Чувственный детектив 6 страница

‑ Намекните прокурору, мол, люди не бедные… Подтекст, надо полагать, он уразумеет.

‑ Вне всякого сомнения, – заверил посредник.

‑ Владимир Захарович, вижу, мы с вами единодушны. У меня лишь одно маленькое сомнение – в размерах суммы. В Москве, как вы понимаете, другие цены… – Алла снова сделала паузу, чтобы собеседник заполнил ее.

Ответ не замедлил последовать:

‑ Думаю, десять тысяч долларов – вполне приемлемо.

‑ Именно эту сумму я и привезла. – Расстегнув сумочку, она продемонстрировала пачку долларов в банковской упаковке. – Буду очень признательна, если вы заранее предупредите прокурора о нашем разговоре и обо всех меркантильных аспектах.

‑ О чем речь, Алла Дмитриевна! – Владимир Захарович оскалил безупречную металлокерамику в почти голливудской улыбке.

‑ Деликатную встречу с прокурором я планирую провести в вашей квартире, – доверительным тоном продолжала гостья. – Общаться в прокуратуре не хочется… Я законопослушная дама, но в подобных учреждениях у меня почему‑то учащается сердцебиение…

Ее визави понимающе кивнул, продолжая сверкать металлокерамикой.

‑ Давайте посидим втроем в приличном ресторане, познакомимся, а потом вы оставите нас наедине, и я договорюсь с прокурором тет‑а‑тет. – Увидев, что псевдоголливудская улыбка сползла с лица собеседника, – видимо, тот рассчитывал провести вечер в компании столичной штучки, – Алла обворожительно улыбнулась: – Если сегодня мне удастся выполнить просьбу приятельницы, то завтра я вам позвоню, и мы познакомимся поближе… – Собеседник просиял, а любительница дурачить наивных простофиль решила ковать железо, пока не остыло: – Не будем терять времени, дорогой мой. Быть может, мне удастся так быстро управиться, что остаток вечера я проведу в более приятном обществе… – Обозначив взглядом и улыбкой, кого именно подразумевала под “более приятным обществом”, гостья попросила: – Позвоните, пожалуйста, бывшему однокласснику и пригласите пообедать в ресторане, где появление прокурора с дамой не вызовет нездорового ажиотажа.

Ванин потянулся к телефону и договорился о встрече в час дня.

‑ Кстати, вы женаты, Владимир Захарович? – кокетливо спросила мастерица пудрить мужчинам мозги и без пудреницы.

‑ Нет, – расцвел улыбкой тот.

‑ Чудесно… – Алла еще подпустила игривости в и без того призывный взгляд. – А господин прокурор?

‑ Женат, – не без удовольствия «развеял» ее иллюзии провинциальный ловелас.

Мысленно усмехнувшись его примитивному мышлению, гостья пояснила, сменив игривый взгляд на невинный:

‑ Не хочу, чтобы наша деловая встреча стала причиной семейного раздора. Мы всего лишь пообедаем, потом быстро завершим дела, и господин Савватеев вовремя вернется домой, как и положено образцовому семьянину.

Похоже, Владимир Захарович совершенно уверовал, что бывший одноклассник не станет соперником, и опять продемонстрировал безупречную работу своего дантиста, видимо, считая собственную улыбку неотразимой.

Как и предполагала Лина, больничный ее мужу требовался для определенных целей. В поликлинике Кирилл провел всего час и вышел оттуда чрезвычайно довольный.

“Чертов лодырь! – ругала благоверного Лина. – Ему лишь бы кувыркаться в постели со своей сучкой”.

Она заблаговременно отвезла ребенка к матери – знала, что конец недели будет насыщен событиями, и решила развязать себе руки. Пусть Кирилл не думает, что она бессловесная овечка! Плохо он ее знает!

Встреча в ресторане прошла по намеченному сценарию. Очевидно, Владимир Захарович уже успел шепнуть прокурору заветные слова, и тот отнесся к московской даме с полным доверием.

Они представились друг другу по имени и отчеству: Эдуард Владимирович и Алла Дмитриевна, – но уже после третьего бокала коньяку она произнесла прочувствованный тост “за настоящих мужчин” и выразила желание выпить на брудершафт. Предложение вызвало бурное одобрение, и они стали называть друг друга по именам.

Алла была в ударе – острила, в лицах рассказывала забавные истории, демонстрируя врожденные актерские данные, умело кокетничала, мило улыбалась, не скупилась на неприкрытую лесть и подчеркивала, как ей приятно общество на редкость симпатичных мужчин, принимала ответные комплименты, смеялась их неуклюжим шуткам и бородатым анекдотам, отчаянно флиртовала с обоими, и провинциальные кавалеры устроили соревнование за внимание гостьи. Ее висящая вдоль тела загипсованная левая рука никого не смущала – Алла с сокрушенным вздохом призналась, что два месяца назад попала в аварию. Прокурора она проникновенно именовала то “Эдиком”, то “Эдичкой” и ему это очень нравилось. Видно “нетленку” своего тезки Эдуарда Лимонова он не читал, потому не уловил саркастический подтекст. Владимира Захаровича Алла для равновесия называла “Володенькой” и “Вовчиком”, а иногда “Вованом”, и тот тоже не узрел аналогии с тупым персонажем анекдотов про новых русских.

В общем, ее собутыльники преисполнились уверенности, что находятся в обществе дамы, приятной во всех отношениях.

Когда достигший нужной кондиции прокурор уставился на московскую красавицу маслеными глазами, она выразительно посмотрела на Владимира Захаровича. Но тот то ли перешел грань, когда еще понимаются намеки, то ли никак не желал лишаться ее общества, но многозначительный Аллин взгляд на него не подействовал. “Володечка” продолжал сыпать комплиментами, прикладываться к ручке и время от времени норовил приобнять Аллу за плечи, демонстрируя желание облобызать хотя бы щечку. Она уже с трудом удерживалась от желания приложить его так, чтобы “милый Вовчик” оказался под столом, да там и остался. Не выдержав его слюнявых нежностей, Алла одарила его сердитым взглядом и от души наступила ему на ногу острой шпилькой. От неожиданности тот аж подскочил и вытаращился на непредсказуемую бизнес‑леди, но, встретив ее взгляд, сразу понял, что ему пора.

‑ К сожалению, вынужден вас покинуть. – Владимир Захарович с видимой неохотой встал. – На три часа у меня назначена важная встреча, поеду трудиться.

Он еще раз приложился к Аллиной ручке, изъявил желания завтра непременно с ней встретиться и, наконец, попрощался.

Судя по выражению лица прокурора, уход бывшего одноклассника его ничуть не огорчил, как раз наоборот. Они выпили за приятное знакомство и его продолжение, потом еще раз – за то, что судьба порой преподносит неожиданные сюрпризы, и им повезло встретить друг друга, – а затем еще не раз по аналогичным поводам. Посмотрев на красную, лоснящуюся физиономию своего визави, Алла поняла, что нужная степень подогретости алкоголем уже достигнута и пора переводить отношения в партер.

‑ Володя был столь любезен, что предоставил мне на пару дней свою квартиру, – проникновенно глядя в глаза собеседнику, заметила она. – Эдичка, может быть, нам с тобой пора сменить декорации и познакомиться поближе в другой обстановке… – Соблазнительница подвесила многозначительную паузу, а ее визави, конечно же, понял намек и обрадовался.

“Видимо, не только экс‑генпрокурор, но и все российские прокуроры любят халявный секс… – мысленно усмехнулась верная боевая подруга, оглядывая расплывшуюся фигуру Эдуарда Владимировича и его обширную плешь, кокетливо прикрытую зачесанной справа налево прядью. – Главная беда России – дураки и… дуры. Дурак не способен научиться ни на своем, ни на чужом опыте. Ведь экс‑генеральный прокурор слетел со своего кресла именно за сексуальную неразборчивость. Но нет, сластолюбивый Эдик, вопреки здравому смыслу, не сделал правильных выводов из этого печального опыта… Бывший одноклассник ему четко разъяснил, что он получит взятку. С какой стати небедная дама, в довесок к немалой сумме, станет платить собой? Тем более, когда дело касается всего лишь племянника приятельницы. Любой мало‑мальски думающий и самокритичный мужик, посмотрев на себя и на меня, осознал бы, что он отнюдь не того полета птица, чтобы соответствовать моему уровню, и озаботился бы вопросом: почему такая женщина делает ему авансы? А этот продажный придурок, залив зенки халявным коньяком, поверил всей той чепухе, которую я несла, и возомнил себя привлекательнее Алена Делона… Причем, ничуть не сомневается, что мне не терпится опробовать его в койке. Яйца небось жиром заплыли, член даже домкратом не поднимешь, а туда же – желает приобщиться к Большому Сексу… ”

Эти саркастические размышления ничуть не отразились на ее лице. Алла с улыбкой дождалась, пока будущая жертва отодвинет ее стул и согнет руку кренделем, взяла Эдика под локоток и выплыла из ресторана, всем своим видом демонстрируя присутствующим – они отправились “в нумера”.

С самого утра у Регины раскалывалась голова. Пьяный супруг почти до рассвета бродил по квартире, бренча льдинками в своем проклятом стакане. Налив очередные “два пальца” виски, со звоном чокался со вторым бокалом и громогласно желал себе удачи. Регина накрылась с головой, притворяясь спящей и от души желая ему поскорее подохнуть. Она слышала, как муж пытался кому‑то дозвониться – это в четыре часа ночи! Видно, как и любому пьянчуге, ему хотелось “поговорить”. Наверное, мобильник не работал, и Владимир, раздраженно ворча: “Чертова мобила, что это с ней…”, ‑ с пьяным упорством снова и снова тыкал пальцем в кнопки, в ночной тишине их щелканье казалось оглушительным.

Измученная бессонницей Регина не могла позволить себе встать. Если сейчас выйти на кухню или даже в туалет, ненавистный супруг непременно увяжется за ней и будет цепляться, пока не добьется своего, и ее нервы не выдержат. Однажды она так разозлилась, что, не помня себя, схватила кухонный нож и замахнулась. И убила бы. Запросто. Но Владимир успел перехватить ее руку и так вывернул, что потом долго болело плечо. Теперь Регина не связывалась с пьяным мужем, утешая себя, что терпеть осталось недолго…

Она посмотрела на ручные часики – без пяти три. Пора. Регина привела в порядок кабинет генерального директора, надела пальто и сапожки, подхватила свою сумку, заперла дверь приемной и вышла из офиса.

Сегодня второе марта – день, с которого начинается отчет. Регина приступила к реализации своего плана. Жаль, что это пятница, – не удастся увидеть плоды мести сразу же. Но ничего, она ждала три года, потерпит еще немного.

‑ Тебе не стоит садиться за руль, Эдик, – проявила заботу Алла, когда прокурор направился к темно‑синей “тойоте”. – Мой шофер нас отвезет.

‑ У меня тоже есть шофер, – заупрямился Эдуард Владимирович, решив доказать московской гостье, что хоть Кашира и не Москва, но некоторые каширяне тоже не лаптем щи хлебают.

‑ Хорошо, поедем на твоей, – проявила покладистость гостья.

Она нашла взглядом “вольво” верного оруженосца и знаками показала, что поедет с прокурором. Толик мигнул фарами, мол, все понял.

Эдик из всех сил пытался играть роль любезного кавалера, хотя, судя по всему, опыта галантных ухаживаний у него было маловато, а быть может, не было вовсе. Оказавшись на заднем сиденье, воспитательница трудновоспитуемых мысленно пожелала себе сохранить выдержку – на случай, если спутник сразу перейдет к активным действиям. На ее счастье, тот воздержался от лапанья – видно, хотел сохранить реноме при шофере. А может быть, еще не выпил до той кондиции, когда мужчина сам себе кажется неотразимым сердцеедом.

Кашира – городок небольшой, движение на дорогах не сравнить с московским, и через четверть часа они вошли в подъезд недавно отстроенного девятиэтажного здания и поднялись на шестой этаж.

‑ Открой дверь сам, – попросила Алла, достав из сумочки ключи.

Видимо, Эдуард Владимирович частенько бывал в квартире приятеля и чувствовал себя здесь как дома. В отношении этикета он явно не был подкован. Первым делом снял пальто и ботинки, напялил домашние тапочки, вынудив гостью стоять посреди прихожей в ожидании, пока спутник поможет ей раздеться. Потом, присев на корточки, стал шарить в обувном отделении шкафа‑купе. Алла не сразу сообразила, что он там ищет, а когда прокурор вынырнул из недр шкафа с кислотно‑розовыми женскими тапочками, еле удержалась от смеха.

‑ Нет, Эдик, я такую обувь ношу, – отказалась она. – Предпочитаю остаться в своей.

На ней элегантный наряд и туфли на высокой шпильке, зачем ей переобуваться в эти кичевые тапочки! Да ни одна уважающая себя женщина не наденет это убожество. К ним бы еще стеганный синтетический халат – для законченности образа домохозяйки со стажем.

Возможно, Эдуард Владимирович вознамерился прямиком направиться в спальню, но у мастерицы устраивать неприятности продажным прокурорам и прочим малосимпатичным личностям были другие планы.

‑ Давай вначале выпьем, – предложила она, углядев в одной из комнат кресла с высокой спинкой, вполне подходящие для реализации ее сценария. Алла вошла первой, села в кресло, закинула ногу на ногу и с многозначительной улыбкой добавила: – К чему спешить, дорогой?

Прокурор без возражений по‑хозяйски прошел к бару и вскоре уставил столик напитками на любой вкус. Когда в бокалах заискрился коньяк, Алла “вспомнила”, что согласно французской традиции, закусывать сей благородный напиток нужно твердым сыром, и Эдуард Владимирович отправился на кухню. Ей понадобилась всего минута, чтобы подсыпать в его бокал лошадиную дозу снотворного.

Когда будущая жертва с торжественным видом водрузила на стол тарелку с небрежно наструганными ломтями сыра, гостья сидела в кресле в той же позе и безмятежно курила, покачивая носком туфли.

‑ Пьем до дна! – объявила главная героиня, она же – сценаристка и режиссер разыгрываемого спектакля и подала пример.

Прокурор не заставил себя упрашивать.

“Сразу видно – не пьет… и не отучишь”, ‑ с усмешкой отметила любительница словесности, откусив кусочек сыру и кивком показав, что самое время повторить.

В ресторане хитрованка Алла сачковала. Собутыльники, увлеченные ухаживаниями, не заметили, как она, делая вид, что смакует благородный напиток, в подходящий момент выливала его в стоящую рядом со столом кадку с пальмой.

В данный момент сторонница крайних мер была трезва как стеклышко, зато прокурор от ядерной смеси коньяка со снотворным сразу поплыл.

Екатерина Новицкая лежала на полу лицом вниз. Шелковый ковер вокруг ее головы пропитался кровью. Пятно имело форму полукруга и казалось, будто голова погибшей увенчана нимбом бордово‑коричневого цвета. Длинные темные волосы слиплись от запекшейся крови. Чуть в стороне валялась шестикилограммовая гантель, один из съемных дисков которой был в крови.

‑ «Осмотр произведен второго марта, в девятнадцать часов сорок пять минут при электрическом освещении», – диктовал протокол дежурный следователь.

На кухне оперативник допрашивал Аню Фадееву, няню сынишки Новицких.

‑ Я ни в чем не виновата, – всхлипывала девушка. – Мы с Никки пришли, а хозяйка лежит…

‑ Успокойтесь, никто вас не винит, – увещевал оперативник. – Расскажите все по порядку. Никки – это их сын?

‑ Да. Его зовут Наум, но хозяйка называет его Никки. Называла… – поправилась няня и опять заплакала. Наконец она утерла слезы и продолжила: – Малыш недавно перенес гайморит. Сегодня после обеда он спал всего полчаса – нос все еще заложен, ему трудно дышать. Обычно мальчик просыпается в половине пятого, в пять я кормлю его полдником, а потом, если он здоров, мы идем на вторую прогулку. А сегодня он уже в три часа проснулся и заплакал. Хозяйка рассердилась, что сын опять капризничает, и отправила нас гулять. Я говорю: “Да как же гулять в такую погоду?! На улице холодно, ветер, а малыш еще не совсем здоров. Да и полдником надо его накормить”. А она мне: “Ты отведи его в зал игровых автоматов, он их любит. Потом накорми в каком‑нибудь приличном кафе. Возвращайтесь часов в семь”. Дала мне денег и велела поскорее одевать Никки. Я не могла ее ослушаться. Но сделала по‑своему – привела его к себе домой, мы так часто делаем, когда она требует гулять подольше. Я живу рядом, Никки любит у меня бывать. А что хорошего таскать ребенка по четыре часа в холодную погоду! Я приготовила полдник, мы поиграли, а к семи вернулись сюда. Никки я сразу отвела в детскую, а сама пошла к хозяйке, спросить, можно ли мне уйти. Захожу, а она на полу, в крови… – Закрыв лицо руками, девушка разрыдалась.

Дождавшись, когда она успокоится, оперативник спросил:

‑ А ее муж днем заезжает домой?

‑ Нет, его офис далеко отсюда.

‑ Когда он обычно приходит?

‑ Я точно не знаю, поздно, наверное. В семь я привожу Никки, потом кормлю его, а часов в восемь или в половине девятого ухожу, если хозяйка разрешит.

‑ И до половины девятого ее муж ни разу не вернулся с работы?

‑ Я у них всего третий месяц работаю. Хозяйка очень требовательная, мне говорили, что у них няни долго не удерживаются. Да и я бы ушла, но жалко малыша, я к нему привязалась, и он ко мне. Мать‑то больше по магазинам каталась. Бывало, как только я приду, сразу уезжала и возвращалась только часов в семь‑восемь.

‑ Неужели ваша хозяйка целыми днями ездила по магазинам?

‑ Я не знаю, где она бывала.

‑ Но возвращалась с покупками?

‑ Иногда да, иногда с пустыми руками. А, еще она в дамский клуб ходила, – вспомнила девушка. – Там бассейн, массаж, процедуры всякие.

‑ А любовник у нее был?

‑ Не знаю… – Девушка смотрела испуганно.

‑ Когда хозяйка отправляла вас на прогулку, не замечали, что в ваше отсутствие в квартире кто‑то побывал?

‑ Да ведь квартира большая, в некоторые комнаты я не захожу. Мое место – детская, кухня, ванная, туалет.

“Мадам лежит почти голая, в прозрачном пеньюаре, – отметил оперативник. – Для кого она так сексуально оделась? К приходу мужа? Кто их знает, этих новых русских, может, у них принято, чтобы молодая жена встречала супруга полуголой?.. Или дамочка выпроваживала няню с ребенком, чтобы развлечься с любовником?..”

‑ Сколько лет ее мужу?

‑ Точно не знаю. Под шестьдесят.

“А ей лет двадцать пять. Вполне могла утешаться в объятиях молодого хлыща. Или все же соблазняла супруга, чтобы тот побольше бабок отстегивал?..”

‑ А хозяйка всегда ходила в прозрачном пеньюаре?

‑ Нет, первый раз его вижу.

‑ Еще какая‑то прислуга в доме есть?

‑ У них были и повар, и горничная, и экономка, но все быстро увольняются. Я‑то все время провожу с Никки, ко мне хозяйка меньше всех цеплялась. Да и платила она хорошо, вот я и терпела…

‑ Аня, раньше вы когда‑нибудь видели в ее комнате гантели?

‑ Нет. Но я ведь в ее комнату всего на минутку заходила – спросить, можно ли мне идти домой.

‑ А она занималась спортом? Ходила в тренажерный зал?

‑ Не знаю.

‑ А ее муж?

‑ Наверное, это его гантели, – предположила девушка. – Обычно я прихожу в восемь утра, хозяин в это время еще дома. У него в другом конце квартиры специальная комната: когда я проходила по коридору, то слышала звуки, будто занимаются гимнастикой.

“Молодится старичок… – мысленно усмехнулся опер. – При молодой жене приходится следить за собой и сгонять жирок. Но почему его гантель оказалась в комнате супруги? По телосложению мадам не похоже, чтобы она занималась с железом. Неужели муж застал ее с любовником, потом сбегал в тренажерный зал за гантелей и шарахнул неверную жену по виску?.. Зачем? Если старикан был в аффекте, мог бы схватить любой подвернувшийся под руку предмет. Да и не убивают богатые мужья своих жен собственноручно… Ему по средствам оплатить услуги киллера. Или вышвырнул бы супругу без гроша, пригрозив, что наймет людей, и ей переломают руки‑ноги… Что‑то нескладно получается в отношении старикана. Или дамочку любовник прибил? Тоже не складывается. Зачем ему бегать в тренажерный зал за гантелью хозяина? Пока он туда добежит, пока обратно… Екатерина успела бы позвать на помощь, высунувшись в окно, или спастись бегством. Да на фига хахалю убивать кралю в ее квартире? Похоже, он бывал тут не раз, его могли видеть соседи. А вообще‑то мадам вела себя неумно. Что за необходимость встречаться с любовником в собственной квартире? Неужели она не могла снять любовное гнездышко?..”

Когда собутыльника развезло, организаторша провокации открыла сумочку, достала пачку долларов и диктофон, незаметно включила его и приступила к основной части своего плана:

‑ Эдик, вот десять тысяч долларов, как мы договаривались. Они в банковской упаковке, но если хочешь, пересчитай.

‑ Да ладно, – махнул рукой прокурор, пьяно мотнув головой и покачнувшись.

‑ Тут все, как в аптеке, но за доверие спасибо.

‑ Не за что, – автоматически откликнулся ее визави, даже не глядя на пачку долларов.

Алла порадовалась, что его дикция не смазана.

‑ Володя рассказал тебе о существе проблемы?

‑ Угу, – промычал собеседник.

‑ В общем, ты берешься развалить дело?

‑ Угу…

Эдуард Владимирович таращился осоловелым взглядом куда‑то в пространство, явно не воспринимая сказанного собеседницей.

‑ Ничуть не сомневалась, что мы с тобой поймем друг друга. Опыт, как состряпать дело и как его развалить, у тебя есть и, полагаю, немалый. Уж кто‑кто, а ты в этом большой спец, господин каширский прокурор.

Голова Эдика свесилась на грудь, и принимать участие в дальнейшей беседе он оказался не способен. Что и требовалось. Больше всего исполнительница криминального спектакля боялась, что прокурор захрапит и испортит ей запись, но тот лишних звуков не издавал, и урожденная актриса получила возможность с блеском доиграть свою роль до конца:

‑ Если завтра Кудрявцев, Малахов и Верник окажутся на свободе, ты получишь еще десять тысяч долларов. Дело‑то шито белыми нитками, ты ведь прекрасно это знаешь – сам его сфабриковал. Ты уже все понял и постараешься исправить то, что напортачил, верно, Эдуард Владимирович?

Сделав паузу в пару секунд, Алла ответила за прокурора, постаравшись воспроизвести его интонации:

‑ Угу. – К счастью, особых усилий от нее не потребовалось.

‑ Вот и умничка, – продолжила она «диалог» своим обычным голосом. – Кроме того, месяцем раньше Руслан Мальцев избил жену и нанес ей тяжкие телесные повреждения. Разумеется, его нужно привлечь к ответственности. Это дело правое, но я понимаю, что главарь банды, которому ты служишь, вряд ли обрадуется. Поэтому в виде моральной и материальной компенсации ты получишь еще десять тысяч долларов. Мальцев, Ганеев, Курченко и Зотов, само собой, должны понести заслуженное наказание за избиение, изнасилование и прочие преступные деяния. Если они будут осуждены по максимуму, ты получишь еще тридцать тысяч долларов. Ну, как, Эдик, берешься за все это?

Дублерша снова “ответила” за прокурора, а потом с воодушевлением заявила:

‑ Отлично! Давай, Эдичка, выпьем за успех дела и скрепим наш договор страстным поцелуем. Я не против дальнейшего развития наших отношений в желательном для нас обоих направлении, но сегодня меню заказываешь ты. На десерт получишь оплату натурой. Раз ты пожелал, чтобы осуществились твои сокровенные желания, пусть так и будет. Глубоко сочувствую, что твоя консервативная коряга‑жена совершенно не способна понять мужских желаний. Невеста Кудрявцева и подруга Верника согласились устроить тебе секс‑сеанс в духе экс‑генпрокурора. Обещаю – получишь неописуемое удовольствие. На всю жизнь запомнишь.

Единственная солистка в спектакле без зрителей убрала диктофон в сумочку, встала, некоторое время насмешливо взирала на спящего, а потом вынесла вердикт:

‑ Слабоват оказался господин прокурор во всех отношениях.

Пациент снова устроил скандал, требуя немедленно позвать врача, хотя молоденькая медсестра твердила, что все доктора давно ушли. Но Яша так разбушевался, что сестричка пулей вылетела из его палаты. Минут через пять отворилась дверь и вошел невозмутимый Алексей Петрович. В первый момент Яков растерялся – не ожидал, что докторишка явится, все ж сегодня пятница, короткий день. Ему просто хотелось поскандалить и сорвать злость хоть на ком‑нибудь – он полагал, что придет дежурный врач. На него можно наорать или стребовать что‑то. Если повезет – развести на наркотики. У Алексея Петровича не выпросишь, стопудняк, а молоденького врачишку легко взять на испуг. И вдруг такой облом – явился его мучитель…

Но надо же оправдать срочный вызов врача, и пациент с важным видом заявил:

‑ Я требую, чтобы возле палаты дежурили мои охранники.

‑ Разве вашей жизни угрожает опасность?

‑ Мало ли… – многозначительно произнес Яков. – Охранники всегда при мне.

‑ Где ж они были, когда вы получили травмы? – В голосе хирурга опять послышалась насмешка.

‑ Они охраняют меня днем.

‑ Не вижу необходимости в их присутствии, – непреклонным тоном заявил врач.

‑ А я вижу, – уперся Яков.

‑ В таком случае вам нужно было лечиться в частной больнице, где подобное допустимо. В нашем стационаре присутствие посторонних не позволяется, и мы не намерены делать исключений для кого бы то ни было.

‑ Его слабости с годами крепнут, – родила еще один перл «железная бизнес‑леди», впустив в квартиру Виталия, Толика и двух девиц.

Верный оруженосец, как обычно, игры слов не оценил и не скрывал беспокойства – все ж прокурор здоровенный кабан, мало ли что…

‑ Ты как, Алка?

‑ В порядке, – усмехнулась «крутая Уокерша». – В нашей мини‑команде любитель халявного коньяка оказался самым слабым звеном.

‑ Уф… – облегченно перевел дух Санчо Панса.

‑ Первый этап пройден, – оповестила сторонница творить добро из зла, – если его больше не из чего творить. – Дальше действуем по намеченному плану.

Все прошли в гостиную, где сладко спал прокурор. Виталий посадил его прямо, чтобы голова опиралась на спинку кресла, и приготовил фотоаппарат, чтобы зафиксировать все важные вехи «диалога», записанного на диктофон.

Исполнительница главной роли в спектакле собственной постановки, она же – фотомодель, подошла к Эдуарду Владимировичу и, взяв со стола пачку долларов, встала так, чтобы прокурор был сфотографирован вполоборота, а на его закрытый глаз набросила прядь волос, ранее прикрывавшую плешь. Сыщик с разных позиций снял, как «посредница» протягивает зеленую пачку прокурору, – потом они отберут кадр, на котором Эдуард Владимирович выглядит наиболее естественно. Затем Алла вложила доллары Эдику в руку, чуть наклонила его голову, чтобы не было видно закрытых глаз, и встала рядом, склонившись к нему и заговорщицки улыбаясь. Виталий в разных ракурсах снял и этот сюжет. Далее из кармана прокурорского пиджака был извлечен бумажник и вложен в лежавшую на коленях левую руку спящего, а правой он будто бы засовывал доллары в портмоне. После этого умелица рушить карьеру коррумпированных «служителей правосудия» забрала свои деньги и спрятала в сумочку со словами:

‑ Не собираюсь из‑за этой гниды становиться взяточницей. Зеленый цвет мне и самой к лицу.

Бумажник вернули в карман продажного прокурора, а Алла налила в бокалы коньяк. Виталий снял, как они «чокаются», при этом мистификаторша переплела свои пальцы с пальцами прокурора, чтобы его рука была на весу. Следующий сюжет – московская бизнес‑леди и каширский прокурор будто бы целуются в ознаменование скрепления взаимопонимания.

‑ Сделай‑ка побольше красочных снимков, как мы бурно обнимаемся, – попросила Виталия любительница портить жизнь непорядочным гражданам. – Пусть мое лицо будет анфас, а я изображу неземную страсть. Эти фотки – для Эдиковой супруги. Судя по тому, как сексуально оголодал ее благоверный, госпожа прокурорша халатно относится к исполнению супружеского долга. А на этой почве семена измены дают отличные всходы.

Сдерживая смешок, сыщик отснял все, что нужно.

‑ Теперь, девочки, ваш выход, – обратилась Алла к проституткам, которые с неподдельным интересом глазели на происходящее действо. – Одна садится Эдику на колени, обнимает, вторая сидит рядом, целует и все такое прочее, что положено для разогреву. Потом сфотографируем, как одна из вас лезет ему в штаны, демонстрируя неописуемый интерес к тому, что там нащупала, затем со страстным видом расстегивает ему ширинку, а другая в это время взасос целует, но чтобы было видно часть Эдиковой рожи. Его закрытые глаза будут свидетельствовать, что он уже вовсю балдеет, предвкушая праздник плоти. Потом вы в четыре руки полностью раздеваете клиента, фиксируя каждый эпизод для фотосъемки, затем сами раздеваетесь на фоне голого прокурора. Ну, не мне вас учить. Работайте, птички.

Девицы под ее чутким руководством принялись отрабатывать свой гонорар. То ли они прониклись идеей, то ли их воодушевило щедрое вознаграждение, то ли постановщица спектакля сумела их вдохновить, то ли они были хорошими профессионалками, – во всяком случае, каждая исполнила свою роль с блеском.

‑ Какая классная порнушка получается, а! – восхитилась щедрая на выдумки Алла, когда все трое оказались в костюмах Адама и Евы, и тут же выдала свежепридуманный перл: – Порнография – это то, что вызывает эрекцию у импотента. Думаю, многие мужики с удовольствием посмакуют эти кадры. Прокурор города в роли порнозвезды! Бывший генпрокурор просто‑таки изойдет черной завистью!