Глава III Методология анализа социальных конфликтов 5 страница

При определении стратегии конфликта лидеры группы могут быть относительно независимы от влияния своих последователей. Исторические прецеденты достижения целей непопулярными средствами позволяют лидерам создавать аналогичные прецеденты, надеясь, что история их оправдает.

Одним из основных условий, влияющих на эскалацию и деэскалацию, является характер взаимодействия конфликтующих сторон. Применение силы может напугать соперника и привести к деэскалации конфликта или спровоцировать его на ответные действия, что станет причиной эскалации. С другой стороны, мягкая реакция может успокоить соперника и способствовать деэскалации конфликтного поведения или наоборот, будет воспринята как проявление слабости и стимулирует процесс эскалации. Данные варианты показывают, что для прояснения конкретной ситуации конфликта требуется анализ множества переменных и контекста его протекания.

В подобных ситуациях жесткость сама по себе становится дополнительным вопросом спора. И наоборот, даже в ситуациях глубокого расхождения целей, прямые ненасильственные взаимовоздействия, вероятно, будут сдерживать эскалацию 77.

Следует заметить, что во многом выбор стратегии поведения в конфликте зависит от интерпретации действий противоположной стороны, которая может опираться на предыдущий опыт78. Если один из участников конфликта, как правило, готов пойти на уступки, то другие могут рассчитывать на это и в дальнейшем и не обращать внимания на угрозы с его стороны. Хотя в определенных ситуациях, когда притязания какой-либо стороны серьезно не воспринимаются ее соперником, она может перейти к эскалации конфликта и тем самым изменить перспективу взаимоотношений сторон. Иллюстрацией этому являются освободительное движение в США среди черного населения, студентов, женщин, которые в результате ряда социальных конфликтов укрепили свою

организованность и добились определенного расположения со стороны, соответственно, белого населения, администрации университетов и колледжей, мужчин.

На вероятность эскалации и деэскалации конфликта влияет характер вопроса спора. В тех случаях, когда на карту поставлены жизненные интересы, вероятность эскалации конфликта возрастает. Острота спорного вопроса оценивается на основе действий противоположной стороны и на представлении о том, что она может выдержать и на что готова пойти ради достижения поставленных целей. Не меньшую роль в определении стратегии конфликта играет и восприятие целей соперника.

Что касается влияния на процессы эскалации и деэскалации социальной среды (внешних факторов), то наиболее значимыми можно считать две переменные:

средства массовой информации и участие в конфликте третьей стороны. Необходимо учитывать роль в освещении конфликтов СМИ. В одних случаях они могут стимулировать эскалацию конфликта, а в других — содействовать урегулированию спорных вопросов. Так, показ массовых демонстраций и насильственных действий со стороны полиции, как правило, способствует поддержке демонстрантов широкими слоями населения и успеху в решении определенной проблемы.

Вероятность участия третьей стороны зависит от ее собственных интересов, ожиданий, стандартов. Она может войти в конфликт с целью создания нового баланса сил, способствующего процессу деэскалации конфликта или спровоцировать его эскалацию в случае нарушения предварительных ожиданий.

3. Завершение конфликта. Возможные варианты завершения конфликта можно представить в виде континуума, на одном конце которого следует поместить конфликты, завершенные в рамках модели «выигрыш-выигрыш» (когда сторонам удается решить проблему на взаимовыгодной основе), а на другом — конфликты — завершенные в варианте «выигрыш-проигрыш» («игры с нулевой суммой» или ситуации, где целью взаимодействия является «победа» над противостоящей стороной, для чего применяются разнообразные средства, используемые при «борьбе с противником»). Между этими полюсами консенсусно-диссенсусного континуума находится множество различных вариантов завершения конфликта на компромиссной основе79, отражающих различную степень урегулирования или разрешения возникшего противоречия.

Когда конфликтующие стороны стремятся избежать «игры с нулевой суммой», они заинтересованы в создании механизмов и договоренностей, способных привести к обоюдно приемлемому завершению конфликта.

Данный процесс обусловлен не только намерениями конфликтующих сторон, характером их взаимодействия, но и влиянием внешних социальных факторов и процессов. Рассмотрим основные переменные, которые оказывают наиболее значимое влияние на завершение конфликта, как-то: цели конфликтующих сторон, средства их достижения, соотношение сил участников конфликта и роль третьей стороны.

В конфликтологической литературе описано немало различных примеров, которые показывают тесную связь между тем или иным вариантом завершения конфликта и целями его участников. Как правило, ограниченные устремления предполагают меньшие издержки, требуемые от противоположной стороны, что повышает вероятность завершения конфликта на компромиссно-консенсусной основе.

Различия в стратегиях достижения целей, как правило, детерминируют различные варианты завершения конфликта. Ненасильственные средства способствуют завершению конфликта на консенсусной основе, принуждение и насилие провоцируют результат с «нулевой суммой» или выход из конфликта, сочетание ненасильственных

форм принуждения с вознаграждением эффективно для достижения компромисса. Но на практике все бывает горaздo сложнее. Очень проблематично достичь предполагаемого результата, даже если для этого имеются все необходимые

ресурсы.. Так, использование принудительных средств может привести не к желаемой победе над более слабым соперником, а к эффективному предупреждению или санкциям третьей стороны, которые могут остановить эскалацию конфликта и привести к негативным последствиям для более сильной из противоборствующих сторон. В конкретных ситуациях возможно переплетение различных целей и, соответственно, путей их достижения, что создает поливариантные модели завершения конфликта.

Еще одной важной предпосылкой этого процесса является точная оценка баланса сил конфликтующими сторонами. Переосмысление сложившейся ситуации в ходе конфликта нередко высвечивает такие ее аспекты, которые прежде оставались в тени. Поэтому чрезвычайно важно иметь четкие критерии оценки текущих событий, которые позволяют провести сопоставимую оценку потенциалов конфликтующих сторон и сформулировать единство мнений по вопросу о взаимном соотношении сил.

Значительное различие в соотношении сил, как правило, приводит к экстремальным результатам: выходу из конфликта более слабой стороны или варианту «выигрыш-проигрыш». В этой связи весьма актуально исследование «асимметричных конфликтов» и поиск технологий, помогающих нивелировать силовой дисбаланс для более слабой стороны.

Существенное влияние на процесс завершения конфликта оказывает участие в нем третьей стороны. Основные варианты этого участия следующие:

• вовлечение третьей стороны в конфликт может изменить его параметры и возможный результат для всех его участников;

• третья сторона может стать союзником более слабого участника конфликта и помочь ему достичь компромисса;

• в зависимости от собственных интересов и при условии достаточной силы она может навязать участникам конфликта свои условия;

• в других ситуациях третья сторона может играть нейтральную роль посредника и содействовать завершению конфликта цивилизованными средствами.

Наконец, зачастую бывает невозможно решить те или иные проблемы, связанные с процессом завершения конфликта, без учета специфики социальной среды, прежде всего — агрессивности, пассивности или толерантности тех сил, которые ее составляют.

Последствия социального конфликта. Анализируя социальные конфликты, нельзя не уделить должного внимания долговременным и косвенным последствиям результатов конфликтного взаимодействия80. Рассмотрим некоторые последствия конфликта в трех направлениях:

• для каждой из конфликтующих сторон;

• для отношений между ними;

• для социальной системы, которую эти последствия затрагивают.

При этом акцент сделаем на проблеме возникновения новых конфликтных ситуаций, которые являются следствием нестабильных результатов, достигнутых в результате предыдущего завершения конфликта.

Зарождение новых конфликтов во многом зависит от восприятия результатов предыдущего конфликта и изменений структуры участвующих сторон.

Одной из важных детерминант, определяющих природу будущих целей, является взгляд на результаты конфликта как на выигрыш или проигрыш. В зависимости от конкретной ситуации, участники конфликта могут снять с повестки дня урегулированные вопросы спора или сформулировать новые требования. Оба варианта возможны как в результате выигрыша, так и в результате проигрыша.

Как динамика конфликта, так и характер достигнутых в его ходе договоренностей, могут повлиять на внутреннюю структуру конфликтующих сторон. В зависимости от конкретной ситуации эти договоренности могут ослабить существующую в ней социальную напряженность, поскольку перед лицом общего соперника

внутренние разногласия, имеющиеся между составляющими данную конфликтующую сторону участниками, могут стать менее значимыми. Вместе с тем, результат конфликта может и обострить подобные разногласия, стимулировать более открытое их выражение. Важно учитывать, что оба эти процесса могут протекать одновременно между различными участниками определенной конфликтующей стороны, поскольку результат для них может иметь различные последствия.

В этой связи необходимо рассмотреть, при каких условиях внутренние разногласия увеличивают, а при каких — уменьшают вероятность возникновения нового конфликта.

Инициаторами конфликтов могут выступать лидеры групп, которые полагают, что «поиски врага» станут эффективным средством смягчения внутренних разногласий, восстановления коллективной солидарности и сохранения прежней групповой структуры. Возникновение новых конфликтов возможно и в тех случаях, когда группа, вопреки намерениям своих лидеров, стремится достичь ранее поставленных целей. Примером могут служить стихийные забастовки трудовых коллективов, организованные рядовыми членами профсоюзов, по мнению которых их лидеры не прилагают достаточных усилий для решения наболевших проблем. Внутренние разногласия могут привести к вовлечению третьей стороны и тем самым спровоцировать развитие нового конфликта. В то же время внутренний диссенсус может настолько сильно ослабить группу, что она станет привлекательной мишенью для агрессии извне.

Необходимо заметить, что при определенных обстоятельствах внутренние разногласия снижают вероятность возникновения новых конфликтов. Это происходит в тех случаях, когда ослабленная группа, даже при наличии внутреннего диссенсуса, заинтересована сохранить свою идентичность и потому избегает конфронтации. То же имеет место и при отсутствии реальной угрозы группе со стороны соперника.

В результате поражения возможно развитие острого чувства обиды и других отрицательных эмоций как дополнительного источника новых конфликтов. Подобные

чувства могут быть ослаблены или исчерпаны:

• в результате получения соответствующих компенсаций из других источников;

• по прошествии определенного времени;

• в связи с изменением rpyппoвой структуры (роспуск прежних лидеров, смена доминирующих позиций определенных социальных групп и т. д.). Изменение cтруктуры, как правило, приводит к фундаментальным изменениям групповых целей. По этой причине победители могут модифицировать социальную структуру своего соперника. Примером может служить демократизация Германии и Японии пoсле Второй мировой войны81.

Результаты конфликта могут иметь различные последствия и для отношений между конфликтующими сторонами.

Завершение конфликта становится основой для нового конфликтного взаимодействия либо по причине несоответствия способов достижения целей самим целям, либо из-за неудовлетворительных условий договора. В этом можно легко убедиться на следующих примерах.

В случае завершения конфликта на компромиссной основе, результат может нивелировать основания конфликта только за счет справедливого распределения того, что является ценным для конфликтующих сторон. Но если одной стороне удастся навязать свои условия другой, в результате чего произойдет ухудшение прежних позиций ее соперника, то такой результат скорее всего будет непрочным. Это особенно характерно в ситуациях потери статуса, власти и материальных ресурсов.

Навязывание санкций, особенно в случаях, когда они превышают конвенциональные рамки их применения, как npaвило, вызывает желание реванша даже по прошествии определенного времени, как только появится возможность для возмещения старой обиды.

Результаты конфликта оказывают oпределенное влияние и на социальную среду. Они представляют прецеденты, модели будущих конфликтов, определяют доминирующие ожидания и соответствующие позиции различных социальных групп.

Результаты конфликтов могут изменить отношения и правила принятия коллективных решений в социальной системе. Например, когда рабочие в результате многолетней борьбы добились участия в управлении предприятиями (данная модель отношений получила название «коллективная сделка»), то изменились система управления, роль рабочих на уровне общества, что, в свою очередь, повлияло на изменение системы управления других, менее сильных групп.

Результаты конфликта могут иметь и косвенные последствия. Так, трудовые конфликты повлияли на развитие экономики и ее технологическое усовершенствование потому, что увеличение заработной платы рабочим повлекло рост трудовых затрат для работодателей, что, в свою очередь, стимулировало развитие эффективности производства за счет механизации и автоматизации труда 82.

Таким образом, результаты завершенных конфликтов могут стимулировать различные социальные изменения, особенно те, которые имеют отношение к распределению власти и формированию правил коллективного принятия решения.

3.4. Методологические ориентиры конфликтологической экспертизы

Накопленный за последнее время как в зарубежных странах, так и в нашей стране опыт наблюдения и анализа основных условий, факторов, этапов и форм возникновения и развертывания социальных конфликтов, их основных структурных и динамических параметров позволяет очертить некоторые общие ориентиры конфликтологического мониторинга, который, как все более ясно, необходимо налаживать повсеместно, если действительно стремиться сделать отношения в нашем обществе надежно контролируемыми, а возникающие в них разного рода социальные конфликты — регулируемыми и разрешаемыми в цивилизованных институциальных формах.

Использование такого рода ориентиров делает мониторинг методологически и методически оснащенным и способным эффективно анализировать разнообразные социальные коллизии, ставить им достаточно точный диагноз, давать прогноз наиболее вероятных вариантов и форм их развития и вырабатывать на этой основе эффективные меры воздействия на процесс их течения и разрешения.

В число общих ориентиров конфликтологического мониторинга входит все то, что дает возможность отчетливо показать, какие конфликтогенные факторы и условия необходимо в первую очередь принять во внимание для правильного осмысления и изображения процесса складывания и дальнейшего развития тех или иных социальных конфликтов и на этой основе доказательно сформулировать, какие целенаправленные действия и меры со стороны непосредственных участников или привлекаемых ими посредников способны эти конфликты нейтрализовать и урегулировать83.

Подобную роль в конфликтологическом мониторинге выполняют:

3.4.1. Принципиальная оценка переживаемого исторического этапа

Так, определение современного периода в развитии нашего общества как трудного и противоречивого перехода от тоталитаризма к демократии ориентирует исследовательские усилия на то, чтобы складывающиеся в процессе этого перехода многочисленные и острые конфликтные ситуации попытаться понять прежде всего с точки зрения того, в какой мере они несут в себе освободительные тенденции, то есть служат преодолению тоталитарных структур и связей, демократизации отношений в данном регионе, республике, сфере общественной жизнедеятельности. Такой подход позволяет оценить весь спектр социальных сил и движений, стремящихся так или иначе использовать общественные коллизии в своих интересах, относительно характера и меры их антитоталитарист ских или антидемократических устремлении и намерений.

Эта оценка особенно важна для конфликтологического анализа, усматривающего основную причину теперешнего кризисного состояния российского общества в том, что оно попыталось решить актуальные задачи своего развития на пути тоталитарной организации общественных процессов, оказавшемся тупиковым. Соответственно, выход из этого тупика, возвращающий обществу возможность успешного решения стоящих перед ним проблем, видится в отказе от тоталитаризма и преодолении его принципов путем перехода к демократическим основам организации общественной жизни. Тем самым, демократизация выдвигается в качестве фундаментальной, ключевой ценности, с точки зрения которой любые модернизации общества позитивны лишь в той мере, в какой служат распространению, укреплению и углублению в нем демократических начал84.

Современный конфликтологический анализ тяготеет к такому подходу в силу следующих оснований. Тоталитаризм, как известно, представляет собой режим всестороннего насильственного контроля подавляющего меньшинства над подавляемым им большинством, осуществляемый с помощью репрессивной «государственной машины» и освящающей ее действия «государственной идеологии» 85. Его слом знаменует для общества освобождение от насильственных пут, переход из закрытой формы в открытую. Но он же ведет к тому, что социальные конфликты, прежде насильственно подавлявшиеся тоталитаризмом, загонявшиеся им внутрь, приобретают лавинообразный, «обвальный» характер, разом вырываясь наружу, как ветры из ящика Пандоры. В этих условиях эскалация социальных конфликтов приобретает такой уровень и такой размах, что вплотную подводит общество к критической черте, делая реально возможной социальную катастрофу со всеми присущими ей чертами: потерейуправляемости,

распадом основных государственных и общественных структур, моральной и культурной деградацией. По мере усугубления критического состояния общество все более остро начинает испытывать нужду в средствах, предохраняющих его от чрезмерного «перегрева», обеспечивающих надежный и эффективный контроль за регулированием и разрешением возникающих конфликтных ситуаций. Практические попытки нащупать подходы к решению этой проблемы все более отчетливо проясняют, что единственно надежными и эффективными средствами, позволяющими регулировать и разрешать возникающие конфликтные противоборства, становятся внимательное изучение и оценка настроений и поведения населения, устремлений его различных групп и слоев и адекватное их выражение в соответствующих законодательных актах, управленческих решениях и политических действиях, призванных их соотнести и согласовать. Разработку связанных с этим проблем организации эффективного взаимодействия индивидов и социальных групп и берет на себя конфликтология.

Но эта собственная задача конфликтологии оказывается совпадающей с общесоциальной задачей демократизации общества. Поскольку суть последней состоит в опирающемся на одобрение и поддержку большинства преобразовании общественных процессов и отношений в направлении обеспечения равного участия всех в принятии решений во всех сферах общественной жизни86. А этого невозможно достичь без учета и согласования интересов различных групп населения, участвующих в воспроизводстве общественной жизни и деятельности.

Таким образом, современную конфликтологию и демократизацию объединяет идея общественного консенсуса: для конфликтологии он выступает наиболее эффективным способом контролирования, регулирования и принципиального разрешения социальных конфликтов, для современной концепции демократизации — наиболее эффективным

способом организации функционирования и развития общества.

Ориентированная на консенсус конфликтологическая теория и реализующая ее практика служат при этом необходимым инструментом реального осуществления и дальнейшего развертывания демократизации. Не случайно самые впечатляющие достижения конфликтологии наблюдаются именно в демократически развитых странах. Наиболее отчетливо это можно видеть на опыте США, где на протяжении уже нескольких десятилетий предпринимаются действенные усилия по изучению и разрешению конфликтных ситуаций, приобретающих массовидный характер и высокую степень остроты. Благодаря им, к настоящему времени в США насчитывается уже около 400 разного рода конфликтологических проектов и программ, с помощью разработки и реализации которых для каждого вида общественно значимых конфликтных ситуаций формируются соответствующие органы, концепции и процедуры их мониторинга и урегулирования на основе консенсуса или по крайней мере компромисса. Таким путем конфликтология «работает» на демократизацию87.

В свете изложенного можно утверждать: основное направление современной модернизации человеческих сообществ состоит в их всемерной демократизации, понимаемой как овладение — в том числе и с помощью конфликтологического мониторинга и менеджмента — закономерностями и механизмами согласования основных жизненных интересов составляющих их общностей, социальных групп и личностей. Способность обеспечить на этой основе демократический консенсус вместо навязывания интересов одной части общества всем остальным его частям, для которых они выступают как чуждые, и таким путем принципиально избавиться от насилия как все более обнаруживающего свою несостоятельность способа организации общественной жизни, — таков главный вызов времени.

Общественная система, отвечающая этому вызову, оказывается в выигрыше, неспособная ответить — проигрывает.

3.4.2. Определение типа развертывающегося конфликта

Благодаря этой аналитической «операции» над конфликтом можно более точно и содержательно осмыслить как особенности его протекания, так и конкретные средства и способы его урегулирования и разрешения.

Типология конфликтов представляет метод научного познания, в основе которого лежит дифференцирование и группировка конфликтов по различным критериям, что предоставляет дополнительные аналитические инструменты для их анализа.

В самом общем и в то же время содержательном виде всю совокупность социальных конфликтов можно подразделить на национально-этнические, социально-экономические, политико-правовые и духовно-идеологические. Такая типология основывается на том обстоятельстве, что в рамках каждого из перечисленных типов развертываются конфликтные ситуации, не покрываемые остальными видами конфликтных противоборств88.

Важно, однако, ответить на вопрос, каков тот критерий, на основании которого можно достаточно отчетливо и объективно отчленить тот или иной тип конфликта от всего остального массива конфликтных ситуаций. Этот ответ особенно важен в наших условиях, для которых характерно, что конфликтные противоборства определяются целым комплексом взаимодействующих между собой кризисных факторов.

Возможный подход к решению этого вопроса можно показать на примере вычленения внутри всего поля конфликтных противоборств собственно межнационального конфликта. Критерий для такого вычленения может быть определен, исходя из того соображения, что межнациональный конфликт — это всегда показатель глубоко переживаемой и четко осознаваемой ущемленности по крайней мере одной из вовлеченных в него этнических общностей и выражение стремления активных

сил ущемленного этноса восстановить справедливость по отношению к своим членам. Там, где есть ущемление и ущемленные, есть и ущемляющая сторона. А значит есть и национализм, как состояние души и идеология, обосновывающие это ущемление и оправдывающие его правомерность. Основой межнационального конфликта выступает, таким образом, не что иное как национализм, выдвигающий этноцентризм в качестве основной мотивации в межэтнических отношениях. И везде, где он выступает ведущим мотивом конфликтного поведения, мы и имеем дело с межнациональным конфликтом в собственном смысле. Поэтому национализм представляет для этноконфликтологического мониторинга первостепенный интерес в качестве предмета анализа, концептуализации, прогнозирования и практического регулирования89.

По аналогии со сказанным, в качестве критерия выделения собственно экономических конфликтов может рассматриваться эксплуатация — как ведущий мотив использования отношений собственности; в качестве критерия выделения собственно социально-политических конфликтов — господство как ведущий мотив использования отношений политической власти; а в качестве критерия выделения собственно духовно-идеологических конфликтов — манипулирование сознанием и эмоциями как ведущий мотив конфронтационного использования каналов и средств массовой информации и духовного воздействия на поведение людей.

В рамках каждого из 4-х основных типов социальных конфликтов могут быть, в свою очередь, выделены свои внутренние градации. К примеру, в рамках межнациональных коллизий конфликты на почве этнотерриториальных притязаний обладают существенными отличиями по сравнению с конфликтами, связанными с борьбой сил сепаратизма и федерализма, автономии и централизма, а эти последние, в свою очередь, имеют качественные различия от конфликтов, имеющих в своей основе выяснение статусного соотношения этносов.

Точно так же в сфере экономики, ряду с трудовыми конфликтами, все большую значимость и остроту приобретают конфликты, связанные со становлением предпринимательства как особого социального слоя или класса. В свою очередь, их

также можно дифференцировать по специфическим зонам напряжения. Например, выделить зону напряжений, возникающих у предпринимателей в их взаимоотношениях с властями, администрацией и дающих начало развертыванию весьма острых столкновений и недовольств. Другой зоной напряжений выступают взаимоотношения предпринимателей между собой, скажем между крупным предпринимательством и малым и средним бизнесом. Существуют напряженные отношения и между предпринимателями и остальным населением, поскольку последнее зачастую весьма негативно оценивает коммерческую и прочую деловую активность, в особенности построенную на спекулятивной основе.

Такого рода содержательная типология социальных конфликтов не закрывает, разумеется, возможности применения в конкретном экспертном анализе других, более формализованных способов их типологизации.

В зарубежной и отечественной литературе приводится множество различных оснований для такого рода типологизации конфликта, выделение которых тесно связано с развитием современной теории конфликта. Большинство из них опирается на рассмотренную выше систему структурных и динамических показателей.

Однако, следует отметить, что, принимая те или иные критерии как основу для типологии, лишь немногие исследователи занимались этим вопросом систематически. В научной литературе существует много иллюстративных типов классификаций. Подобные перечни типов конфликтов, даже будучи собранными вместе, не составляют какой-либо систематической классификации. Более того - они служат источником неограниченного количества частично определенных типов конфликтов и, следовательно, соответствующего числа частных теорий. Перечислим несколько примеров подобного рода.

С. Чейз (1951), опираясь при определении типов участников на понятие уровня

социальной структуры, предложил классификакацию из восемнадцати уровней (типов) конфликтов.

Р. Ле-Вайн (1961), основываясь на антропологической концепции социальной структуры для неиндустриальных обществ, выделил четыре типа: внутрисемейный, внутрикоммунальный, межкоммунальный и межкультурный, отмечая, что существует и «сквозные типы конфликтов», захватывающие сразу несколько уровней.

Р. Дарендорф (1968), выделив по уровню социальной структуры пять категорий (роли, группы, сектора, общества, высший социетальный уровень), а по уровню отношений еще три категории (равный против равного, сильный против слабого и целое против части), предложил классификацию из пятнадцати типов конфликтов, а затем выделил шесть основных типов: ролевые конфликты, конкуренция, пропорциональная борьба, классовые конфликты, конфликты меньшинств и международные конфликты.

К. Боулдинг (1962) дает еще один вариант классификации, основанной на учете специфики природы и взаимоотношений участников. Он выделяет три типа участников — личность, группа, организация, затем вводит дополнительные разграничения по признаку принадлежности личности к одной или нескольким группам (гомогенные и гетерогенные группы) и по признаку раздельного или совместного физического пространства (маргинальные и экологические группы). На основе этого он выделяет восемь типов социального конфликта: межличностный, маргинальный межгрупповой, экологический межгрупповой, гомогенный организационный, гетерогенный организационный, между личностью и группой, между личностью и организацией, между группой и организацией. А затем вводит дополнительно четыре типа так называемых эмпирических конфликтов — экономический, международный, идеологический и этический, которые могут подпасть под категорию любого из абстрактных типов.

Дальнейшие разработки конфликтных типологий, основанных на этих критериях, приивели к сведению обоих параметров к пpocтым дихотомиям: по типам участников — отдельные индивиды и групповые образования, по типам отношений — принадлежность участника к большей системе (группе) или его автономия на фоне общей социальной среды. Так, И. Галтунг (1965), разграничив индивидуальный и групповой уровни структурности, а также внутри- и межсистемный уровни отношений, предложил наиболее компактную типологию и выделил: внутриличностный, межличностный, внутринациональный и интернациональный типы конфликтов.