Отечественная культура XVI столетия

Смутой, выявившей всеобъемлющий кризис, охвативший средневековое общество, начался на Руси век потрясений и сдвигов, “бунташный” XVII в. Столетие диспутов, резкого духовного противостояния и борьбы само являет нам предмет дискуссий и споров в работах исследователей. Несомненно, что XVII в. завершает историю древнерусской культуры и одновременно открывает новый период развития отечественной культуры. Признаки наступления нового этапа в русской культуре можно датировать серединой столетия. С середины XVII в. начинается “век перемен” для культуры, хронологические рамки которого не совпадают с календарным столетием, начинается переходный период в отечественной культуре. Духовная жизнь этого времени уже не укладывается в рамки средневековой культуры, но она еще существенно отличается от русской культуры нового времени, вышедшей на европейский уровень уже в следуюшем XVIII в.

Многое вместило в себя столетие: бунты и мятежи, освобождение Москвы от интервентов и становление дома Романовых, войны и церковный раскол. Смута поколебала устои феодальной Руси. Рушилась привычная для средневекового русского человека иерархия идей и авторитетов, даже таких, как царская власть и церковь. Русский люд позволяет себе разговоры о царе такого содержания, что их “в отписку писать не смеют” даже доносчики и заплечных дел мастера. Ослабевает влияние церкви на жизнь людей, авторитет которой на Руси еще совсем в недавнем прошлом казался незыблемым. Религия начинает утрачивать свое безусловное превосходство в духовной жизни Руси. Церковь конфликтует со светской властью, конфликт внутри самой православной церкви привел в середине XVII в. к ее расколу, к образованию старообрядчества. Религиозная мысль, как и религиозная практика претерпевали изменения. Реформа церковных обрядов патриарха Никона была направлена на централизацию церкви, на подчинение ее деятельности интересам светской власти. Сторонники “старой веры” выступали за неприкосновенность национальной старины, незыблемость традиций средневековой культуры и религиозного мировоззрения, официальная “никонианская” церковь признавала возможность перемен. Но и те, и другие недоверчиво относились ко всему новому, были враждебны по отношению к западным влияниям, выступали против светского образования и обмирщения искусства и т.д. В этом столетии церковь постепенно утрачивает доминирующую роль в культурных процессах. В рамках еще религиозной, в целом, средневековой культуры происходит обмирщение интеллектуальной и художественной жизни, т.е. обретение ею светского характера. Секуляризация культуры, освобождение ее от подчинения церковным интересам - главная примета духовной жизни времени. В 40-е - 50-е гг. XVII в. была даже выдвинута программа оцерковливания жизни, как реакция на набирающую силу секуляризацию, имевшая успех при дворе, которую тем не менее большинство населения страны уже не приняло. Противоборство религиозного и светского направлений составило основное содержание и драматизм развития отечественной культуры столетия.

Процесс обмирщения культуры набирает темп во второй половине столетия, при царе Алексее Михайловиче. Существо происходивших перемен яростный оппонент государя, трагической судьбы протопоп Аввакум определил следующим образом - Алексей и его сподвижники “отеческое откиня”, иностранное “возлюбиша”. Началось разрушение замкнутости средневековой Руси, приходит осознание необходимости заимствования опыта ушедшей вперед Европы. Тому способствовала и к тому подвигала изменявшаяся в стране общая ситуация.

После потрясений начала века возрождение шло стремительно. Как никогда интенсивно развивались торговля и ремесла, в общественную и культурную жизнь включались широкие слои городского населения. Соборным уложением 1649 г. окончательно была оформлена система крепостного права, что повысило доходность помещичьих хозяйств и монастырей. Появились первые промышленные мануфактуры. Торговля все теснее связывала отдельные части страны, значительно расширившей свои границы. В таежной Сибири строились крепости. Заселялись и укреплялись порубежные земли на юге и востоке, строились города, коих в середине столетия насчитывалось уже 254. Шло формирование русской нации. В XVII в. Русь стала самой крупной в мире по территории страной. Но она не имела удобного выхода к морским торговым путям. (Архангельск выводил только в труднодоступное Белое море). Перед Россией встал выбор: включаться в систему мировых связей, утверждаться среди великих держав, или стать легкой жертвой агрессивных соседей, потенциальной колонией Запада. Для возврата отторгнутых земель, выхода к морям, обеспечения независимости и т.д. нужна была сильная армия. Развитие страны требовало светской образованности, знаний, которых не могла дать богословская эрудиция. Более нельзя было сохранять культурную замкнутость.

Очевидный для всех закат Древней Руси ревнители старины переживали как национальную беду и личную утрату. Они мучительно не могли постичь, чем плох освященный временем старинный уклад жизни, какая надобность в коренной ломке огромной страны, с честью вышедшей из испытаний. Аввакум недоумевал: “Русь, чего-то тебе захотелось немецких поступков и обычаев”.1 Таким образом, оппонентам политики Алексея Михайловича казалось, что все беды проистекают от желания обратиться к достижениям иноземцев, им ясно представлялась направленность усилий окружения царя, увлекавшего страну, по образному выражению В.О. Ключевского, “вперед, в темную даль неведомой чужбины”.

Следует отметить, что во второй половине XVII в. возрастает число русских людей, побывавших за границей. Усиливается и приток иностранцев в страну - немцев, англичан, голландцев, датчан, поляков многие из которых служили при царском дворе. Помимо военного и торгового люда среди них были переводчики, лекари, аптекари, пасторы, часовщики, золотых дел мастера и др. Формировались целые слободы из поселенцев одной страны, помимо известной всем Немецкой слободы, в Москве были слободы, заселявшиеся выходцами из Польско-Литовского государства. В XVII столетии Польша стала посредником западных влияний на Русь, а пришедшие с Украины и Белоруссии образованные по-европейски монахи внесли существенный вклад в просвещение в Российском государстве. Слободы иностранцев существовали в Архангельске и Астрахани, Вологде и Нижнем Новгороде и в некоторых других городах. Поселения европейцев становились проводниками новой для Руси культуры - архитектуры, прикладного искусства, комфортного быта, увеселений. Постепенно, как пишет В.О. Ключевский, начинает изменяться и отношение к европейским странам, на которые прежде смотрели “как на мастерскую военных и других изделий, которые можно купить, не спрашивая как они делаются”, в XVII столетии к ним стали присматриваться как к школе, “в которой можно научиться не только мастерствам, но и уменью жить и мыслить”.1

Западная ориентация исходила от энергичных, деловых людей, приближенных инициатором перемен Алексеем Михайловичем к трону, несмотря на неродовитость некоторых из них, вопреки сложившимся на Руси правилам. Древнерусский идеал человека созерцательного был потеснен людьми деятельными и инициативными. К таким людям XVII столетия следует отнести крупного государственного мужа А.Л. Ордина-Нащокина, первым из служилых провинциальных дворян своими талантами и умом проложившего путь в придворные верхи, что уже само по себе было необычным. За заслуги на дипломатическом и административном поприще он был пожалован в бояре и назначен главою Посольского приказа. Будучи дальновидным политиком и человеком широкого кругозора, Ордин-Нащокин налаживал взаимоотношения Москвы не только с Европой, в особенности с воевавшими с Русью Польшей и Швецией, но и с азиатскими странами (Персией, Индией и др.). Благодаря ему, иноземное воспринимали уже не только как иноверное, согласно обычаю, но и как новое, необходимое к заимствованию. Как отмечал В.О. Ключевский, “это был один из немногих западников, подумавших о том, что можно и чего не нужно заимствовать, искавших соглашения общеевропейской культуры с национальной самобытностью”.2 Разнообразная деятельность, от управления приказами до воспитания царевича, отличала боярина Ф.М. Ртищева, радетеля об отечественном образовании и благотворителя, сторонника перемен. Для организации школы при основанном Ф.М. Ртищевым Андреевском (Преображенском) монастыре (школы, как и в старину, организуются при традиционных для средневековья центрах грамотности) им были приглашены в 1649 г. из Киева в Москву ученые монахи (около 30), преподававшие философию, языки, риторику и другие дисциплины. Распространению западнорусской учености в Москве способствовало и воссоединение Украины с Россией в 1654 г.

Из следующего поколения поборников европейского просвещения умом и образованием выделялся князь В.В. Голицын, достигший вершин власти при царевне Софье, что в последствии обернулось драмой его жизни. Средоточием для образованных иностранцев стал устроенный на европейский лад (в новинку для общества) дом боярина, в совершенстве знавшего латынь и польский языки, владельца крупной по тем временам библиотеки, насчитывавшей 216 печатных и рукописных книг. Польский посол Невилль, восхищенный отделкой дома Голицына, его интерьерами писал в 1681 г.: “Я был поражен богатством его дворца и воображал, что нахожусь в чертогах какого-нибудь итальянского государя”.1

Обширная библиотека была у боярина А.С. Матвеева, устроившего первые театральные представления в Измайлове для Алексея Михайловича и его двора.

И все же круг людей, открывших для себя новые ценности, в XVII столетии был невелик, и основная работа по их освоению предстояла следующему, XVIII веку.

Состоящие из сотен, а к концу столетия и тысяч томов, личные библиотеки, равные по количеству вековым книгохранилищам крупнейших русских монастырей, появились у С. Полоцкого, С. Медведева и других “латинствующих”, выступавших за приобщение к европейской культуре через распространение латинского языка и литературы. Культура второй половины столетия распалась на несколько противостоящих друг другу течений. В спорах с “грекофилами” (традиционалистами, староверами) о преимуществах изучения латинского или греческого языков, по сути своей о содержании и путях развития образования на Руси, “латинствующие” выступали за более широкое светское образование, в рамках существующего церковного, утверждая, что наука не только не противоречит вере, но необходима для ее укрепления. Постижение Бога, считали они, дается не только через откровение, но и посредством науки, служащей “листами” огромной книги - мира. Поэтому для них характерно иное, чем в средневековой Руси отношение к книге. Библиофильство - их непременная черта. Книга для них не столько нравственный авторитет, сколько ученый собеседник, необходимый для познания мира. “Латинствующие” пользовались покровительством при дворе царевны Софьи, “грекофилы” опирались на поддержку патриарха Иоакима. Конфронтация “латинствующих” и “грекофилов” обернется борьбой западников и славянофилов уже в XIX столетии.

Первый среди “латинствующих”, ученый монах Симеон Полоцкий прибыл в Москву в 1664 г. для обучения царских детей. Здесь он проявил себя как ученый и поэт, книгоиздатель и писатель. Им была учреждена школа в Заиконоспасском монастыре, где подъячие Тайного приказа обучались латыни, грамматике, поэтике, риторике и философии.

“Грекофильское” направление в культуре оставалось довольно сильным. Была организована школа “греческого чтения, языка и письма” при Печатном дворе, обучавшая в середине 80-х гг. более двух сотен учеников. Заметным шагом в просвещении Руси стало основание в 1687 г. Славяно-греко-латинской академии - первого высшего учебного заведения России. Открытое для людей “всякого чина, сана и возраста”, оно предназначалось для подготовки духовенства и чиновников государственной службы. Во главе его были поставлены ученые греки братья Лихуды, получившие образование в Падуанском университете в Италии.

На Руси увеличился слой грамотных людей. А.М. Панченко приводит следующие данные о грамотности мужского населения Москвы в середине XVII в. Белое духовенство было почти поголовно грамотным, черное - на три четверти. В дворянском сословии картина примерно та же, что и в монашеском. Среди купечества насчитывалось от 75 до 96 грамотных на 100 душ мужского пола. Среди городского посада грамотных было от 23 до 52%.1 Московская типография - единственная на Руси (Печатный двор) увеличила выпуск книг. Во второй половине XVII в. ею было издано 300 тыс. букварей и 150 тыс. учительских Псалтырей и Часословов, продававшихся по 1 коп. за штуку. В течение столетия Печатный двор осуществил 483 издания. Книга проникла во все слои русского общества, известны факты покупки книг крестьянами вскладчину.

По мнению Д.С. Лихачева, о религиозном характере древнерусской литературы можно говорить лишь в пределах до XVII столетия. Все более ощутимым становился светский характер литературы, что сказалось в нетрадиционных трактовках образа человека в ней. Начинает уходить старое представление о незыблемости феодальной иерархической системы, в которой человек должен занимать определяемое ему по рождению место. Возникает понимание внесословной ценности человека. На смену “житиям” святых во второй половине столетия с пробуждением интереса к личности, к ее судьбе приходят биографии современников. (“Житие преподобного мужа Ф.М. Ртищева”, “Житие боярыни Морозовой”, “Житие Улиании Осорьиной” и др.).

Защита и оправдание человека вместе с отказом от свойственной средневековой литературе идеализации его звучат в “Житии” Аввакума. Разрушив каноны и условности традиционного жанра жития, Аввакум стал основоположником нового жанра - автобиографии - исповеди. В его “Житии”, написанном образным языком, с включением народного просторечия, изображены перипетии собственной жизни автора, исполненной подлинной героики и трагизма (претерпев гонения и муки за свои убеждения, неистовый протопоп был сожжен в Пустозерске). Пафосом неустанного обличения безобразий и несправедливостей жизни, титанической борьбы со злом проникнута исповедь - проповедь Аввакума. Вместе с тем, он изображает конкретных, близко знакомых ему людей, привычный для него быт во всех его подробностях.

Элементами автобиографизма проникнуты сочинения Авраамия Палицына, Ивана Хворостинина, Семена Шаховского и других авторов, увеличилось число писателей, не относящихся к церковной среде. В бытовых повестях, показательных для XVII в., героями которых зачастую становились реально существовавшие люди, отразились изменения, происходившие в сознании, морали, быту людей. “Человеческая личность эмансипировалась в России не в одеждах конквистадоров и богатых авантюристов, не в пышных признаниях артистического дара художников эпохи Возрождения, а в “гуньке кабацкой”, на последней ступени падения, в поисках смерти как освобождения от всех страданий, - замечает Д.С. Лихачев, - И это было великим предвозвестием гуманистического характера русской литературы XIX в. с ее темой ценности маленького человека, с ее сочувствием каждому, кто страдает и кто не нашел своего настоящего места в жизни”.1 Теперь литература отражала мироощущение, интересы, настроения широких слоев населения, включая социальные низы, чьи жизнь и чаяния в прошлом запечатлевались только в устном народном творчестве, впервые записанном также в XVII в. Ее читали простые люди - ремесленники, низшее духовенство, мелкие торговцы и т.д. В литературе возник такой новый жанр, выразивший настроения простого народа, оппозиционный власть придержащим, как демократическая сатира. В “Повести о Ерше Ершовиче”, “Повести о Шемякином суде”, “Службе кабаку” и многих других произведениях обличалось социальное зло, высмеивались человеческие пороки. Набирал силу художественный вымысел, что свидетельствует о высвобождении творчества из-под религиозных догм и канонов, ибо средневековье не признавало художественного вымысла.

Новым жанром в литературе XVII в. стало и силлабическое стихосложение, искусство в известной мере официальное. Основатель жанра, Симеон Полоцкий логизировал поэзию, сближал ее с наукой, поэтому сборники его стихов “Рифмологион” и “Вертоград многоцветный” напоминали обширный энциклопедический словарь. В стихах, написанных по поводу событий придворной жизни, С. Полоцкий развивал идею просвещенной монархии, которая станет актуальной в царствование Екатерины II, столетие спустя. Талантливыми учениками с. Полоцкого были С. Медведев и К. Истомин. Довольно сильным влиянием на поэзию Руси было западно-европейское, особенно Польши, с ее блестящей польской и латинской поэзией. Почти все поэты западного толка сочиняли по-польски. Не случайно, польская речь проникла в придворный обиход.

На протяжении всей второй половины XVII столетия происходит, хотя и весьма медленно, процесс эволюции “иконописца” в “живописца”. Усиление обмирщения русской культуры в это время во многом связано с деятельностью Оружейной палаты, бывшей главным художественным центром страны, источником новизны в изобразительном искусстве. Возглавил палату деятельный и просвещенный боярин Б.М. Хитрово. Обновление художественного языка древнерусской живописи связано с деятельностью главного художника палаты - царского изографа Симона Ушакова (1626 - 1686 гг.). В Оружейную палату собирались мастера со всей обширной территории страны. Работали здесь и иноземные живописцы, оказавшие влияние на формирование нового мировоззрения русских художников.

Новые задачи живописи - писать “яко живых”, требование сходства и близости к натуре и др. С. Ушаков изложил в своем трактате, посвященном его другу Иосифу Владимирову, “Слово к люботщателям иконного писания”. В работах этих мастеров появляются новшества, заимствованные из западно-европейского искусства, противоречащие традиционным иконописным приемам. В иконах С. Ушакова, изображающих Спаса, в “Троице” и других написаны живые одухотворенные человеческие лица, достигнута объемность построения, формы, применена светотеневая лепка с учетом анатомического строения лица, соблюдены естественные пропорции человеческого тела. (В России уже был переведен труд знаменитого ученого эпохи Возрождения А. Везалия “О строении человеческого тела”). Пространство С. Ушаков пытался писать по законам линейной перспективы, предусматривающей, в отличие от иконописи, индивидуальную точку зрения на изображение, для чего использовал даже архитектурные формы итальянской ренессансной живописи. Однако наряду с объемностью изображения в его работах сосуществуют и плоскостные изображения, написанные в иконописной манере.

Мирская красота приходит и в монументальные храмовые росписи. Реальные формы вместе с сюжетами из повседневной земной жизни появляются в ярославских и ростовских монументальных росписях конца столетия. В этой яркой, праздничной, оптимистической живописи художников интересует прежде всего человек и окружающий его мир, поэтому в ней возросла роль бытовых мотивов, пейзажных фонов и т.п.

С пробуждением интереса к человеку, к личности связано возникновение специфического типа изображения человека, получившего на Руси название парсуны (от латин. “персона” - личность). Художники передавали портретное сходство, индивидуальные черты изображаемых людей художественными средствами, близкими к иконографическим. Парсуна связана еще со средневековым мышлением, с социально-иерархической структурой феодального общества и подчинена художественной системе религиозного искусства. Вместе с тем, она стала предвестником портретного (первого светского) жанра в отечественной живописи XVIII в.

Поиски новых форм, усиление светских мотивов, отход от церковных канонов и старых приемов характерны для зодчества XVII столетия. Типичными для архитектуры этого времени стали живописные, асимметричные композиции (со сложной группировкой объемов, с нарядными крыльцами, с галереями - переходами и т.д.); богатство декоративного убранства и полихромия (широкое применение цветных изразцов, белокаменных деталей, фигурного кирпича, росписей и др.). Празднично-нарядным выглядел возведенный в Московском Кремле в 30-е гг. каменных дел подмастерьями Б. Огурцовым, А. Константиновым, Т. Шарутиным и Л. Ушаковым трехэтажный, каменный Теремной дворец для царя, расписанный самим С. Ушаковым. Опередивший на несколько десятилетий свое время, дворец демонстрировал неисчерпаемость народной фантазии, воплощал народный эстетический идеал. С красочным узорочьем в нем сочетались элементы регулярности, заимствованные из европейских архитектурных приемов.

Церковь использовала художественные приемы и формы, характерные для светского зодчества, культовые сооружения отчасти напоминали мирские хоромы и группировкой масс, и декором. Примером может служить московская церковь Троицы в Никитниках, возведенная на средства купца Г. Никитникова. Заказчиками культовых сооружений в XVII в. все чаще становились преуспевающие купцы и городской посад, ускоряя обмирщение церковной архитектуры. Расширялась география строительства, активно ведущегося в Твери, Пскове, Рязани, Костроме, Вологде и других русских городах, общие стилевые черты архитектуры обогащались местными традициями и приемами.

Стоявший на скрещении главных торговых путей из Москвы в Архангельск и Астрахань, переживавший свой “золотой век” Ярославль пополнился такими презентативными культовыми сооружениями, как церковь Ильи Пророка, построенная купцами Скрипиными; культовым комплексом, объединившим храмы Иоанна Златоуста и Владимирский, возведенным купцами Неждановскими в слободе Коровники; “ликующей симфонией народной фантазии” (Н. Воронин) церковью Иоанна Предтечи в Толчковской слободе. Превосходившие московские культовые сооружения той поры ярославские храмы соединяли в себе величественную монументальность древних пятиглавых соборов, живописную выразительность и изысканную нарядность.

Вынашивая идею создания в России единого центра всего православного мира - Нового Иерусалима, энергичный и целеустремленный политик патриарх Никон строит на берегах Истры монастырь. Воскресенский собор Новоиерусалимского монастыря в точности повторял сложнейший план православного храма Воскресения в Иерусалиме с пещерной церковью, ротондой, колокольней, множеством пристроек. Однако, повторив основные элементы иерусалимского храма, русские мастера создали памятник национального зодчества. Собор Новоиерусалимского монастыря лишен аскетичности и суровости своего прототипа. В его облике материализовались народные представления о райской красоте. Его изразцовое убранство было наполнено земным содержанием. Соборные порталы, наличники окон, столбы, карнизы и даже иконостас оплетали растительные узоры, покрывали невиданные изразцовые цветы и расписные травы. Вероятно, и гигантский шатер диаметром 23 м был покрыт поливной цветной черепицей.1 Монументальностью и живописностью отмечен Митрополичий дом (кремль) в Ростове Великом, возведенный в последней трети столетия сподвижником Никона Митрополитом Ионой Сысоевичем как символ духовной твердыни. Примечательно, что центром всего ансамбля стал не собор, а площадь, окруженная личными покоями и приемными палатами митрополита - светскими постройками.

В последние десятилетия XVII в. в русском зодчестве появляется новое направление, условно именуемое “московским барокко” (подразумевается, “допетровское”, предшествовавшее времени активного вовлечения художественной культуры в сферу петровских реформ). Признаки нового в архитектуре сложились в художественную систему, сближавшуюся с общеевропейскими художественными тенденциями. Центричность и ярусность, симметрия и равновесие масс, известные ранее, сложились в этом художественном направлении в вполне самобытную систему архитектуры с применением ордерных деталей, во внешнем оформлении близкую стилю европейского барокко. Ярким примером “московского барокко” являются церковь Покрова в Филях, усадебный храм А.К. Нарышкина, а также построенные зодчим Яковом Бухвостовым церкви в Троице-Лыкове и в Уборах.

Процесс обмирщения русской культуры особенно отчетливо проявился в это время в гражданском зодчестве. Сооружаются общественные здания - Печатный двор, Монетный двор, здание Приказов и др. Архитектором М. Чоглоковым возведены Сретенские ворота Земляного города в Москве - Сухарева башня, использовавшаяся как помещение для гарнизона, ставшая при Петре I навигацкой и математической школой. Росло число каменных жилых сооружений, все более приспосабливаемых к различным потребностям человека, более удобных и уютных. В отделку боярских жилых покоев постепенно входят новые для Руси приемы: сводчатые потолки заменяются плоскими, стены, как и потолки обиваются тканями, полы расписываются в “шахмат” и т.п. Например, в доме у В.В. Голицына были комнаты, убранные шпалерами и обитые дорогими “немецкими золочеными кожами” с тиснеными узорами. Вместо прежних маленьких, закрытых решетками и ставнями слюдяных окон появились большие двухстворчатые стеклянные окна.

Аскетизм по отношению к вещи в обиходе русского человека сменяется вниманием к окружающему его предметному миру. Вещи приобрели для человека неведомую прежде ценность. Новые предметы декоративно-прикладного и изобразительного искусства европейского происхождения наполняют дома знати. Европейская мебель, осветительные приборы и т.д. соседствуют с еще традиционной обстановкой. Некоторые из новых предметов домашнего обихода собираются в большом количестве, например, множество зеркал в роскошных оправах в комнатах у В.В. Голицына, или множество часов в доме А.С. Матвеева.1 Алексей Михайлович, а затем и Федор Михайлович наказывают русским посольствам привозить с собой из-за границы резчиков, ювелиров, живописцев. Заимствуя предметы европейского быта, русские люди усваивали и новые вкусы.

Просвещенные представители высших сословных кругов старались изменить традиционность домашнего уклада, предписываемого “Домостроем”. Постепенно ослабевало “теремное затворничество” женщин. Проникновение западных обычаев, обиходных привычек, мод началось еще в XVI в. В XVII столетии, особенно, в его конце в придворной среде очень распространились платье и головные уборы иноземных образцов, короткая стрижка, бритье бороды и усов и др. Царь Алексей Михайлович, побывав в Польше и ознакомившись с образом жизни польского королевского двора, переменил многое в укладе своего двора и в его быту.

Изменение уклада жизни сказывалось и на устройстве боярских вотчин. Новое сначала появлялось в царских вотчинах, частично начинавших приобретать репрезентативные черты. Например, в 60-е гг. Алексей Михайлович преобразует свою вотчину село Измайлово в образцовое хозяйство с нововведениями на европейский манер. В царских садах усилился художественный подход, множатся элементы эстетического назначения, появляются “увеселительные” устройства, геометрически распланированные посадки и т.д. Д.С. Лихачев, ссылаясь на документальные находки И. Забелина и учитывая уровень связей Москвы и Голландии при Алексее Михайловиче, утверждает, что сады Измайлова, как и кремлевские той поры, были садами, приближающимися по стилю к голландским регулярным садам.1 С этим утверждением трудно не согласится.

Культура XVII в. характеризуется сложностью и противоречивостью идущих в ней процессов, взаимоисключающими тенденциями и явлениями. Отличительной чертой духовной культуры столетия стало возрастающее в ней внимание к человеку, к его роли в событиях и в определении его собственной судьбы. Крепло представление о самоценности земной жизни, постепенно формировались новые взгляды на личность. Перемены в общественном мировоззрении, интерес к знанию, появление новых жанров и тем в литературе и искусстве, нарушение иконографических канонов в живописи, сближение культового и гражданского зодчества - все это свидетельствовало об утверждении в культуре светского начала. Существенное значение для ускорения этих процессов имело расширение связей Руси с европейскими странами. Постепенные эволюционные процессы в средневековой культуре, ускорившиеся к концу столетия, подвели русскую культуру к энергичным реформам Петра I.

КОНТРОЛЬНЫЕ ВОПРОСЫ

1. В чем существо язычества восточных славян, каковы характерные его черты?

2. Каково значение крещения Руси для формирования русской культуры?

3. Докажите, что монастыри были центрами культуры Древней Руси.

4. Какова роль православного храма в жизни средневекового человека?

5. Назовите основные архитектурные школы домонгольской Руси и их особенности.

6. Какие книги читали люди средневековой Руси, каково было их отношение к книге?

7. Каковы были основные ценностные ориентации средневекового русского общества?

8.Каково назначение иконы в жизни средневекового человека?

9.В чем специфика иконописи как жанра изобразительного искусства?

10.Какова роль Сергия Радонежского в формировании русской духовности?

11.Какими путями шло обмирщение культуры во второй половине XVII столетия?

12.Назовите основные формы произведений древнерусской литературы.

13.Чем знаменателен XVII век в истории русской культуры?

ЛИТЕРАТУРА

1. Атлас мировой живописи XI – XX вв. М., “Олма. Медиа Групп”, 2006.

2. Бычков В. В. Литература как выразитель эстетического сознания Древней Руси. М., 1988.

3. Вернадский В. И. Забытые страницы. М., 1988.

4. Иконников А. В. Тысяча лет русской архитектуры. М., 1990.

5. Карамзин Н. М. История Государства Российского.

6. Культурология. Духовные ценности начала XXI столетия. Часть I. Тексты лекций. СПб., 2005.

7. Культурология. Духовные ценности начала XXI века. Часть II. Тексты лекций. СПбГПУ, 2006.

8. Лихачев Д. С. О садах. Изобразительные работы в 3-х томах.

9. Лихачев Д. С. Развитие русской литературы X-XVIII вв. Эпохи и стили. Л., 1973.

10. Маркелов Г. Книга иконных образцов. Т. 1. СПб., 2006.

11. Мордвинова С. Б. Истоико-художественные предпосылки возникновения и развития портрета.// От Средневековья к Новому времени. М., 1984.

12. Новожилова И. В., Серкова В. А., Трухачева З. С. Петербург как феномен культуры. Учебное пособие. СПбГПУ, 2005.

13. Пилявский В. И. и др. История русской архитектуры. Л., 1984.

14. Сапранов П. А. Русская культура IX-XX вв. Опыт осмысления. Изд. Паритет, 2005.

15. Сапунов Б. В. Книга в России в XI-XIII вв. Л., 1978.

16. Соловьев С. М. История России с древнейших времен.

[1] Карамзин Н. М. История Государства Российского, кн. 1. Т 1. с. 134.

[2] Сапунов Б. В. Книга в России в XI-XIII вв. Л., 1978. с. 150.

[3] Сапунов Б. В. Книга в России в XI-XIII вв. Л., 1978. с. 150.

1 Сапунов Б. В. Книга в россии в XI-XIII вв. Л. 1978. с. 207.

2 Бычков В. В. Литература как выразитель эстетического сознания Древней Руси. М., 1988. с. 139.

1 Лихачев Д. С. О садах. Изобразительные работы в 3-х т., т. 3.

1 Лихачев Д. С. Развитие русской литературы X-XVII вв. Эпохи и стили. Л. 1973. с. 34.

1 Соловьев С. М. “История России с древнейших времен”, кн. II, т. IV, с. 635.

2 Вернадский В. И. Забытые страницы. М., 1988, с. 314.

1 Ключевский В. О. Исторические портреты. М., 1990, с. 72.

1 Карамзин Н. М. История государства Российского. т. IV.

1 Раппопорт П. А. Древнерусская архитектура. СПб, 1993, с. 171.

1 Иконников А. В. Тысяча лет русской архитектуры. М., 1990, с. 137.

1 Панченко А. М. Русская культура в канун петровских реформ. Л., 1984, с. 37.

1 Ключевский В. О. Соч. Т. 3, М., 1988, с. 258.

2 Ключевский В. О. Исторические портреты. М., 1990, с.126.

1 Мордвинова С. Б. Истоико-художественные предпосылки возникновения и развития портрета.// От Средневнковья к новому времени. М., 1984, с.14.

1 Панченко А. М. Русская культура в канун петровских реформ. Л., 1984, с.т 166.

1 Лихачев Д. С. Человек в литературе Древней Руси. Избранные работы в 3-х т. Т. 3, 1987, с. 144.

1 Пилявский В. И. и др. История русской архитектуры. Л., 1984, с. 252.

1 Мордвинова С. Б. Историко-художественные предпосылки возникновения портрета в XVII в., с. 17, 18.

1 Лихачев Д. С. О садах. Избр. работы в 3-х т., Л., 1987, с. 501.