Полистаем книгу вместе. Повесть «Гобсек», одно из самых известных произведений «Человеческой комедии», имеет три редакции

«Гобсек»

Повесть «Гобсек», одно из самых известных произведений «Человеческой комедии», имеет три редакции.

Первый вариант был создан в 1830 г. Ему предшествовал очерк «Ростовщик», написанный Бальзаком для журнала «Мода», этот очерк составил затем первую главу повести. В «Сцены частной жизни», вышедшие в 1830 г., повесть была включена под названием «Опасности беспутства». Уже в 1832 г. она была впервые переведена в России. Но в 1835 г. появился новый вариант под названием «Папаша Гобсек»; как считают исследователи, название было дано по аналогии с вышедшим на год раньше романом «Отец Горио».

Работа писателя над этим произведением свидетельствует о его настойчивом стремлении к наиболее достоверной передаче жизненного типа. Бальзак все более совершенствовал образ ростовщика, пока не достиг в нем живого воплощения всей своей эпохи. «Фетишизм золота, тема «всепригодности, всеведения, всемогущества денег» в капиталистическом мире, их роковой и разрушительной власти раскрывается здесь с громадной силой проникновения».

Создание яркого типичного образа у Бальзака достигается посредством максимального заострения, гиперболизации основной, самой характерной черты того класса, того социального слоя, который должен представлять его герой.

«Мания» Гобсека мотивирована у писателя всей общественной системой, в которой решающую роль играет капитал. Именно поэтому цель своей жизни Гобсек видит в беспредельном обогащении. Деньги дают ему сознание власти над миром.

Старый ростовщик строит свою философию, циничную и непоколебимую, на трезвом знании жизни: «... из всех земных благ есть только одно, достаточно надежное, чтобы стоило человеку гнаться за ним. Это... золото. В золоте сосредоточены все силы человечества... В золоте все содержится в зародыше, и все оно дает в действительности». Таково твердое убеждение Гобсека, из которого он исходит во всех своих поступках.

То, что путь к богатству непременно предполагает жестокость, н смущает его. Сам он не знает пощады к тем, с кем ведет дела. «Иногда его жертвы возмущались, поднимали неистовый крик, потом вдруг наступала мертвая тишина, как в кухне, когда зарежут в ней" утку»,— говорит Бальзак. Более того, в жестоком буржуазном расчете Гобсек видит единственное достойное проявление ума и характера. Именно по степени расчетливости, фактической изворотливости, способности обмануть партнера в сделке расценивает он человека и в соответствии с этим учит молодого Дервиля: «Я с вас прошу тринадцать процентов — такое уж мое ремесло. Прикиньте: под силу вам столько платить? Я не люблю, когда человек сразу сдается». С удовлетворением констатирует он, что сила всегда на стороне неписаного закона предпринимательской хитрости: «Таксы нет на некоторые дела... Надо только уметь находить такие дела».

Он давно проникся сознанием, что в мире господствует несправедливость, и в соответствии с этим определил свою жизненную позицию: «везде идет борьба между бедными и богатыми, везде. И она неизбежна. Так уж лучше самому давить, чем позволять, чтобы другие тебя давили».

Новые колоссальные суммы принесли Гобсеку взятки («Гобсек принимал все, начиная от. корзинки с рыбой, преподнесенной каким-нибудь бедняком, и кончая пачками свечей — подарком людей скуповатых, брал столовое серебро от богатых людей и золотые табакерки от спекулянтов»).

Не давая точных сведений о прошлом Гобсека, Бальзак тем не менее твердо говорит о том, что огромный капитал ростовщика, как и каждого буржуа, нажит ценой преступлений, больших или малых: «Возможно, он был корсаром; возможно, блуждал по всему свету, торговал бриллиантами или людьми, женщинами или государственными тайнами».

Гобсек живет с глубоким недоверием к людям, в полном одиночестве, не испытывая ни малейшего желания повидаться со своими родственниками, равнодушный даже к их трагедиям. «Вы, конечно, помните,— рассказывает Дервиль,— как занимало весь Париж убийство женщины, прозванной «прекрасная голландка». Как-то... я случайно упомянул об этом происшествии, и он сказал, не проявив при этом ни малейшего интереса или хотя бы удивления:

—Это моя внучатая племянница.

Только эти слова и вызвала у него смерть его единственной наследницы, внучки его сестры». И далее: «Он ненавидел своих наследников и даже мысли не допускал, что кто-либо завладеет его состоянием хотя бы после его смерти». Любые добрые отношения, например с неизменно симпатичным ему Дервилем, он строит на основе личного интереса, потому что только выгоду считает единственной гарантией дружбы. Ему чуждо всякое сострадание, если оно грозит нанести ему хоть малейший урон.

Образ жизни Гобсека, размеренный, установленный раз и навсегда, подчинен целиком ежечасному накопительству. На что-либо иное он словно жалел тратить себя: «Это был какой-то человек-автомат, которого заводили ежедневно... он берег жизненную энергию, подавляя в себе все человеческие чувства... Он сам взыскивал по векселям и бегал для этого по всему Парижу тонких, сухопарых, как у оленя, ногах».

Капитал для него священен, и он не может позволить расточительного отношения к нему ни себе, ни другим. «Смотрите, не раскошествуйте, а то лишитесь моего доверия,— наставляет Дервиля.— Не вздумайте поставить дом на широкую ногу». Расточительство аристократов более всего подогревает злобную враждебность, которую питает к ним Гобсек. У него же самого, человека, ссужающего деньгами добрую половину Парижа, скромные привычки бедняка, привыкшего ограничивать себя во всем. Он сам готовит себе еду в своей скромной комнате, куда впускает посетителя, только рассмотрев его через прорезанное в двери решетчатое окно. Его скудный завтрак состоит из хлеба и кофе.

Одержимость золотом сделала существование Гобсека абсурдным. В страхе за свое богатство он скрывает его размеры; он готов скорее понести убыток, чем признаться, насколько он богат.

Страдающий от смертельного озноба, Гобсек не позволяет затопить камин: в камине спрятаны груды золота и серебра. Его кладовая ломится от запасов, уже гниющих.

Душевная опустошенность, обесчеловеченность выступает в реалистическом портрете Гобсека: «Черты лица, неподвижные, бесстрастные... казались отлитыми из бронзы. Глаза, маленькие и желтые, словно у кролика, и почти без ресниц, не выносили яркого света... Острый кончик длинного носа, изрытый рябинами, походил на буравчик...»

Бальзак дает своему герою значащую фамилию: Гобсек — живоглот. Эта метафора, привлеченная для живого изображения хищного существа, многократно обыгрывается автором на страницах повести: «В этой крупной афере Гобсек был ненасытным удавом»; «...сдается мне, он все это глотает, да только не на пользу себе». Другая метафора создает перед читателем образ Гобсека как непосредственное воплощение силы денег: он— «человек-вексель», сердце в его груди — «слиток золота»..

В повести образ Гобсека имеет еще одну идейно-смысловую нагрузку. Безродный буржуа, разбогатевший собственными усилиями, выступает как судья паразитирующего дворянства.

В жизни французского общества эпохи Реставрации роль ростовщика была двусмысленной. Держа в руках судьбы многих и многих из аристократической знати, он в то же время должен был чувствовать себя существом низшего разряда, к услугам которого обращались по необходимости. Человек умный и проницательный, имеющий большой жизненный опыт, Гобсек прекрасно понимает всю ничтожность людей большого света; всю жалкую беспомощность их претензий на моральное превосходство.

Перед этими людьми Гобсек всегда держится с исключительным достоинством не только потому, что сознает свою личную власть над ними; в его презрении к ним отражается самосознание нового господствующего класса, хозяина сегодняшней жизни, его чувство превосходства над классом отжившим. Дворянское звание не вызывает в нем ни тени благоговения. В ответ на оскорбление Максима де Трая он хладнокровно достает пистолет как равный равному предлагает светскому щеголю драться, наслаждаясь при этом его испугом.

Гобсек у Бальзака — судья (при этом справедливый) всей временной жизни; он оценивает ее безошибочно и быстро. Ему достаточно беглого взгляда, чтобы ухватить самую сущность человека.

У Гобсека есть не только понимание людей, но и живой интерес к ним. Ему всегда «любопытно проникнуть в чужую жизнь увидеть ее без прикрас». («Деньги оставлены у привратницы — прекрасно, но мне любопытно посмотреть на самое должницу». Мне захотелось узнать тайну этого векселя. Что тут скрывается: глупость, опрометчивость, любовь или сострадание?».). Воплощая собой все мрачные черты своей эпохи, эльзасский ростовщик в то же время исполнен симпатии к людям честным и благородным. Он с искренним желанием пытается помочь Дервилю (хотя намечает и свою долю выгоды в деле).

3а циничным образом мыслей буржуа Гобсека просвечивает его скрытая отрицательная оценка того злого мира, в соответствии с которым он построил свою жизнь. И это делает героя повести психологически сложным, неоднозначным, Бальзак видит бесспорные человеческие достоинства в его жизненной энергии, беспощадном разуме, подспудном чувстве справедливости. Устами Дервиля автор говорит: «В нем живут два существа: скряга и философ, подлое существо и возвышенное». Это наглядно выступает на фоне изображения дворянства.