Мир в маленьких дозах

Прислушиваясь к дискуссиям на философские темы, обращаешь внимание, как много слов люди произносят о том,. что реально, а что нет. Кто-то говорит, что мы можем видеть, трогать, слышать, тогда как другой замечает, что только то реально, что можно досчитать. Это все очень сложно. Как же эти вещи могут быть применены к ухаживающей за ребенком матери? Надеюсь, |я могу объяснить.

Матери с младенцами имеют дело с развивающейся, изменяющейся ситуацией; малыш отталкивается от полного незнания окружающего мира, но со временем он превращается в человека, который достаточно знает об окружающем мире, и может найти путь способ как в нем жить. Это потрясающее развитие!

Но вы так же 'знаете людей, которые испытывают трудности во взаимодействии с тем, что мы называем реальностью. Они не воспринимают это как реальность. Некоторые вещи для меня и для вас в одно время кажутся более реальными, чем в другое. Кто-то может иметь мечту, которая кажется более реальной, чем сама реальность. И для некоторых людей мир их собственного воображения является более реальным, чем тот, что мы называем реальным миром, где им так сложно живется. |

Давайте зададим вопрос, почему обычный здоровый человек имеет в одно и тоже время ощущение реальности окружающего мира и реальности воображаемого и личного? Как это вышло, что и я и вы - такие? В этом есть огромное преимущество, т.к. мы можем использовать наше воображение, чтобы сделать мир более выразительным, и мы используем реальный мир, чтобы о нем мечтать и фантазировать. |Мы просто вырастаем такими? Хорошо, я все же скажу, что мы такими не вырастаем, в начале мама каждого из нас представляет нам мир в маленьких дозах. Каковы же дети,когда им 2, 3 или 4 года? В смысле взгляда на мир - каков он есть, что мы можем сказать о тоддлере? Для него каждое ощущение необычайно интенсивно.

Мы, взрослые, лишь в особые моменты достигаем подобной

интенсивноти чувств, принадлежащих раннему возрасту, и мы

рады любой не пугающей возможности, способствующей их

появлению. Для некоторых - это музыка или картина, это может быть футбольный матч или сборы на

танцы. Счастливы те, кто крепко стоит на земле и кто поддерживает способность наслаждаться интенсивными ощущениями, даже если они присутствуют только в запомнившихся снах. Для маленького ребенка, и намного больше для младенца,

жизнь представляет собой серию интенсивных переживаний. Вы

заметили, что происходит, когда| вы прерываете игру; на самом

деле вы предпочитаете предупреждать, так что если

возможно,ребенок сможет подвести игру к завершению и

перетерпеть ваше вмешательство. Игрушка, которую дядя

подарил вашему маленькому мальчику, является кусочком

реального мира, и, к тому же, если она была подарена в нужной манере, правильным человеком и в правильное время, это приобретает для ребенка значение, которое нам хорошо бы понять. Может быть, мы можем вспомнить свою собственную маленькую игрушку, и значение, которое она для нас имела тогда.

Ребенок в 2, 3, 4 года все еще находится как бы в двух мирах одновременно. Тот Мир, которым мы с ребенком разделяем, так же является миром его воображения, и ребенок способен переживать его интенсивно. Ребенку нет нужды все

время прочно стоять на земле. Если маленькая девочка хочет

полетать, мы не можем просто сказать ей "Дети не летают". вместо этою мы берем ее на руки, носим у себя на плечах, помещаем на верхушку шкафа, чтобы она чувствовала, что прилетела н гнездышко как птичка. Вскоре ребенок поймет, что тот полет не был волшебным действием. Некоторые сказки как, например, "Ковер-самолет", будут вкладом взрослых в эту тему. Около 10 лет ребенок будет упражняться в прыжках в длину и в высоту, пытаясь прыгнуть выше и дальше, чем другие. И эго будет всем тем, что останется, за исключением снов, от восхитительных ощущений, ассоциирующихся с идеей полета, которая естественно приходит в 3-х летнем возрасте.

Дело в том, что мы не привязываем реальность к маленькому ребенку и надеемся, что не должны этого делать даже когда ребенку 5 или 6 лет, т.к. если все идет хорошо, k этому возрасту у ребенка начинает развиваться исследовательский интерес к тому, что взрослые называют реальным миром. Этому миру есть что предложить, и принятие его не означает потери реальности личного воображаемого или внутреннего мира.

Внутренний мир маленького ребенка может быть как внутри, так и снаружи, и мы попадаем в воображаемый мир ребенка, когда играем в его игры, или иным образом участвуем в работе eго воображения.

Одному маленькому мальчику 3 года. Он счастлив, он ' играет целый день сам по себе или с другими детьми, он может сидеть за столом и есть как взрослые люди. В течение дня он хорошо понимает различии между тем, что мы называем реальными вещами, и тем, что мы называем детским, воображением. Какой он ночью? Он крепко спит, но иногда просыпается с пронзительным криком. Мама выпрыгивает из кровати, приходит, включает свет, берет его на руки. Доволен ли он? Напротив, он визжит, "уходи, ты ведьма, я хочу мою маму ". Мир его снов распространяется в действительность, и около 20 минут мама ждет, неспособная что-либо сделать, потому что для ребенка она ведьма, Внезапно он обнимает ее и прижимается к ней, засыпает, и мама может положить его обратно в кроватку. \

Или семилетняя маленькая девочка, чудесный ребенок, который рассказывает вам, что все дети в ее новой школе против нее, классная руководительница ужасная, и все время выставляет ее за дверь, унижая ее. Вы, конечно, идете в школу и разговариваете с учительницей. Я не утверждаю, что все учительницы замечательны; тем не менее, вы находите, что учительница - порядочный человек, и ситуация беспокоит ее.

Мы знаем, что такое дети. Мы не ожидаем от них точного понимания мира. Им должно быть позволено иметь то, что мы, говоря о взрослых людях, назвали бы иллюзиями. Возможно, вы решите все проблемы, пригласив учительницу на чай. Вскоре вы можете обнаружить ребенка в другой крайности -испытывающим сильную привязанность к учительнице, превращающим ее в идол и теперь боящимся других детей из-за учительской любви. Все это с течением времени проходит.

Теперь, если мы посмотрим на детей помладше, которые ходят в ясли, нам будет трудно догадаться, нравится ли им их воспитательница, даже если мы достаточно знаем о ней. Может, вы с ней знакомы, но, вероятно, вы не думаете и ней слишком часто. Она не привлекательна. Она даже может вести себя эгоистично, если, например, болеет ее мать. Но чувства, которые испытывает к ней ребенок, имеют совсем другую основу. Может быть, ребенок становиться зависимым от нее и преданным ей, потому что она надежна и добра, и она легко может стать человеком, необходимым ребенку для счастья и взросления.

Но все это берет начало в ранних отношениях между матерью и младенцем, обладающих особыми характеристиками. Мать разделяет определенную часть мира со своим приходит то время, когда ваш младенец начнет позволять вам уходить и возвращаться. маленьким ребенком, поддерживая эту часть достаточно маленькой, так, чтобы малыш не запутался, она увеличивает ее постепенно, в соответствии с растущими возможностями ребенка наслаждаться миром. Это одна из наиболее важных ее задач. Она делает это естественно.

Если мы посмотрим на это более внимательно, то увидим дне очень важных вещи. Мама старается избежать совпадений. Совпадения приводят к путанице например, поручить заботу о ребенке другому человеку одновременно с отлучением от груди; она способна провести границу между фактом и фантазией.

Когда мальчик проснулся ночью и назвал ее ведьмой, она ясно осознавала, что она не ведьма. Когда на следующий день он спросил ее, существуют ли ведьмы на самом деле, она достаточно просто сказала: "нет". В это же время она отыскала сказку о ведьме. Когда ваш мальчик отворачивается от молочного пудинга, приготовленного специально из лучших ингредиентов, и делает гримасу, будто ему предлагают яд, вы не расстраиваетесь, потоку что вы прекрасно знаете, что пудинг хорош. Вы так же знаете, что его мысли о яде сиюминутны. Вы обходите эту трудность, и через несколько минут пудинг будет съеден с удовольствием. Если вы не уверены в себе, вы начинаете суетиться и пытаетесь затолкнуть пудинг ребенку в рот, доказывая себе, что пудинг был хорошим

Ваше ясное представление о том, что реально, а что нет, любыми способами помогает ребенку, т.к. ребенок постепенно, шаг за шагом, начинает понимать, что мир существует вне воображения, а воображение - не совсем тоже самое, что мир. Одно нуждается в другом. Вы знаете, что первый объект, который ваш малыш любит - кусочек простынки или мягкую игрушку, - для младенца часть его самого, и если это забирают или стирают, результат плачевен. Когда малыш развивает способность начать выбрасывать все из кроватки конечно же, ожидая, что эти предметы поднимут и вернут, то вы знаете, что приходит время, когда ваш младенец начнет позволять вам уходить и возвращаться.

Эти более поздние вещи просты, если все предшествующее прошло хорошо. Я бы хотел опять взглянуть на раннее кормление. Я уже описывал способ, которым мать делает грудь или бутылочку доступной, когда малыш готовится вызвать нечто в воображении, а затем она убирает грудь, если эта идея исчезает из сознания малыша. Действуя так, мать дает старт знакомству малыша с миром. К девяти месяцам мать производит около тысячи кормлений, помимо этого делая все остальное с той же мягкой адаптацией к конкретным нуждам ребенка. Для удачливого младенца мир начинается с присоединения к его воображению; Вплетаясь в текстуру воображения, окружающий мир обогащает внутреннюю жизнь малыша через то, что он в нем воспринимает.

Давайте теперь опять взглянем на людей, рассуждающих о значении слова "реальность". Если мама одного из них, когда он был младенцем, представляла ему мир обычным хорошим способом, как это делаете вы, тогда он будет способен увидеть, что реальное включает 2 вещи, и он будет способен чувствовать обе разновидности реальности одновременно. Может быть, мама другого превращала все в путаницу, и для него тоже должны существовать 2 вида реальности. Этот несчастный человек считает, что все видят одинаково, или мир отчасти является плодом воображения. Мы можем оставить этих двух людей спорить.

Успех зависит от того, каким образом мир представляется младенцу и растущему ребенку. Обычно мать может начать и поддерживать свою удивительную способность преподносить мир в маленьких дозах, не потому, что она обладает таким умом, какой нужен философу, а просто из-за преданности, которую она испытывает к своему собственному малышу.

Глава 29.

О влиянии.

Трудность полного осознания бессознательных чувств и их важности всегда была препятствием на пути человека к самопознанию. Конечно, встречалось немало фактов, указывающих, что люди знают о существовании бессознательного – в виде полуосознанных идей, которые приходили им в голову, а потом «уходили»; в виде неожиданно всплывавших вомпоминаний о том, что казалось забытым; в виде осознанного обращения к вдохновению – как благотворного, твк и вредного характера. Но от этих случайных проблесков осознания факта еще очень далеко до полного его признания и понимания всей роли БСЗ в жизни человека. Для того, чтобы сделать идею бсз. Подлинным научным открытием, потребовалось немалое мужество, и честь этого открытия навечно принадлежит Фрейду.

Мужество нужно было прежде всего потому, что признание бсз. Неизбежно требует от нас признать и весьма болезненный для нашей гордости акт – а именно, что как бы мы ни пытались представить нашу слабость, нашу жестокость и совершаемое нами зло как что-то постороннее для нас, продукт дурного воздействия извне, в конце концов приходится согласиться, что все это порождено человеческой природой, находится в нас самих. Разумеется, вредное воздействие среды имеет место, но все трудности в борьбе с этим воздействием у всякого нормального (то есть, не «испорченного» изначально) человека порождены, как правило, его внутренними конфликтами. Об этом человек тоже интуитивно знал уже давно – можно сказать, с того момента, когда было совершено первое в истории самоубийство.

Но и то добро, которое человек делает, он склонен объяснять не собственной природой, а, чаще всего, божественным вмешательством.

Таким образом, нашему самопознанию мешает страх поглядеть правде в глаза.

Гл. 29 –2.

А между тем, признание бессознательного таким же полноправным участником всех человеческих поступков, как и сознание, позволяет изучать эти поступки неизмеримо эффективнее. Одним из аспектов этой безграничной темы является вопрос о влиянии, которое человек испытывает и которое он оказывает на окружающее.

Вопрос о роли влияния в человеческих отношениях важен прежде всего для тех, кто обучает других и кто исследует жизнь общества и проблемы современной политики. Изучение этого вопроса неминуемо заставляет рассматривать чувства, в той или иной мере неосознанные.

Более полному пониманию всего комплекса проблем, связанных с влиянием, способствует изучение того особого типа отношений человека с окружающим миром, которые возникает в самом начале жизни, когда контакт с миром осуществляется в основном во время кормления. Одно­временно с чисто физиологическими ощущениями, вызываемыми кормлением, происходит восприятие окружающих вещей, людей и событий, их усвоение, сохранение или отбрасывание. И хотя с возрастом возникает масса дру­гих отношений, эти наиболее ранние сохраняются, в большей или меньшей степени, в течение всей жизни, и не случайно в языке встречается много слов и фраз, которые могут быть употреблены как по отношению к еде, так и к вещам несъедобным или к людям. Этот факт также помо­гает понять поставленную нами проблему.

Подобно тому, как могут быть младенцы, неудовлетворенные питанием, и могут быть матери, страстно - и напрасно - желающие, чтобы питание было принято, бывают люди, неудовлетворенные их взаимоотношениями с другими, испытывающие фрустрацию.

Человек, к примеру, может испытывать чувство пустоты, утраты, и бояться этого чувства и той агрессивной жадности, которую это чувство пустоты в нем порождает. Чувство пустоты может происходить от конкретных внешних причин – таких, как смерть близкого друга, потеря чего-то, представлявшего для человека большую ценность, - а может быть следствием тех или иных чисто субъективных факторов.

Гл.29 - 3

У человека возникает потребность заполнить пустоту - найти нового друга, новые взгляды и идеалы взамен утраченных. Нетрудно видеть, что такой человек в особенности склонен попасть под чужое влияние. Если он не способен терпеливо ждать, пока горе, печаль и подавлен­ность уйдут сами собой и возродятся надежды, он будет активно искать новые заменители или легко поддастся первому попавшемуся влиянию.

Не менее вероятен и такой случай, когда человек испытывает по­требность отдавать, забираться в душу к другим и заполнять их "сво­им". Основной движущий мотив такого человека - доказать самому себе, что он сеет добро, и вызвано это, разумеется, тем, что подсознательно он в этом сомневается. Он все время что-нибудь пропагандирует и ор­ганизует, всех поучает и побуждает к действию. Когда подобную по­требность испытывает мать, она стремится всячески руководить своим ребенком, перекармливает его и т.д. И между подобным неуемным стрем­лением наполнять других и описанным выше неуемным страхом пустоты в самом себе существует связь:' человек боится агрессивной жадности в других.

Аналогичными причинами, несомненно, порождено и встречающееся у каждого человека совершенно нормальное желание учить других. Наша работа нужна нам для сохранения психического здоровья, и учителю она нужна ничуть не меньше, чем врачу или медсестре. Примет или нет это желание гипертрофированные, ненормальные формы, зависит от того, в какой степени к нему примешивается беспокойство, тревога. В целом, по-видимому, можно сказать, что ученики предпочитают такого учителя, у которого стремление учить не является чрезмерным и не становится формой ухода от решения собственных проблем.

Нетрудно себе представить, что происходит, когда подобные полюса сталкиваются друг с другом и фрустрированный донор встречает фрустрированного реципиента. Второй из них стремится заполнить пустоту в себе каким-нибудь влиянием, первый ищет пустоту в других, чтобы заполнить ее своим влиянием. Возможен крайний случай, когда одна личность целиком, так сказать, поглощает другую. При этом часто наблюдается весьма забавное стремление выдать себя за кого-нибудь другого, разыгрывание роли. Именно этим может объясняться довольно распространенная ложная зрелость (инфантильность?) и такое поведение, когда кажется, что человек все время играет какую-то роль. Ребенок, например, может быть очень "хорошим", совершать добрые поступки, подражая какому-нибудь герою или героине, но подобная доброта выглядит неустойчивой. Другой ребенок, напротив, ведет себя плохо, разыгрывая роль злодея, которым он восхищается или которого боится, но при этом чувствуется, что зло не свойственно ему по природе, оно наигранное. Довольно часто детские болезни являются лишь имитацией болезни умершего близкого человека.

Эти интимные отношения, возникающие между тем, кто распространяет свое влияние, и тем, кто ему подчиняется, представляют собой специ­фическую разновидность любовных отношений и легко принимаются за настоящую любовь, в первую очередь самими участниками.

Между этими полюсами колеблются обычно все отношения учителя с учениками. В норме, учителю нравится преподавать, и успех его в этом деле придает ему уверенности в своих силах, но не является насущно необходимым для сохранения его психического здоровья. Аналогичным образом, ученик может охотно воспринимать то, чему его учат, не ис­пытывая потребности во всем подражать учителю, верить всему, что учитель говорит, и бездумно вызубривать это. Учитель должен с терпе­нием относиться к возможному недоверию и сомнениям со стороны ученика, подобно матери, спокойно воспринимающей смену одного любимого блюда у ее чада другим. Ученик, в свою очередь, должен научиться не отвергать с ходу материал, который ему кажется непонятным и трудноусвояемым.

Гл.29 - 5

Отсюда следует, что некоторых наиболее рьяных представителей преподавательского сословия следует удерживать от слишком рьяного общения с учениками, дабы их рьяность не помешала им снисходи­тельно относиться к ученикам, когда они воспринимают то, что он им предлагает, с некоторым недоверием, или даже поначалу отвергают это, Это те неизбежные досадности, с которыми приходится мириться, ибо бороться с ними означало бы проявить нездоровое злоупотребление властью.

Это справедливо и в отношении воспитания детей в семье. Иногда вместо подлинной любви родители стремятся повлиять на ребенка, и чем меньше возраст ребенка, тем сильнее это влияние на нем сказывается.

Если женщина не хочет столкнуться с неожиданным желанием ее ре­бенка натворить каких-нибудь безобразий в момент резкого позыва к испражнению, с детской непосредственностью, чреватой для нее всячес­кими неприятностями, то ей следует проявлять свою любовь к ребенку с умеренностью. Разумеется, она может настоять на своем силой, но достигнутый результат будет безрадостным, и ее победа обернется по­ражением, так как бессознательный протест ребенка может выразиться недержании, в неожиданном неуправляемом непослушании. Разве не то же самое на­блюдается в преподавательской практике?

Хороший учитель должен проявлять терпимость и быть готов к тому, что его стремление давать не находит спонтанного ответа, испытывает фрустрацию кормления. Ребенок также испытывает фрустрацию и учится вести себя цивилизованно не столько благодаря наставлениям учителя, сколько благодаря его способности бороться с фрустрацией, присущей процессу обучения.

Фрустрация, испытываемая учителем, связана не только с тем, что обучение никогда не дает идеального результата, ошибки неизбежны, а сам учитель может поступать несправедливо или даже низко. Гораздо труднее примириться с тем, что иногда ученики отвергают даже самый

что ни на есть лучший урок. На их восприятие могут влиять ситуаци­онные сомнения и недоверие, порожденное их собственным характером и опытом, отклонениями от нормы в их эмоциональном развитии. Неаде­кватное восприятие может быть связано с тем, что дети ожидают найти в школе полное соответствие их привычной домашней обстановке, либо, наоборот, полную противоположность ей.

Учителю приходится мириться с этими разочарованиями, как и уче­нику приходится подчас мириться с плохим качеством преподавания, плохим характером или настроением учителя. Бывают дни, когда и учитель встает не с той ноги.

Наблюдения над процессом обучения убеждают нас, что при нор­мальных отношениях между учителем и учениками обеим сторонам прихо­дится жертвовать своей непосредственностью и независимостью, и этот факт играет не меньшую роль, чем преподавание и усвоение учебного материала. Каким бы высоко квалифицированным ни было преподавание, оно не даст результата, если отсутствуют нормальные отношения от­дачи и восприятия, если одна из сторон подавляет другую. Какой вывод можно сделать из всего этого? Рассмотрение данного вопроса, как и всякое размышление по по­воду образования, убеждает нас, что нет ничего обманчивее, чем оценка результатов обучения по простому академическому "успеху" или "неуспеху". "Успех" может означать на деле лишь то, что ребенок научился приспосабливаться к данному учителю, данному предмету или даже ко всему процессу обучения путем рабского подчинения им, научился принимать все, что дают, открыв рот и закрыв глаза, и проглатывать, не задумываясь. Это в корне неверно, ибо отвергает возможность всякого здравого сомнения; это наносит ущерб индивидуальному развитию ребенка, но служит благодатной почвой для укоренения диктаторских отношений.

Таким образом, рассматривая вопрос о роли влияния в процессе обучения, мы приходим к выводу, что наихудшим образованием является такое, которое подавляет самое святое, что есть в ребенке: его способность сомневаться в себе самом. Всякий диктатор осознает этот факт и добивается своей цели, предлагая людям существование, свободное от каких бы то ни было сомнений. Какая тоска!