The End 14 страница

Том рыкнул и на секунду зажмурился, но все-таки решил понаблюдать ещё.

Билл же даром времени не терял и теперь, с наслаждением закусив губу, вертел головой в разные стороны, и попой при этом совершал те же движения. Затем он встал, облокотившись на барную стойку одной рукой, а второй поднял волосы, забрав их выше, и теперь двигался так. Сводя с ума и захватывая разум.

Потом отошел к плите, не прекращая выгибаться, и помешал что-то лопаткой, дальше сделал пару шагов назад и изогнулся волной по всему телу. Тут-то Том и не выдержал, наблюдая, как изящно и волнующе двигается самое желанное тело.

Парень неслышно подошел сзади и без предупреждения прижался всем телом со спины. Билл вздрогнул, чувствуя, как сильная рука обхватывает его за талию, однако даже не удосужился повернуть голову. Он и так знал.

Том же не собирался прекращать. Он, задавая свой ритм, стал выгибаться вместе с Биллом, пропуская волну сразу по двум телам. Оба дыхания уже были тяжелыми донельзя, а движения получались чуть заторможенными и слишком возбуждающими.

Билл откинул голову назад – теперь ему не надо было вести, так как вел Том, который тем временем уже водрузил и вторую руку на живот Каулитца, опуская обе конечности на бедренные выпирающие косточки и крепко прижимая к себе.

Ди-джей не выдержал такого давления сзади и развернулся, чуть отстраняясь, но танцевать не прекратил. Теперь оба парня изгибались навстречу друг другу. Выглядело все это со стороны невыносимо развратно, но безумно красиво. Уверенные отточенные движения Тома и совращающие, загоняющие в угол, возбуждающие до предела, ведомые инстинктами движения Билла.

Оба не видели ничего, благодаря закрытым глазам. И не нужно было видеть, достаточно было чувствовать. Чувствовать телом другое тело, его жар и желание.

Билл вдруг подался вперед и неторопливо лизнул шею Тома, проходясь горячим языком по всей её длине. Том шумно выдохнул и схватил Билла за затылок, тут же нетерпеливо засасывая губы парня. Билл поддался и стал с упоением отвечать на резкие страстные манипуляции губ и языка. Том целовал грубо, но не причиняя боли или неудобства. Нет. Просто сейчас им руководила отнюдь не нежность. Он то засасывал губы Билла, то запускал язык в его рот, то облизывал подбородок, то оставлял влажные следы на шее. Билл самозабвенно отвечал, как вдруг песня кончилась. А на смену ей пришла совсем другая, совсем не страстная, а милая и лиричная композиция.

Билл улыбнулся и открыл глаза, почувствовав, что Том остановился.

- Привет, – он быстро чмокнул Тома в губы и, вывернувшись из его рук, отошел к плите.

Том же стоял в оцепенении, ощущая себя брошенным.

- Эй, ну куда ты? – в тоне Тома смешалось и нытье и возмущение.

- Мясо сгорит, – хихикнул Билл, смущенно улыбаясь в сковородку.

Том растроенно выдохнул и, довольствуясь вкусом, оставшимся на губах, плюхнулся на стул. Билл тем временем уже раскладывал еду по тарелкам.

- Кто-то говорил, что он танцевать не умеет, – с подозрением игриво процедил Том.

Билл сразу заулыбался и засмущался, располагая тарелки на стойке.

- Не умею, – пожал он плечами.

- То-то я смотрю, ты так... кхм… Ладно, оставим без комментариев, а то точно кончу, – Том закрыл лицо руками.

Билл залился краской, не ожидая такой откровенности, но Трюмпер не видел этого, так как лицо закрыл по той же причине.

Ужинали, обмениваясь робкими улыбками и искрящимися взглядами, после чего Том почти рухнул на диван в гостиной. Билл приземлился рядом, однако, видя состояние танцора, тут же поволок того в спальню.

Том все-таки нашел в себе силы принять душ, а когда оттуда же вернулся Билл, уже почти спал.

Каулитц осторожно опустился рядом, укрываясь одеялом. Сегодня он наконец-то позволил себе лечь сразу же в одних боксерах.

- Ты чего музыку в одиннадцать вечера врубил-то? – еле выговорил Том, нащупывая под одеялом руку Билла.

- Не знаю, захотелось, – улыбнулся Билл, ощущая, как Том аккуратно берет его ладонь в свою руку и поглаживает большим пальцем.

- Билл, - вдруг серьезно, насколько это было возможно в состоянии жуткой усталости и сонливости, начал Том. – У меня никогда не было отношений с парнями, я говорил. И я не знаю, как мне себя с тобой вести, - он замолк, пытаясь подобрать слова.

- Неважно, - Билл придвинулся ближе. – Веди, как знаешь, - тихо шептал он. – Также как с девушкой, я не буду обижаться.

Они лежали уже почти вплотную. Билл заворожено смотрел на закрытые глаза Тома, чуть сжимая своей ладонью его.

Раньше его всегда выводило из себя обращение как с женским полом, он ненавидел все эти девичьи прозвища типа: “детка, малышка, киска”, он терпеть не мог цветы и прочую ерунду. А теперь это все оказалось совсем не имеющим значения. Теперь он был уверен, что стерпит от Тома не то, что “детку”, но и “девицу-красавицу”. Хотя в то же время был уверен, что Том все будет делать правильно на интуитивном уровне, чувствуя его.

- Спасибо тебе, – вымученные у сна слова.

- За что?

- За то, что ты есть, - робкая улыбка на губах Билла. – Я сейчас отрублюсь, прости.

- Спи давай, чудо, – легкий поцелуй в губы, и Билл отстранился, но тут же был придвинут обратно.

Pov Bill

Воздух! Воздух! Воздух!

Резко распахиваю глаза и наконец-то вдыхаю.

Кошмары взяли моду сниться мне всё чаще и чаще!

Так, стоп! Том? Ох, вот он. Стоило мне повернуть голову влево, как я увидел спящую мордашку Трюмпера с приоткрытым ртом, из которого на подушку забавно спускалась слюнка. Сладко спит, зараза. Распластался на животе и дрыхнет. А я со своими тараканами в голове никак сладить не могу и вечно просыпаюсь по ночам. У меня уже что-то вроде привычки, дурной как всегда.

Так, ладно, теперь я хотя бы сплю, ведь всю неделю без Тома почти глаз не смыкал, а если и удавалось забыться, то всего на пару часов, и сон всегда был жутко беспокойный.

А тут Том. За что мне такое счастье?

После всего, что со мной было и до сих пор меня преследует, я узнаю, что эта сексуальная сволочь ко мне неровно дышит и давно умело партизанит. Вот засранец! Надо бы его наругать. Вот, только рука не поднимется.

А под одеялом так привлекательно торчит его задница. И теперь это мое! Ну, я надеюсь, что мое. Потрогать – не потрогать? Просто протянуть руку и легонько коснуться, провести ладонью и сжать пальцами. Ох, нет, понесло же тебя, Каулитц!

Отворачиваюсь во избежание необдуманных поступков. Представляю себе картину: Том просыпается, а я с маниакальным выражением лица лапаю его за задницу. Да, ну и извращенца же ты нашел, Томми.

Теперь смотрю в окно, закрытое темными шторами, через которое все же просачивается серебристыми лучиками призрачный свет Луны. Тишина. Страшновато почему-то. Но если повернуться и найти глазами спящее чудо на постели, то страх отступает.

Чудо. Том, и правда, самое настоящее чудо. И теперь это чудо со мной.

Только начали отношения – буквально вчера, а уже спим в одной постели. Смешно. Где же твое воспитание, Каулитц?! Хотя какое воспитание? Мы с Томом уже столько раз спали вместе. Да и вообще, я бы не отказался уже и не просто спать. Но буду ждать первого шага от Трюмпера, у него, похоже, какой-то барьер по этому поводу, но ничего. Я знаю, что все встанет на свои места.

Даже представить страшно, что я мог бы сейчас рыдать в одиночку, тихо поскуливая в подушку. Но нет. Том не даст и это счастье. Кто его знает, что со мной могла сотворить депрессия. Том, он мой светлый лучик. Из скольких передряг он меня вытаскивал и из скольких ещё вытащит, ведь я так и не знаю ничего. Ни того, кто мне звонит, ни того, кто покушался на моего босса, ни того, что со мной было тогда. Я себе уже весь мозг вынес догадками, а всё без толку. Так много вопросов и все без ответов.

Но это пустяки, по сравнению с тем, что рядом со мной теперь есть человек, которому я не безразличен; человек, которого я сначала отталкивал, а затем пустил в свою жизнь, подпустил к себе слишком близко, опасно близко и даже жалел об этом. Потом понял, что он - это лучшее, что случалось со мной за всю мою столь не однозначную жизнь, и принял всю его доброту и внимание. А теперь этот человек ещё ближе, ещё важнее и роднее, что ли. Теперь он мой.

- Билл, ты с какого фига не спишь? – я вздрогнул, услышав хриплый сонный голос слева.

- Не спится, – повернулся к нему, шмыгая носом, и тепло улыбнулся, глядя на помятую мордашку.

- Эй, ты чего? – Том обеспокоенно расширил глаза и перевернулся на бок лицом ко мне.

- Забей, так … расчувствовался, – я устало усмехнулся и махнул одной рукой, а другой принялся стирать слезы.

- Ну, ты чего, маленький мой? – чертов искуситель! Знает подход.

Помню после той истории с Итеном, когда меня грызла совесть, я рыдал у него на плече, моля простить мне мою похоть, а он так и сказал «маленький мой», сердце тогда так ёкнуло.

Том пододвинулся ближе и взял мое лицо одной своей большой теплой ладонью.

- Ничего, – замотал головой я.

- Не плачь, ладно? – Том погладил меня по щеке, заботливо глядя в глаза.

Я закивал согласно. А Том робко провел рукой по щеке, а потом несмело повел вниз, по шее, плечу, успокаивая и даря нежность. Неуверенно застрял на локте. Тогда я приблизился к нему и мягко коснулся его губ своими губами, словно одобряя продолжение. Рука Тома дрогнула и продолжила путь, приятно опускаясь на талию и останавливаясь там, видимо достигнув пункта назначения.

Я ещё раз шмыгнул носом и опустил голову, прижимаясь к его груди.

- Том? – тихо окликнул я.

- М? – мгновенно отозвался он.

- А когда меня привезли в больницу… - неуверенно начал я и, дойдя до главного, закусил губу, не зная, как сформулировать вопрос. – У меня не было признаков, ну … ты понимаешь? – краснея, выдавил я.

- Нет, признаков насилия не было, можешь не переживать, – твердо заявил Том, что меня сразу успокоило, и я расслабился. – Ты переживал, так что сразу не спросил, дурачок? - ласково укорил меня он, притягивая за поясницу и вжимая в себя.

- Стремно было, – прогундосил я из его груди, которая, к слову, была такой гладкой на ощупь и так приятно пахла. Им пахла, Томом.

- Дурак, – усмехнулся Том, поднимая рукой мою голову и тут же принимаясь нежно целовать одними губами, поочередно сладко засасывая то нижнюю, то верхнюю в неспешном темпе. Казалось, меня разорвет изнутри от всей этой нежности. Я ведь не привыкший к такому. Раньше мои отношения либо не доходили до стадии нежности, либо со мной просто не нежничали или принимать нежность мне было неприятно. А сейчас я таял и плавился, накрытый волной заботы и теплоты.

- Всё, теперь спать, – Том попытался отстраниться, но как только контакт с его мягкими губами исчез, я ухватил его за косичку и потянул назад. – Засранец, ну проспим ведь, – засмеялся Том.

- Ну, один разик ещё и всё, – стал уговаривать я. Том с готовностью сдался и прильнул к моим губам, накрывая их убийственно нежным поцелуем, а потом, почти отодрав меня от себя, обнял, поглаживая по спине, и приказал спать.

…

Выспаться естественно не удалось. Будильник нещадно зазвенел, и мне пришлось разлепить глаза и…вырубить его. Я минут пятнадцать тупо не мог заставить себя выползти из объятий Тома. Он словно не слышал звонок и продолжал мирно посапывать мне в макушку.

- Том, просыпайся, – зная, что Трюмпера не добудишься по утрам, я сразу перешел к активным действиям. Совершив марш-бросок, уселся на Тома верхом и стал мутузить его изо всех сил. Сначала Том просто возмущался, потом кряхтел, получая тычки в бока, а потом визжал, когда я принялся щипать его соски.

- Ты что творишь, изверг? – не успел я обрадоваться победе, как был перевернут и прижат к кровати.

- А тебя не добудишься по-другому.

Том сверлил меня псевдо злобным взглядом, нависая сверху, и я невольно заржал.

- Изувер! – рыкнул Том и смачно чмокнул в губы, а потом спрыгнул с кровати, оставляя меня с каким-то ощущением незавершенности, нет, чтобы как следует поцеловать. Ладно, это поправимо.

Спустя двадцать минут мы завтракали. Том «с аппетитом» поглощал свою “любимую” кашку, а я тосты с кофе.

- Билл, а я сегодня уезжаю на три дня в Берлин, – обреченно выдохнул он.

- Что? Куда? На тот самый конкурс? – я запаниковал.

- Нет, на сборы с баскетбольной командой.

- Бл*, на целых три дня? – я расстроился. Настроение с утра испортил, козел! Ну, не козел, конечно.

- Ну, - Том, видя мою выпяченную нижнюю губу, тут же встал со стула и, обойдя стол, заключил сзади в объятия, – Я же вернусь, - поцеловал в шею, – Не расстраивайся, - в скулу.

- Зараза ты, Трюмпер! Только я подумал, что всё налаживается, а ты линяешь, – печально проговорил я, понимая, что Том не виноват.

- Я не линяю. Я буду безумно скучать, – сжал руками так, что чуть глаза на лоб не вылезли.

- Ладно-ладно, верю. Ты только не задуши меня и, сразу как вернешься, приезжай ко мне. В любое время дня и ночи. И вообще, я хочу, чтобы ты всегда жил со мной, – я коснулся щекой его носа и потерся об него.

- А я-то как хочу, - улыбнулся Том. – Только вот мне придется все равно одну ночь в неделю проводить в общежитии, чтоб не выселили, и к Дирку никого не подселили, а то он меня прикончит.

- Том, я не буду без тебя один ночевать! – испуганно замотал головой я, прикидывая, как пережить три несчастных дня.

- Значит, будем вместе в общагу ездить, – хихикнул сзади Трюмпер.

- Там твой сосед-гомофоб, – скривился я.

- И плевать!

- Ты только не рассказывай ему о нас, я не хочу, чтобы у тебя были проблемы, – знаю я этих спортсменов.

- Хорошо, – спокойно кивнул Том. Слава Богу, хоть спорить не стал и бить себя в грудь кулаками.

- Вот, только как ты объяснишь наши визиты?

- Не парься, объясню, – теплые руки продолжали ласково меня обнимать, а мягкие губы оставлять поцелуи на лице и шее.

И я понятия не имею, как я проживу без него три дня. Три злосчастных дня.

17.

Три дня прошли как в аду.

Я клятвенно пообещал Тому, что никуда кроме работы ходить не буду. Все три дня я перемещался исключительно короткими перебежками до машины и обратно. Однако это не спасало, а скорее наоборот, нагнетало.

Вечное ощущение слежки, чьих-то глаз на моем затылке упрямо меня не покидало. Казалось, что вокруг меня одни и те же лица, что каждого второго я недавно видел в соседнем дворе, в магазине или на автостоянке.

Похоже, я стал настоящим параноиком, потому что везде мне мерещились преследователи; странные шаркающие шаги за спиной, когда поднимаюсь по лестнице; я оглядывался на всех мало-мальски необычных прохожих, ожидая неожиданного подвоха отовсюду и ото всех.

В день приезда Тома я уже настолько свихнулся, что просто не выдержал нервного напряжения, от которого болели глаза, сводило мышцы, дрожали руки. Я просто сказал себе “стоп, Каулитц” и, как ни в чем не бывало, припарковался у супермаркета. Уверенно вылез из машины, потом, не глядя по сторонам в поисках недоброжелателей, выбрал нужные продукты, пробил их на кассе и спокойно вернулся машину, удостоверившись, что не всё так плохо и мозг мой ещё не окончательно атрофировался, а нервы ещё сгодятся к жизни.

Я тащил четыре тяжеленных пакета, поднимаясь по лестнице, когда снизу послышались гулкие шаги. Я невольно вздрогнул и прибавил ходу, однако до моего этажа было ещё далеко. А шаги не прекращались, казалось, они уже близко и скоро догонят меня.

Меня обдало ледяной волной ужаса, и все мои договоренности с самим сбой о спокойствии рухнули. Я затрясся всем телом, а шаги неумолимо приближались.

Я кинулся вверх по лестнице, волоча за собой огромные пакеты и судорожно соображая, где ключи от квартиры.

Добравшись наконец-то до нужного этажа, я бросил сумки и стал вытаскивать ключи дрожащими пальцами из кармана.

Резко вставил ключ в замок (который, кстати, поменяли после взлома) и стал им вертеть, уговаривая себя не трястись. Но аргументы типа «Ты ж мужик, что ты трясешься как целочка перед первым разом?» не сработали. Шаги неотвратимо приближались, и, казалось, вот-вот хозяин страшных шагов, непременно лысый качок с бейсбольной битой, настигнет меня.

Но в последний момент я скользнул в квартиру и с писком, которого, впрочем, стоило от меня ожидать, захлопнул дверь, тут же прильнув к глазку. Мимо моей двери прошагал кто-то высокий, в темном натянутом на глаза капюшоне. Он чуть затормозил, вроде как прислушиваясь, а потом продолжил свой путь наверх.

А хотя, наверное, мне просто показалось. Ничего он не притормаживал и не прислушивался, я перенервничал, вот и всё.

Я сполз спиной по стене, устало прикрывая глаза и стирая холодный пот со лба.

Чтоб я ещё куда-то отпустил Трюмпера – да ни в жизнь!

Том звонил мне каждый день, но поговорить нормально не удавалось, так как днем у него были беспрерывные тренировки, а вечером мы оба так выматывались, что сил на болтовню не оставалось, поэтому наши разговоры сводились к двум фразам: “всё в порядке?” и “я скучаю”.

Но сегодня Том вернется, правда я не знаю во сколько. А пока у меня есть время, чтобы успокоиться, расслабиться и привести себя в порядок.

…

Pov Tom

Я уже два раза позвонил в дверь, но никто так и не спешил открывать мне, и я решил, что Билла нет дома, поэтому, нашарив ключи в сумке, открыл сам.

На пороге, как ни странно, стояли лаковые сапоги, будто их хозяин недавно пришел и ещё не убрал их на полку.

- Билл? – может спит?

- Билл! – чуть громче крикнул, но ответа не последовало, поэтому, строя предположения о его местонахождении, я отправился на поиски.

Каулитца не было ни на кухне, ни в гостиной, ни в спальне, ни даже в кладовке. У меня остался лишь один вариант, но в ванной было тихо. Я подошел вплотную к двери и, приложив ухо к поверхности, прислушался. Тихо, ни звука.

Пожав плечами самому себе, я все-таки повернул круглую ручку и дернул за нее.

Каулитц валялся в ванной, полной пены, и, похоже,…спал. В ушах торчали маленькие наушники, а рядом на полочке, граничащей с бортиком самой ванны, лежал iPod.

Кажется, музыка-то его и убаюкала.

Я залюбовался им. Билл изящно откинул назад голову, будто подставляя шею для поцелуя, дредлоки были забавно забраны на макушке, макияж чуть размазался из-за высокой температуры и близости воды.

Билл был до невозможности милым и беззащитным. Его хрупкие плечи на несколько сантиметров выглядывали из-под воды, и до одури хотелось зацеловать их. Но я просто стоял у растроганно улыбался, боясь потревожить или, ещё чего доброго, напугать.

Однако после тяжелого переезда я валился с ног и понял, что долго так не простою, поэтому решил все-таки сообщить Биллу о своем приезде.

Я осторожно потрогал воду в ванне. Довольно теплая, значит недавно заснул или притворяется. Я обошел ванну и, встав у Билла над головой, аккуратно вытащил наушники, потом вернулся и встал с боку, глядя на его расслабленное, скрываемое пенной водой тело сверху вниз.

- Билл, – шепотом позвал я, и он тут же приоткрыл глаза, а в следующую секунду, резко вскочив, расплескивая воду, уже висел у меня на шее.

- Том! – мое ухо было награждено вскриком. Билл сильно стиснул мою шею, приникая своим теплым мокрым телом ко мне.

Я стоял в легком ступоре несколько секунд, потом, все же решившись, несмело опустил руки на влажную кожу его талии и бережно притянул к себе.

Билл льнул ко мне минут пять, а потом начал дрожать, так как мои руки ни на сантиметр не сдвинулись и не грели ничего кроме поясницы. Мы неловко молчали, слушая, как капельки, стекающие по его телу, глухо ударяются о воду.

- Ты теперь мокрый, – виновато пронундосил Билл в мое плечо.

- Не страшно, – я легко поцеловал его плечо.

- Подашь полотенце? – застенчиво попросил Билл, не ослабляя хватки рук на моей шее.

- Сейчас, – не отпуская жутко стесняющегося Билла из объятий, я потянулся к полке и, стащив с нее большое черное полотенце, накинул сзади на Каулитца, потом замотал материю у него на груди, и только после этого Билл отпустил меня.

- Спасибо, – он благодарно, но все ещё немного робея, поцеловал меня в губы. – Я так скучал, – улыбнулся он.

- И я, – я ответил ему такой же улыбкой и чмокнул в нос, – Ты давай тут заканчивай и выходи, – подмигнул и вышел из ванной.

…

Pov Bill

Том сразу после душа завалился спать, так как очень устал за эти три дня. Я не стал ему мешать дрыхнуть и вскоре уехал на вечерний эфир. А вернувшись, по-быстрому приняв душ и поужинав на скорую руку, плюхнулся рядом с сопящим чудом, желая скорее оказаться в его объятиях.

Я осторожно подлез под его руку и обнял ею себя, Том только что-то буркнул и, пододвинув меня поплотнее к себе, продолжил спать. Я не отставал и, легонько зацеловав все лицо Трюмпера, уютно утроился под его боком, отдаваясь в руки сну.

…

Беда пришла, откуда не ждали.

Хотя и не беда вовсе. Но когда я проснулся утром и ощутил мощную эрекцию, которая упирается прямо в Трюмперовский сексуальный зад, я запаниковал.

Я зажмурился и отполз назад, надеясь, что Том ещё спит. Но мне не повезло, и стоило прекратить контакт собственного члена с боксерами Тома, как тот развернулся и издевательски заулыбался.

- Доброе утро, – Том поиграл бровями и многозначительно посмотрел вниз. Я чуть не умер со стыда и, испуганно выкатив глаза, резко отвернулся к нему спиной. Но не тут-то было.

- Ты чего? – Том прильнул ко мне сзади и обхватил поперек талии, нежно поглаживая по животу.

- Ничего, – прохрипел я. Не знаю с чего бы это, но я жутко застеснялся. Щеки ощутимо горели. Хотелось сбежать, будто я набедокурил, и мама будет меня ругать, угрожая покарать меня ремнем.

Но Том не мама, и драть он будет меня не ремнем, да и будет ли? Да и я не натворил ничего. Короче мысли в голове кружили какой-то несусветный хоровод, а я тихо умирал со стыда.

- Расслабься, я тебя не съем, – томный голос прошептал сзади, и ладонь, ещё секунду назад водившая по моему напряженному животу, скользнула ниже и вежливо остановилась, едва касаясь резинки боксеров. - Можно? – на полном серьезе осведомился Том и чуть оттянул резинку.

Я слабо кивнул, продолжая жмуриться, и вообще спрятался лицом в подушку.

Том уверенно пробрался под мое нижнее белье, и в следующий миг его пальцы нежно коснулись моей напряженной плоти. А мне настолько этого хотелось, что получив желаемое, пусть такое незначительное, я тихо застонал. Пальцы тем временем осторожно погладили, а потом сомкнулись вокруг моего возбужденного достоинства и медленно повели вверх, дошли до головки и помассировали её. Я уже тихо скулил в подушку, а Том, горячо дыша мне в спину и иногда влажно целуя её, продолжал уже сильнее др*чить мне, ускоряя темп все сильней и сильней.

Я думал, что сдохну – так было хорошо. А Том все продолжал свои движения и, в конце концов, я уже издавал какие-то нечеловеческие звуки и дрожал в его руках. А потом со вскриком излился в его кулак, по инерции продолжая толкаться ещё несколько секунд.

- Ну вот, не съел же, – хихикнул Том сзади.

Я повернул к нему голову и поймал его губы своими, затягивая в поцелуй. Скользнул языком ему в рот и неторопливо погладил десны, поиграл штангой с теплым язычком и отстранился.

- Спасибо, – выдохнул, глядя в его добрые глаза. Он чмокнул меня ещё раз и глянул на тумбочку.

- Бл*! Подъем! – он мгновенно вскочил с кровати и унесся в ванную, даже не дав мне возможности отблагодарить, как полагается. Ну ладно, исправим эту оплошность в другой раз.

Через пятнадцать минут я вышел из ванной и прошел на кухню, где Том поглощал кофе. Кашка на сегодня отменилась в связи с опасностью опоздания.

- Том, - я остановился в проеме, задумчиво уставившись на его упругий зад.

- М? – он повернул ко мне голову.

- Откуда у тебя эта прелесть? – я подошел к нему со спины и положил ладони на его ягодицы. Мечты сбываются. Мать моя честная, да они просто божественны!

- Откуда? – фыркнул Том.

- Да, – прошипел я и сжал пальцы.

- Уау! – Том опешил, искоса глядя на меня.

- Блин, Том, ты не представляешь, как я мучился все это время, глядя на твою классную задницу, обтянутую тонкими боксерами, и не имел возможности пощупать. Уа-а-а, – меня просто переполняли эмоции. Это было круче утреннего оргазма!

- Так попросил бы потрогать, я бы не отказал, – рассмеялся Трюмпер.

- Блин, – я не мог отойти от восторга и скользнул ладонями под ткань, устраивая руки на попе Трюмпера. Нереально. Бог ты мой! Какая задница.

- Билл, ты в порядке? – насмешливо поинтересовался он.

Я приоткрыл правый глаз и отрицательно помотал головой. Том заржал уже совсем неприлично. Я же просто наслаждался упругостью его пятой точки, чуть сжимая её и поглаживая нежную кожу. Нечто, мое нечто!

Я не удержался и перевел руки вперед, касаясь чуть напрягшегося члена Тома. Там тоже все было ого-го, я вам скажу.

- Ты что творишь? – Том замер. Заодно и хохот успокоился.

- Ничего, территорию осваиваю, – хмыкнул я и вытащил руки, погладил еще раз шикарную задницу через ткань и спокойненько пошел пить свой кофе, а Том лишь покачал головой.

…

Вечером мы собирались пойти в общежитие, так сказать по плану. Но планы резко изменились, когда мне подкинули Кляйнеров. Хейли просто впихнула их мне в руки и улетела, обещав забрать детей завтра утром. Я лишь хлопал ресницами и открывал рот, но возмущения уже некому было выказать.

Пришлось звонить Тому, который ещё был на тренировке, и всё объяснять. Трюмпер поделать ничего не мог и решил идти в общежитие в одного.

Мы с детьми играли весь вечер, а когда стали готовиться ко сну, то Матильда долго разглядывала две большие футболки Тома в ванной, после чего разумно рассудила, что это мои пижамы. Я, конечно, тут же ей это доказал, напялив Трюмперовскую майку. Я почти утонул в этом балахоне, зато он пах Томом и мне было до безобразия приятно ходить в таком одеянии, чувствовать легкий аромат его геля для душа.

На ночь я прочел малышне пару добрых сказок из своего арсенала детских книжек, отправил Тому смс, получил ответ, которым остался доволен и заснул, вспоминая, как приятно засыпать в его объятиях. Мне его катастрофически не хватало под боком, но я все-таки уснул.

…

Досмотреть какой-то шоколадно-мармеладный сон мне не дал звонок в дверь. Мысленно выматерившись, я осторожно слез с кровати, боясь разбудить малышей, и прошлепал в коридор, поправляя футболку, свисающую чуть ли не до колен.

Черт, семь утра… Рано-то как! Хотя уже пора вставать. Неужели Хейли соизволила приехать вовремя?

Я поглядел в глазок на двери и обнаружил по ту сторону Тома. Улыбнувшись, тут же распахнул дверь.

- Привет, – я машинально поправил “гнездо” на голове и закусил губу под пристальным взглядом Тома. А он в свою очередь, чуть прищурившись, оглядел меня с ног до головы и зашел внутрь, закрывая за собой дверь.

- Ну, привет, – выдохнул он и, протянув руку, подцепил пальцем подол собственной футболки, притягивая меня к себе.

- Ай, ты холодный! – тихонько запищал я, когда Том, не церемонясь, водрузил леденящие ладони мне на поясницу, прижимая меня, теплого и сонного, к своей холодной куртке.

- Так согрей меня, – хитро улыбнувшись, шепнул Том и прикоснулся студеными губами к моей щеке. Я вздрогнул, все ещё не привыкнув к холоду. Трюмпер же уже целовал мои губы, задевая горячую кожу холодным пирсингом. Том почему-то никак не грелся и был все таким же ледяным, а я уже дрожал в его руках, тем не менее, с энтузиазмом отвечая на его поцелуй.

Черт, из меня плохая грелка.

- Холодный, – с придыханием вырвалось из меня, когда Том дал мне передохнуть.

- Прости, – он провел носом по моей шее, оставляя за собой дорожку мурашек, а потом отошел на пару шагов, выпуская меня на волю.

- Раздевайся! – скомандовал я шепотом.

- Нет, - Том помотал головой. – Я за тетрадкой, у тебя половину ведь оставил. Принеси, пожалуйста. Зеленая такая, с листиками.

Я нахмурился, но пошел за тетрадью в гостиную. Ишь ты, за тетрадкой он пришел, а я значит так, только принеси, да подай. Нормально.

- На, – резко всунул ему в руки его толстую бумажную подружку и собирался уже вытолкать его за дверь, как…

- Эй, ты чего? – он попытался заглянуть мне в глаза, но я лишь обиженно отвернулся. – Билли, ты в порядке? Эй? – Том ласково потянул меня за локоть на себя. – Ты чего, обиделся что ли? – он приблизился в плотную и забавно провел носом по моей оттопыренной нижней губе.

Уголки губ непроизвольно поползли вверх.

- Нет, – обреченно выдохнул я, помечая в воображаемом ежедневнике – “научиться обижаться”.

- А тебе идет моя футболка, – ухмыльнулся Том мне в шею, продолжая почти невесомо водить носом и губами по коже.

- Спасибо, - хихикнул я. – Дети тоже оценили, увидев мои ночнушки, – я иронично выгнул брови. Том недоуменно нахмурился, а потом тихо рассмеялся.

- Они спят? – игриво поинтересовался Трюмпер, кажется, замышляя что-то очень нехорошее.

- Спят, – кивнул я. Том удовлетворенно хмыкнул и, отбросив рюкзак на пол, подхватил меня под ягодицами, заставляя ойкнуть.