Сергей Савельев 2 страница

Наш мозг после пятидесяти лет худеет за десять лет на тридцать грамм. И к восьмидесяти, например, может потерять до ста грамм за жизнь. Это много, если у вас тысяча триста. А если у вас тысяча грамм? Это уже очень заметно, десятая часть. То есть, нейроны погибают, конечно, всю жизнь, но в основном из-за нарушения сосудистого кровообращения мозга. Здесь показано, что как раз, если вы будете пользоваться головой, и тратить иногда хотя бы по двадцать пять процентов энергии на его интенсивную работу, то сохранность вашего мозга будет намного лучше. Кстати говоря, те, кто не пользуется мозгом, у тех развивается импотенция, а у женщин фригидность. Пользуйтесь, хотя бы, чтобы сохранить какие-то остаточные удовольствия. Мне кажется, это полезна вещь, и хороший стимул. То есть, иначе говоря, те метаболические события, они с возрастом, через десятки лет они сказываются индивидуально. И конечно, сравнивать профессора математики довольно сложно.

Теперь перейдём к болезненной стороне этого вопроса, а именно к двойственности сознания о которой я говорил, отмечая в начале лекции наш лекционный план.

Двойственность сознания связана с тем, что у нас внутри та самая лимбическая система, о которой я вам говорил, то, что нам досталось от рептилий связана с органом полового обоняния и контролирует наше основное биологическое поведение. Оно сохранилось у нас с вами. Это мозг человека - вид снизу (на рисунке). Здесь компоненты этой системы: сосцевидные тела, и обонятельный бугорок, и обонятельный лук, и прочее всё. Это древнейшая система, которая снаружи обросла большим неокортексом или мозгом с бороздами и извилинами.

То есть, эта конструкция составляет то самое инстинктивное "хочу". Все ваши желания, которые вы проснулись утром и вдруг чувствуете, что чего-то хотите, а чего-то не хотите. Это немотивированное "хочу", так характерное для пубертатных девочек оно обычно проявляется в нестабильности поведения, кстати, это очень хорошо объясняется, известно, на чём построено можно прогнозировать. С тем, что этот весь комплекс большой в том числе и такая штука как эпифез, который Декарт считал центром души, ассиметричный орган в нашем мозге тоже нейрогормональный.

Вот эти все нейрогормональные центры, управляющие нашим инстинктивным и врождённым поведением, соотносятся с этой корой через поясную извилину, жёлтенькую. То есть между ними идёт как бы всё время борьба. Вы внутри себя говорите "я хочу", "хочу есть, пить, спать, не ходить на работу, не чистить зубы, не расчёсываться и вообще не мыться", и лежите на диване. Это те животные начала, которые вы получили в виде врождённых форм поведения. А им противостоит как раз вот эта самая кора с бороздами и извилинами, где в ассоциативных зонах характерных для человека. То, что мы называем оссоциативными зонами, сидят центры в которые загружены социальные инстинкты в соответствии с вашим этническим происхождением, популяции в которой вы росли, кругом общения, воспитанием в детском саду, в школе. И между этими вещами происходит вечный конфликт, то есть двойственность сознания.

В вас сидит такая большая, хвостатая, лохматая и вонючая обезьяна, которая говорит: "Я хочу это". А с другой стороны у вас есть набор кортикальных инстинктов социального происхождения, то, что мы называем разумом, рассудком, социальными отношениями, который сидит в коре и между ними существует баланс. За счёт этого баланса у нас всё время двойственность принятия решения, а если речь идёт о гениальном человеке, то и тройственность, потому что в эту всю историю встраивается цепочка центров, которая определяет его гениальность или талант, это отдельный разговор, но бывает такая ситуация и похуже. То есть гении, почему они такие плохенькие на голову, с неустойчивой психикой, - есть для этого структурные основания. Но у каждого из нас есть основания мучиться двойственностью сознания именно из-за баланса между этими структурами.

А теперь посмотрим, как же эта бедная штука работает, как она нами управляет. Управлять нами она может отвратительным самым образом. Вот это рассудочная часть, а это часть врождённая и здесь начинаются ужасы. Как можно управлять пубертатным подростком с помощью разума? У кого есть дети, тот знает, с ними можно, конечно, поговорить, но довольно бесполезно. Почему? Потому что в лимбической системе, то есть то, что в психологии называют подсознанием, работают половые центры, половые гормоны, и вы не можете справиться, потому что цели репродуктивные у человека – размножиться, и поэтому доводы разума не работают, плохо работают.

Кроме этого лимбическая система держит под эмоциональным контролем весь мозг: гормоны выработались, попали в кровь через гипоталамус, через гипофиз, вернулись назад в мозг и подчинили его своему действию. И мозг начинает работать как игрушка в руках своих гормонов, справиться очень сложно. Кроме этого инстинкты все врождённые сидят в лимбической системе, ничего сделать нельзя и самое главное, что нет адаптации. Вы можете бить, сажать в клетку этого подростка пубертатного, но ничего не получится: гормоны будут вырабатываться всё с новой и новой силой, и всё больше и больше подчинять себе мозг, пока это не пройдёт.

Как происходит пубертатное созревание это отдельный и довольно долгий разговор, но там всё досконально известно: и причины перепада настроения и скачки, и прочее - всё можно очень подробно разобрать. Но самое главное это то, что лимбическая система составляет только 10% массы мозга. Очень мало энергии на её содержание. Очень выгодно быть бабуином особенно в подростковом возрасте - это ничего не стоит, это чудесно, всё это замечательно. Потому что затраты минимальные, практически энергетическая независимость. Какая-нибудь девочка, которая весит на гране анорексии, когда съела шоколадку и больше ничего - ей не нужно ничего на содержание этой "машинки", которая заставляет её заголять юбку, задирать юбку и бегать без шапочки по улице. Там всего 10%, действительно не надо, зачем тут думать, и так всё ясно. То есть с другой стороны неокортекс, у которого 80% массы мозга, адаптивность социальная, энергетическая зависимость и плюс всё время задолженность по еде - надо всё время кормить, конечно, это плохо работает.

Классический пример, связанный с лобными долями, это анорексия. Вообще лобные доли, о которых мы с вами говорили, они располагаются вот здесь, вот эти части конкретно, надглазничные - борозды надглазничные центры. Это центры, то чем психологи, почему-то называют, что мы этим думаем. Сейчас я объясню - вам станет смешно.

Эти области возникли и сформировались у приматов не для того, чтобы думать, а для того, чтобы заниматься только одним – делиться пищей. У кого есть собака дома или хотя бы ходили в гости, тот знает, что если даже самой любимой собаке, самой заласканной, самой зацелованной псине дать вкусную кость, то ты её потом не отнимешь. Быстрее всего она загрызёт собственного хозяина за эту кость, потом будет, конечно, страдать, но всё равно покусает. В чём дело? Животные не могут делиться пищей. Это преимущество получено человеком в результате колоссальных эволюционных усилий и невиданных затрат, которых не знала история эволюции. Наши лобные области – это тормозные центры, чтобы делиться пищей в неродственной популяции. Дураку понятно, что вы своему ребёнку дадите вкусный кусочек. Правильно, это если вы не о ребёнке думаете, а о своём геноме, - это культ личности в чистом виде, доминантности. Вы выкармливаете детёныша, чтобы любой ценой перенести свой геном в следующее поколение и сказать: " А вот у меня перенесён, а у вас у всех не перенесён. Я гарантирую: ещё и внука буду кормить лет до пятидесяти, если жизнь позволит и буду выкармливать, чтобы и он размножился ". Это чистый бабуинизм в чистом виде. Перенос генома в следующее поколение, ничего человеческого нет.

А вот делиться пищей с неродственными особями в популяции это архисложно, попробуйте отдать любимый Мерседес соседу, который нуждается в поездке на дачу, даже одной. Я что-то мало сталкиваюсь с такими пацифистами, не хочет никто давать свой Мерседес, делиться, это почти тоже самое. В чём дело? И вот чтобы хотя бы делиться в популяции пищей у нас возникло в результате сложного искусственного отбора, который ещё раз говорю это тоже отдельный разговор, вот эти лобные области. Результат: мы получили болезнь чисто человеческую – анорексия.

Отказ от пищи это что такое? Девушки не едят, не едят, худеют, скелетизируются так, становятся симпатичными, около сорока килограмм и после этого они отказываются от пищи.

В чём дело? Активная работа огромных тормозных областей, которые возникли как результат человеческой эволюции, тормозит принятие пищи и ничего сделать нельзя, они так и умирают, хотя их легко вылечить если не очень впадать в гуманизм, то берётся скальпель через височную кость заходится вовнутрь и подрезается на 5-7 мм лобная область, снизу ножечком. Это называется психохирургия, которой как будто у нас не занимались, что является чистой ложью, у нас даже монографии выходили на эту тему, которые можно купить в букинистическом магазине, никаких секретов. Эта психохирургия замечательная, она как раз давала этим женщинам шанс на выживание. Они после такой операции начинали есть, восстанавливали вес и прочее. Сейчас эти операции из-за гуманизма запрещены, поэтому они все умирают. Мне кажется, что это несколько странно.

Вот вам пример того, как чисто человеческие лобные области, которые заточены были на нашу эволюцию, которой в животном мире не было, связанные с обменом пищи и между неродственными людьми, и привели.

Во-первых возникла огромная лобная область, которая оказалась потом пригодной не просто для торможения, но и для мышления. Женщины эти области используют по назначению, потому что эти области возникли эволюционно, как способ заботы о потомстве, это чистая правда, я не издеваюсь и не посмеиваюсь ни над кем. Геном тех женщин передавался наиболее успешно, которые как можно дольше заботились о своих потомках, кормили их до сивой бороды. Чем они дольше кормят и заботятся, тем естественно больше шансов перенести геном в следующее поколение. Для того, чтобы так себя вести, женщины те, которые не заботились, соответственно их потомки элиминировались, кто заботились – оставались. То есть женская забота о потомстве постепенно превратилась в эти гигантские лобные области.

А мужикам, поскольку вы сами знаете, как они себя ведут в основном, я сам такой, не очень-то заботятся о потомстве, главное изготовить и убежать. Поэтому мужчины воспользовались лобными областями как бесплатным женским подарком эволюционным и стали придумывать с помощью этих лобных областей всякие глупости: колесо, компьютер и прочее всякое. То есть стали использовать не по назначению. Нельзя говорить, что кто-то плохой, кто-то хороший, просто женщины их используют, а у мужиков это - бесплатный презент, бонус такой. Поскольку мы один вид и нуждаемся друг в друге, вот так получилось.

Это вам пример того, насколько значима и лимбическая система, которая контролирует поведение человека и неокортикальная часть, которая тоже на самом деле воздействует на наше поведение, регулирует мозг современного человека очень сильно. И мы можем вмешиваться в эти штуки не только с помощью психохирургии, но и других более доступных способов.

Два слова я скажу о свободе мозга и социальных инстинктов.

Дело в том, что приобретение важнейшее человечества для управление мозгом это была его независимая эволюция, то есть автономизация. Это что значит? То, о чём я чуть-чуть говорил в самом начале, о том, что мы представляем собой единый вид. Действительно, за исключением южно-американских некоторых индейцев, некоторых пигмеев и бушменов, с которыми не получается плодовитого потомства, мы разные виды, как и не получалось с тасманийцами. То есть это следы ещё эректоидных миграций, когда наши предки примерно два с половиной миллиона лет назад расселялись по этой планете. Так что неправда, что мы можем со всеми легко смешиваться, но есть, но это мало следов популяции, можно не учитывать, пренебречь, как в любом деле.

В основном мы можем давать плодовитое потомство почти со всеми, иногда не сразу, иногда надо потренироваться, но, тем не менее, это получается регулярно. При этом что получается? У нас тело едино, а мозги разные, вот тут мы возвращаемся к тому с чего начали. Вот эти поля, которые были нарисованы на красивой картинке, раскрашенной боковой поверхности мозга, они на самом деле и меняются - их размеры и объём являются той самой основой, которая позволяет человеку независимо эволюционировать. Что получается? Раз у нас вот эти поля,

их размеры могут различаться обычно в 3-4 раза, в некотором случае подполя в 40 раз. В 40 раз. То есть даже такие разницы количественные чисто, не качественные приводят к тому, что люди очень разные. А это значит, что можно вести отбор очень по-разному: один одно может, а другой не может. Поставьте того, кто у вас востребован в условии процветания, чтобы он хорошо жил, хорошо питался, имел большую зарплату, имел большой дом, имел много детей, и вы через 2-3 поколения получите совершенно другую популяцию. Это как раз искусственный отбор мозга, при этом все как бы родственники и представляют один вид, но человечество регулярно культивировало популяции обладателей определённых конструкций мозга.

Приведу вам классический такой пример, очень не понятный. В таких людей, способных к такому творчеству инженерному было очень мало в XIX веке, возникла гигантская проблема. Начали строить университеты, стали пытаться образовывать, набрали людей. Через три поколения что произошло? Кроме научно-технической революции и начало XX века мир изменился абсолютно. Эти люди, когда достигают 15% населения, они приходят к власти и подминают всё под себя, вот и всё.

То же самое вся аристократия, которая культивировалась, как люди с определёнными способностями, необходимыми для государства, они культивировались и отбирались по определённому принципу мозга. Если этого не делать сейчас, то произойдёт примитивизиция, что происходит во всём мире, то есть мы вернёмся на круги своя, на 150 тысяч лет назад, даже хуже.

То есть человечество всю жизнь культивировало людей с определёнными способностями, не понимая этого. Просто инженеры хорошие нужны, давайте их размножать, давайте им создавать условия, давайте их отбирать. Хорошо известно, здесь нет никаких секретов о том, что не все люди обладают одинаковыми способностями. Я надеюсь в этом не надо никого убеждать. Эти разные способности позволяют одним учиться в Бауманском институте, а другим с трудом закончить ПТУ или кулинарные курсы. И винить их не в чем, они не плохие, не хорошие - они разные, эта разница сидит в мозгах, при этом дети могут быть у всех от всех, пожалуйста. То есть это к чему я веду? А к тому, что у нас эволюция мозга, церебральный свой сортинг по результатам проводился человечеством на протяжении сотен тысяч лет. И мы внешне менялись не сильно со времён кроманьонцев и неандертальцев, мы не сильно поменялись анатомически.

Английская газета опубликовала изображение неандертальцев в большом количестве восстановленных по черепу, и попросили написать, кто видел их. Пол Лондона написало, сказали: "Вчера видели этого, а это видели вчера". Это был не только Абрамович. Иначе говоря, по фенотипу проявляются, действительно мало изменились, но мозг совершенно другой. Мы так жестоко бескомпромиссно отбираем мозг, что в результате произошло разделение эволюционного процесса. Тушка тела сама по себе эволюционировала, эволюционировала очень мало надо признать, а мозг эволюционировал очень быстро и очень интенсивно, который мы сами отбирали. А тех, кто не годился, тех мы с помощью изобретения французского врача под названием гильотина, проводили физический отбор.

И человечество этим занимается и сейчас. Что произошло на Украине – пожалуйста, классический пример. За 23 года их мозги заполнили те самые ассоциативные области системами социальных инстинктов, которые выбить не можете. Есть единственный способ, причём и для властей Украины, и для всех остальных - этих людей гильотинизировать, что и происходит. И пока их не уменьшится число до социально не значимого уровня, это всё будет всплывать, вы не можете изменить их социальные инстинкты для которых есть специальные области мозга из которых потом не выбьешь, он может только спрятаться, имитируя другой образ жизни. Всё, нельзя.

Те же самые французы, они почему устраивали трёхэтажные виселицы или гильотины? От хорошей жизни? Да потому что каждый раз, когда они выращивали очередную популяцию этих безумцев, Бог знает на каких идеях, им приходилось потом что-то с ними делать. Обычно делали способом декапитации, никто ничего другого не придумал. Носительство социальных инстинктов столь же незыблемо и твёрдо, как и врождённые генетические контролируемые инстинкты. Ничего не сделаешь.

Получается так, что у нас мозг эволюционировал независимо, всё было чудесно, но пока у вас цели хорошие. А если цели плохие? Никаких проблем тоже нет, поскольку внегеномное наследование социальных инстинктов... Они сложные просто, их нельзя с помощью десяти нейронов передать, как помахивание крыльями бабочки или биение хвоста головастика (там всего два нейрона встраивается), надо что-то посложнее. Тогда - внегеномное наследование.

Вот вся наша система образования, обучения, воспитания, это что такое? Это внегеномная передача инстинктов в области мозга, которые для этого приспособлены, которые прошли эволюционный отбор нами самими, искусственный отбор, как тот самый злой селекционер в голубятне. Дальше эти системы загружаются - очень простые, очень понятные, чем проще, тем лучше: иногда религиозные, хотите культурологические, хотите историю привейте любую, да что хотите - пустая голова. По Шопенгауэру, ничего в ней не возникнет, кроме желания поесть и размножиться, поэтому нужно чем-то заполнить - заполняется окружающей средой.

Внегеномное наследование это ещё один способ ускорения эволюции. Представляете, как замечательно? Вам понадобилось 10 миллионов человек, которые верили бы в то, что если приложиться к телевизору левым ухом, то отрастёт правая нога - пожалуйста. Вы объявляете это, показываете очередного Кашпировского. Он заклинает их. Система больших выборок. У вас такие появляются. Вы их обучаете в течение 10 лет, а потом бросаете для борьбы с теми, у кого отрастает левая. Нормально всё вроде бы, но единственная проблема: потом придётся уничтожать. Надо заранее... Хорошие опытные политики, эмпирические, особенно в Древнем Риме, они это понимали. Они обычно как? Сделали легион, он выполнил свои задачи, подготовили, а потом куда-нибудь в такое место, откуда они не возвращаются больше никогда.

То есть система примерно такая.

Этим внегеномным наследованием очень легко можно управлять любой популяцией. Вопрос времени: нужно пять-семь лет, чтобы обработать как следует. Тогда уже у пяти-, десятилетних сформируются в мозге те самые социальные инстинкты, которые можно потом использовать. То есть в результате ускоряется эволюция. Обращу внимание: пока человеческого ничего нет - одно безобразие. Эволюция-то ускоряется, но цели её, они же к нам не имеют никакого отношения.

Приведу пример результатов этих процессов. Вот это латеральная поверхность мозга орангутанга. Я надеюсь, вы знаете, что высшие приматы разговаривают языком глухонемых (гориллы). Причём у них есть отвлечённые понятия. Их на синтезаторе, на компьютере учат речь распознавать. Они спокойно общаются. У них есть отвлечённые понятия. Не надо, что мы такие хорошие умные, у нас есть такие тонкие вещи, например, сопереживание. Сопереживают они так же точно. Я не буду говорить про альтруизм животных - это отдельная тема. Но обезьяна, горилла смотрит телевизор, видит лошадь запряжённую, и она говорит экспериментатору языком глухонемых: " У этого зверя (понятие "зверя" у них есть), в зубах железо, ему больно ". Нормально? Это при весе мозга в 300 граммов.

Кстати говоря, был такой Карл Фохт в XIX веке, который собрал все наблюдения за малоголовыми, то есть людьми, у которых мозг не достигал 400 граммов, то есть равнялся мозгу современных приматов. Многие из них говорили, курили, работали, даже могли смеяться шуткам и прочее. Это к вопросу о том, что у нас с животным миром граница-то очень размыта.

Так вот, что у человека в результате вот этого самого отбора, о котором я говорил, произошло? Вот сорок шестое поле, посмотрите, у человека и у оранга, или десятое: здесь и здесь - понятно по размеру. То есть у нас шла дифференциальная эволюция по тем областям, которые являются чисто человеческими. Они определяют наше поведение, отличают его. Именно они контролируют в первую очередь способность делиться пищей, проявлять какие-то человеческие качества. Но ужас в том, что у разных людей оно может различаться почти в 10 раз, поэтому один будет делиться, а другой - нет. И нельзя сказать, что он себя плохо ведёт. Он ведёт себя в соответствии со своим морфологическим строением мозга, то есть он ведёт себя естественно. Доказать ему, что он ведёт себя нехорошо, будет невозможно. То есть, таким образом, в процессе эволюции от ближайших наших родственничков эти области увеличились соответственно в 10 и 40 раз.

Мы подходим к концу нашей лекции краткой ознакомительной на эту тему. Надо сказать два слова про искусственный отбор. Дело в том, что то, о чём я говорил, я всё время говорю ретроспективно. Это неправильно, потому что этот отбор мозга продолжается и сейчас. То есть задачи селекции мозга всё время меняются. Сейчас появляется это компьютерное поколение, которое раньше учится тыкать в машинку, чем говорить. Отлично: очень скоро и быстро мы сами отберём самых лучших и начнётся новая селекция. Они когда вырастут, они нас уничтожат. Естественно, мы им не будем нужны. Не потому, что мы плохие, а они хорошие - они другие просто. Так произошло с инженерами в конце XIX - начале XX века. Так произошло с биохимиками в середине XX века в тех странах, в которых не было войны. Так произошло во многих других областях. То есть система, каждое новое поколение, особенно если связано с техническими нововведениями, предъявляет новые требования к мозгу. Поэтому задачи селекции всё время меняются. Это наша эволюция.

Почему дедушка с внучком обычно могут загрызть другу друга тихо на кухне, незаметно для бабушки, переругаются насмерть? Они не понимают, о чём идёт речь. Этот говорит одно, этот другое - понимания между ними нет. Кто-то виноват? Да упаси Бог: ни внучок, ни дедушка. Проблема в том, что социальные инстинкты, которые заложены в дедушку, уже никакого отношения к социальным инстинктам, заложенным в мозг внучка, не имеют. Раньше так долго не жили. Не мог дедушка дождаться созревания интеллектуального своего внука и сцепиться не мог. Всем было понятно и преемственно всё. Всем казалось, что так и должно быть. Не было конфликтов поколений. А женщин, переживших период гормональной ломки постменопаузных, их отселяли в леса. Они назывались Бабы Ёги, они занимались каннибализмом, Бог знает чем (за ними так водилось, считалось, что они балуются этим делом). Потому что это было ненормально, женщины не переживали так долго, население быстро менялось.

Поэтому конфликты социальных инстинктов мы и видим сегодня. Почему? Потому что динамичнее становятся технологии, динамичнее социальный отбор, динамичнее социальные инстинкты меняются - конфликты непрерывно нарастают.

Механизмы носители и смена социальных инстинктов, это самый лучший, как вы понимаете механизм – это война. Отсюда очень неприятное следствие, поскольку у нас биологические законы действуют, а ещё раз подчеркну, я и не оцениваю ничего, я только констатирую. Для оптимального способа массовой смены физических носителей старых инстинктов – это конфликты, разные самые. Поэтому если бы мы хотели их избежать, то эволюционный отбор шёл таким бы образом, что наиболее умные и рациональные оказывались у власти. Но тогда бы конфликты не развивались, этого нельзя допустить.

Эволюционный процесс бессовестный, он аморален по сути, ему всё равно каким способом нас стравить друг с другом. Некие злые дядьки, какой-то Обама странный, ещё какой-то там, ещё какие-то коварные игиловцы, - да им всё равно, для эволюции всё равно. Главное, чтобы шла смена социальных, чем быстрее, тем лучше, вместе с носителями, как вы уже понимаете, иначе не пойдёт.

В результате придёт негативный отбор, то есть с эволюционной точки зрения обычно приобретают системы возможности управления такими конфликтами те, кто больше всего этого хочет. То есть эволюционно выгодная часть популяции, которая обязательно ввергнет в войну или в потасовку, обязательно занимает такие структурные позиции, вот в чём проблема. Это во всём мире идёт, это общий принцип.

Надо увеличивать скорость эволюции, потому что ещё раз вернусь к началу цель нашего вида, нашей популяции – это о том, чтобы уничтожить всё, что есть на этой планете или подчинить себе или использовать. Конфликты между популяциями - это вопрос предварительного сортинга мозга: в Европе он был один, у нас был другой, мы никогда договориться не сможем. Мы можем найти паритет, баланс сил, но никогда в жизни не сможем объединиться.

Европейцы, вы вспомните, что они сделали совсем недавно. Каких-то 18-20 тысяч лет назад, они съели неандертальцев. О чём говорить? Они не смогли так договориться между собой. У всех пробиты черепа – мозг самое вкусное просто, он жирноват, но по вкусу прекрасен.

И в Китае было то же самое. Все синантропы, это что такое? Это склады пищевых отходов. Каннибализм вообще такая очень полезная вещь была в своё время, да и сейчас широко используется островитянами, хотя отрицают сами. Я разговаривал со многими, говорят: " Нет, никогда, у нас нет никакого каннибализма ". И восемнадцатилетней дочери: "Ты зачем после четырёх часов выходишь на улицу?" Так что считайте сами.

Поэтому отрицательный отбор является следствием того, что мы видим перед собой биологическую эволюцию, вот это очень печально. Дело в том, что эволюция, ещё раз подчеркну, бессовестна, аморальна и только с помощью негативного отбора мы можем втравливаться в колоссальные конфликты, которые приведут к огромным человеческим потерям, то есть к отбору. Поэтому надо как-то всё это дело прекращать, если мы хотим сохраниться.

А человеческий мозг за последние 150 тысяч лет уменьшился уже на 300 грамм в результате этого негативного отбора, а это очень много. То есть на величину мозга шимпанзе или гориллы, которая разговаривать умеет, - вот столько мы потеряли. И у неандертальцев и у кроманьонцев, как по старому sapiens и тех и других - у них мозг был в среднем 1600-1650 грамм, а сейчас в среднем по планете - 1320. Мы уже 300 грамм потеряли в результате этого негативного социального отбора, потому что мы втравливаем, делаем искусственный отбор самих себя - втравливаем в войны, для того, чтобы ускорить эволюцию. Эволюция не для того, чтобы сделать умных и освоить чужие другие планеты. Ещё раз говорю: в эволюции действуют биологические законы, которые никакого отношения к гуманизму не имеют. И посмотрите в критических ситуациях как себя ведут большие народы, большие политики и прочие.

Так вот с этим можно попытаться что-то сделать только одним способом. А если прекратить баловаться естественной эволюцией, попытаться вмешаться в этот процесс, это не значит, что нужно строить виселицы и гильотины, речь идёт не об этом. Речь идёт о том, что у нас сейчас есть технические возможности начать церебральный сортинг, рассудочный. То есть, есть возможность создать приборный парк за несколько лет, если захотите потратить на это достаточно денег, с помощью которого можно бы было отбирать людей по способностям. Научная база для этого создана, нужно создать техническую.

Преимущества всем понятны: человек, который что умеет, то и будет делать, то, что умеет делать лучше всего, этим и будет заниматься. А поскольку в мозге большое подчиняет малое, он будет получать от этого настоящее удовольствие, то есть будет счастлив. Это человеческое счастье, когда человек занимается лучше всех тем, что он умеет лучше всего делать, оно составляет суть человеческой натуры и самое главное справиться тогда позволит нам с индивидуальной изменчивостью, которая нас разъединяет.

Для этого нужно заниматься церебральным сортингом, основания для этого есть.

- Приборный парк сегодняшний есть.

- Нужно повысить разрешение томографов до одного мили микрон, то есть это уже почти доступно 15 микрон сейчас самый лучший.

- И после этого начать отбирать людей по способностям. Сначала, конечно, гениев, потому что они самые выгодные. В оборонных целях, например, мы берём выбираем 10 Соросов и посылаем их поиграть на бирже в Нью-Йорк, и потом стираем Америку ластиком.

Вопрос войны на самом деле, которая неизбежна, возникает в человеческом сообществе по эволюционным законам, это вопрос того, кто сейчас будет делать не железные пушки, а кто научится отбирать гениев, которые позволят нам управлять этим миром. Кто это первый начнёт делать, тот и будет. Потому что гений тем и отличается от обывателя тем, что когда всё происходит всем становится понятно, но пока это не произошло никто даже не догадывается.