Духовное и нравственное как высшие измерения социального бытия

Различные понимания духовного и духовности, имею­щиеся как в религиозной, так и светской литературе, объединя­ет один общий момент. Духовное всегда связывается с выходом за пределы эгоистических интересов, личной пользы, своеко­рыстия. Духовное предполагает, что цели и экзистенциальные ориентиры личности укоренены в системе надиндивидуальных ценностей.

В традиционно философском понимании духовность включает три начала - познавательное, нравственное и эстети­ческое. Трем данным способностям человеческой природы со­ответствуют три сферы духовной деятельности - созидающие научное знание и философию, нравственность, искусство. Им, в свою очередь, соответствуют духовные ценности, относимые к разряду высших - истина, добро, красота. В истории челове­чества выработались и три "чистых" типа духовных творцов -познающий (мыслитель, мудрец, ученый), праведник (святой), художник (поэт, композитор, музыкант, живописец и т.д.). Все эти стороны образуют то, что называется духовной жизнью, духовным поиском. По своей сути добро, истина и красота -экзистенциальные константы в духовных исканиях людей, раз­личные способы обретения одного и того же - высшего смысла жизни, согласия с собой и миром, гармонии. И хотя взаимоот­ношения их между собой складывались весьма непросто в ис­тории духовной жизни людей, можно определенно сказать, что нравственность является ядром, нервом духовности. Ибо красо­та без добра - холодна и бездуховна, а одно лишь бесстрастное знание способно привести ко злу.

Между тем в последние несколько столетий в западной культуре доминирующим началом являлся рационализм, ин­теллектуализм. На этом пути достигнуты, бесспорно, впечат­ляющие результаты. Однако и разрушительные начала не менее

"убедительны" - рациональность не воспрепятствовала, скорее даже способствовала инквизиции, уничтожению самобытных цивилизаций, использованию рабского труда, аморальным от­ношениям с колониями, приходу в Европу нигилизма, религи­озным и двум мировым войнам и т.п. Следствием утилитарного отношения к природе, опиравшегося на понимание науки и техники как средств силового овладения природным и соци­альным миром, стал экологический кризис. Утилитаризация человеческих отношений привела к отчуждению между людьми и между поколениями, утрате смысложизненных ориентиров, потере самоидентификации, "одномерности" (выражение Г. Маркузе) существования. Как заметил М. Вебер, процесс рационализации сопровождается "расколдовыванием мира", не нуждающегося более в духовных измерениях, а посему добро, истина и красота превратились в разных богов, тянущих чело­века в разные стороны. Словом, дезинтеграция внутренних ду­ховных сил человека достигла высочайшей степени.

Вот почему перспективы технологической цивилизации, что подошла к пределам своего развития исключительно на пути рационализма, связаны с возвратом к духовности. Суть такого процесса состоит во включении достижений технологи­ческого развития в преобразованном виде в состав качественно новой целостности, в переходе к новой системе отношений человека, общества и природы. Возврат к духовным измерени­ям современной цивилизации предполагает признание суве­ренности и ценности Иного - природной реальности, другого человека, иной культуры и системы ценностей, прошлого. В этом контексте по отношению к ним становятся невозмож­ными прежние средства - стремление подчинить, грубая сила, чисто рациональные и утилитарные подходы. С Иным возмож­ны диалог, коммуникация (в ходе которых меняется каждый участник), но только не нажим и не давление.

Взгляд Бентама на то, что "сообщество - это фикция", слишком надолго пережил его время.

''"* Одиночество, покинутость, неприкаянность могут быть преодолены и таких социальных формах бытия и действия, в которых личность признается и принимается как таковая дру­гими людьми. Это могут быть любовь, дружба, творчество, ре­лигиозное единение. Но в любом случае атомизированное бы­тие людей в обществе устраняется на основе духовного возвы­шения человека, отречения от себя только как потребляющего, ожидающего участливого отношения лишь со стороны других людей.

Иначе говоря, партикулярность преодолевается на осно­ве нравственности в соединении с другими - не просто в на­слаждении, пользовании, но безусловно - в заботе, милосердии, альтруизме. Сама мораль начинается с различенное™ Я и Ты, с внутренней раздвоенности Я, с интенции к преодолению об­особленности людей в обществе. Это обстоятельство выражено в классических формулах золотого правила (Мф. 7:12) и запове­ди любви (Лк. 10:27), составляющих существенное содержание морали. И хотя повседневный нравственный опыт не способ­ствует восприятию этих формул как отражения фундаменталь­ных оснований бытия человека, заключенное в них ценностно-императивное содержание, во-первых, является транскультур­ным, во-вторых, во всех культурах воспринимается как базовое, в-третьих, конструктивно коррелирует с теоретическими выво­дами моральной философии. Это позволяет определить мораль как систему ценностей, ориентирующих человека на идеал еди­нения, он выражается в примиренности, солидарности, мило­сердной любви.¹ Более того, согласно предложенной А. Швейцером и получившей признание этике "благоговения перед жизнью", высшей ценностью является сама жизнь. Основной принцип нравственного состоит в том, чтобы испы­тывать побуждение выказывать равное благоговение перед жизнью как по отношению к своей воле к жизни, так и по от­ношению к любой другой. Добром в этой системе координат

является только то, что служит сохранению и развитию жизни; всякое уничтожение жизни или нанесение ей вреда независимо от того, при каких условиях это произошло, есть зло.

Понимаемая подобным образом мораль задает спонтан­но-экзистенциальным поискам человека ориентиры, которые бы соответствовали потребностям и ожиданиям, сформирован­ным в рамках первичного опыта, в частности материнства и детства, и тем самым предлагает императивы таких человече­ских отношений, которые никак не вытекают из характера и парадигм общественных связей, то есть формирующихся в рам­ках функционирования людей как членов социальных систем, носителей извне воспринятых ролей, участников политических движений и т.п. Иными словами, мораль не выводима рацио­нально исключительно из логики социальной жизни. Именно поэтому она и может быть и абсолютной, и категоричной, и трансцендентной - в той мере, в какой она утверждает идеал совершенства и предоставляет человеку возможность выйти за пределы внешних обстоятельств и обрести себя как внутренне свободную личность. Обоснование морали возможно из нее самой, из ее априорных императивов,¹ предназначение которых достаточно очевидно - стоит лишь содержательно включить их в контекст социальной жизни.

Нравственное расположение духа - условие экзистенци­ально осмысленных бытия, социальной деятельности и, в част­ности, социальной работы. Духовность, окрашенная высокой нравственностью, проявляется в восстановлении и развитии системы высших, надличностных гуманистических ценностей, определяющих цели, идеалы и смыслы общественного и инди­видуального бытия, в осознании ценности человеческой лич­ности, ее совести, чести и достоинства, самой человеческой жизни. Духовность означает возрождение "сакральных" зон, не допускающих цинизма, нигилизма и глумления над тем, что связано или с антропологическими пределами человеческой

жизни - священностью рождения, материнства, отцовства,
детства, болезни, смерти, или с сущностными признаками че­
ловеческого духовного образа, с утратой которого индивид мо­
жет называться "особью", но не человеком в смысле нрав­
ственного, культурного, свободного человека..;_Г