Глава III Методология анализа социальных конфликтов 3 страница

Исходя из вышесказанного, представляется достаточно убедительным положение автора о том, что основой перехода от ситуации, описываемой термином «социальная напряженность» к 'конфликтной ситуации и далее к открытому конфликту выступает несвоевременное или неадекватное удовлетворение нужд и потребностей, порождающее у определенных социальных субъектов состояние неудовлетворенности.

Неудовлетворенность возникает как субъектно-объектное отношение, изначально содержащее возможность трансформации в субъектно-субъектное отношение. Реализация этой возможности происходит в процессе становления контрсубъекта данного отношения, по мере замещения им объекта отношения неудовлетворенности. Процесс становления контрсубъекта отношения неудовлетворенности является, по существу, процессом становления социальной напряженности, аккумулирования ее потенциала.

Один из центральных этапов превращения противоречия в конфликтное взаимодействие — идентификация лиц, групп, организационных структур, блокирующих деятельность, движение к намеченным целям. Взаимная идентификация участников событий превращает объективно существующую конфликтную ситуацию в ее субъективное отображение в форме переживания конфликтной ситуации. В качестве основного механизма на этом этапе действует отмеченная Р. Макком и Р. Снайдером «избирательная рациональность, сводящаяся к выявлению и метке среди окружающих противников и союзников».

Трансформация неудовлетворенности в субъектно-субъектное отношение позволяет рассматривать ее как специфическое явление социальной действительности — социальную напряженность. «В определенном смысле, можно сказать: если неудовлетворенность выступает как сущность рассматриваемого типа отношений, то напряженность — их явление в социальной Действительности, обнажение, обострение которого происходит в форме социального конфликта»40.

Таким образом, нарастание социальной напряженности и вызревание условий

для социального конфликта происходит, согласно данной концепции, в процессе становления субъектно-субъектных отношений неудовлетворенности, выявления и идентификации контрагентов отношений неудовлетворенности как реальных или потенциальных виновников определенного дефицита ресурсов, недостаточности статуса или влияния, ущемленности или неприятия ценностей.

Конфликт, как это показано выше, по своей природе субъективен, ибо возникает в ходе осознания социальным субъектом своих интересов и целей. Будучи осознанным, конфликт может быть разрешен только сознательными, субъективными усилиями сторон. В связи с этим П. И. Куконков подчеркивает, что темпы процесса осознания, объективно различные у разных сторон потенциального конфликта, определяют различные уровни социальной напряженности.

Вместе с тем он отмечает и то существенное для практического регулирования социальной напряженности и вытекающих из нее конфликтных противоборств обстоятельство, что неспособность социального субъекта достаточно адекватно интерпретировать сущность зарождающихся конфликтных отношений неизбежно накладывает отпечаток не только на их текущий характер, но и на характер, направленность рассматриваемых и принимаемых стратегий их становления и развития, обусловливающих зачастую как жесткость, так и безадресность становящегося потенциала социальной напряженности и агрессивности.

Важное значение имеет и его предостережение о том, что, рассматривая социальную напряженность как проявление неудовлетворенности, необходимо иметь в виду, что ею далеко не всегда может исчерпываться сущность последней. Более того, феномен социальной напряженности, при определенных условиях, может искажать реальную картину неудовлетворенности конкретных социальных общностей различными сторонами своей жизнедеятельности. Опасность такого искажения существенно возрастает тогда, когда неудовлетворенность приобретает многослойный, многомерный характер, создавая условия как для сознательной или бессознательной подмены объекта неудовлетворенности, так и для деформации процесса ее персонализации.

Наконец, с точки зрения возможностей практического контроля за нарастанием конфликтного потенциала в обществе и выработки действенных мер как по его снижению, так и предупреждению, существенную роль играет выделение П. И. Куконковым основных этапов формирования и развития социальной напряженности вплоть до наиболее острых ее форм и стадий и оценка этих этапов с позиций этой, по существу, важнейшей, основополагающей задачи, придающей реальный смысл всему конфликтологическому анализу. Согласно ему, этот процесс включает следующие этапы:

• усиление неудовлетворенности различных социальных субъектов условиями жизнедеятельности;

• обнаружение причинно-следственной связи между характером объекта неудовлетворенности и деятельностью других социальных субъектов, вызывающее социальную напряженность;

• усиление социальной напряженности, трансформирующейся в конфликтный потенциал;

• аккумулирование конфликтного потенциала и его переход в открытый социальный конфликт.

Среди всех этих этапов особое значение, в плане развертывания и концептуального обеспечения действенного конфликтологического мониторинга и менеджмента, приобретает, по справедливой оценке автора, именно этап становления и развития социальной напряженности, в рамках которого сохраняется возможность не только прогнозирования и управления социальным конфликтом, но и выявления факторов снижения конфликтогенной активности, нейтрализации конфронтационного сознания и поведения, способных любой элемент социальной неудовлетворенности превращать в открытый социальный конфликт.

В этом отношении следует отметить сходство позиций ряда других отечественных исследователей. Так, известный ростовский конфликтолог Ю. Г. Запрудский, определяя этап формирования социальной напряженности как предконфликтную ситуацию, также рассматривает его «как наиболее благоприятный момент для вмешательства по преодолению конфликта»41.

Действительно, на этом этапе, в силу его достаточной продолжительности, латентного характера и относительно спокойного состояния происходящих внутри него конфликтогенных процессов, участники которых, сознательно уже выражая свои претензии, интересы и позиции, еще не переживают вместе с тем острой неприязни и открытой враждебности по отношению друг к другу, обеспечивается возможность не только достаточно точно отелей живать и прогнозировать характер и последствия развертывающегося конфликта но и решить вопрос о его основательности, значимости, глубине и массовости, также найти средства и способы ухода от его негативного развертывания в открытой, тем более насильственной форме на основе достижения компромисса или полного консенсуса начавшими испытывать и нагнетать социальное напряжение сторонами. На этом основании данную оценку разделяем и мы.

В заключение — несколько слов о проблемах установления и измерения социальной напряженности. Ибо как с концептуальной, так и с практической точки зрения важно не только понять роль и место социальной напряженности в развертывании социальных конфликтов, но и превратить ее мониторинг в реально наблюдаемый и замеряемый процесс.

За рубежом в настоящее время используется несколько десятков методик позволяющих довольно точно оценить уровень конфликтности, массовую неудовлетворенность в малых социальных группах, коллективах, социальных общностях42.

Необходимо, однако, заметить, что, по сути дела, всеми этими методиками исследуется главным образом взаимодействие официальной и неофициальной управляющей и управляемой структур в социальных отношениях. Используя систему социальных

показателей, оценивающих различные стороны действий руководителей, управляющих и исполнителей, управляемых по отношению друг к другу и внутри каждой из структур в различных организациях, социальных группах и общностях, они с достаточной точностью определяют уровень социальной напряженности, возникающей и нарастающей между ними. Отечественной наукой также предложено несколько вариантов методик измерения показателя «уровень социальной напряженности» для отдельных производственных коллективов, регионов, больших социальных общностей, причем как опирающихся на зарубежные разработки, так и оригинальных43.

Если обобщить используемые в них показатели, то можно в качестве типовых выделить следующие их блоки или группы:

1. Показатели социальной депривации или фрустрации как выражения состояния и уровня неудовлетворенности существующими условиями жизни, подавленности основных жизненных потребностей и интересов. Они фиксируются главным образом через оценки жизни, ее качества и уровня как приемлемых и неприемлемых, терпимых и нетерпимых, высоких и низких и т. п.

2. Показатели социальной идентификации, выражаемые через осознание людьми своей принадлежности к определенным общественным группам, деление тех, кто с ними взаимодействует на той или иной почве, на «своих» и «чужих», а также через выявление уровня толерантности, терпимости по отношению к позициям и действиям «несвоих».

3. Показатели готовности к протестным действиям, выражаемые прежде всего раз личную настроенность на защиту собственных интересов, а также на открытое выступление против устремлений и действий представителей и участников социальных органов и институтов различных уровней: властных и силовых структур,

местного самоуправления, администрации производственных предприятий и т. п.

4. Характеристика собственно предпринятых уже или намечаемых к реализации конфликтных действий как не только мотивируемых всеми выше названными показателями, но и дающих дополнительные важные представления об особенностях этой мотивации, ее состоянии, выраженности и осознанности.

Как можно видеть даже из этого краткого анализа, большинство используемых исследователями методик пока что нацелены на выявление особенностей и уровня социальной напряженности главным образом через ее явные признаки. Между тем, опыт исследовательской и практической конфликтологической работы, прежде всего в области политических конфликтов, попыток регулирования социально-политической напряженности, все отчетливее показывает, что далеко не все с помощью этих признаков можно установить и учесть. В этой связи ряд авторов подчеркивают, что картина состояния и уровня социальной напряженности становится существенно иной, если с названными ее прямыми показателями совмещаются ее латентные показатели, соответствующие стадии ее постепенного формирования и обострения. К примеру, с точки зрения В. И. Тепечина, латентными признаками социальной напряженности, связанными с происходящими в настоящее время изменениями в качестве и уровне жизни российского населения можно было бы считать, по крайней мере, следующие: ожидание большинством населения консервации или ухудшения своего нынешнего тяжелого положения; озабоченность определенной части взрослого населения России невозможностью для их детей получить серьезное образование; нарастание у определенной части населения страха нищеты в старости; недовольство части населения региональной дифференциацией уровня и качества жизни; болезненное восприятие частью населения смены социального статуса и т. п.44

Ясно, что непосредственно выявить эти признаки в умонастроениях населения

не так-то просто. Однако, с позиций всего того, что рассмотрено выше, столь же ясно, что делать это необходимо. В том числе, а может быть даже в первую очередь, — в ходе и на основе разностороннего анализа реально разворачивающихся в переходном российском обществе разнообразных социальных конфликтов.

3.3. Структура и динамика социальных конфликтов

3.3.1. Основные структурные характеристики конфликта

Сопоставление и обобщение различных конфликтологических концепций, предложенных зарубежными и отечественными учеными, показывает, что к основным структурным составляющим любого социального конфликта, как правило, относят субъектов конфликта, взаимоотношения между ними, а также тот предмет (или спорный вопрос, проблему), по поводу которого он складывается. Сюда же нередко относят и состояние окружающей среды, в которой конфликт возникает и развивается. Рассмотрим характеристики каждого из этих компонентов.

Субъекты конфликта (конфликтующие стороны). Согласно субъектно-деятельностному подходу, субъекты составляют основные структурные элементы любого конфликта постольку, поскольку, выступая его противоборствующими сторонами, они своими действиями порождают сам конфликт, придают ему те или иные содержание и остроту, определяют его течение и изменение. Поэтому их возможно более четкое определение выступает одним из важнейших аспектов конфликтологического анализа. Отчетливая идентификация субъектов конфликта помогает прояснить его предмет, спрогнозировать его динамику и возможные варианты разрешения.

Нередко возникают ситуации, когда достаточно сложно определить непосредственных субъектов конфликта. Ярким примером служат этнополитические конфликты (скажем, чеченский или осетино-ингушский), когда непросто ответить на вопрос, кто же представляет стороны в конфликте: лидеры противостоящих сторон, или те, кто принимает непосредственное участие в силовых операциях, или же те, кто воспринимает друг друга как cоперников и поддерживает позиции своих лидеров в конфликте? Или все они вместе как представители и участники определенной социальной группы?

Согласно К. Боулдингу, субъектами конфликта могут выступать либо отдельные индивиды, либо состоящие из них общности, группы45. На этом основания по участвующим в них субъектам можно выделить конфликты между отдельными личностями — межличностные, между отдельной личностью и группой — личностно-групповые, между группами — межгрупповые. Особым видом конфликта, с этой точки зрения, можно считать и внутриличностный конфликт, в котором индивид как бы «раздваивается» на противостоящих в нем субъектов и испытывает внутреннюю борьбу с самим собой за то, каким ему быть, как поступить, что выбрать.

Весьма часто конфликт, начавшись как межличностный, с появлением у каждой и его сторон своих активных приверженцев переходит в межгрупповой. Столь же часто можно наблюдать и обратную картину: включившись в конфликт в составе определенной группы, личность начинает вести в нем свою собственную линию, вследствие чего он переходит для нее в личностно- групповой. В свою очередь, и личностно групповой конфликт нередко преобразуется в межгрупповой, если личности удается отколоть от противостоящей группы часть ее членов и сделать их своими приверженцами либо приобрести последних откуда-то со стороны. Все эти «переливы» меняют течение конфликта и потому требуют внимательного учета при его анализе.

Чтобы выявить и отчетливо определить непосредственных субъектов-участников конфликта, недостаточно идентифицировать их с теми или иными индивидами или группами. Необходимо проанализировать также их количественный и качественный состав, уровень организации, объем ресурсов и другие переменные.

Выяснение количественного состава в индивидуальном аспекте состоит в определении того, сколько личностей участвует в конфликте в качестве самостоятельных его субъектов. В групповом же отношении оно состоит не только в определении того, каков наличный состав участников вовлеченной в конфликт группы, но и каков ее возможный мобилизационный потенциал, то есть в определении тех, кто реально может пополнить их число. Выявление количественного состава позволяет оценить не только масштабы противостояния в конфликте, но и его восприятие непосредственными субъектами: не секрет, что достаточно большое число реальных или потенциальных сторонников укрепляет их веру в возможность достижения поставленных перед собой целей.

В зависимости от возможности и необходимости использования собственного мобилизационного потенциала, а также проницаемости и открытости для взаимодействия и коммуникации с представителями других групп, количественные границы той или иной группы как непосредственного субъекта-участника конфликта могут быть более или менее очерченными46. Как правило, в группах, имеющих более четко очерченные границы (трудовые коллективы, государство и т. п.), мобилизация их членов для участия в конфликте менее проблематична. Однако, в том случае, если не все ее члены и/или не полностью разделяют выдвигаемые в конфликте цели либо те методы, которыми предлагается их достигать, число тех среди них, кто готов выступить активными участниками развертывающейся борьбы, существенно уменьшается. Это особенно касается ситуации, когда выдвигаются радикальные цели и предлагаются насильственные методы действия в конфликтном противоборстве.

Охарактеризовать качественный состав конфликтующих субъектов можно определить с помощью выяснения типичных Форм их поведения, особенностей их психологии, нравственных и социальных норм, которых они придерживаются. В случае групповых субъектов сюда добавляется сопоставление распространенности всего этого как среди рядовых членов конфликтующей группы, так и среди ее лидеров. К. Боулдинг выделяет по этому признаку два типа групп: гомогенные (однородные) и гетерогенные (разнородные)47,

Важность учета гомогенности участвующих в конфликте определенных социальных общностей состоит в том, что она обычно благоприятствует коммуникации и росту внутригрупповой сплоченности. Со своей стороны, гетерогенность внутреннего состава и свойств группового субъекта, как правило, способствует деэскалации, ослаблению остроты конфликта, в котором он принимает участие, или же содержит возможность такого ослабления. В зависимости от конкретной конфликтной ситуации особого внимания требуют оценки гомогенности и гетерогенности участвующих в ней групп по этническим, статусным, ценностным и т. п. параметрам.

Уровень организации конфликтующих субъектов — показатель систематичности и последовательности их действий в процессе развертывания конфликтного противоборства. На нее, как правило, независимо от характера конфликтующих субъектов, оказывают влияние такие факторы, как автономность этих субъектов, значимость для них спорного вопроса, уровень организованности противоборствующей стороны, длительность конфликта48.

Что касается организованности групповых субъектов конфликта, то, помимо систематичности и последовательности их действий, она включает также степень сплоченности их членов. Конфликтологи выделяют два типа групп с более высоким и более низким уровнями организации49. Для более организованных групп — организаций характерны следующие признаки: выраженная идентичность, приверженность общим интересам, наличие определенной групповой структуры, члены которой играют различные роли в процессе функционирования организации. Важная роль в таких группах принадлежит ее лидерам, которые уполномочены определять стратегию и тактику защиты групповых интересов в конфликтных ситуациях. Иллюстрацией могут служить профсоюзы, которые через своих лидеров решают возникающие проблемы с представителями администрации и политической элиты.

Менее организованные группы характеризуются частичным и зачастую лишь временным включением членов в свою структуру, а также весьма различным уровнем приверженности этих членов групповым интересам. В качестве примера можно привести студенческие группы, различные общественные движения, фонды, клубы и т. п., создаваемые для решения определенных образовательных, социальных или культурных проблем.

Ресурсный потенциал, находящийся в распоряжении его субъектов, — важный показатель перспективности и результативности любого социального конфликта. Он во многом определяет их решимость участвовать в конфликтном противоборстве и характер их требований по изменению сложившейся ситуации в нужном для себя направлении, а также их готовность нести издержки ради достижения поставленных целей. К внутреннему ресурсному потенциалу конфликтующих субъектов можно отнести их социальные, материальные, физические, интеллектуальные возможности и навыки, а также находящиеся в их распоряжении ресурсы времени. К их внешнему ресурсному потенциалу относятся право, средства массовой информации, возможные союзники и т. д.

С проблемой ресурсов тесно связан и такой важный показатель как сила конфликтующих сторон. Ибо одно дело иметь ресурсы (т. е. располагать определенным ресурсным потенциалом), а другое — уметь использовать их для воздействия на сложившуюся конфликтную ситуацию в соответствии с намеченными целями.

Современные исследователи определяют силу участвующих в конфликте сторон не только (1) по способности каждой из них причинить ущерб противоположной стороне, но и (2) по способности и готовности наладить работающее на их интересы сотрудничество, и (3) по их возможностям использовать на своей стороне официальные органы власти, и (4) по обладанию знаниями, содействующими решению вызвавшей конфликт проблемы50.

Сила каждого из конфликтуют субъектов представляет определенную способность к эффективному действию и противодействию в конфликтном противоборстве. Но ее реальная результативность в этом противоборстве зависит не только от ее собственной величины, но и от взаимоотношений с другой стороной, выявляясь в конкретном взаимодействии социальных субъектов.

Отношения конфликтующих сторон. Анализ отношения конфликтующих сторон невозможен без учета характера их взаимодействия и взаимозависимости. Например, в трудовых и семейных конфликтах стороны имеют высокую степень взаимозависимости и потому ведут себя, как правило, относительно сдержанно в связи с тем, что отчетливо понимают: им придется так или иначе общаться и после завершения конфликта. Но бывают ситуации, когда у потенциальных соперников отсутствовали какие-либо отношения в предыдущий период и они не намерены поддерживать их в будущем. Это определяет более высокую степень произвольности выбора ими линии поведения в возникшей конфликтной ситуации. Поэтому так важно установить, какие отношения между участниками конфликта были до eго начала, в момент конфликта и какие планируются после его завершения51.

Для этого необходимо учитывать такие переменные как:

• характер и степень интеграции субординации сторон по отношению друг к другу (стороны могут быть взаимозависимы, могут находиться внутри большей структуры, опосредующей их взаимодействие, одна сторона может быть часть другой, и т. д.);

• степень, в которой одна сторона требует признания законности сложившихся отношений, а другая не признает их законность;

• совместимость характеристик сторон (социальные позиции, уровень организации, ценности, ресурсы и т. д.)52.

Важным показателем, характеризующим отношения сторон, является баланс их сил и его оценка сторонами. Баланс сил влияет на осознание конфликта потенциальными соперниками, на его динамику, на определение вероятного результата, а также на то, будет ли конфликт существовать в открытой форме.

По наблюдениям Л. Козера, если одна из сторон имеет возможность оценить силу противоположной стороны еще до наступления фактического конфликта и при этом признает ее достаточно высокой, это может побудить ее постараться урегулировать спорный вопрос неконфронтационным образом. Кроме того, сопоставление сил дает возможность каждой их сторон выбрать предпочтительные средства достижения поставленных целей (насильственно-принудительные или альтернативные) либо вообще отказаться от дальнейшего «раскручивания» конфликта. Таким образом, оценка соотношения сил выступает средством поддержания баланса отношений»53.

Эмпирический опыт показывает, что существует множество сложных вариантов-комбинаций действий с учетом баланса сил. При этом необходимо учесть возможные изменения баланса в процессе развития конфликта.

Значительное различие в позиции силы может быть источником опасности для слабой стороны и удержать ее от открытой формы выражения недовольства и даже привести к отказу от участия в конфликтной ситуации. В свою очередь, сторона, которая имеет явное силовое превосходство, с большой вероятностью сделает ставку на нерегулируемый процесс соперничества.

Хотя в демократических системах возможна определенная вариативность развития событий. Например, более слабая сторона, чтобы сбалансировать силы, может

организовать сбор подписей, выступления в средствах массовой информации, широко привлечь общественность к решению социальных проблем и т. д. К тому же те, кто отстаивает приоритет законности и права, могут, независимо от своей собственной силы в возникшем конфликте, настаивать на его нормативном урегулировании через официальные институты. А те, кто заинтересован в длительных отношениях, вообще могут предпочесть налаживание процесса сотрудничества со своими оппонентами в конфликте 54. Многое зависит также от конкретных условий взаимодействия в рамках определенной ситуации.

Предмет конфликта. Этот структурный параметр характеризует содержательную сторону конфликта. Для его определения важно выявить прежде всего объект конфликта, то есть то, что сосредоточивает на себе внимание и устремления определенных социальных субъектов, но одновременно, в силу определенных обстоятельств, противопоставляет их между собой, выступая тем самым объективной основой возникновения между ними конфликтных отношений. То в характеристиках объекта, по поводу чего субъекты противостоят, что делает внимание и устремления каждого из них противоречащими вниманию и устремлениям другого, определяя тем самым их взаимную готовность противоборствовать между собой, и составляет собственный предмет конфликта.

Достаточно общепризнано, что основными объектами возникающих между социальными субъектами конфликтов выступают ресурсы, статус и ценности.

Ресурсы в качестве объекта конфликтов рассматриваются, пожалуй, наиболее часто, главным образом, в предметном плане обладания ими или стремления к их обретению субъектами в интересах пополнения своего ресурсного потенциала. К ресурсам относят все то, что может быть эффективно использовано, то есть с пользой употреблено для удовлетворения потребностей субъекта, реализации его интересов и целей. Отсюда ясно, что речь идет об определенных средствах обеспечения потребностей, вытекающих из них интересов и целей.

Некоторые исследователи понимают ресурсы настолько широко, что под их определение оказываются подведенными все возможные объекты конфликтных противоборств. С этой точки зрения, на самом деле во всех конфликтах речь идет о двух вещах или даже об одной-единственной вещи: о ресурсах и о контроле над ними. Скажем, власть, в таком понимании, — это вариант контроля над ресурсами, а собственность — и есть сам ресурс. Всю совокупность имеющихся ресурсов можно разделить на материальные и духовные, а их, в свою очередь, подразделить на составляющие 55.

Действительно, ресурсы — материальные (финансы, техника, технологии, земля, ее недра и т. п.) и духовные (культура, наука, образование и т. п.) — составляют типичный объект конфликтов. В особенности тогда, когда их распределение в обществе неравномерно, непропорционально, несправедливо, облегчая доступ к ним одним социальным субъектам и затрудняя другим или же вообще обеспечивая одних за счет других. Последние, испытывая ущемление и трудности в обеспечении собственного ресурсного потенциала, имеют все основания для противоборства такому положению вещей, оказываясь таким образом в противостоянии с теми, кого оно устраивает.

Однако типичность ресурсов как объекта конфликтных противоборств вовсе не означает их единственность в качестве такого объекта. В отличие от них, статус, также выступая объектом борьбы между определенными социальными субъектами, выступает для них главным образом не как средство, а как условие обеспечения своей нормальной жизнедеятельности, за которое также стоит побороться, если к тому побуждает сложившееся положение вещей. Ведь от него зависит, каким — равноправным или неравноправным — будет положение субъекта в обществе, среди других социальных субъектов, насколько свободными или принужденными будут его взаимоотношения

с ними, в какой мере будет сохранено или ущемлено его чувство собственного достоинства, и т. п.

Наконец, ценности, понятые, разумеется не в широком смысле — как все то, что положительно значимо с точки зрения удовлетворения человеческих потребностей, а более узко — как нечто принципиально важное для определенного социального субъекта и его жизнедеятельности, также весьма часто выступает в качестве объекта социальных конфликтов, за который он готов решительно бороться. Они вообще не могут выступать средством для обеспечения тех или иных его потребностей, интересов, устремлений, как это имеет место с ресурсами, а служат для него только самоцелью, выражением его понимания самого себя, своей собственной сути, с потерей которой исчезает и он сам как нечто самостоятельное, самоопределяющееся, достойное признания и уважения со стороны других субъектов. Конфликты на почве ценностей, также в отличие от конфликтов на почве ресурсов, как правило, возникают из-за навязывания их одним социальным субъектом другому, принудительного к ним приобщения, либо — из-за пренебрежительного к ним отношения со стороны других субъектов.

Наряду с выяснением объекта конфликта, не менее важно определить то, что в нем составляет предмет собственно конфликтного отношения, что оспаривается вовлеченными в него субъектами, то есть выступает той проблемой (вопросом спора), которую они активно стремятся разрешить в выгодном для себя направлении.

В основе социального конфликта» может быть не один, а несколько спорных вопросов (проблем). Каждый вопрос следует рассматривать как разногласие, противоречие, которое требует своего решения. Спорные вопросы необходимо идентифицировать и сгруппировать в соответствии с причинами их происхождения и характером восприятия. Для этого могут быть использованы такие показатели как: глубина спорных вопросов, их число и взаимосвязь, их значимость для каждого из конфликтующих субъектов, а также степень и характер их осознания участниками конфликта. Учет всех этих показателей помогает понять, какую позицию и почему готовы занять или уже заняли инициаторы конфликтного столкновения. Так, согласно М. Дейчу, если вопрос спора затрагивает физическое благополучие, социально-экономическое положение, самооценку, безопасность личности или группы, то есть их базовые потребности, то скорее всего характер его восприятия и, соответственно, занятая по нему позиция в конфликте будут жесткими (ригидными). Он же, а также Л. Козер отмечают, что конфликты, затрагивающие второстепенные по значимости вопросы, гораздо легче решаются конструктивно56.