Руководители финансовой политики

Учреждение должности министра финансов было важным событием в истории российских финансов. Отныне политика в этой области соотносилась как в самой России, так и за ее пределами с личностью министра и его воззрениями на финансовые проблемы. В министерстве финансов, как и в других центральных ведомствах, значительно усиливалась персональная ответственность руководителей, в первую очередь министра. Он обладал правом ежедневного доклада, в ходе которого отчитывался перед императором обо всех деталях работы его министерства. Общественно-политические взгляды министра финансов, как мы увидим в дальнейшем, оказывали серьезное влияние на развитие финансово-экономической политики. Критерием ее успеха в первой половине XIX в., по мнению правительства и общества, было умение руководителя финансового ведомства поддерживать стабильность рубля и составлять бездефицитные бюджеты. Что касается казенных банков и внешних и внутренних займов, то они рассматривались не как самостоятельные направления финансовой политики, а как средства реализации выше названных главных задач.

При рассмотрении с позиций историзма деятельности министров финансов необходимо учитывать не только личностные характеристики, но и весь комплекс исторических условий, в которых протекала их деятельность. Уровень их профессиональной подготовленности, наличие сотрудников, пригодных для выполнения поставленных задач, степень доверия правительству подданных Российской империи и иностранных вкладчиков в тотили иной период времени, внешнеполитический фон эпохи – всеэто должно быть принято во внимание при оценке вклада министров в развитие финансовой политики России. Первым министром финансов в сентябре 1802 г. был назначен произведенный по этому случаю в графское достоинство А.И. Васильев, занимавший до этого пост государственного казначея. Его преемником с августа 1807 по январь 1810 г. являлся Ф.А. Голубцов, также бывший до этого государственным казначеем. Оба они начинали свою карьеру в финансовых учреждениях еще в эпоху Екатерины II и являлись представителями чиновничества XVIII в., как и все их подчиненные в только что созданном министерстве финансов. В связи с этим М.М. Сперанский замечал, что в 1802–1810 гг. "финансовая часть находилась в руках людей, то совершенно неспособных, то не возвышавшихся над уровнем простой практической опытности. В 1810 г. оставалось немного людей и последнего рода". А между тем это время было одним из самых трудных периодов в истории отечественной финансовой политики всего XIX в. Трудности, связанные с руководством министерством финансов, никого не привлекали. Как вспоминал М.М. Сперанский, после отставки Ф.А. Голубцова, не сумевшего предотвратить стремительного нарастания кризисных явлений в сфере денежного обращения, "император Александр I не знал, кому вверить это министерство, и поручил его, наконец, за отказом других, Гурьеву" в январе 1810 г. До этого Д.А. Гурьев занимал должность товарища министра финансов при А.И. Васильеве и Ф.А. Голубцове. Оба они находились в оппозиции к государственному секретарю, взлетевшему на вершину власти стремительно, в обход всех бюрократических норм. В Гурьеве, который участвовал в предварительном обсуждении "Плана финансов", М.М. Сперанский видел своего единомышленника и способствовал его назначению, так как надеялся сам возглавить финансовую политику, а Гурьев, по его мнению, должен был быть лишь исполнителем принятых решений. Это назначение сыграло губительную роль в судьбе Сперанского, но ошибка государственного секретаря сказалась не сразу. В 1810–1811 гг. М.М. Сперанский, действительно, возглавлял российскую финансовую политику. Нарастание недовольства в обществе, связанное с падением курса ассигнаций, требовало скорых и решительных мер. В декабре 1809 г. император поручил М.М. Сперанскому составить программу оздоровления финансов государства. Основой для подготовительной работы, в ходе неофициальных заседаний в доме у одного из приближенных Александра I – C. Потоцкого, явилась служебная записка профессора петербургского Педагогического института М.А. Балугьянского. Она содержала ряд предложений по преобразованию финансов. Участниками обсуждений стали известные экономисты, а также крупные чиновники министерства финансов и других ведомств – М.М. Сперанский, Н.С. Мордвинов, В.П. Кочубей, Б. Кампенгаузен, Д.А. Гурьев. М.М. Сперанский, значительно переработав записку М.А. Балугьянского, представил на открытии Государственного Совета в январе 1810 г. свой "План финансов", состоявший из двух частей. Первая часть включала чрезвычайные меры, которые следовало осуществить в текущем году в целях стабилизации положения в финансовой сфере и преодоления дефицита бюджета. Во второй части предлагались основные принципы реорганизации всей финансовой системы государства и оздоровления денежного обращения. Всесильному тогда Сперанскому открыто никто не противоречил. По итогам его выступления были опубликованы два высочайших манифеста, в которых обещалось прекратить эмиссию, ассигнации официально признавались государственным долгом, который правительство обязывалось погасить. Из заявленных мер тогда не удалось осуществить ничего. Разочарование в действенности "Плана финансов" Сперанского и проводимых им преобразований явилось предлогом для оживления его противников. Сильнее всего гнев консервативной оппозиции обрушился на введенный, по сути, чрезвычайный налог на доход с поместий и попытки стабилизировать курс рубля.

Огромная масса поместного и служилого дворянства была недовольна, что "попович" Сперанский осмелился поставить на первое место общегосударственные интересы в ущерб интересампривилегированного сословия Российской империи. В обеих столицах широко распространились сплетни о мнимых тайных отношениях Сперанского и Наполеона. Интрига против Сперанского, основанная на светских связях и бюрократической волоките, заставила Александра I в марте 1812 г. отправить своего ближайшего сотрудника в отставку, а затем в ссылку. На этом закончился первый этап деятельности Сперанского в финансовой сфере. Многие из его идей не только не были забыты, но получили воплощение в жизнь в следующие десятилетия, уже в эпоху Е.Ф. Канкрина. В отличие от М.М. Сперанского, Д.А. Гурьев, оказавшийся в рядах противников своего покровителя, не обладал ни образованием, ни профессиональной подготовкой для выполнения обязанностей министра финансов. Как замечал М.А. Корф, государственный деятель николаевской эпохи, "Гурьев, которому уже не было ни опасного соперничества, ни противодействия в Государственном Совете, сделался всемогущим по своей части" и начал осуществление собственных финансовых проектов.

В противовес "Плану финансов" Сперанского Гурьев, являясь сторонником продолжения эмиссии, выдвинул альтернативный план, который также представил на заседании Государственного Совета. В качестве способа уменьшения бумажной массы он предложил принудительно расширить круг их обращения в при-балтийских и других западных губерниях, где они почти не имели хождения. За тринадцать лет руководства финансами России Д.А. Гурьев не сумел разрешить насущные задачи в деле преодоления финансового кризиса и стабилизации денежного обращения. В апреле 1823 г. Александр I подписал указ об отставке Д.А. Гурьева и назначении на пост министра финансов выходца из Германии Е.Ф. Канкрина. Взлет его карьеры начался со службы в должности генерала-интенданта русской армии в эпоху Отечественной войны 1812 г. К 1820-м гг. Е.Ф. Канкрин был известен не только как практик, но и как ученый-экономист. По рекомендации А.А. Аракчеева, фактически управлявшего Россией, он получил назначение на пост министра финансов и пользовался полным доверием и поддержкой императоров Александра I и Николая I. Это был первый в истории российских финансов профессионально подготовленный сановник такого высокого ранга. У него имелась собственная система взглядов на проведение финансовой политики, отличная от политики прежнего министра финансов. Во многом он сходился с идеями Сперанского, вновь приобретшего значительное влияние на внутреннюю политику России, а также с позицией директора департамента государственной экономии Государственного Совета Н.С. Мордвинова. Е.Ф. Канкрина поддерживали наиболее влиятельные государственные деятели в экономической сфере. Заняв пост министра финансов, он в отличие от предшественников сумел не только упорядочить свои действия в области финансов, но и обосновать их теоретически. Е.Ф. Канкрин, исследуя природу бумажно-денежного обращения, считал настоящим капиталом исключительно металлические деньги. При этом он допускал, что в условиях высокоразвитой и богатой страны право хождения получают и бумажные деньги, имеющие многие преимущества по сравнению с металлическими. Вместе с тем Канкрин указывал, что кредит бумажных денег поддерживать трудно. В самой природе бумажных денег заключается стремление к их чрезвычайному умножению, вследствие чего "является еще новое зло: ценность их начинает колебаться… к ущербу торговли и нравственности". По его мнению, основанием твердого курса бумажных денег является неприкосновенный разменный металлический фонд. Предпосылкой бюджетной политики Канкрина послужили два его научных трактата – "О военной экономии во время войны и во время мира и ее отношениях к продвижению войск" (1820) и "Всемирное богатство и государственное хозяйство" (1821). Существенным элементом теоретических воззрений Канкрина было его убеждение, что Россия должна идти по собственному пути развития, не подражая капиталистической Европе. Консервативные воззрения министра финансов в ходе осуществления практических мер столкнулись с необходимостью проведения реформы. Он признавал неизбежность реорганизации денежного обращения и в то же время разделял убеждение Николая I о том, что перемены в управлении государством чреваты политическими катаклизмами. "Ибо, – писал Канкрин, – недостатки существующего известны, а нового – сокрыты". Подобные консервативные общественно-политические убеждения, например, проект отмены крепостного права, стремление избегать повышения налогов и убеждение в необходимости развивать крестьянское хозяйство не дают нам оснований видеть в Канкрине реакционера.

Став министром финансов и столкнувшись с серьезными проблемами в сфере денежного обращения, он развил свои теоретические взгляды. В ряде докладных записок императору и в выступлениях на заседаниях Государственного Совета он на основании проведенных исследований наметил сроки и способы изъятия ассигнаций и введения серебряного рубля в качестве основной монеты Российской империи. В наши дни однозначной оценки политики Канкрина не существует, но, бесспорно, он признается государственным деятелем, внесшим вклад в формирование финансовой политики России XIX в.

В 1844 г. после ухода Канкрина в отставку, министром финансов был назначен Ф.П. Вронченко, занимавший раньше пост товарища министра. В 1852 г. его сменил П.Ф. Брок. Кандидатура была выбрана неудачно. П.Ф. Брок только с 1849 г. служил в министерстве финансов, его прежняя служба протекала в Комитете министров. Не обладая профессиональной подготовкой, новый министр финансов не имел также поддержки в обществе. Ни Ф.П. Вронченко, ни П.Ф. Брок не обладали способностями и профессионализмом Канкрина. Слепое следование принципам его финансовой политики привело отечественные финансы в состояние кризиса. Крымская война, начавшаяся в 1853 г. и приведшая к экономической изоляции России, усугубила положение. В самом конце 1850-х гг. финансовую политику Российской империи возглавлял А.М. Княжевич, также сановник николаевской эпохи. Признавая неизбежность широких преобразований в сфере экономики и финансов, осуществить их он не мог. Надвигавшаяся эпоха реформ требовала иного руководителя финансовой политики. Нужен был человек не только опытный и компетентный, но и обладавший широким государственным видением проблем, энергией и решимостью проводить преобразования. В этих условиях А.М. Княжевич открыл путь на высшие посты в министерстве финансов молодым, либерально настроенным чиновникам, обладавшим и профессиональными знаниями и способностями к реализации труднейших задач финансовой политики эпохи великих реформ. В конце 1861 г. А.М. Княжевич вышел в отставку.