Классогенез. Отношения зависимости и ранние формы эксплуатации

С появлением прибавочного продукта и частной собственности все более заметной становится общественная и имущественная дифференциация. В то время как у родоплеменной и общинной верхушки скапливались богатства, рядовые сородичи и общинники обладали лишь незначительными излишками, е обладаил ими совсем или даже испытывали лишения. По разным причинам рядовые сородичи и общинники оказывались в неравных условиях: сказывались неодинакова численность и половозрастной состав семей, личные качества работников и всевозможные случайности. Это неравенство усугублялось тем, что престижно-экономические этношения, в прошлом в основном межобщинные, стали всё шире проникать внутрь общины. Тем самым сюда стал проникать и принцип эквивалентности дачи и отдачи, вытеснявший прежний принцип безвозмездной взаимопомощи. Теперь за материальную помощь, полученную сородичем или однообщинником, ему приходилось расплачиваться – сперва в том же, а затем и в большем размере.

Возникновение прибавочного продукта и частной собственности не только усиливало общественную и имущественную дифференциацию, но и порождало отношения эксплуатации. Среди ранних видов эксплуатации различают эксплуатацию внутриобщинную (эндоэксплуатацию) – кабальничество и зачатки феодализма и эксплуатацию межобщинную (экзоэксплуатацию) – военный грабёж, контрибуции и данничество. Промежуточное положение между ними занимало рабство или рабовладение.

Появление регулярного избытка продукции сразу же сделало возможным использование труда военнопленных. Теперь их стали намного чаще адоптировать на правах младших членов семьи, делая тем самым первый шаг на пути к учреждению рабства. Они использовались преимущественно в домашнем хозяйстве, вполняя самые непрестижные работы. Рабы жили вместе с хозяевами, спали с ними под одной крышей, ели за одним столом. В других случаях они могли поселяться в отдельных жилищах и иметь собственное небольшое хоз-во, помогая по хозяйству и своим владельцам. Обращением с ними было сравнительно мягким, и в большинстве случаев раб пользовался определёнными личными и имущественными правами. В ряде обществ рабство вначале не было пожизненным, и раб пробыв в этом состоянии несколько лет, становился полноправным соплеменником. Став пожизенным, рабство не сразу стало наследственным: в зависимости от степени развития рабовладения дети, внуки или правнуки раба получали свободу. Эта примтивная форма рабства, при которой рабы экономически ещё не занимают особого места в производстве, а юридически близки к младшим членам семьи, получали название домашнего, или патриархального рабства.

С ростом общественного производства расширялась сфера приложения рабского труда и открывались возможности для увеличения числа рабов. Сравнительно мало применялся рабский труд лишь в тех работах, считавшихся почётными, например в охоте и зверобойном промысле. Расширились источники рабства: к захвату военнопленных добавились рождение в неволе и работорговля. Положение рабов резко ухудшилось. Рабы не могли владеть сосбтвенностью и жениться по своему усмотрению. Теперь в знак отличия от свободных должны были носить опознавательные знаки. Обращение с рабами было жестоким. Бытовало ритуальное умервщление рабов и нападение на хижины с целью посеять ужас и предотвратить восстания. Повсюду рабы из младших домочадцв трансформировались в лишённую средств произвосдтва бесправную группу населения со своим особым местом в общественном производстве.

Уже домашнее рабство ускоряло и усиливало расслоению среди свободных общинников. Пленные, как и другие виды военной добычи, становились собственностью прежде всего представителей родоплеменной и общинной верхушки. Эксплуатируя рабов, они поднимали свой общественный престиж и увеличивали свои богатства. С развитием частной собственности это приводило к тому, что в их руках оказывались большие и лучшие пашни, стада, промысловые угодья, запасы ремесленных изделий. Естественно, что одновременно происходило обденение другой части членов общества, подчас совсем нищавших и лишившихся возможности вести самостоятельное хозяйство. Прибегая к займам, некоторе из них попадали в долговую кабалу, кончавшуюся продажей или самопродажей в рабство. В ряде обществ положение долговых-рабов соплеменников отличалось от положения других рабов большей вольностью в правах. Ограниченно во времени, и более мягкое обращение. Прежние источники рабства – захват на войне, рождение в неволе и работорговля пополнились ещё одним – жолговым, или кабальным рабством соплеменников.

Способствуя общественному и имущественному расслоению, рабство оказывало своё влияние и на развитие внутриобщинных видов эксплуатации, хотя они могли складываться и совершенно независимо от рабства. Те обедневшие общинники, которые сохраняли своё маленькое хозяйство и личную свободу, должны были время от времени прибегать к натуральным или денежным займам у богатых роджственников и соседей. На это основе возникали кабальные виды эксплуатации: отработка в хозяйстве взаимодавца, ростовщичество и особенно издольная аренда средств и орудий производства.

Руководители стали присваивать себе богатства коллективов, распоряжение этими богатствами давало им возможность приумножить своё влияние и имущество. По мере усиления руководителей усиливался их контроль над хозяйственной жизнию коллективов, а вместе с тем и их возможности получения относительно большей доли в совокупном общественном продукте. Расходы общества на содержание лиц, занимавшихся организаторско-управленческой деятельностью, всё больше превышали их непосредственные потребности и из формы разделения труда между работниками и организаторами становились формой эксплуатации первых вторыми. Подобная эксплуатация могла быть более или менее скрытой: от традиционных отчислений на страховые и иные нужды коллектива до “даров” непосредственно руководителям. Но во всех случаях отчуждение прибавочного продукта у экономически самостоятельных, располагавших всеми средствами производства работников их организаторско-управленческой верхушкой, олицетворявшей в себе власть общины над землёй и людьми, по сути дела было уже прафеодальной, или примитивно-феодальной эксплуатацией. Отсюда начиналось развитие к собственно феодальным формам, связанным с присвоением социальной верхушкой непосредственных прав на землю и сидящих на ней людей.

Простейшим видом межобщинной эксплуатации были военные грабежи, получившие в эпоху классообразования заметное распространение вместе с появлением и ростом богатств. Чтобы избежать грабежей, слабые общины и племена нередко соглашались платить своим более сильным соседям сначала единовременно контрибуцию, а затем и более или менее постоянную дань. Так распространилось, кое-где известное и на стадии позднепервобытной общины данничество – вид эксплуатации, состояий в регулярном отчуждении прибавочного продукта победителями у побеждённых, но в основном не утративших прежней экономической и социально-потестарной структуры коллективов. Данники располагали собственными, не принадлежавшими получателям дани средствами производства и эксплуатировались посредственно внеэкономического принуждения, которое распространялось не на отдельные личности, а на весь коллектив. Получал дань также поначалу весь коллектив, но со временем это право всё больше присвивалось его руководящей верхушкой.

С углублением общественно-имущественного расслоения и ростом эксплуатации в разлагавшемся первобытном обществе началась поляризация групп населения, различавшихся по своему месту в системе производства, отношению к средствам произодства и роли в общественной организации труда т.е. общественных классов. Появление общественных классов было тем рубежом, который отделял первобынообщинную эпоху от первой классовой, но их зарождение происходило уже в процессе распада первобытного общества. При этом в зависимости от экологии и конкретно-исторических условий признаки формирующихся классов могли быть более или менее выраженными. Классовое расслоение было качественно иным, нежели предшествовавшее ему общественно-экономическое расслоение. Наряду со своими экономическими основаниями оно получало несравненно более полное социальное и идеологическое оформление. Так, уже на исходе эпохи классообразования свобода и рабство часто настолько противополагались друг другу, что в принципе несравнимыми считались статусы не только свободного и раба, но и свободнорождённого и несвободнорождённого. Подобная же противоположность складывалась и в среде самих свободных. Богатая и влиятельная социальная верхушка обособлялась в наследственную знать, претендовавшую на неизменное главенство, особое почётное положение, благородство происхождения, специфические знак отличия и другие привилегии. Беднота, рядовые общинники противопоставлялись им как безродные простолюдины, чернь. В ходе классообразования возникали и более сложные системы, генетически связанные с соподчинением старших и младших линий родства, привилегированных и непривилегированных профессиональных групп, завоёванных и завоевателей и.т.п