ГЛАВА 24. Воровство и ложь

Мать. которая вырастила несколько здоровых детей, знает, что каждый из них несет в себе вновь и вновь массу острых проблем, особенно в 2, 3, 4 года. У одного ребенка наблюдается период, когда он кричит по ночам, так, что соседи с ним плохо обращаются, второй ребёнок отказывается от опрятности, третий настолько опрятен и послушен, что мать беспокоится, что у ребёнка отсутствует собственное мнение, непосредственность. Пока один из её детей подвержен ужасным вспышкам раздражения, возможно с битьем головой и перехватом дыхания до тех пор пока мать не дойдёт до предела и ребенок посинеет как в припадке. Эти вещи, происходят так естественно и могут создать длинный список в жизни семьи, и одной из этих. неприятных вещей, является привычка воровать.

Маленькие дети довольно регулярно вытаскивают монетки из сумки мамы. Обычно это создаёт проблемы, мать достаточно тоталитарно относится к такому поведению ребёнка, выворачивая содержание своей сумки и этим портят всё дело. Она развлекается этим. У неё может быть даже две сумки, одна из которой совершенно недоступна ребенку, в то время как другая, менее ценная доступна ребёнку для изучения. Постепенно ребёнок перерастает это и ничто не оставляет следа от этого. Мать довольно верно чувствует, что это нормальное, здоровое явление, и что это является частью внутреннего отношения к ней и людям вообще.

Мы можем довольно легко наблюдать как часто случается, что мать дсйствнтельно беспокоится, когда её маленький ребёнок берёт, принадлежащие ей вещи и прячет их. Это происходит, если у её старшего ребёнка это явление было доведено до крайности. Нет ничего более приводящего в беспорядок благополучие в доме, чем присутствие в нём' старшего ребёнка или взрослого, который подвержен воровству. Вместо базового доверия ко всем и способности оставить вещь в любом месте появляются особые приемы, направленные на то, чтобы защитить свою способность, такую как деньги, шоколадки, сахар и т.д. В этом случае, в доме есть больной человек. Многие люди ощущают что-то нехорошее злобное, когда думают об этом. Они плохо себя чувствуют, когда сталкиваются с воровством в то время когда упоминается слово мастурбация. Люди могут испытывать неприятные ощущения и чувствовать себя подавленными не только сталкиваясь с воровством напрямую, но даже только думая об этом, так как внутренняя борьбы имеет отношение к их собственному детству. Это происходит потому, что мать иногда необоснованно волновалась о достаточно нормальных тенденциях своего ребёнка. которые проявлялись в тенденции взять вещи матери.

Если немного подумать, то будет заметно, что в обычном доме, в котором есть больной человек, которого можно назвать вором могут расти многие воры. только это не называется воровством. Ребёнок идёт в кладовую и берёт булочку или две, или угощается кусочком сахара из буфета. В хорошем доме никто не называет ребёнка, сделавшего это вором. Для родителей должно быть необходимо составить свод правил, которых нужно соблюдать. Так они могут постановить, что детям можно брать хлеб, возможно пирожное при этом они не должны брать без разрешения, или сахар из буфета, или ещё какие-то особые сладости. Но ребёнок, который регулярно крадёт яблоки и быстро отдаёт их. действуя по принуждению, является больным, его можно назвать вором. Он не знает почему он это сделал, под прессом обстоятельств он вынужден будет лгать. Вопрос в том, что этот мальчик делает? /Разумеется, вором может быть и девочка, но громоздко употреблять два местоимения сразу потреблять два местоимения сразу/. Вор не смотрит на объект, который должен взять, а смотрит на человека обладающего им, он смотрит на свою собственную мать, только не знает этого, для вора это не чернильная ручка или велосипед соседей и яблоко из сада. которое может принести удовольствие. Ребёнок, который болен этим, не способен наслаждаться обладанием украденной вещи, это является лишь выходом наружу его фантазии, которая принадлежит области его примитивных сексуальных импульсов и лучшее, что он может извлечь из этого - это наслаждение самим процессом воровства и повышением своего мастерства в этой области. Причиной этого является то, что ребёнок потерял контакт со своей матерью, мать может быть или не быть при этом рядом. Она может быть рядом и может быть отличной матерью, способной дать ему любое количество любви. С точки зрения ребёнка существует что-то утерянное, он может уважать свою мать, даже любить её, но на уровне чувства по какой-либо причине она является для него потерянной. Ребёнок, который ворует - это ребёнок, который ищет свою мать или человека, у которого он имеет право украсть, в действительности он ищет человека, у хоторого он может брать вещи так, как будто он ребёнок двух лет и как он брал вещи у носи матери, только потому, что она его мать, потому что у него есть на неё права.

Здесь существует ещё одно положение: его собственная мать действительно его, потому что он придумал её. Идея её возникновения постепенно проистекает из его собственной способности любить. Мы знаем, что миссис, у которой 6 детей в определённое время родила ребёнка Джони, она кормила его, успокаивала его и затем у её появился другой ребёнок. С точки зрения этого Джони, когда он родился эта женщина было чем-то, что он сотворил. Активно адаптируя к нуждам ребёнка она дала ему почувствовать в себе способность к созиданию. То, что дала ему его мать должно быть прочувствовано, это должно быть субъективным для него, прежде чем объективная реальность может что-то значить для него. Безусловно, что придаваясь воровству вор нуждается в восстановлении отношений с миром и нахождения человеком, понимающим его, желающего принять активное участие в его адаптации, способного создать для него иллюзию того, что мир содержит то, что он может постичь и приспособить его к этому миру.

Так какое же практическое приложение этого? Скажем в том, что здоровый ребёнок только постепенно становится способным объективно воспринимать мать, которую г начале создал в своём воображении. Этот болезненный процесс называется освобождением от иллюзий, и нет особой нужды в том, чтобы активно разочаровать маленького ребёнка; достаточно сказать, что нормальная мать старается оттянуть его разочарование и допускает это только тогда, когда почувствует, что ребёнок в состоянии воспринять это.

Двухлетний ребёнок, ворующий монетки из сумки своей матери играя проявляет то, что считает мать своим созданием и имеет на неё право и на её собственность. Эта ил|люзия может исчезнуть только очень быстро, например рождение другого ребёнка может быть ужасным этапом, даже, если ребёнок подготовлен к появлению брата или с сестры и даже, если у него сформировалось доброе чувство к новому ребёнку. Резкое разочарование для маленького ребёнка, который сотворил свою собственную маму в своём воображении, может стать причиной начала стадии непроизвольного воровства. Вместо того, чтобы играть вещами своей матери, имея на это полное право ребёнок может почувствовать непроизвольное влечение к воровству, особенно сладостей, но при этом он не испытывает удовлетворения от обладания этими вещами. Если родители понимают, что Эта фаза непроизвольного воровства, они проявят чувствительность, внимание, они будут терпеть это и постараются понять, что ребёнок, сующий свой нос в чужие сумки нуждается в особом внимании, при чем каждый день. Прежде всего родители, понимающие ситуацию не будут разговаривать с ребёнком строгим тоном и требовать признания, они должны понимать, что если они сделают это, ребёнок обязательно начнёт им врать, так же как и воровать и это будет их виной. Во всех домах одинаковые проблемы и в большинстве случаев, если к ребёнку проявить понимание, то он сам всё расскажет о содеянном. Однако должно существовать достаточное родительское понимание того, что происходит, чтобы избежать разрушительного действия, либо они чувствуют, что должны "вылечить" воровство на ранних стадиях, чтобы оградить ребёнка от начинающегося, хронического воровства в последствии. Воровство - это, в конце концов, тот итог необходимого страдания, которое испытывают дети от плохого "управления" ими и суть в количестве этого страдания. Это касается не только воровства. Существует много причин, по которым дети испытывают слишком много страданий. Они испытывают страдание от внезапного разрушения иллюзии, в результате возникает побуждение к воровству без знания почему ребёнок вдруг сделал то или другое.

Родители, который чувствуют детей, должны пояснить причину этих актов. Те же родители, кто просит детей объяснить почему они сделали, что они сделали, тем самым увеличивают трудности этих детей, которые становятся довольно трудно преодолеть в дальнейшем. Ребёнок не может дать настоящую причину, он не знает её и результат может быть таким - вместо того, чтобы чувствовать вину от своего неправильного действия и осуждать его /действие/, ребёнок будет испытывать расщепление персоны на две части: одна ужасно требовательная, а другая злая, обладающая толчком к воровству. Ребёнок, который больше не чувствует вину - начинает врать.

Однако удар от того, что ребёнок украл велосипед не смягчается знанием того, что вор ищется матерью. Это в общем другой котелок рыбы. Чувство мести в жертве, конечно не могут игнорироваться и, любая попытка к сентиментальности относительно детей преступников наносит ущерб, поднимая напряжённость общего антагонизма к преступникам. Судьи в нашем суде не могут думать о воре только как о "больном" и не могут игнорировать антисоциальную природу правонарушительного действия и раздражение, которое это должно породить в ограниченной частице общества, но которое воздействовали, действительно мы помещаем огромное напряжение в общество, когда мы просим, чтобы судья распознали факт, что вор является больным и вместо того чтобы отбывать наказание, направлять его на лечение. Большинство случаев воровства никогда не доходит до судов, потому что обычно с этим удовлетворительно справляются хорошие родители.

Можно сказать, что мать чувствует напряжение, когда её маленький ребёнок своровал у неё, но она никогда бы не подумала назвать это воровством, она легко узнаёт, что ребёнок выражает так свою любовь. В умении справляться с 4-5 годовалым ребёнком, или ребёнком, который проходит через стадию, при которой как необходимое существует воровство, это конечно некое напряжение для родительской толерантности. Мы бы дали этим родителям что-нибудь, что мы можем дать на пути понимания процесса, чтобы помочь им перенести их собственного ребёнка и помочь в его социализации. Эта причина, по которой я пытаюсь осветить; точку зрения отдельной персоны, нарочно упрощая проблемы, чтобы родители могли попытаться быть хорошими родителями и учителями.

ГЛАВА 17.