3 страница. С иных позиций к социолекту подходит Т.Лукманн, определяя характеристики "институционального речевого стиля"

С иных позиций к социолекту подходит Т.Лукманн, определяя характеристики "институционального речевого стиля", т.е. разновидности языка, используемого в определенном сообществе: 1) обусловленность определенным стилем жизни, 2) закрепленность за определенными сферами общения, 3) выработка специфических показателей соответствующего речевого стиля - особой коннотативной насыщенности применительно к словам, выражающим ценности данного сообщества, особых переосмыслений слов, особых правил речевого этикета и др. [Luckmann,1975:34-39].

Оригинальная семиотическая модель предложена М.Халлидеем, который противопоставляет типы лингвистических ситуаций по трем параметрам: 1) что происходит, 2) кто принимает участие, 3) какую роль играет язык. Эти три переменных, взятые вместе, определяют "регистр" (область значений и средств выражения, определяемых ситуацией). Ситуативные типы или социальные контексты имеют три измерения: поле, тональность, модус (field, tenor, mode). Поле - это предметная область общения, не только тематика речи, но и вся деятельность говорящего или участника общения; тональность (прежде называемая автором "стиль дискурса") относится к отношениям между участниками общения и характеризует степень формализованности этих отношений, наличие старшинства и иерархии, степень знакомства, сходство или различие по личностным характеристикам; модус характеризует канал общения (коммуникация устная или письменная, подготовленная или спонтанная, с микрофоном и записью или нет и т.д.). Языковая вариативность трактуется М.Халлидеем как вариативность относительно говорящего ("диалект") и относительно языка ("регистр" или "диатип") [Halliday,1978:35]. Различие между диалектом и регистром по М.Халлидею показано в таблице 3.

Таблица 3.

Языковая вариативность относительно говорящего и языка

Диалект Регистр

- это то, как говорят - это то, как говорят в данный

обычно; момент;

- определяется тем, кто - определяется тем, что вы

вы; делаете;

- указывает на различие - указывает на различие в

в социальной структуре социальном процессе

(социальная иерархия); (разделение труда);

- определяющие перемен - определяющие переменные:

ные: социальное проис поле (тип социального дейст

хождение, поколение, вия), тональность, ролевые

возраст, пол взаимоотношения, модус (зна

ковая организация общения)

Социально-семиотическая модель языка по М.Халлидею (в некоторой модификации) показана на схеме 3.

Схема 3.

Взаимосвязь социосемиотических категорий

Социальная система

Социальная структура Контекст Языковая

культуры система

Ролевая структура

семьи - Иерархия

(социальный класс)

Социальный Статусные Ситуационные Регистр

диалект и ролевые типы: поле,

отношения тональность,

модус

Текст в ситуации

В модели М.Халлидея, отличающейся оригинальностью концепции и нестандартным использованием терминов, социальная структура присутствует повсеместно в процессе лингвистического общения. Исходным фактором, определяющим принципы семиотической организации, является ролевая структура семьи. Эта структура связана с осознанием принадлежности к иерархии, определенному социальному классу или касте. Иерархия определяет социальный диалект и статусно-ролевые отношения. Ситуации общения обусловлены статусно-ролевыми отношениями, контекстом культуры и языковой системой. Языковая система через регистр реализуется в конкретном тексте. В концепции М.Халлидея различие между статусом и ролью на высокой ступени абстракции нейтрализуется, речь идет о статусно-ролевых отношениях.

Воздействие по М.Халлидею осуществляется посредством языковой системы в контексте культуры и направлено на изменение (либо сохранение) существующих статусно-ролевых отношений. Р.Ходж и Г.Кресс предлагают понятие логономической системы (logonomic system) для моделирования воздействия одной социальной группы на другую. Под логономической системой понимается набор правил, определяющих условия для образования и восприятия значений; эти правила определяют следующее: 1) кто имеет право формировать, передавать или знать, понимать значения, 2) что обозначается, 3) каковы обстоятельства обозначения, 4) каковы модусы обозначения (как, когда и почему нечто обозначается) [Hodge, Kress,1988:4]. Логономические правила исторически обусловлены. Так, в Европе XVII века слуги должны были не только молчать во время разговора господ, но и должны были сохранять абсолютно бесстрастное выражение лица: любой намек на готовность участвовать в общении расценивался бы как дерзость [Hodge, Kress,1988:45].

М.Халлидей противопоставляет собственно лингвистику, психолингвистику и социолингвистику как науки о языке, предметом изучения которых являются соответственно система, знание и поведение. В этой связи представляет интерес работа, авторы которой построили интегративную модель знания и поведения. Исходя из того, что одной из коммуникативных функций языка является снижение неопределенности, Ч.Бергер и Дж.Брейдак построили схему снятия когнитивной и поведенческой неопределенности, установив три уровня знания и поведения [Berger, Bradac,1982] (Таблица 4).

Таблица 4.

Уровни коммуникативного знания и поведения

Уровень знания Уровень поведения

1. Дескриптивный уровень - 1. Культурологический уровень -

идентификация человека общие для данной культуры

нормы и конвенции

2. Предиктивный уровень - 2. Социологический уровень -

предсказание точки зре- принадлежность к социальной

ния человека, его воз- группе, исполняемые роли

можного поведения

3. Экспланаторный уровень - 3. Психологический уровень -

объяснение мотивов по- личностные свойства партнера

ведения человека

Когнитивная неопределенность (уровень знания) понимается как неопределенность в отношении представлений и установок партнера по коммуникации и/или самого говорящего, поведенческая неопределенность (уровень поведения) - как степень предсказуемости поведения в данной ситуации. Социальный статус человека занимает промежуточную позицию в уровнях понимания человеческого поведения и коррелирует с вероятностным пониманием точки зрения партнера. Это - уровень поверхностного знания, уровень формально-деловых контактов. Следует сказать, что социологический уровень в данном изложении характеризует преобладающую часть человеческих знакомств, поскольку адекватное объяснение мотивов поведения и понимание личностных свойств партнера по общению распространяется обычно на узкий круг самых близких людей. Что же касается дескриптивного уровня (уровня узнавания) и культурологического уровня восприятия поведения (способности определить, относится ли данный индивид к данному обществу в целом, не отличается ли видимыми отклонениями в поведении, не является ли чужим и т.д.), то на этом уровне информация о человеке носит минимальный характер, и поэтому количество таких знакомств является относительно размытым.

Информация о социальном статусе человека расценивается как приоритетная в обществе. Об этом свидетельствует не только детальная специализация социальных характеристик человека в лексической семантике [Белашова,1980; Мейрманова,1990], но и психологическая закономерность запоминания наиболее важных характеристик человека при знакомстве: сначала запоминается лицо (уровень идентификации), затем - занятие (уровень классификации) и, наконец, имя и дополнительная характеристика (уровень характеризации) [Cohen,1990:288]. На уровне классификации человек определяется как представитель определенного социального слоя, профессии и т.д. Дополнительная информация включает вытекающие из классифицирующего набора признаков характеристики, например, собственность, стиль жизни, типичное поведение.

В теории речевой деятельности факторы, обслуживающие реализацию речевой интенции, составляют восьмичленное образование: 1) язык, 2) степень владения языком (ребенок или взрослый, говорящий на родном или неродном языке), 3) функционально-стилистический фактор: а) выбор речи в зависимости от целевой направленности конкретного высказывания, б) выбор формы речи - устная или письменная, монологическая или диалогическая, в) выбор стилистических средств в соответствии с социально отработанной ситуацией - речь на совещании или беседа в коридоре, 4) социолингвистический фактор - шкала социальных отношений, соотношение социальной роли говорящего и собеседника, 5) аффективный фактор, 6) индивидуальные различия в речевом опыте, 7) речевой контекст, 8) речевая ситуация [Леонтьев,1974:34-35].

Подведем некоторые итоги.

Социальный статус человека относится к числу центральных категорий социолингвистики. Концептуальная связь рассматриваемой категории с другими ближайшими понятиями социолингвистики показана на схеме 4.

Схема 4.

Социальный статус человека в системе социолингвистических категорий

Речевые коллективы

Культура, комплекс Деятельность,

ценностей поведение

Статус

Роль

Речевое событие, Коммуникатив-

речевой акт ная сеть

Сфера общения,

ситуация

Социально-коммуникативная система (язык)

Литературный язык, социолекты, диалекты

А Б В

В центре нашей схемы находится концепт социального статуса человека, самым близким понятием к предмету нашего изучения является концепт роли, тесно связаны с понятием социального статуса концепты комплекса ценностей, стратифицированного речевого коллектива, поведения, речевого события / акта, сферы и ситуации общения, коммуникативной сети и языка в его разновидностях. Связи с остальными понятиями носят опосредованный характер. На схеме показаны оси концептуального развертывания: ось А - деятельность / поведение -- речевое событие / речевой акт - предполагает рассмотрение статуса в аспекте поведения человека, ось Б - речевой коллектив -- язык - предполагает освещение статуса в плане стратификационно-ситуативной вариативности, ось В - культура / комплекс ценностей -- коммуникативная сеть - мыслится как изучение статуса в аспекте стиля жизни. Поведение, стратификация и стиль жизни составляют модель концепта социального статуса человека. Эта модель предлагается в качестве дедуктивного социолингвистического ориентира для изучения предмета нашего исследования.

1.3. ИНДИКАЦИЯ СОЦИАЛЬНОГО СТАТУСА ЧЕЛОВЕКА

По своей сути социальный статус человека есть соотносительная категория. Раскрытие этой категории может быть направлено вовне и вовнутрь: в первом случае определяется система значимостей в обществе, выявляются основные и второстепенные ранговые позиции, занимаемые людьми постоянно и временно, во втором случае устанавливаются основные и дополнительные характеристики, свойственные той или иной ранговой позиции. Поясним сказанное: позиция армейского офицера предполагает его право отдавать приказы подчиненным военнослужащим в определенных обстоятельствах и его обязанность выполнять распоряжения своего начальства в силу объективной необходимости защиты государства и вытекающей из этой необходимости организованной общности людей, армии, с четко регламентированными правами и обязанностями. Таковы внешние аспекты социального статуса офицера. Вместе с тем предполагается, что позиция офицера замещается людьми, прошедшими соответствующую подготовку, обладающими определенными качествами личности и ведущими себя соответственно сложившемуся стереотипу. Выделяются более и менее типичные характеристики поведения офицера в определенном социуме. Таковы, на наш взгляд, внутренние аспекты социального статуса офицера. Внешние аспекты социального статуса человека сводятся к объяснению статуса различных людей как представителей той или иной общности. Внутренние аспекты представляют собой характеристику поведения людей, занимающих ту или иную ступень в общественной иерархии.

Внешние аспекты социального статуса в большей мере связаны с системой норм соответствующего общества и отражаются прежде всего в нормативном плане социального статуса. Внутренние аспекты статуса преимущественно обобщают его ролевые характеристики. Именно несовпадением внутренних аспектов статуса с внешними проявлениями поведения людей объясняются оксюмороны типа silent barber, loquacious librarian, moderate extremist2 2W.S.Blumenfeld. Jumbo Shrimp and Other Almost Perfect Oxymorons. Contradictory Expressions that Make Absolute Sense. New York: Perigree,1986. - 96 p. - "молчаливый парикмахер", "разговорчивый библиотекарь", "умеренный эктремист".

Рассматривая внутренние характеристики проявления социального статуса человека, мы обращаемся к трем сферам проявления статуса: индексам стиля жизни, человеческих контактов и речи.

1.3.1. ИНДИКАЦИЯ СТИЛЯ ЖИЗНИ

Американский социолог Э.Уилсон приводит интересные данные относительно вкусов и пристрастий различных слоев общества в США конца 40 годов ХХ века. Выделяются четыре типа людей: High Brow, Upper Middle Brow, Lower Middle Brow, Low Brow, т.е. "высоколобые" (элита общества), "низколобые" и два промежуточных слоя. Перечисляются аспекты сопоставления: одежда, мебель, полезные предметы, развлечения, салаты, напитки, чтение, скульптура,пластинки, игры, темы разговоров [Wilson,1966:182-183]. Разумеется, такая компоновка в известной мере субъективна и фрагментарна. Проанализированы только вкусы и пристрастия мужчин, хотя в социолингвистической литературе отмечено, что для женщин в англоязычном обществе индексы социального статуса играют более значительную роль, чем для мужчин, поскольку мужчины утверждают себя в своих делах, а женщины - в том, как они выглядят и что о них говорят [Trudgill, 1974:94-95]. Но при всей фрагментарности приведенного материала этот материал заслуживает пристального внимания в плане социокультурных коннотаций американского мира и образа жизни.

Распределение людей по четырем категориям на основании критерия "высоколобости", т.е. образования и интеллекта, коррелирует с приведенными выше социометрическими списками профессиональных групп людей.

Признаком элитарного стиля в одежде того времени был дорогой твидовый костюм фирмы Хэррис и отсутствие шляпы, а двубортный костюм, галстук с блестками и шляпа свидетельствовали о принадлежности их владельца к типу Lower Middle Brow, т.е. к явно неэлитарному типу. Матерчатая обувь (woven shoes) являлась индексом самого низкого статуса человека. "Высоколобые" предпочитали конструктивистскую мебель: торшер с изменяемым углом освещения и стул "без излишеств" (Kurt Versen lamp, Eames chair), в то время как "низколобым" больше нравились удобные мягкие кресла с большими круглыми подлокотниками и настольные лампы с матерчатым абажуром (overstuffed chair, fringed lamp). Индексами элитарного развлечения были балет и театр, людям с непритязательным вкусом нравились популярные музыкальные фильмы и ковбойские вестерны. Даже в салатах наблюдалась индикация статуса человека: представители высшего круга предпочитали зелень с оливковым маслом, уксусом, перцем и солью крупного помола; тот, кто попал в рубрику Upper Middle Brow, обычно добавлял в салат помидоры и сыр, а тот, кто занимал низшую ступень на иерархической пирамиде, отдавал предпочтение салату из капусты (coleslaw). Аналогичными индексами являлись марочные красные и сухие вина, с одной стороны, и эль и пиво, с другой стороны. В литературных вкусах людей также четко противопоставлены индексы социального статуса: элита читает литературу авангарда, сложную поэзию, критические статьи, а людям, занимающим низшую ступень в социальной пирамиде, нравятся комиксы и книги для массового читателя с незатейливыми сюжетами. Противопоставляются "солидные журналы" и журналы массового распространения, а также музыкальная классика и авангард, с одной стороны, и легкая музыка, популярные песни, с другой стороны. Произведения абстрактной скульптуры и майолики свидетельствовали о том, что их владельцы и ценители относились к "высоколобым", а статуэтки в прихожих в классическом стиле являлись индексами более низкого статуса их владельцев. Отметим, что представители низкого социального статуса в своих эстетических пристрастиях, по данным Э.Уилсона, характеризуются выраженным консерватизмом. Сложная восточная игра "го" являлась индексом людей высокого статуса, а "низколобые" в свободное время играли в кости.

Отношение к инновациям, проявляющееся прежде всего в моде, определяется социальным статусом людей. Источниками инновации обычно бывает небольшая группа молодых, богатых, уверенных в себе людей; на ранней ступени инновацию поддерживают лидеры общественного мнения, имеющие высокий социальный статус, пользующиеся уважением и рассматриваемые в качестве образцов для широкого подражания; затем инновация распространяется в кругу большинства людей, статус которых чуть выше или чуть ниже среднего уровня, эти люди отличаются основательностью, взвешенностью подхода и изрядной долей скептицизма; наконец, инновацию принимают те, у кого самый низкий социальный статус, они ориентируются на традиции, на мнения соседей и родственников и никогда не являются лидерами общественного мнения [Rogers,1962:185].

В исследовании П.Фасселла, построенном на материале современных форм поведения в США, дифференцируются жизненные стили американцев, принадлежащих к роазличным социальным слоям. Например, условный Механик в гараже и Служащий в издательстве при одинаковом заработке резко отличаются по стилю жизни: в семье Механика обычно кричат друг другу из комнаты в комнату, а в семье Служащего принято модулировать голос; жена Механика делает покупки в ближайших магазинах, жена Служащего покупает одежду в престижных городских магазинах; в доме Механика нет книг, в доме Служащего множество книжных полок с книгами.

В кругу высшего социального класса гости не делают комплиментов хозяевам дома относительно качества вещей, пищи и т.д., это воспринимается как грубость, поскольку предполагается, что все в доме - только высшего качества. Признаком принадлежности к высшему классу выступает проявляемая во всем избыточность (в частности, в доме должно быть больше комнат, чем это нужно членам семьи), а также непрактичность, часто имитируемая, например, светлая одежда, которую носят в плохую погоду. Улыбка - верный показатель статуса: женщины из рабочих семей улыбаются чаще и шире, чем женщины из семей среднего класса. Приметой пролетарского вкуса в США является одежда с надписью, например, Adidas. Стремление к исключительной опрятности часто характеризует неустойчивую часть среднего класса: состоятельные люди могут появиться в старой одежде, как бы подчеркивая, что они пренебрегают социальными условностями.

Многие американцы живут в собственных домах за городом. Чем опрятнее и чище газон перед домом, тем более вероятно, что в доме живут люди среднего, а не высшего класса; если же перед домом выставлены на всеобщее обозрение какие-либо украшения, например, пластиковые гномы, значит, дом принадлежит, по всей видимости, пролетариям. Привычка к быстрому поглощению пищи - признак пролетарского происхождения (обед для рабочих - не время для беседы). Отношение к телевидению также зависит от социального статуса человека: представители среднего класса смотрят определенные передачи по выбору, представители низких социальных слоев смотрят все подряд, когда есть время, а представители высшего круга смотрят только новости или вообще игнорируют телевидение.

Для американцев, у которых нет наследственных дворянских титулов и подобных формальных показателей статуса, статусным индексом становится принадлежность к тому или иному университету. Существует строгая иерархия среди множества американских университетов и колледжей. Формальным знаком такой иерархии может стать, например, наклейка с названием университета на заднем стекле автомобиля. С целью повышения престижа учебного заведения любой колледж стремится получить название университета. Отношение к научным знаниям также характеризует людей в статусном отношении: основная клиентура для составителей массовых гороскопов в США - представители низких социальных слоев. Для средних слоев общества характерно подчеркнутое использование эвфемизмов, например, the stupid - slow learners or underachievers - "тупые" замещаются выражением "те, кто медлительны в учебе или недостаточно успевают" [Fussell,1983:28,33,51,58].

Приведенный материал показывает, что лингвострановедческая информация, прагматические коннотации требуют интерпретации в терминах культурологии и подробного описания соответствующей языковой общности в тот или иной период. Отсюда огромную важность приобретает толкование прагмонимов, товарных знаков, имен собственных, которые являются концентрированным выражением культурологических реалий. Интерпретация подобных культурологических символов строится по модели развертывания фрейма [Минский,1979:7]. Но если обычный фрейм, например, звонок по телефону-автомату, имеет сравнительно небольшую глубину интерпретации (таксофон, процедура набора номера, оплата разговора и т.д.), то культурологически насыщенный фрейм, разворачиваясь по спирали, вовлекает в сферу своей индикации множество реалий и символов (например, инквизиция). А интерпретация, нахождение вербальных описаний для культурологических символов, составляет важную задачу лингвистики, а в историческом смысле - главную задачу филологии.

Приведенные выше внутренние характеристики социального статуса американского социума нуждаются в комментарии. Во-первых, для языка не существенна дробная стратификация общества, важно обозначить верхние и нижние рубежи статусной группы. Во-вторых, коннотации статуса, как и коннотации вообще, являются нечеткими, расплывчатыми образованиями. В-третьих, существуют коннотативные кластеры, объединения коннотаций применительно к тому или иному значению типа "дорогой + престижный", "сложный + престижный", "необычный + престижный" и т.д. В-четвертых, оценочные коннотации по своей сути контрастны и возникают как импликации, например, "Если необычное произведение искусства привлекает "высоколобых", то обычное стандартное произведение соответствует уровню низших слоев общества". В-пятых, индексы социального статуса имеют прототипную природу: типичному представителю определенного общественного слоя свойственно определенное поведение. Это психологическое основание статусных стереотипов учитывается в рекламе, например:"Сильный мужчина пьет пиво". Реклама имеет своего социального адресата: достоинство тех, кто не относится к высоколобым, - физическая сила. В-шестых, индексы социального статуса характеризуются определенной автономностью по отношению к своему денотативному основанию. В дореволюционной России индексом принадлежности к высшему обществу был французский язык. Но в начале ХХ века в связи с расширением социальной базы тех, кто претендовал на высокий статус, уровень обязательного знания французского языка сильно упал по сравнению с французской речью эпохи "Войны и мира". Стала важна не степень усвоения языка, а то социальное значение, которое французскому языку приписывалось. Это значение было особенно велико для того, кто плохо владел французским языком [Поливанов, 1968:216]. Подобная ритуализация видов поведения и выветривание их фактического содержания свойственны и эпигонам "высоколобых" американцев, соблюдавшим правила игры для создания своего образа без внутреннего принятия тех ценностей, которые объединяли интеллектуальную элиту. Автономность индекса отражает общую тенденцию знаков варьировать свою форму и содержание.

Одни и те же слова могут получать различную статусную коннотацию. Так, Р.Берлинг приводит следующую таблицу обозначения времени приема пищи и наименования пищи в зависимости от статуса говорящих на Ямайке (Таблица 5).

Таблица 5.

Статусная коннотация времени еды

____________________________________________________________

Социолект 5:00 - 11:00 - 16:00 - 19:00 - 21:30 -

7:00 12:00 18:00 20:30 24:00

____________________________________________________________

Верхний завтрак ланч чай обед ужин

средний (средний) (средний) (легкий) (плотный) (легкий)

класс

Нижний завтрак обед ужин ужин

средний (средний) (плотный) (средний) (легкий)

класс

Работник чай завтрак обед

на ферме (легкий) (средний) (плотный)

Фермер чай завтрак обед ужин

(легкий) (плотный) (средний) (легкий)

____________________________________________________________

[Burling,1970,c.35].

Из приведенных данных следует, что одно и то же слово может получить различную коннотацию в зависимости от социального положения говорящего. Впрочем, сбой в понимании вряд ли возможен в реальном диалоге: сомнительно, что работник на ферме получит приглашение на великосветский ужин, а фермеру придется разделить обед с банковским клерком. В ряде случаев концепты, однако, настолько расходятся, что требуется специальное слово для обозначения каждого из понятий. Так, например, выражения to dine и to have dinner - "обедать" существенно различаются по обстоятельствам употребления: в первом случае речь идет о званом обеде, об обеде в ресторане и т.д., во втором случае - об обыденном приеме пищи. Дж.Гамперц отмечает, что первое слово абсолютно неприменимо к обеду рабочих во время перерыва, даже если пища изысканно приготовлена, а манеры людей, сидящих за столом, безупречны [Gumperz,1964:139].

Коннотации социального статуса свойственны обозначению модных товаров для женщин в Англии и США. Отмечено, что реклама одежды для людей с небольшими доходами использует ограниченный набор основных цветовых терминов - blue, red, green, yellow, and purple, including modifiers "light/dark". Цветовая гамма включает пять красок - голубую/синюю, красную, зеленую, желтую и пурпурную. Дорогая одежда рекламируется с использованием более богатого словаря -rust, russet, camel, plum, wine, fuchsia, teal, sapphire, turquoise, emerald, sea foam, bone, taupe - "рыжевато-ржавый; красновато-коричневый; цвет верблюжьей шерсти; тусклый темно-фиолетовый, как слива; темно-красный, винный, бордо; пурпурно-красный; темно-зеленый, с синим отливом; сапфировый; бирюзовый; изумрудный; цвет морской волны; цвет слоновой кости; серо-коричневый". Аналогичное явление имеет место и в других языках [Saville-Troike,1986:88]. Технология изготовления одежды цвета слоновой кости или морской волны действительно требует вначале больших денежных затрат. В рекламе же происходит перестановка суждений в силлогизме с выпадающим средним звеном: "Одежда редкого цвета является дорогой -- Состоятельные люди покупают дорогую одежду -- Купить дорогую одежду значит подтвердить свою принадлежность к слою состоятельных людей". Статусная семантика цвета в значительной мере условна; пурпурный цвет в европейской традиции ассоциировался с императорской властью, а сейчас является индексом принадлежности к низким слоям населения, руководства по этикету советуют избегать одежды пурпурного цвета тем, кто хочет добиться успеха в обществе; в Китае цвет одежды символизировал место в статусной иерархии: одежда императора - желтого цвета, одежда членов его семьи - светло-желтая, одежда высших чиновников - красная, чиновники ниже рангом носили голубую одежду, чиновники самого низкого ранга - черную3 3Серов Н.В. Хроматизм мифа. Л.:Васильевский остров,1990. - 352 с. (С.290).

Знаковая функция предмета, выражающего статус человека, блестяще показана Р.Мерфи в его статье о повязке на лице у туарегов. На юге Алжира живет племя туарегов, у которых есть удивительный обычай: мужчины закрывают лицо особой повязкой, связанной с тюрбаном. Это особенно странно по сравнению с остальным арабским миром, поскольку женщины у туарегов ходят без чадры. Повязку на лице никогда нельзя снимать. Тот туарег, который случайно или намеренно опустит лицевую повязку перед соплеменниками, не может более рассчитывать на их уважение. Без повязок ходят рабы и вассалы, а также юноши до 17 лет. Говоря с вышестоящими, туарег следит за тем, чтобы повязка доходила снизу почти до глаз, беседуя с нижестоящими, он может немного опустить повязку в знак фамильярности, но никогда не опустит ее ниже рта. Показать рот - значит совершить предельно постыдный поступок. Интересно, что и у амазонских индейцев принято считать безнравственными тех женщин, которые улыбаются, не прикрывая рот рукой. Рот, подобно глазам, - это индикатор отношения адресата к партнеру. Люди, стремящиеся подчеркнуть дистанцию между собой и партнерами по общению, стремятся выглядеть так, чтобы их лицо было минимально информативным. Темные очки на лице латиноамериканских диктаторов или ближневосточных принцев - своего рода формальный знак статуса [Murphy,1964:1263-1266].

Индикацией статуса человека часто является его имя. То, что в имени заданы национальность и пол и - в определенных культурах - возраст и семейное положение человека, достаточно тривиально. Но даже право на имя может быть свидетельством социального статуса: в древнем Риме рабы не имели имен, имя рабу давалось только в случае продажи и включало имя хозяина в родительном падеже с добавлением суффикса -por (мальчик), например, Marcipor. Аналогичным образом заключенные в концлагерях лишались имен, вместо имени был номер, вытатуированный на руке. В 1938 году нацисты в Германии специальным декретом обязали евреев называть детей только теми именами, которые были включены в справочник министерства внутренних дел [Bosmajian, 1974:3-5].