The End 19 страница

Также меня все время спрашивали о странных звонках, которые с началом следствия, к счастью, прекратились, однако толком я не мог сказать ничего, ведь в трубке каждый раз молчали.

Дошло до того, что мы с Томом, придя домой, валились на диван, не в силах сдвинуться с места. Нередко сон настигал нас прямо там, не дав даже умыться и дойти до кровати. Иногда я просыпался посреди ночи, тормошил Тома, который, путем моих стараний, через несколько минут все же открывал глаза и ещё какое-то время непонимающе хлопал ресницами. Потом он, очухавшись, поднимался и за руку уводил (или попросту уносил), меня в спальню, где раздевал и укладывал на мягкие простыни, утраиваясь рядом. А бывало, что я уже утром просыпался в кровати, будучи заботливо перенесенным и раздетым Томом.

Правда, в последнее время Том стал каким-то странно задумчивым. Он мог подолгу разглядывать меня спящего. Я просыпался от его тяжелого взгляда и спрашивал, в чем дело, но Трюмпер только улыбался и нежно целовал.

Он часто повторял, что любит, на что я естественно отвечал тем же, и все-таки закрадывалось смутное сомнение, что что-то происходит. Пару раз Том даже предлагал поговорить, но почему-то предлагал он это в самые неподходящие моменты. Разговор всегда срывался по чьей-либо вине, а когда, разобравшись со всеми мешающими обстоятельствами, мы готовы были вернуться к нему, Том отмахивался и переносил беседу на следующий раз.

Словно появилась какая-то недосказанность в наших отношениях, и это могло всерьез волновать, если бы между нами что-то изменилось, но мы по-прежнему дурачились, танцевали, а по ночам сливались в страстном безумии, если на то были силы, а если нет, то, тесно прижавшись друг к другу, спали, видя самые сладкие сны.

…

Заявившись домой после эфира и очередного посещения полиции, я устало рухнул на диван. Глаза закрылись сами собой, дыхание выровнялось, и я благополучно задремал, так и сидя на диване. Проснулся я от легкого прикосновения к своим коленям. Открыв глаза, тут же обнаружил Тома, сидящего передо мной на корточках, устало улыбающегося и сложившего руки на моих ногах.

- Давай-ка переоденься, а уж потом спать, – Том встал и потянул меня на себя.

Я застонал, но все-таки поднялся.

Вопреки словам Тома, после переодевания я не уснул. Неожиданно появился голод, и пришлось его утолить. Тому, судя по всему, есть не хотелось, и он уселся на многострадальный диван в обнимку с какими-то бумажками. Я поел и присоединился к нему, прилег рядом, уложив голову на подлокотник и подобрав под себя ноги.

Том решительно меня не замечал, но, когда я пнул его ступней в бедро, он улыбнулся, положил правую руку мне на лодыжку и погладил ее.

- Ну, Том, – такого внимания мне было недостаточно.

- М? – Трюмпер оторвался на мгновение от тестов и глянул на меня.

Я вернул выразительный взгляд, но Том не оценил и, усмехнувшись, вернулся к бумажкам.

Том Трюмпер, маленькая сволочь!

Такой расклад меня совсем не устроил, и я решил добиться-таки положенного внимания. Я твердо вознамерился свести с ума этого засранца, так соблазнительно покусывавшего губу, и пододвинулся к нему ближе, вытянул ноги вверх так, что они оказались под прямым углом к телу. Том, конечно, сделал вид, что не заметил ничего, тогда я развел ноги в стороны и вкрадчиво позвал:

- Томми?

А он уже еле сдерживал улыбку.

- То-о-ом? – ласково протянул я.

Но эта зараза с видом ученого назло мне обвела ещё один ответ в тесте кружочком.

- Том-м-м, – совсем уже непристойно выдохнул я.

И Том, рассеянно вытянув в сторону руку, опустил ладонь вниз, угодив прямо мне на пах. Я ахнул от неожиданности, а Том охнул, удивленно отрываясь от бумаг.

Несколько секунд мы не двигались, а потом разразились дружным хохотом.

- Ты меня соблазнить пытался? – Том смеялся, падая на меня всем телом и пытаясь ущипнуть.

- А-а-а! Трюмпер, прекрати!

Он все-таки изловчился и ухватил меня за пятую точку, но на этом не остановился и стал беспорядочно щекотать по всему телу. Прохладные пальцы тут же проворно пробрались под футболку и начали издевательски бегать по ребрам, но я не сдавался и извивался, дрыгался, уворачивался, как мог. Иногда попадал Тому коленкой или локтем в живот, и он грозно шипел, пытаясь укусить меня за что-нибудь.

- А-а-а! Томас! С*ка, нет! Нет… Не-е-ет!

Трюмпер сел на мои ноги верхом, спиной ко мне, и принялся щекотать пятки и чувствительные места под коленками, а сам ржал при этом как конь.

Мой визг перемежался с истерическим смехом, часто переходившим в похрюкивания и всхлипы. Но я стиснул зубы и, приподнявшись, повалил Тома на себя спиной, ловко вывернулся и оказался на нем.

- Ого! – изумленно улыбаясь, выдохнул Том, но не прекратил попытки покарать меня, и борьба продолжилась.

- Нет, нет, только не там! М-м-м, не-е-ет!

Трюмперу тоже пришлось не сладко, когда мои руки пробрались на его спину.

- Ах ты, гад, да я тебе… Да я тебе! Спасите! Помогите!

- Фух, Каулитц, вертлявая же ты скотинка.

- Кто я!?

- А-а-а, блин, я не то имел в виду! Би… Билл! Моя задница тут не при чем!

Закончилась наша схватка тем, что Том лежал на моих ногах лицом вниз, перпендикулярно мне, сидящему на диване. Четко на коленях расположилась обожаемая задница, которую я с упоением мял в руках через мягкую ткань легких домашних штанов. Том тихо возмущался и несколько раз пытался подняться, но я такого шанса ему не дал.

- М-м-м, какая же она… - я зажмурился, с удовольствием сжимая в ладонях упругие половинки.

- Ты не со мной живешь, по ходу, а с моей задницей, – прокряхтел Том снизу.

- Кто тебе сказал, что она твоя? – возмутился я, залезая одной ладонью под штаны и боксеры.

Том издал непонятный, но явно удивленный звук и продолжил покряхтывать:

- То есть, то, что её носят мои ноги, уже не считается?

- Нет! Она моя! – упрямо заявил я, оглаживая ягодицы уже двумя руками под одеждой.

- Так, может, женишься на ней? – хохотнул Том.

- Знаешь, если бы у нее был паспорт, то в графе семейное положение уже давно стоял бы штамп! – я стянул штаны Тома ровно до того места, где кончается аппетитная попка, и с садистским удовольствием шлепнул сначала по правой ягодице, а затем и по левой, будто ставя в подтверждение пару штампов.

- Ужас. Я связался с ягодичным маньяком, – Том уткнулся носом в обивку, балдея, тем не менее, от ласковых поглаживаний моих рук.

- С самым жестоким, притом! – согласился я и, нагнувшись, смачно чмокнул по очереди каждую половинку, слегка засасывая кожу.

- Черт, – Том застонал.

А я лизнул свою любимую обалденную задницу в каждую половинку и спрятал это великолепие под ткань, похлопав ее, словно завершая процедуру любования трюмперовским задом.

- Билл, может, поговорим?- неожиданно спросил Том.

Я опешил от резкой смены темы.

- Том, что-то не так? – я вдруг подумал, что это из-за того, что я сейчас творил. – Если тебе не нравится повышенное внимание к твоей заднице, я не буду больше…

- Да нет же, – Том все так же утыкался носом в диван и не смотрел на меня.

- А что тогда? Между нами что-то не так? – мой голос испуганно дрогнул, в голове все смешалось. Я растерялся.

- Черт, почему, если один из партнеров хочет поговорить, то обязательно между ними что-то не так? – Том поднялся и сел рядом.

- Я не…

- Всё в порядке Билл, - серьезное лицо Трюмпера озарила теплая улыбка, которая, впрочем, казалось немного усталой, а сам Том нервничал. – Я люблю тебя, ты замечательный, ты чудо, – он придвинулся вплотную и, взяв в ладони мое лицо, потерся своим носом о мой.

Я сглотнул и придвинулся к Трюмперу в ответ, обнимая руками за талию.

- Я тебя тоже люблю, – выдохнул я в приближающиеся для поцелуя губы.

В общем, до разговора у нас так и не дошло. Через пару минут после попытки поговорить мы уже страстно зажимались на диване, а ещё через полчаса Том подхватил меня на руки и потащил в спальню, где долго отыгрывался на моей заднице, хотя я был отнюдь не против...

…

Спустя пару дней я забрал Тома с тренировки по баскетболу, и теперь мы ехали домой, что-то оживленно обсуждая.

- Кстати, пока есть возможность, может, поговорим, о чем ты хотел? – я на секунду обернулся к Трюмперу, успевая заметить, как его лицо вытянулось.

Том молчал, заставляя меня занервничать.

- Билл, ты за рулем, не стоит, я думаю, – Том нервно отмахнулся.

- Я и остановиться могу, – в подтверждение своих слов я повернул в сторону какой-то стройки и остановился возле бетонного забора.

Фонари здесь почти не горели, и машин не было.

- Ну?

Из колонок послышалась знакомая мелодия, Том скосил глаза на магнитолу и, тяжело вздохнув, улыбнулся.

- С этой песни все начиналось, – с ностальгией в голосе выдал Трюмпер.

По радио крутили “Sexy Bitch”.

- Что начиналось? – я начал раздражаться.

Поведение Тома не лезло ни в какие ворота. Он будто осознанно тянул резину. Я заглушил двигатель и повернулся всем корпусом к парню.

- В клубе, она звучала в клубе, когда я зашел и увидел тебя, танцующего на столе.

Казалось, тот злополучный клуб просто преследует нас. Зачем я только напомнил о нем, когда вместо признания в любви огорошил Тома признанием в употреблении наркотиков?

- Ты был на втором этаже, а я внизу. Я тогда завис по полной, – Том мечтательно улыбнулся и покачал головой. – Ты отплясывал на столе с закрытыми глазами, так плавно, так сексуально… Я ещё тогда подумал, что песня тебе безумно подходит. Ты водолазку задирал, оголяя живот, губы кусал, голову запрокидывал, волосы так и летали в разные стороны. А люди внизу как завороженные следили за каждым твоим движением, за каждым изгибом. Господи, а как ты бедрами качал, задницей крутил… Я чуть слюной весь не изошел.

Я смущенно улыбался и был уже точно цвета спелого помидора. Том не смотрел на меня, будто не желая смущать ещё больше.

- Потом ты чуть не грохнулся, а у меня так екнуло вот здесь, – он приложил руку к груди и сжал толстовку в кулак. – Я рванул наверх, охраннику наврал, что водитель твой и головой за тебя отвечаю. А ты все танцевал, сводя с ума и от восхищения, и от страха, там ведь перила совсем невысокие, а ты ещё и на стол взобрался, – Том покачал головой в очередной раз.

- Об этом ты и хотел поговорить? – я робко нарушил его воспоминания. Все-таки мы здесь и сейчас, а то время уже не вернуть.

- Нет, - Трюмпер вскинул на меня взгляд так резко, что даже косички взлетели вверх. – Я хотел… Билл, только я сразу скажу, что не решено ещё ничего, – он в нерешительности закусил губу.

Я замер, стало не по себе.

- В общем, когда я ездил на последние сборы с баскетбольной командой, там были представители профессиональных команд. Так вот, недавно они приезжали к нам в город и лично смотрели игроков, а потом предложили… - Том на пару секунд замялся, нервно заламывая пальцы на руках. – Мне. Мне предложили место в команде.

- Так это же классно, – непонимающе выдавил я.

- В Нью-Йорке, – Том зажмурился и отвернулся.

Мне будто перекрыли кислород, я не мог вздохнуть полной грудью.

- То есть ты хочешь сказать, что тебе предложили играть в Америке? – я почти шептал, настолько был шокирован.

- Да, – Том слабо кивнул, все ещё глядя в сторону.

- Когда надо дать ответ?

- На следующей неделе.

- А почему ты так долго…

- Черт, я не знал, что делать, как тебе сказать, и вообще! – вспылил Том, перебив меня.

Я глубоко вздохнул, закрыв глаза.

- А когда выезд?

- Через полтора месяца.

Кажется, эти слова для меня все сделали ясным.

- Ты все решил, Том, – тихо выдохнул я и открыл дверцу автомобиля.

- Билл, да ничего я не решил! Куда ты? Только не надо…

- Том, - я спокойно остановил его. – Всё в порядке, я никуда не ухожу, просто выйду на пару минут.

Надо было вздохнуть.

Том отпустил мой локоть и позволил беспрепятственно выйти из машины. Я тихо хлопнул дверцей, отошел на пару шагов вперед и тут же услышал, как открывается дверь со стороны Тома. Но я действительно не собирался никуда идти, поэтому вытянул руку в сторону в останавливающем жесте, и дальнейших действий от Трюмпера не последовало, только тихо клацнула дверца, так и не открывшись до конца.

Я отчаянно вгляделся вдаль, где нечетко мерцали фонари и маленькие окошки домов, и медленно побрел вперед, опустив голову.

Нет, ну знал же, Каулитц, что нельзя так привязываться к нему. Вроде уже и наученный жизнью, а все равно поддался, промахнулся, обжегся, сгорел, о-сту-пил-ся…

Конечно, у него шанс один на миллион. Он, быть может, единственный человек на всю многомиллионную Германию, которого пригласили играть в американской команде сразу после университетской сборной. У него теперь впереди новые горизонты. А я останусь здесь, как пройденный этап. И это, наверное, правильно.

О том, чтобы поехать с ним, и речи быть не может. Во-первых, он ничего не предлагал, и не факт, что предложит. Во-вторых, я там ему буду совсем не нужен. Я там даже работать не смогу. Глупости. Да и следствие… Я под подпиской о невыезде, и, чувствую, это надолго.

Господи, как же я без него?!

Сильно зажмурив глаза, сжав кулаки и тряхнув головой, я обернулся.

Я ведь так люблю тебя, чертов Том Трюмпер.

Том сидел в машине и сверлил меня наполовину злобным, наполовину обеспокоенным взглядом.

А вдруг ты и правда не решил?

Господи, ведь не решил же?

Под тяжелым, словно приковывающим к земле взглядом, я стал тихо возвращаться к машине, от которой отошел метров на двадцать.

Он “вел” меня этим страшным взором все время, что я, неспешно переставляя ноги, шел до машины. Я остановился прямо у капота, развернулся спиной, теряя зрительный контакт, оперся о машину и закрыл глаза.

Не хотелось ничего: ни думать, ни рыдать, ни буйствовать…

Я просто постоял минут пять, крепко сжав веки, слушая слабые завывания ветра и звон арматуры за забором, а потом решительно оттолкнулся от капота и вернулся в теплый салон автомобиля.

Том смерил меня властным взглядом и, ни слова не говоря, развернулся, протянул руку, забираясь пальцами в мои волосы, и резко дернул к себе за затылок, тут же впиваясь в мой рот грубым поцелуем. Я успел только пару раз нервно вздохнуть, пока он остервенело терзал, кусал, просто насиловал мои губы, жестко засасывая...

- Я. Не. Решил, – прошипел он, разорвав поцелуй, прислоняясь своим лбом к моему, не давая отодвинуться.

Мы оба шумно глотали воздух. Том чуть сжал волосы на моем затылке.

- Мы не решили, – прошептал он в никуда.

22.

Скажу, что всю следующую неделю мы только и обдумывали сложившуюся ситуацию, и солгу. Скажу, что не ломали мозги, и тоже совру. Нет, каждый думал, но по-своему, в тайне от другого.

Было сложно, когда вроде бы все наладилось, взять и начать рубить на корню. Не легче было и латать подбитый корабль наших отношений.

Решение само собой не находились, а время бесследно ускользало из рук час за часом.

Мы жили как раньше. Приходили домой, валились на диван, складывая друг на друга ноги и руки, тихо обсуждали прошедший день, грустно вздыхали, изредка все-таки роняя фразы о необходимости выбора. Мы не давили друг на друга, просто приводили свои аргументы за и против того или иного выхода. Том опровергал мои высказывания, я – его, мы выдвигали новые гипотезы и тут же замолкали, понимая, что ни одна нам не подходит.

Каким бы ни стало наше решение, мы знали точно – оно будет обоюдным – как бы трудно ни было его принять, ведь мы желали друг другу только лучшего. И даже природный эгоизм в обнимку с инстинктом самосохранения уходили на второй план, забывались при одном взгляде на любимого человека.

Окончательное решение мы приняли как раз накануне того дня, когда Тому нужно было озвучить свой выбор.

Я лежал на груди Трюмпера в гостиной. Меня чуть потряхивало, а сердце скакало как ужаленное, я постоянно ерзал, пытаясь скрыть свое волнение. Тому было не легче – он перебирал пальцами одной руки тканевые нашивки на моих штанах, а второй лениво гладил меня по волосам, впрочем, обе его руки подрагивали, выдавая с головой на пару с неуемным сердцем в груди, которое било прямо мне в ухо.

- Я не хочу от тебя уезжать… Ты лучшее, что было в моей жизни, – Том разоткровенничался. – Я, бл*дь, так долго о тебе мечтал, - он закрыл глаза, сглатывая. – Я как малолетняя фанатка слушал твои эфиры и млел от голоса, от смеха, а сейчас чувствую себя такой мразью. Вот, вроде мечта и исполнилась, а я как умалишенный собираюсь от нее сбежать. Не хочу, но…

Даже в его спокойном голосе проскакивали истерические нотки.

- Не вини себя, судьба так сложилась.

- Билл, а может пох*й? Сдалась мне эта команда, эта Америка, эта карьера? Я и здесь в этом плане себя неплохо чувствую.

- Том, ты же понимаешь, что это уникальный шанс?

Бог мой, как пафосно звучит.

- Билл, ты мой уникальный шанс! – Том потрепал меня по затылку.

Я уткнулся носом в его грудь, тяжело вздыхая.

- Какие у тебя перспективы тут, а какие там? Сам подумай.

- Слушай, выглядит так, будто ты и рад будешь, если я свалю!

- Бл*, ты придурок, – я пихнул его локтем под ребра. – Я меньше всего на свете хочу тебя отпускать, тем более в Штаты, но, Том, меня чувство вины съест, когда ты в тридцать лет будешь тренировать школьную команду за пять сотен евро в месяц.

Том промолчал, только крепче прижал меня к себе.

- Том, задушишь, – я охнул, чувствуя, как будто хрустнули кости.

И Трюмпер чуть ослабил хватку.

- А меня, по-твоему, чувство вины не съест, если я оставлю тебя, особенно в сложившейся ситуации? Да я же выть буду, зная, что ты тут один, а начнется суд… Я сойду с ума, – жалобно проговорил Том.

- Ты не хочешь ехать? – шепотом серьезно спросил я.

Том молчал, долго молчал, гладя меня по волосам.

- Хочу, – так же серьезно выдохнул он.

- Вот видишь…

- Бл*-я-я! - сквозь зубы процедил он.

- Том, все нормально. Я ещё неделю назад понял, что это неизбежно, – я приподнялся, опираясь на руки, и заглянул ему в глаза.

Виноватый взгляд обжег горечью, но я через силу улыбнулся и продолжил:

- У тебя там времени не будет думать обо мне. Ты только представь: Нью-Йорк, новые люди, впечатления, язык, в конце концов. Тренировки, игры, команда. Тебе не будет дела до меня, а я уже это проходил… Я переживу. Будет сложно, но переживу. И знаешь, ради тебя переживу, потому что люблю тебя сильно-сильно, – как бы я не храбрился и не настраивал себя на спокойствие, на глазах все-таки навернулись слезы.

Но и Тому, судя по его виду, хотелось убиться об стену. Он со всей силы дернул меня на себя, и я опять упал ему на грудь.

- Люблю тебя, Каулитц, безумно люблю!

Я зачем-то кивнул, бороздя носом ткань.

Решение было принято. Да оно было принято даже не в машине неделю назад. Оно было принято ещё раньше.

Было больно, пусто на душе, паршиво. Но злиться и истерить не хотелось вовсе. Это стало бы самым глупым поведением в нашем случае. Мы были апатично спокойны и расслаблены, хотя тихонько подвывать все-таки хотелось. Но для сохранности психики друг друга мы просто лежали на диване, крепко вцепившись друг в друга, желая продлить время вместе.

Мысль о том, что придется попрощаться, больно резала по сердцу, с садистским удовольствием появляясь каждые несколько секунд. Но мы взрослые люди и играем во взрослые игры. А в них иногда можно и проиграть, от этого никто не застрахован. И плевать, что казалось – ты выиграл, в последний момент все становится с ног на голову. В последний момент ты таки всё проиграл. Всё. Но будешь помнить, что держал этот приз и даже наслаждался им, но на то она и жизнь, чтобы поманить тебя пряником, а подарить в итоге удар кнутом. Главное – не сломаться, не споткнуться об этот чертов кнут и, все-таки падая лицом в грязь, знать, что встанешь. Во что бы то ни стало встанешь, гордо встряхнешь головой и пойдешь дальше. Чтобы вновь упасть, а потом подняться…

- Мы прощаемся, чувствуешь? – отстраненно спросил я, даже не осознавая, что говорю. Просто вырвалось.

Том выдохнул и поцеловал меня в макушку.

- Только не сегодня, ладно? – еле ворочая языком, я даже не шептал, просто шевелил губами, закрыв глаза и цепко ухватившись за майку Тома.

- Ни за что, – прохрипел Том, осторожно поглаживая меня по спине обеими руками, согревая, давая почувствовать себя, свое тепло в посл…

Черт, не могу. Не буду говорить это слово, даже думать о нем не буду!

- Дай мне от себя отвыкнуть… Не так резко, – я не соображал совершенно, что несу.

Мой речевой аппарат, может, и контактировал с мозгом и сердцем, но вот с сознанием – точно нет. Если бы я не чувствовал, как Том забрался теплыми ладонями под майку, то готов бы был поклясться, что нахожусь без сознания.

- Би-и-илл, – Трюмпер опять сжал мои ребра до хруста.

Но уж теперь было плевать на физическую боль. Он подтянул меня на себе повыше и стал мягко целовать в щеку, просто приклеился к ней губами и целовал, едва отрываясь.

- Мы даже не поскандалили, – горько усмехнулся я.

…

Неудивительно, что этой ночью мне не спалось. Том, конечно, усыпил меня сначала, укрыв своим телом, чтоб неповадно было, и, как настоящий суровый немец, теперь сопел в подушку, лежа на животе. Не то, чтобы его не волновала вся сложившаяся ситуация, но мы с Томом все-таки разные и даже переживать склонны по-разному.

Я итак по ночам всегда плохо сплю, часто просыпаюсь и шарахаюсь по квартире около часа, прежде чем снова заснуть, а тут на мою бессонницу наслоилось ещё и эмоциональное состояние.

В общем, к трем ночи я так себя измотал, что не заметил, как проснулся Том.

- Лунатик, почему не спишь?

Я вздрогнул, испуганно поворачивая голову в сторону Тома.

- Не хочу, – выдохнул, встречаясь взглядом с едва уловимо горящими в полумраке глазами Тома Я подполз вплотную к лежащему на животе Трюмперу.

- Билл, – позвал он укоризненно.

- Спи, – я мягко улыбнулся и легко поцеловал его в плечо, ощущая под губами бархат теплой кожи.

Том как-то мрачновато выдохнул и неожиданно взобрался на меня, ловя по пути мои руки и задирая их вверх.

- Ты чего? – я недоуменно хохотнул, глядя, как он теребит сережку в губе, едва высовывая кончик языка.

- Сейчас я заставлю тебя захотеть! – Том как-то опасно прошипел мне в лицо, а потом хитро улыбнулся и резко опустился вниз корпусом, так и не отпуская моих задранных вверх кистей.

- То-о-ом?

Ответом мне стало лишь сдавленное хихиканье. Том тем временем начал вершить свои страшные дела. Он медленно высунул язык и так же медленно лизнул меня в грудь, в районе солнечного сплетения.

- Том? – я всё еще смотрел на Трюмпера широко раскрытыми глазами.

Он времени даром не терял, принимаясь теперь быстро и коротко лизать меня по груди и животу. Горячий мокрый язык то и дело проходился по коже, оставляя влажные следы, заставляя хохотать и возбужденно выдыхать одновременно.

Том внезапно зарычал и вгрызся зубами в мой бок, совсем не сильно, но так, что я застонал и выгнулся.

- Будешь знать, как не спать по ночам, – грозно сверкнул глазами он, приподнявшись, потом вдруг отклонился вбок и лизнул меня в подмышку.

Я икнул от смеха и попытался вырваться, так как щекотка стала просто невыносимой.

- Блин, Том! – я хохотал, не в силах прекратить это ночное безумие.

Трюмпер тем временем принялся “обрабатывать” вторую подмышку, все так же оставляя руки в железном захвате. Я уже бился в истерике, без разбора задирая ноги, пытаясь отпихнуть Тома, но ему было абсолютно все равно. Он сам тихо хихикал, продолжая изводить меня своим языком, вынуждая то задерживать дыхание, чувствуя, как тело пронизывает с головы до ног электрическими зарядами, то хохотать, не сдержавшись.

Вдруг отвлекшись от своего занятия, Том сменил щекотку на лишь чуть щекочущие ласки подушечками пальцев и языком, что тут же отозвалось в теле вполне очевидной реакцией. Заметив это, Том опустился на меня всем телом и потерся животом о мой пах.

- Бл*-я-я, - я застонал.

А Том лишь хмыкнул в ответ и ещё чуть-чуть поерзал, уже не играя и не дразня. Он чувственно целовал мою грудь, сползая все ниже и ниже. Я едва не упустил момент, когда его руки ослабили хватку и исчезли совсем, тут же обнаруживаясь у меня на бедрах.

Я был уже где-то не здесь и не сейчас, утопал в сладкой неге губ и рук. Они сводили с ума, снося напрочь крышу, будоража в венах кровь, забирая рассудок. Возбуждение накатывало сильнейшими волнами, заставляя захлебываться в них.

Широкие ладони мягко подтолкнули колени вверх, помогая ногам согнуться и разъехаться в стороны, и стали настойчиво, но мягко гладить внутреннюю сторону бедер. А губы спустились в самый низ живота, и спустя секунду рядом с кромкой боксеров появилась влажная дорожка, оставленная неугомонным языком.

- Ах…

Том опустился ещё ниже и прижался губами через ткань к горячей возбужденной плоти. Он высунул язык и провел им поверх трусов, отклонился назад и сорвал их с меня.

- Хорошая же у тебя колыбельная, – еле успел выговорить я, прежде чем сорваться на хриплый крик.

Pov author

Опираясь плечом о стену, Билл грустно смотрел на Тома, завязывающего шнурки перед дверью.

Они решили. Решили расстаться, не говоря друг другу “Прощай”, лишь только “До свидания”, в надежде, что судьба обязательно предоставит им эту встречу, пусть не так скоро, как хотелось бы, но предоставит. Без криков и ругани. Просто потому что они взрослые и рассудительные люди… Хотя какой к черту рассудок в делах сердечных? Но дороги назад уже не было, они перекрыли друг другу пути к отступлению.

- Я тебя люблю, – тихо прошептал Том, прижимая Билла к себе.

- А я тебя, – еле слышно ответил Билл, вжимаясь в любимого.

- Ты знаешь, где меня найти.

- Да, знаю, – Билл украдкой смахнул все-таки просочившиеся через мысленный запрет на рыдания слезинки. - Том? – судорожный вздох сорвался с губ Билла, но он попытаться взять себя в руки.

- Да?

- Можно я буду с тобой в аэропорту?

- Билл, – Том нахмурился, с укором взглянув на парня.

- Ну пожалуйста, - умоляюще произнес тот. – Я обещаю не плакать. Тем более мы все решили! Мы же теперь друзья, а как друга не проводить?

Натянутая из последних сил улыбка выдала Билла с головой.

Том молча смотрел на такого дорогого и желанного человека. А в голове крутилась лишь одна мысль: “Долгие проводы – лишние слезы, не только твои слезы, но и мои…”

- Если хочешь, - Трюмпер мягко улыбнулся, приглаживая выпавшие из дредлоков волосы на самой макушке парня. – Только без рыданий, – назидательно погрозил пальцем он.

- Так точно, – кивнул Билл, вновь прильнув всем телом к Тому, уже тоскуя по нему.

- Билл, я же тоже не железный… - выдохнул тот, закрывая глаза.

Он собирался уже четвертый или пятый раз за день. Две спортивные сумки были уложены ещё с утра, но уйти тогда он не смог, как не смог и в полдень, и позже. Оба юноши находили нелепые отговорки, откладывая расставание.

- Да-да, прости, – Билл, отстраняясь, вытер скопившуюся в уголках глаз влагу.

- Пока, – Том взял сумки, закинул на плечо рюкзак. Надо было уходить, пока он решился и не нашелся очередной предлог. Позже будет ещё больнее.

- Погоди! – спохватился Билл. Он подошел вплотную к Трюмперу и оставил на его щеке смачный поцелуй, больше напоминающий садистский засос. – Как раньше, – с горечью, так и витающей в воздухе, хихикнул он, растирая пальцами покрасневшую кожу.

Том улыбнулся, с нежностью глядя на Каулитца. Его тонкие руки, мягкую грустную улыбку на пухлых губах, блестящие от слез глаза. Как бы ему сейчас хотелось, чтобы блестели они от счастья. Том сам держался из последних сил.

Минута, и дверь закрыта. Том постоял несколько секунд на площадке, поджав губы, обернулся и нехотя двинулся к лестнице, а потом быстрее и быстрее, и бежать, чтобы не было искушения вернуться.

Билл сполз по стенке и все-таки зарыдал, закусив губу в попытке сдержать плач.

А ведь он знал, что так будет. Знал. Чертова интуиция никогда не подводила парня, и он прекрасно это понимал. Но ничуть не жалел.

Билл трясущейся рукой снял с тумбы свой телефон и дрожащими пальцами настрочил сообщение.

“Если бы мне предложили начать все сначала, я бы оставил всё в точности так, до мельчайших деталей. Спасибо”.

Но так и не решился отправить.

…

Билл несся по шоссе со скоростью света, невольно вспоминая все наставления Тома по поводу скорости и быстрой езды. Эфир закончился двадцать минут назад, а до рейса Тома оставалось всего полтора часа, и Билл спешил.

Парень кинул машину, даже не позаботившись о парковке. Он забежал внутрь и направился к фонтану, где они условились встретиться.

Впереди мелькнули две знакомые фигуры, возвышающиеся почти над всеми людьми, и Билл, не раздумывая, кинулся туда.

Дирк заметил его первым, но Тома предупредить не успел, и Билл с разбегу налетел на него, душа в объятиях.