силой вытащила губку. – Черт, Елена, да что с тобой такое?
- Ничего! Я пытаюсь прибраться.
Кэролайн недоверчиво посмотрела на меня и повернула мои ладони.
- У тебя руки до мяса стерты, это не уборка, это полное отрицание. – Она окинула меня оценивающим взглядом, поджав губы. – Дерьмово выглядишь, ты спала?
Телефон бибикнул, и я поблагодарила Бога за маленькое чудо, позволившее отложить инквизицию Кэролайн еще на минуту. Вытащив аппарат из заднего кармана, я проверила входящие сообщения.
Стефан: «Елена, а почему Дэймон вопит на меня, как чокнутый, из-за каких-то пропавших фотографий? Стефан».
Ха, кажется, в этом положении Кэролайн была наименьшим злом, так что я проигнорировала сообщение и убрала телефон.
Затем быстро сползла на пол, позволила себе наконец-то сорваться, а не держаться на краю, и рассказала всю историю, захлебываясь слезами. Даже не знала, что я их сдерживала.
- Вот черт, так у вас все причудливо закончилось полным провалом, да? – Она пригладила несколько прядок волос и, к ее чести, даже не пробормотала: «Я же говорила».
- Что ж, по крайней мере, для тебя кое-что стало ясным.
Всхлипывая, я потерла глаза.
- Что именно?
- Ааа, Елена, я подожду, пока ты сама не поймешь, это скоро произойдет. Но я могу дать небольшой совет?
Я кивнула, отчаянно нуждаясь сейчас в чем-нибудь, что может помочь.
- Конечно.
- Используй это время, чтобы найти себя, как бы банально и хипповато это ни звучало. Ты хотела выйти из тени Дэймона, вышло не таким способом, но это твой шанс. И потом все остальное встанет на места.
В ее словах был значительный смысл, так что на следующее утро я сделала то, чего не делала уже несколько лет – пошла в местную балетную студию и танцевала несколько часов, постепенно вспоминая пируэты и позиции после прошедших лет. Ходила на второе утро и на третье. И вскоре нашла новое успокоение, только не забывая уходить перед обедом, когда старые травмы начинали давать о себе знать болью. Послеобеденное время я писала, не ту историю, что дала Дэймону, ту я выбросила и начала новую. В которую вложила все, подвергая опасности свое спокойствие каждый раз, когда садилась за компьютер.
И когда я заинтересовалась, какой бы была моя жизнь без Дэймона, то попыталась ее воссоздать – запретила себе думать о нем (сказать легче, чем сделать) и сложила все, что напоминало о нем, в коробку, поставив ее в глубину шкафа. Я выбиралась с Кэролайн чаще, чем раньше, теперь было гораздо больше времени, и пока я делала все, что хотела, какое нападет настроение. Роскошь, которую я долго не могла себе позволить. В основном я была сосредоточена лишь на себе.
Через пару недель пришла ясность.
Первое. Я соскучилась по Дэймону. Не так, что «Ой, я давно тебя не видела, может, выпьем кофейку», а «Вот черт, это до крайности болезненно».
Второе. Мы с Дэймоном были обречены на провал в отношениях, пока я работаю на него. Постоянно торчать на глазах друг у друга и не иметь возможности отстраниться и увидеть, что нам суждено быть вместе и по отдельности – в этом и была проблема. Я всегда думала, это всем остальным надо доказывать, что я могу справиться со своей жизнью без помощи Дэймона, а на самом деле нужно было доказать мне.
Третье. Теперь я понимала, что боялась не присутствия Дэймона в своей жизни, а того страха, что он с собой нес. Я слишком боялась вложить все от себя в эти отношения, когда последствия могли быть такими катастрофичными. Поэтому я придерживалась границ, и это было нечестно, он заслуживал меня полностью, заслуживал иметь кого-то, кто будет его любить так же, как он сам. Хотя меня по-прежнему бесил случай с Джоном, как и другие вмешательства Дэймона в мою жизнь, это не было непростительным, и я всегда знала, что Дэймон именно такой. Возможно, я использовала это как предлог, чтобы оттолкнуть его, когда он подобрался слишком близко.
Так что произошло самое худшее. Наши отношения потерпели крах. Все же я пережила, и это, свою очередь, заставило меня понять, что я могу пережить все, что выпадет на мою долю, включая то, что могло бы произойти между мной и Дэймоном. И я избавилась от всех сомнений. После всех этих откровений пришел некоторый мир и успокоение, но я все еще не могла понять, что это значило. Видеть все на расстоянии прицела – прекрасно, но я не знала, что это могло изменить.
В понедельник я строевым шагом направилась в юридическую фирму Зольцмана – навестить Аларика. Он сидел за столом, печатая, не замечая меня до тех пор, пока я уже не плюхнулась перед ним.
- Елена, – с опаской поприветствовал он, его лицо напряглось. – Не ожидал тебя здесь увидеть.
- Да, извини, что пришла вот так, как гром среди ясного неба, но я подумала, что ты единственный, кто может это сделать.
Аларик стиснул зубы и оттолкнулся от стола на пару дюймов.
- Если ты пришла поговорить о Дэймоне или получить справку, как у него делишки, то я и правда не хочу с тобой это обсуждать.
От лучшего друга Дэймона стоило ожидать враждебности, и все же до глубины души задевало и было очень неприятно, что наши общие друзья вынуждены принять чью-то сторону.
- Нет, я бы не просила тебя об этом.
Хотя я отчаянно хотела нарушить собственное правило и спросить хоть что-нибудь, хоть самые обрывчатые новости.
- Я пришла составить план платежа, мне нужно вернуть деньги Дэймону, и надо убедиться, что он их получит.
- Ты правда хочешь идти по этому маршруту? Разве ты недостаточно ему показала, что не желаешь его помощи? Да и вряд ли он возьмет деньги.
Я резко заморгала, чтобы побороть угрожающие политься слезы, очевидно, что Аларик знал всю историю и прекрасно понимал, что я пытаюсь отдать деньги за долг Джона.
- Это не... – я опустила взгляд на свои пальцы, сплетая их, и качнула головой. – Не то чтобы я пытаюсь ткнуть его носом или сделать это со зла, это просто нужно мне самой. – Я посмотрела адвокату прямо в глаза, чтобы он знал, я говорю честно, и призналась: – Думаю, Дэймон поймет, зачем я это делаю, поэтому примет.
Аларик смотрел бесстрастным взглядом, затем что-то в уголках его глаз смягчилось, ровно настолько, чтобы я вздохнула с некоторым облегчением.
- На месяц тебе подойдет?
- Да, будет отлично. – Мы сидели молча, пока он утрясал детали и все устраивал, и затем Рик резко нажал один раз на клавишу, вновь повернулся ко мне и слегка улыбнулся. Я расценила это как знак, что надо уходить.
- Спасибо за помощь, Рик, приятно было с тобой увидеться.
Только я добралась до стеклянной двери, как его голос, грубее обычного, донесся из другого конца помещения:
- Знаю, он тоже виноват, что произошел весь этот каюк, но именно ты могла бы все исправить, Елена. Если он тебе позволит.
Я обдумывала его слова всю дорогу домой до входной двери и отвлеклась от своих мыслей только тогда, когда обнаружила в почтовом ящике коричневый набитый конверт. Выпив кофе и не вспомнив о каких-либо заказах за последнее время, я открыла и перевернула находку, и в мою вытянутую ладонь упал браслет матери Дэймона. Дыхание перехватило, и я проверила конверт, нет ли там еще и какой-нибудь записки. Нет, ничего не было.
Дэймон был упрям до самого конца, и за ним должно было остаться последнее слово. Пока я неотрывно смотрела на изумруды, которые, как думала, больше никогда не увижу, наружу вышло то, что я узнала за время, которое была погружена в себя. Все в моей жизни до этой секунды сошлось как кусочки мозаики. Я едва ли заметила, как чашка выскользнула из пальцев и упала на пол, разбившись на осколки.
Я была влюблена в Дэймона Сальваторе, и, вероятно, уже долгое время.

Глава 12.

Странно было, как это чувство поразило меня в те долгие минуты. Поначалу неохотно, лишь ручеек, а потом дамба прорвалась и обрушилась, сметая все на своем пути, пока я не стала ощущать одну лишь любовь до кончиков ногтей. Поднимающуюся и проносящуюся по венам и артериям, заверявшую, что я больше никогда не освобожусь от ее пут.
Смешно, на это открытие у меня ушли годы, месяцы и часы, но когда оно свершилось, то я никогда еще в жизни не чувствовала себя такой убежденной и уверенной в чем-либо.
С день я оплакивала свое невежество, а теперь была обременена странным, тянущим ощущением в груди, что было неизбежно. Затем я поняла, что убегала и пряталась в течение куда более длительного времени, чем хотела признавать, и чем больше я избегала, тем более разрушительными были последствия.
- Дэймон, я должна кое-что тебе сказать. И я правда не знаю, как выразиться, но кажется, я лю... – внезапно я прекратила подобострастничать и подождала, уверенная, что допустила самую громадную ошибку в своих словах.
Конечно, он съехидничал:
- Кажется? А, ну если это слабая вероятность, тогда конечно.
Я яростно затрясла головой, и воображаемое отражение Дэймона в зеркале, на котором я практиковалась, исчезло, а я осталась жестоко критиковать себя за то, что умудрилась испортить даже репетицию признания в любви. Я быстро прозрела, что с Дэймоном надо поговорить при первой же возможности, попытаться собрать нас по распавшимся на полу кусочкам, как мою кофейную чашку. Нам нужно все обсудить, помочь мне примириться с его привычками все контролировать, понять, почему он делал то, что делал, и увидеть, можно ли простить мою неспособность смириться с реальностью. Я была уверена, еще неподходящее время говорить ему о своей любви, но поняла, что все равно говорю это зеркалу вслух, словно пробуя, каковы слова на вкус.
- Сосредоточьтесь, мисс Гилберт, – мадам Габриэлль обругала меня в сотый раз за это утро, хлопнув морщинистой ладонью по станку. – У вас опять неправильное положение.
Крепко зажмурив глаза, я попыталась поставить ноги правильно и вновь сосредоточиться на происходящем в зале.
- Извините, у меня нога своевольничает, – соврала я.
Губы моей учительницы балета сложились в скупую улыбку, а тщательно выщипанные брови приподнялись.
- Моя дорогая, я занималась этим достаточно долго, чтобы знать, когда вам мешает работать травма, а когда нет, – русский акцент смягчал и сглаживал ее слова, и она здраво рассудила: – Нет, вас отвлекает что-то другое. Вы потрясающе танцуете, когда делаете это от всего сердца, но что-то вас удерживает. Предлагаю вам разобраться, что же это.
Поначалу застыв и не двигаясь после этих слов, внезапно я ринулась действовать, схватив свою сумку по дороге к выходу и не обращая внимание на недоуменные выкрики учительницы мне вслед.
Я стояла, тарабаня в дверь Дэймона, как минимум, двадцать минут, пока не сдалась, решив, что это дохлый номер, и смирилась, что все произойдет там, где мне в последнюю очередь того хотелось. Заходить в коридоры компании Сальваторе было необычно, как вернуться домой и увидеть, что всю мебель передвинули, или приехать из колледжа и узнать, что твою старую спальню превратили в спортзал. Я не могла сообразить, в чем дело, но просто было такое ощущение.
- Имя, пожалуйста, – девушка на рецепшене, сидя за одноцветным столом, улыбнулась ненатуральной улыбкой.
- Ава, серьезно? Ты видела меня здесь каждый день за последние пять лет, ты знаешь, как меня зовут, – я сдержалась, чтобы не ущипнуть переносицу и не закатить глаза. Она никогда не отличалась особым умом, но это было совсем глупо.
Ее улыбка потускнела, сверкнули до невозможности белые зубы.
- Простите, это заведенный порядок. Имя, пожалуйста?
Стискивая зубы, я решила, что так будет проще поладить.
- Елена Гилберт. Мне нужно увидеться с Дэймоном... мистером Сальваторе... да как угодно.
Ава ввела в своем компьютере какую-то информацию, и в первый раз на ее лице появились какие-то настоящие эмоции. Кажется, ей было неудобно.
- Ваше имя в списке, – она начала спотыкаться на словах. – Я не могу вам ничего сказать или пустить вас дальше.
Всем, кто проработал здесь какое-то время, было известно, что значит, если твое имя находится в списке. Значит, что ты пария, что нет допуска ни к какой информации, и тебе нельзя проходить дальше этого стола. Обычно такой чести удостаиваются недовольные клиенты и такие же недовольные бывшие сотрудники, а теперь, видимо, и бывшие любимые люди.
- Все нормально, не переживай, – я быстро и устало махнула рукой, зная, что спорить бесполезно, это была не ее вина.
- Подождите, – она осторожно схватила меня за руку, когда я развернулась, чтобы уходить. На лице Авы застыло такое выражение, словно она собиралась выдать врагу шифр для атомной бомбы. – Его здесь нет, я не знаю, когда он вернется, но может, его брат сможет вам помочь?
Я ожидала, что будут препятствия, и занесение в черный список едва ли отложилось в голове, а иные пути, которые мог указать Стефан, зажгли внутри искру. Так что я не обратилась к Кэролайн или еще к кому-нибудь, с кем мне нужно было обговаривать каждую мелочь, перерыла сумку и нашла поспешно нацарапанный на бумажке адрес Стефана, который тот дал несколько недель назад.
Его квартира располагалась в неблагоприятной части города. Хлопающие двери, грохочущая музыка и вопли доносились отовсюду, пока я нерешительно стучалась в дверь. Куски облупившейся коричневой краски отвалились, как только я убрала руку.
Наступила тишина – Стефан глянул в глазок, и дверь открылась, показывая младшего Сальваторе. Его брови были все так же нахмурены – кажется, это их вечное состояние.
- Елена? Ты что здесь делаешь?
Понимая, что встревожено покручиваю пальцами, держа их перед животом, я прижала вспотевшие ладони к бокам. Мы со Стефаном расстались на хорошей ноте, но кто знает, что он сейчас обо мне думает.
- Извини, что я появилась вот так, без звонка, но мне бы хотелось с тобой поговорить? – и быстро добавила, уточнив: – О Дэймоне?
- Да, конечно. Заходи, – он шире распахнул дверь и отошел в сторону.
Успокоившись, что, пусть Стефан и казался ошеломленным, он все так же дружелюбно улыбался, я перешагнула через порог и дала глазам время привыкнуть к темноте. Интерьер был не намного лучше того, что было снаружи, и я с удивлением обнаружила, что комната заставлена коробками.
- Переезжаю, – заговорил Стефан позади меня и отвечая на мой невысказанный вопрос. – Пакую вещи этой дряни вместе с детскими, присмотрю и за ними.
Я мысленно отвесила себе пинок за то, что была такой эгоисткой и забыла о его дочери.
- Как Лидия?
Он не смог скрыть отцовскую гордость, промелькнувшую в его глазах.
- Хорошо, она осталась с няней на пару часов, чтобы я смог разложить оставшиеся вещи по коробкам.
Ориентировочно присаживаясь на край дивана, который, похоже, знавал лучшие дни, я пыталась сформулировать вопрос, а что вызвало переезд. Надеюсь, это не значило, что они с Дэймоном вернулись к тем же разрушенным отношениям, что у них были.
- Надеюсь, ты не слишком далеко уезжаешь?
Стефан сосредоточился на обматывании коробки клейкой лентой.
- Нет, к счастью, просто переезжаю туда, где соседство получше. Это Дэймон придумал, сказал, ему нужно, чтобы я жил ближе к офису на случай необходимости. Но ведь... ты знаешь, что он говорит и что подразумевает – разные вещи.
Я почти засмеялась над тем, как правдиво было это утверждение, и, увидев просвет, поинтересовалась:
- Кстати, ты случайно не знаешь, где я могу его найти, а?
Его руки замерли, и Стефан с подозрением повернулся и бросил на меня быстрый взгляд, наполовину сочувствующий, наполовину осторожный:
- Елена, вероятно, это не...
- Стефан, пожалуйста, – я подняла руки, чтобы прервать его слова. – Послушай, я знаю, что ты скажешь. И, наверно, ты прав, и я слишком поздно, прошли недели, но есть вещи, о которых нужно поговорить. Просто я не знаю, куда еще идти.
- Как я и раньше говорил, это не мое дело, и я не встаю на чью-то сторону, но он сейчас не в лучшем месте, и я не знаю, если… – он вздохнул и сломался, увидев мое непоколебимое решительное лицо. – Он в Лос-Анджелесе, понятия не имею, когда возвращается.
В висках началась тупая боль, и я встревожено нахмурила брови.
- У нас нет клиентов в Лос-Анджелесе, – один взгляд на лицо Стефана, и стало понятно, какую глупость я несу. – Он там не по делам, – и с пониманием закивала, не ожидая ответа. – Ну конечно.
- Он устроил себе дополнительный удлиненный отпуск, – Стефан присмотрелся ко мне, явно пытаясь свести жалость, отражающуюся на лице, к минимуму, перегнулся и написал что-то печатными буквами на клочке бумаги, отрывая листок и вручая мне: – Если ты серьезно настроена с ним поговорить, то вот где он остановился. И Елена? Я был в том счастливом положении, когда Дэймон Сальваторе на меня злился, это не длится вечно, независимо от того, во что он может заставить поверить. Тебе просто надо захотеть приложить усилия.
Я взяла кусок бумаги, которую он мне протягивал, обдумывая, насколько верным был его совет. Однозначно, он был прав, единственный способ для нас с Дэймоном суметь двинуться дальше – если я выделю время и выложусь по полной.
- Кажется, тогда я отправляюсь в Голливуд, – пробормотала я, пораженная тем, как легко пришло решение.
Когда я поднялась, чтобы уходить, Стефан также встал, по его губам скользнула легкая ухмылка – тень улыбки его брата:
- Уже Хэллоуин?
Я проследила за его взглядом и поняла, что по-прежнему одета в купальник, юбку, а на ногах бледно-розовые тапочки.
- Черт, – ругнулась я, отвечая на его улыбку. – Я сюда приехала сгоряча, забыла переодеться после занятий.
- Что ж, в любом случае, приятно было тебя видеть. Заходи еще. – Он подался вперед и легко обнял меня.
Немного пораженная редким проявлением симпатии у Стефана, я вымолвила:
- Буду заходить. Мне тоже было приятно повидаться.
- Ах да, Елена? – позвал тот, будто вспомнив о чем-то, когда я вышла обратно на солнечный свет. – Не позволяй ему вытирать об себя ноги, не только ты должна исправляться.
Соглашаясь, я в последний раз подняла руку в знак прощания. Не думаю, что он когда-нибудь поймет, сколько сил мне придали его прощальные слова.
Совсем немного времени заняло приехать домой, упаковать вещи, переодеться и оказаться в воздухе на расстоянии тридцати тысяч футов от земли. Парень позади, ноги которого застряли под спинкой моего сидения, ребенок, который ревел весь полет, – все стало несущественным, когда я задумалась над незапланированной поездкой через всю страну ради шанса пятиминутного разговора с Дэймоном. Я смотрела в окно, как аэропорт Лос-Анджелеса все приближается, пока мы идем на посадку, по всему ландшафту были видны пальмы и мелькали крошечные синие квадраты бассейнов. Малышка Елена Гилберт гналась за недосягаемым Дэймоном Сальваторе, даже не зная, а что именно найдет на другом конце. Это будет моим либо самым лучшим, либо самым худшим решением.
Даже не потрудившись подыскать себе отель, я отправила таксиста прямо по тому адресу, что был нацарапан на бумажке, которую я сжимала весь полет. Синие чернила слегка побледнели от моих вспотевших ладоней. Стоило мне выйти из самолета, как телефон оказался забит сообщениями, проще было его выключить. Как только мы подъехали к расположенному на Голливудских холмах ранчо в испанском стиле, я знала, что Дэймон арендовал именно этот дом. На нем так и лежал отпечаток предпочитаемого Дэймоном декадентского стиля.
В каждой комнате ярко горел свет, все двери и окна были широко открыты, звуки разговоров, смеха и музыки доносились из каждой щели. Я сделала глубокий вдох, задрала подбородок и шагнула в дом, в который, кажется, набилось народу, словно на карнавал Марди Гра. От стены к стене дом был заполнен людьми, и было весьма затруднительно найти трезвых. Выставив свои тощие локти, я проделала путь через первый этаж, выходя на сделанную из стекла веранду с видом на холмы. Это было бы потрясающее зрелище, будь у меня время смотреть. Передохнув и попытавшись отыскать среди макушек знакомую с волосами цвета вороньего крыла, я отвлеклась от охоты, заметив руку, ползущую по моей лодыжке.
- О, детка, я тебя погублю.
- Ага, попробуй, и я тебе морду раскурочу, – я съежилась и выдернула ногу из хватки нетрезвого тусовщика, который был похож на бедную копию Райана Рейнольдса. Он быстро отвернулся, и его начало рвать в кустах. Славненько. Сегодня Дэймон общался с действительно порядочными и цветущими людьми. Решив, что внутри безопаснее, я схватила выпивку с проплывающего мимо подноса, опрокинула в себя, выплюнула обратно и вернулась в толпу людей. Глаза слезились от жгучего вкуса водки.
Чтобы увидеть Дэймона, потребовалось сделать несколько кругов, и, клянусь Богом, толпа расступилась в нужное время, давая идеальный вид на него, прямо как в фильмах. Он развалился на одном из кожаных диванов, по обоим бокам сидели девушки с разным цветом волос. Долгую-долгую минуту я не могла дышать от нахлынувшей волны любви, обрушившейся на меня, словно с мгновения нашей последней встречи прошло гораздо больше времени, чем на самом деле. Если с этим чувством ему пришлось жить и сдерживать его последние пять лет, то не знаю, как он это пережил, он намного сильнее меня.
Я подошла ближе, словно меня приманили. Вид его расстегнутой рубашки, спутанных волос и извивающихся девушек был таким избитым, что я бы нашла это смешным, не будь так ужалена. Наши взгляды встретились, и на короткую опьяняющую секунду я подумала, что Дэймон оживился, и он рад меня видеть. А затем его лицо помрачнело и стало знакомой маской. С таким выражением он раньше никогда на меня не смотрел, только не вот так.
- Мисс Гилберт, вот это сюрприз, – неестественная улыбка на его губах, которая, как правило, была такой соблазнительно-искушающей, теперь вызывала отвращение – за ней я видела только яд и затяжную боль. – Что бы вы могли делать в солнечной Калифорнии?
Таращась на женщин, которые теперь с любопытством наблюдали за нашим общением, я неловко переставила ноги и пролепетала:
- У тебя найдется время на разговор?
Дэймон злобно усмехнулся над прозаичностью вопроса.
- Да ладно, мы лишь разок перепихнулись, не говори, что ты залетела.
- Прошу прощения? – рука сама поднялась к шее, нервно теребя находившийся там кулон. Девушки рассмеялись, как гиены, и я быстро поняла, что так и смотрю широко раскрытыми от удивления глазами в ответ на его колкое замечание. Я не ждала распростертых объятий, но это было грубо. Поспешно ощупывая и приводя в порядок одежду, в которой путешествовала несколько часов, и непричесанные спутанные волосы, я уцепилась за то, что если покажу сейчас хоть намек на слабость, Дэймон с радостью ухватится за это.
- А, понятно, пытаешься вести себя как такой весь большой и плохой мальчик на своей разросшейся вечеринке школьников с пивом. Браво, Сальваторе, просто браво. Жажда удовольствия в чистом виде.
Не меняя выражения лица, он подпрыгнул, распахнувшаяся рубашка еще больше приоткрыла рельефную грудь, от которой я настойчиво старалась отвести взгляд.
- Простите, дамы, много времени это не займет, – Дэймон очаровательно улыбнулся и взял меня за руку прежде чем я смогла воспротивиться, таща в пустой коридор. Понятия не имею, как там гостей не оказалось. Он остановился, как только мы оказались на месте и смогли отчетливо слышать друг друга, и небрежно прислонился к стене бежевого цвета, скрестив руки на груди.
- Ты знаешь, что в твоей ванной народ нюхает кокаин? – надменно сообщила я, искривив губы в насмешке и скопировав его позу, стоя возле стены напротив. – Ты вообще знаешь всех, кто сейчас находится в твоем доме?
Выглядя крайне гордым собой, Дэймон выдал:
- Неа. – Кажется, он почувствовал острое желание развить мысль. – С тех пор, как я приехал, это была сплошная безостановочная вечеринка. Самое лучшее решение.
- Ладно, Хантер Томпсон*, должно быть, ты собой гордишься. – Чуть дрожа и пытаясь избежать настоящего разговора, я спросила: – Рик тоже здесь? Все это как раз в его духе.
Дэймон апатично передернул плечами:
- Он пришел на какое-то время, потом забил и ушел домой.
В голове начали звенеть колокольчики – он что-то скрывал.
- Рик вот так тебя оставил?
- Кажется, ему до чертиков надоело возиться со мной, ему пару раз пришлось отвезти меня на промывание желудка. Не справляется парень со скоростью событий здесь, я не виноват.
Сердце ухнуло – какое бы впечатление ни пытался произвести Дэймон, с ним все было не так уж хорошо. И также он не веселился, как хотел всех заверить.
- Тебе пришлось промывать желудок? – полная чушь, Аларик бы не оставил друга в таком состоянии, пока тот сам не приложил бы руку.
Он еле заметно напрягся, когда заметил мой смягчившийся голос.
- Раз или два. Ничего такого, все часть лос-анджелеского багажа. – Без интереса изучая свои ногти, он спросил: – Что ж, разговор с тобой был просто великолепным и всякое такое, но ты что-то хотела?
Как обычно, я понятия не имела, как начать правильно говорить, вдобавок ко всему для такой беседы и время, и место были неподходящими. И Дэймон был абсолютно не в том настроении, чтобы слушать хоть что-то, что я должна сказать.
- То, как все закончилось, было неправильно. Я просто подумала… не знаю. Есть то, что нужно сказать, прояснить.
- Да, я вовсе не собираюсь обсуждать наши чувства. Мы это прошли. – Он оттолкнулся ногой от стены и в последний раз вкрадчиво мне ухмыльнулся. – Давай как-нибудь в другой раз.
Я смотрела ему в спину, как его фигура, шедшая по коридору, становится все меньше и меньше, и просто не могла понять до конца, что в эту секунду теряю Дэймона Сальваторе. И хотя я знала, что приехала с опозданием, очень большим опозданием, но я должна была высказать все, что боялась высказать до этого.
- Это было, когда ты взял меня в Париж лишь потому, что знал, как я учу французский. Я знаю, что предполагаемые новые клиенты были уловкой, Дэймон, – пока я говорила, то мысленно прорабатывала монолог, понимая, что слова, слетавшие с губ, были абсолютно правдивыми, и я признавалась в том, в чем не сознавалась себе раньше. И хоть я не желала говорить сегодня, это был мой последний шанс.
Тот продолжал уходить, быстро махнув рукой в знак пренебрежения.
Отчаяние нарастало, потому что я была уверена – если он сейчас скроется за этой дверью, все будет кончено. И я крикнула:
- Ты это понял, когда я дала тебе ту дурацкую бутылку виски. Я поняла, что влюбилась, когда ты взял меня в Париж, просто не знала все это время.
Он замер, не шелохнувшись и не повернувшись.
- Я люблю тебя, Дэймон. Люблю.
Спокойное и учтивое отношение, которое тот разыгрывал всю ночь, слетело, и он развернулся, несясь обратно и не останавливаясь до тех пор, пока не прижал меня к стене. Его рука врезалась в стену над моим правым плечом, и он наклонился так близко, что его дыхание защекотало ухо:
- Черт, не смей, Елена. Даже не думай делать это сейчас.
Я затаила дыхание, поддавшись порыву на этот раз не убегать, и подняла голову, чтобы встретиться взглядом с его вдруг ставшими взбешенными глазами, которые глядели на меня сверху вниз.
- Почему? Это же правда.
- Потому что ты ураган Гилберт, разрушающий меня и все на своем пути, когда тебе захочется. Я не хочу слышать от тебя эти слова, мне пришлось пересечь страну, чтобы попытаться отделаться от тебя.
Необъяснимое выражение его глаз, полное эмоций, добавило небольшую трещину в моем сердце – я знала, что во всем виновата сама. И все же я была не единственным плохишом.
- Ты тоже не такой уж невиноватый, Дэймон. Ты так уверен, что люди должны прощать тебе твои ошибки, но не дай Бог кто-то попросит прощения у тебя.
- Что ты хочешь от меня услышать? Просвети, и я скажу. – Когда с виду ярость частично отхлынула, он выдохнул: – Только, пожалуйста, отпусти меня.
- Нам столько нужно объяснить друг другу и исправить, – я затаила дыхание. – Не дашь нам шанс все побороть?
Глядя одновременно недоверчиво и пораженно, он уныло качнул головой:
- Поверить не могу, что ты меня об этом просишь. Все, о чем я просил тебя, это шанс. Я закончил, ты попросила меня уйти, и я ушел.
- Нет, – спокойно ответила я, отказываясь покупаться на это.
Закатывая глаза и погружая руки в волосы, Дэймон едко уточнил:
- Что нет? Не хочешь есть свою перевернутую глазунью? Не хочешь новых сезонов «Джерси Шора»**? Конкретнее, Елена.
- Нет, ты не можешь пять лет кого-то любить, а потом вот так забыть об этом. Мне тоже страшно, но я перестала убе...
Видимо, используя остатки своего ехидства, он сыронизировал:
- Ой, а ты у нас теперь эксперт в любовных отношениях, потому что за пять прошедших минут ошибочно убедила себя, что любишь меня. – Он тяжело сглотнул после последних слов, горло болезненно дрогнуло.
- Ладно, тогда посмотри мне в глаза, – я пальцем приподняла его подбородок, чтобы наши взгляды оказались на одном уровне. – Посмотри мне в глаза и скажи, что ты меня не любишь, что ты больше не хочешь, чтобы между нами что-то было.
Яростно отдергивая подбородок, Дэймон опустил взгляд и не стал смотреть мне в глаза.
- Нет, – выдавил он, его тело незаметно ослабело.
Мысленно я издала огромный вздох облегчения. До сих пор я не была уверена, что иду в верном направлении, давя на Дэймона, теперь не осталось сомнений, что я приняла правильное решение – поверить в него. В нас.
- Ты не можешь так сделать, да? – осторожно заметила я. Мой большой палец остановился на его скуле, и я позволила себе насладиться ощущением его кожи под своей. Дэймон не наклонялся ближе, но и не сбрасывал мою руку. – Я буду за тебя бороться, Дэймон, раньше я этого не делала, но теперь буду. Так что делай что хочешь, я не боюсь, и ты не заставишь меня передумать.
Бросая последний взгляд в дверную щель, за которой царил разврат, я опустила руку и решительно кивнула:
- Тогда увидимся в Нью-Йорке.
На этот раз его глаза смотрели мне в спину, пока я шла по коридору, а я знала и ни капли не сомневалась – впереди была адская борьба.