Хроника Быховца 6 страница

Владения Сперы находились между Невяжей и Ширвинтой, где, согласно Стрыйковскому и хронике Литовской и Жмойтской, появляется и «Доспронгус, товарищ Палямонов, патрикий або отчичь княжат римских», который над рекой Святой построил рядом два замка, назвав их Вилькомир (современный Укмерге). Доспронгус (Довспрунк, по другим источникам) титуловался князем девялтовским, его владения простирались до Вилии (ч. I, с. 85; Начала, с. 93; т. XXXII, с. 16). Как видим, Стрыйковский здесь непоследователен; ранее, в «Началах», назвал Доспронгуса потомком Палемона, сейчас же он только «патрикий», палемонов товарищ. В дальнейшем сын «патрикия», человек, близкий к Палемону, потребуется для того, чтобы князем литовским стало лицо знатного происхождения. Колонизационная деятельность Сперы и Доспронгуса представляет собой начальный период создания Литовского государства.

Однако, как бы ни старался Стрыйковский возвысить Сперу, он «не дал» ему сыновей, в результате чего ведущая роль в ходе дальнейших событий должна была сохраниться за Куносом, у которого было два сына: Гимбут и Кернус.

Именно Кунос, согласно основной версии, сразу после смерти Борка получил Юрборк, в результате чего стал

владельцем всей Жемайтии. Далее сказание передает события, связанные с колонизационной деятельностью Куноса: население Жемайтии возросло настолько, что ему стало тесно на старом месте и оно начало «выходити на реку Велю в землю Завельскую». Движение на этот раз возглавил Кунос, который переправился через реку Святую и основал город Керново, названный так в честь сына Куноса – Кернуса (ч. I, с. 85–86). Впрочем, в «Началах» сказано, что Кернов основал сам Кер-нус, а не его отец (Начала, с. 93). Как видим, относительно небольшое пространство на берегах рек Святой и Ширвинты было колонизовано сначала Сперой, там же начал свою деятельность девялтовский князь Доспронгус, туда же двинулся и Кунос. Любопытно отметить, что, возможно, как раз этот уголок дал название литовскому народу и государству ¹⁸.

Здесь летописи впервые упоминают Завилейскую землю. В данном случае это понятие больше географическое, чем политическое. Само название говорит за то, что область находилась за Вилией.

Вилия в основном течет с северо-востока на юго-запад. Следовательно, Завилейская земля должна (в зависимости от того, откуда на нее смотреть) находиться или на правом северном берегу, или на левом южном. (Из дальнейшего следует, что Завилейская земля находилась к северу от реки Вилии.) Однако не все источники говорят об этом одинаково. Выражение «на реку Вилию» свидетельствует, что колонисты достигли правого берега Вилии. Так сказано в летописях Рачинского, Ольшевской, Румянцевской и Евреиновской (т. XXXV, с. 146, 174, 194, 215). В то же время в летописи Красинского, хронике Быховца, «Кронике» Стрыйковского и хронике Литовской и Жмойтской сказано «за реку Велью в землю Завельскую» (т. XXXV, с. 129; т. XXXII, с. 16, 129; ч. I, с. 85). Версию «за Вилию» принимает и М. А. Ючас ^1Э, ссылаясь, однако, лишь на те источники, которые содержат эту версию. Здесь явная ошибка, поскольку все дальнейшие события разворачиваются на правобережье, тем более что и город Керново находится на правом берегу Вилии.

Поскольку более вероятно, что составители летописи Красинского и хроники Быховца, по крайней мере в этом месте, не исправляли испорченный текст, а искажали правильный, то более вероятным кажется выражение «на Вилию», т. е. что колонисты не переправились через реку, а лишь достигли ее.

Если принять версию, что жемайтами была колонизована лишь правая сторона Вилии (где и образовалась Литва), то территория Жемайтии и Литвы к моменту выхода жемайтов на Вилию будет иметь следующий вид: на западе– Балтийское море (или бассейн р. Минни), на востоке – несколько не доходя до города Браславля, на севере – не доходя Западной Двины и на юге – Вилия – Неман. Согласно сказанию, такая территория Жемайтии – Литвы оставалась неизмен-

^{----------------------------}

¹⁸ Волкайте-Куликаускене Р. К.. Образование литовской народности.– Советская этнография, (979, № 3, с. 40. Согласно этой версии, название «Литва» первоначально относилось к территории, расположенной на правом берегу Вилии, и увязывается с названием правого притока этой реки – Листавы (Листауки).

¹⁹ Juсas M. Lietuvos metrasciai. Vilnius, 1968, p. 60.

Припяти, реки весьма значительной, то о ней не сказано ничего. Характерно, что, говоря о Полоцке, Гродно или Бресте, расположенных на таких реках, как Западная Двина, Неман и Буг, летописцы ни разу не.отметили-этого, как.не отметили и того, что Туров, Мозырь и Пинск расположены на берегах Припяти. Из озер упо-мин^ются^два маленьких, находящихся в Литве,– Спера иЖосли.Из городов, имевшихся в Литве, легендарная часть называет Юрборк (Юрбаркас), Каунас (Куносово)^ Кернов (Кярнаве), хроника Литовская и Жмойтская добавляет к ним Вилкомир. Гораздо больше городов отмечено летописями в Белоруссии – Браславль, Новогрудок," "Кой-даново, Могильно, Полоцк, Друцк, Гродно, Брест, Дорогичин, Белъск, Мельник, Сураж, Пинск, Туров, Мозырь, а'также Киев, Чернигов, Карачев.

Летопис_цы нигде не говорят о рельефе^лимате, растительности. Исключение составляет местность по берегам Дубиссы, о богатстве и красоте которой летописи говорят с восхищением. Во всех остальных случаях, когда нужно было сказать что-то хорошее о месте, избранном д'лМ"постройки города, летописцы'ограничиваются тем, что называют «гору красну» (притом даже в том случае, когда'город создавался на равнине, как произошло, например, со Старыми Троками). В_целом_ легендарная часть, касаясь географических факторов,.оперирует самыми общими данными.

Генеалогия великих князей литовских

Легенда излагает как бы начальный период истории Жемайтии, Литвы и Западной Белоруссии в лице руководящих деятелей этих областей, но так как одно и то же лицо в разных летописях называлось по-разному, то необходимо уяснить, как и в каких летописях именуются эти деятели и в каких отношениях они находились между собой.

Родоначальником князей, а затем великих князей литовских называется Палемон. У Палемона было три сына: Борк, Кунос и Спера [в Румянцевской летописи Спера при первом упоминании именуется Истра (т. XXXV, с. 193), но в дальнейшем и в этом источнике он называется Спера]. Впрочем, в «Началах» Стрыйковского в числе потомков Палемона называется еще Доспронгус, почему и его можно ориентировочно причислить к сыновьям Палемона. Сразу после сообщения об основании Сперой замка говорится о Доспронгусе, причем Доспронгус называется князем девялтовским, и о создании им замка на том месте, где находится Вилькомир, над рекой Святой (Начала, с. 92). Однако это единственный случай подобного упоминания.

Два старших брата основали города в Жемайтии, Спера же двинулся на восток, за пределы Жемайтии, на территорию будущей Литвы (собственно Литвы). Борк и Спера умерли без потомства, У Куноса же были два сына – Кернус и Гимбут; Гимбут стал князем в Жемайтии, Кернус – в Литве. У Кернуса была только дочь Поята, которую отец отдал за Гируса, в результате чего Гирус сделался князем литовским.

Сын Гимбута Монтвил оставил после себя двух сыновей. Начиная с этого места, между известиями летописей появляется различие. Согласно Евреиновской летописи, князем Жемайтии после Монтвила стал Немонос, но в каком родственном отношении он был к предшествующему князю, летопись не сообщает, как не сообщает ничего о его кончине и потомках; что касается другого сына Монтвила – Скирмонта или Скилмонта, то он был отправлен отцом, придавшим ему трех знатных вассалов, в поход из Жемайтии на юго-восток и тот, перейдя реки Биллю и Неман, занял область, где, найди «гору красну», основал город Новогрудок (Новгородок) и создал Новогрудское княжество, однако князем новогрудским стал не возглавлявший этот поход Скир-монт, а сам Монтвил [«И учинил себе князь великий Монтвин в нем (в Новогрудке.– Я. У.) столец, и назвался великим князем новгородц-ким»; т. XXXV, с. 215]. Впрочем, тут же сообщается, что в Новогрудке сел не Монтвил, а Скирмонт. Возможно, в первом случае произошла ошибка в написании (вместо «Скирмонт» – «Монтвил»). Летопись Кра-синского излагает обстановку несколько иначе: Немонос был сыном Монтвила, в Новогрудке же сразу сел княжить Скирмонт (т. XXXV, с. 129). В остальных летописях сыновья Монтвила называются иначе или у них имеются двойники. В летописи Рачинского, например, сказано, что у Монтвила было два сына – Немонос и Скирмонт, но тут же добавлено, что «в иншых тых жэ называ: Викента и Ердвила» (т. XXXV, с. 146). Согласно Ольшевской летописи, сыновья Монтвила назывались Ердвил и Кримунт (т. е. Скирмунт), но затем вместо Кримунта появляется Викинт, Кримунт же бесследно исчезает (т. XXXV, с. 174). В хронике Быховца Немонос и Скирмонт не упоминаются, есть только Ердивил и Викинт (т. XXXII, с. 130).

В «Началах» Стрыйковского сказано, что у Монтвила было три сына – Ердивил, Неман и Викинт, причем Неман во время похода на Полоцк (совместно с Викинтом) был убит (Начала, с. 171). В «Кро-нике» того же автора говорится, что у Монтвила было три сына, с теми же именами, как и в «Началах», но затем Неман исчезает (ч. I, с. 236). То же и в хронике Литовской и Жмойтской с той лишь разницей, что там Ердивил называется «Ердивил, або Радивил», и в дальнейшем почти всегда выступает только Радивил (т. XXXII, с. 17, 19). У Кояловича-Виюка утверждается, что у Монтвила было три сына – Викинт жмудский, Ердивил новогрудский и Неман. Викинт и Неман умерли, не оставив потомства¹⁰,

В нелегендарной части летописей литовские князья нередко имеют по два или по три имени (языческие и христианские), но здесь одно мифическое существо называлось по-разному. Очевидно, существовали разные варианты легенды, что и отразилось в летописях. Поэтому сыновья Монтвила и называются по-разному, но из известных в настоящее время летописей и хроник Ердивил и Викинт без упоминания Немоно-са и Скирмунта сохранились лишь в хронике Быховца.

Викинт – Немонос, согласно всем летописям и хроникам, умер

¹⁰ Kojalowicz-Wiuk A. Herbarz rycershva Wielkiego ksigstwa Litewskiego. Krakow, 1897, s. 2.

14O

без потомства (прямо об этом нигде не говорится, но вместе с тем не сказано, что у него были дети) и после его смерти Жемайтией стал править Гирус, «князь литовъскии, который вышол с Китоврасу, обема тыми княженьи, Литвою и Жомоитью» (т. XXXV, с. 129–130). Поэтому, если принять версию, что Немонос – Викинт был сыном Монтви-ла (а не появился неизвестно откуда, как это изложено в Евреиновской летописи), то на нем оборвалась еще одна линия потомков Палемона и, следовательно, из прямых потомков родоначальника остался лишь Скирмэнт – Ердивил, князь новогрудский.

По-разному летописи говорят и о князьях литовских. Все они согласны с тем, что первым князем в Литве был Кернус, сын Куноса и внук Палемона. Дальнейшее излагается неодинаково. Уже отмечалось, что Кернус выдал свою дочь Пояту за Гируса, в результате чего Гирус

•стал князем Литвы. Кто же такой Гирус? Как и в предыдущем случае (с Немоносом), наиболее неясной оказалась версия Евреиновской летописи. Из текста этой летописи следует, что Поята стала женой Гируса, но не утверждается, что она была дочерью Кернуса; что касается Гируса, too нем сказано, что он «вышол с Китаврус» (т. XXXV, с. 216), т. е. что его род принадлежал к знатнейшим фамилиям, прибывшим в Жемайтию вместе с Палемоном. Таким образом, согласно Евреиновской летописи, права Гируса на литовский «столец» кажутся весьма сомнительными, тем более что и происхождение Пояты неясно. В Евреиновской летописи Поята появляется только в качестве матери князя Куко-войта, а так как отцом его называется Гирус, то лишь из этого можно сделать заключение, что Поята была женой Гируса. Так же неясно обрисован Гирус и в летописи Красинского (т. XXXV, с. 129). По летописям Румянцевской, Рачинского, Ольшевской, Гирус был сыном Дов-спрунка «з Дявилтова», т. е. княжества Девялтовского (расположенного к северо-западу от Вильнюса.– Я. У.). Однако и эти летописи, сказав, кто был отцом Гируса, не сообщают, в каком родственном отношении к Гирусу был Живинбуд, ставший после смерти Гируса князем литовским, а после смерти Викинта – еще и князем жемай-

•тским. Вообще, титулатура князейзаэто время летописями постоянно путается. Так, Живинбуд называется то князем литовским, то князем литовским и жемайтским, то великим князем литовским. Далее сообщается, что у Живинбуда был «старший сын» Куковойт, но ничего не говорится, кто был «младшим» и был ли вообще у Живинбуда еще кто-либо (т. XXXV, с. 147, 175, 195).

Согласно «Началам», «Кронике» и хронике Литовской и Жмойтской, Поята была женой не Гируса, а Живинбуда Довспрунговича, а так как Довспрунг, согласно версии Стрыйковского, числился сыном Палемона, то Живинбуд – Гирус представляется не лицом, случайно занявшим «столец» Литовского княжества, а прямым потомком Палемона. В результате женитьбы на Пояте Живинбуд стал править «в Кер-нове, в Вилкомиру, в Девялтове и в Литве межи Невяжею и Вилиею», а после смерти бездетного Викинта на Живинбуда «спала» и Жемай-тия (т. XXXII, с. 19–20).

Следовательно, Литвой и Жемайтией, согласно основным источникам, стали править князья, связанные с Палемоном лишь по жен-

ской линии, прямые же его потомки правили княжествами Новогруд-ским и Полоцким. Полоцкая линия скоро вымерла, тогда как новогруд-ская оказалась самой жизнестойкой.

Родоначальником новогрудской линии, по летописям Евреиновской и Красинского, был Скирмонт, по всем остальным – Ердивил – Ра-дивил.

^/ Сын Ердивила ^^Скирмонта.Мин.Г'_аи_ло^ошел_прходрм на Полоцк,. г^азг^омил"'полочан и стад, князем полоцким, оставаясь _в.то же время и_князем новогрудским. Цо_Л£шписям Евреиновской-И-Квасинского» князем полоцким _сразу после захвата Полоцка стал сын Мингаило ГинвшьТЖенившись' на дочери тве р с к о го~ ''к н я з я Г]он _: «с тал т-_е__:крестнлся по православному обрядуд.д.^язж^л^^прин PJacTy^EopHca были сын Глеб и дочь Парасковия. Глеб ' умер__молодым^ не оставив потомства (т. XXXV, с. 130, 216). Согласно летописям_Еа-чи некого, Ольшевской и Румянцевской у Мингаило был сын Гинвил» крестившийся по пр авосл_авному~ об£яду,__в_с_вязи_ с чем он~стал_назы-ва^ься~Вб'р¥сом."У^^Б^ис_а^1Л..сын_Рогволод_ – Насилий, _а_у того – сын" Глеб "и дочь Парасковия (т. XXXV, с/ 147," 175," 195)7

Значит, летописи Рачинского, Ольшевская и Румянцевская по сравнению с другими летописями увеличивают линию полоцких князей на Рогволода – Василия. Согласно «Кронике» Стрыйковского, хронике Литовской и Жмойтской и хронике Быховца, христианское имя Гинвила было не Борис, а Георгий (ч. I, с. 241; т. XXXII, с. 21, 131). При всех этих различиях Глеб везде числится последним полоцким князем.

На «стольце>>^Новог£у_дке первым__был Ердивил ^Скирмонт, затем его сьшЖингайло (по ОльшевскоТлетописи, Михаиле). В дальней-шем "в~"разных источниках имена князей названы по-разному. Так, в^ летоп^ся^Е_вре^о_в^ко^___д_..]Кр£1.с^нс^о^о_ ^сьш Мингаило _именуется Шварн (Шкварно, он же Ямонт и _Амрнт]_,_сьщ _Шкварна"– ~Ямонта Ск ир гай л о; сын СкирТа и л 6 "Ол ьгй монт {Акгимонт), последний" в роде, он"жё последний в роде Палемона, – Рьшгрльт (т. XXXV, с. 130, 216). Согласно летописям Рачинского, Румянцевской и Ольшевской, сыном. Лингайло на Новогрудском княжестве_ был Скирмонт, затем его сын. ТроЙнат, после него Ольгимонт и последним Рынгольт (т. XXXV_f сЛ48;"175, Т96– 197). То же в «Началах» (с. 183, 186). По хронике Быховца, «Кронике» Стрыйковского и хронике Литовской и Жмойтской, после Мингаило следует Скирмонт, за ним Тройнат, потом Ольгимонт, Рынгольт и, наконец, Миндовг и его сын Войшелк (т. XXXII, с. 26– 27, 132–133; ч. I, с. 248–249, 252–253).

В кратком^виде_генеалогия,_князеи легендарной части может быть изложёна^лёдующим образом. В Жемайтии потомки Палемона вымер-ли_в третьем или в "четвёртом поколении (в четвертом, если принять» что у""Монтвила ^ь!л~с'ь1н^Т1е1тонос"^::=::Викинт).

На литовском престоле оказался_лишь один потомок Палемона – Керлус. Очевидно, поэтому

ну четвертого сына – Довспрунка, который (а затем его потомки) стал править Литвой (Начала, с. 92). В Полоцке потомки Палемона правили два или три поколения. Дольше всего «Палемоничи» прави-

ли в Новогрудке, причем «Кроника» Стрыйковского, хроника Литовская и Жмойтская и хроника Быховца называют вполне реального Миндовга, а также его сына Войшелка прямыми потомками Палемона (ч. I, с. 253; т. XXXII, с. 26, 132).

Можно предположить, что на Рынгольте и заканчивался первоначальный текст легенды. Однако впоследствии появилась необходимость увязать ее с реальными деятелями, что проще всего было сделать, придав Рынгольту потомство, а так как уже имелась летопись, в которой излагалась история князя Гедимина, то нужно было дописать промежуточную часть – от Рынгольта до Гедимина. Во всех летописях и хрониках сказано, что Рынгольт стал князем в Новогрудке по праву наследства, но в «Началах» это показано иначе, что, вероятнее всего, было измышлением самого Стрыйковского. В «Началах» сказано, что Рынгольт начал править в Новогрудке с 1200 г., но князем он стал не по праву наследства (или не только по этому праву), а «поднесенный» на престол «всеми станами» (сословиями.– Я. У.) государства, и с этого времени он первым начал называться князем литовским, так как Жмудь, Литва и Новогрудок достались ему одному (Начала, с. 187). Сыном Рынгольта был Миндовг, которого «Литва опрометчиво и глупо в своих летописях не вспоминает», и далее следуют приведенные ранее слова, что после возвращения из-под Могильно Рынгольт «уробил» трех сыновей (Начала, с, 194). Пользуясь работами Мехов-ского, Кромера, прусскими и ливонскими хрониками, Стрыйковский исправил ошибку летописцев и изложил историю Миндовга (Мен-дольфа), придерживаясь названных источников. ^Великим _^нязем Миндовг стал в 1240г. (Начала, с. J94), крестилсявТ^50*г., ajtopo-новался1ГКерновё1зТ252г. (Начала, с. 197). Сыном Миндовга был Войшслк7~на котб'^ом^одТТ^але^о^а_ок_о^дл_ся. После смерти_Вой-шелка князья, бояре и^нзр-ОД,.5об.раБЩи.сь_в..Кернове,.избрали..кяяаем «Свентограда» (Свинторога Утенусовича), короновался__же он в Новогрудке в J2681\ J^3^^ia^c7_2QQ). ^<^^^^т, -

КакГуже~отмечалось, все источники утверждают, что род'Палемона " пресекся, разница заключается в том, на ком это произошло – на Рынгольте или на Войшелке? А раз род пресекся, то должен был явиться кто-то, кто бы занял освободившийся в Новогрудке «столец». Во всех предыдущих случаях престол после смерти князя занимал его сын или крайне редко ближайший родственник, что рассматривалось как вполне естественное явление. После смерти последнего из наследников Палемона надо было решать вопрос иначе. Летописи сообщают, что после смерти Рынгольта «[панове], ж^луючд^сгюдар.а.своегдпрыро-)KOHqro,jH узяли собе господарем кндзя.^лщ'.овскаго^и^жомритского,, / сына'Утенусова с Китаврасу_; Швинтр_огаидш. Этот князь начал пра- V вить «на~Новегородцы и на руских городех», а его отец оставался князем Литвы и Жемайтии (т. XXXV, с. 92, 131, 149, 177, 197, 218). После же смерти Утенуса_Швинтор_ог_сделался князем также, в Литве и Же-м1ГйтииГТаким образом, представитель герба Китоврас объединил под своей властью все три части государства в одно целое и это государство стало называться Великим княжеством Литовским, Жемайтским и Новгородским и Русским, причем объединение произошло без приме-

нения силы. Хроника Литовская и Жмойтская отмечает, что избирательный съезд происходил в Кернове, но, где был коронован великий князь, не говорит, тогда как «Начала» утверждают, что коронация происходила в Новогрудке (т. XXXII, с. 30; Начала, с. 206).

СьгнрмШвинторога был Гермонт, оставивший двух сыновей – Тра-буса, правившего Жемайтией, и Гилигина, князя «на земле ^1итовскрй и Руской» (т. XXXV, с. 93, 132, 149, 177, 197, 218). Гилигину наследовал его сын Роман, который^после смерти бездетного Трабуса, его дяди, стал одновременно и князём"Жём'айтйи." Роман оставил пять сыновей – Наримунта, Довмон"та7~"ТольшуГ Гедруса и Тройдена (т. ХХХУГс.93, 132, 150, 177, 198, 218)'; В «Началах» к этому добавлено, что Швинторог умер в Новогрудке (Начала, с 207). При изложении данных о жизни потомков Романа начинают действовать вполне реальные личности, и эти личности тотчас же вступают между собою в кровавую борьбу, в результате которой Довмонт должен был бежать в Псков. Легендарная генеалогия если и не оканчивается на сыновьях Романа, то в значительной мере теряет легендарный характер.

Стоит упомянуть еще одно обстоятельство. Уже говорилось, что если дело шло о представителях гербов Китоврас или Колюмнов, то источники (сказание) о них упоминают всегда, тогда как для Рожи и и Урсинуса подобное совсем не обязательно. Особо подчеркнуто то место, в котором сообщается об избрании великим князем Витеня: «И тут скончался род с Китоврассов а начало великое княжене Вите-нево, род великих князей литовских с поколения а з роду Колюмнов» (т. XXXV, с. 95, 151, 179, 199). Поскольку в дальнейшем великие князья литовские, включая Сигизмунда-Августа, были прямыми потомками Витеня, то это означало, что и династия Ягеллонов принадлежала к гербу Колюмнов.

Сказание умалчивает о том, к какому гербу принадлежал Пале-мон, хотя разумеется, знатнейший из всех эмигрантов, родоначальник великих князей, должен был иметь герб. Судя по тому, что Свинто-рог и его потомки принадлежали к гербу Китоврас, можно предположить, что Палемон был того же герба. Правда, Стрыйковский в «Началах» (с. 35) сообщал, что Палемон был из герба Колюмнов, но в дальнейшем эта версия не была им подтверждена.

Различия в именах князей, неувязки в последовательности родственных связей в одних летописях, в то время как в других эти «недочеты» в значительной степени сглажены, могут служить показателями, что мы имеем дело, по крайней мере, с двумя вариантами легенды (не говоря о «Началах», содержащих немало деталей, которые, вероятнее всего, являются домыслами Стрыйковского), Наличие Немоноса и Скирмунта, действовавших вместо Ердивила и Викинта, возможно, говорит о существовании и третьего варианта.

Учитывая неувязки в наследование.^^етогшсях Евреиновской и Красинского (и_з остальнь1Х.ЛЛижё.всего_к ним Румянцевская), можно, предположить^ что Евреиновская содержит" самый древний текст, что она_о_тр_ажает то.т,период, когда легенда еще оформлялась. Позднейшие летописцы постарались исправить все те несуразности, которые_име-лись в первоначальном виде.

.Легенда не отмечает ни одного случая кровавой расправы князей

между сооЪи","^г6гда как™е-появлением реалън'йх^Жчностеи^Вгшства

"князей/близких между собой родственников, становятся едв а л и не

обязательными "(борьба Миндовга с племянникам^убийство Миндов-

~га и т. д.).

Наиболее уязвимым местом легенды, связанным с генеалогией, на

которое исследователи прежде всего и обратили внимание, было слиш-

, ком малое число поколений потомков Палемона, живших слишком дли-

' тельное время: Палемон, согласно основной версии, уехал из Рима при

Нероне, т. е. в начале нашей эры, Миндовг же появляется в начале

XIII"в'.'Значит, 11алемон_и_его_пот^кй']п2авили почти ГЗО^ГлёПГза

. это врёмяГсменилось 1 i' поколений "(Палемон"^"Кунос–" I имбуГ–

, Мбнтвил™– Ьрдивид – МйнТаЙЛо – Скиргайло – Ольгимонт –

Рынгольт – Миндовг – Войшелк). Таким образом, на поколение

• приходилось около 100 лет. Это слишком много даже для легенды.

Генеалогия сказания не увязывается с генеалогией Ипатьевской ле-; тописи. Эта летопись сообщает о нескольких походах |киевских кня-. зей против Литвы в XI–XII вв., не называя, однако, ни имен литов_-; ских деятелей, ни какой-либо определенной местности, куда совершались походы. С началом XIII в. известия о Литве становятся гораздо: более частыми и намного более основательными. Особенно содержа-

• тельной является запись за 1215 г., где говорится о прибытии к галиц-; ко-волынским князьям делегации, в которую входили князья литов-' 'ские, жемайтские, от Дел ту вы (Дяволты), а также представители знатных родов – Рушковичей и Булевичей; всего перечислено 21 человек. Персонально от Литвы были Живинбуд, Давьят, Довспрунк, Миндовг, брат Довспрунка, и Виликаил, брат Давьята; затем жемайтские – Ердивил и Викинт (прочих не перечисляем) ^п. Как видим, четверо из названных (Живинбуд, Довспрунк, Ердивил и Викинт), не считая Миндовга, называемого в хрониках, постоянно упоминаются в сказании. Как следует из текста летописи, запись о прибытии делегации была сделана много лет спустя после 1215 г.; во всяком случае, там сказано, что Миндовг убил нескольких членов рода Булевичей, а жену одного из них – Вишимута – «поял». По весьма вероятному предположению В. Т. Пашуто, Вишимут – Висимонт был убит Миндовгом под Тви-реметом в 1253 г.¹² Значит, запись о прибытии литовской делегации в 1215 г. сделана приблизительно через 40 лет.

Значение Миндовга возрастало очень быстро: в 1235 г. Даниил га-лицкий «возведе на Кондрата литву Миндовга» ¹³. Следовательно, к этому времени Миндовг стал самым сильным владетелем в Литве. В 1252 г. Миндовг начал истреблять свою родню ¹⁴. В 1263 г. он был убит и княжить стал его убийца Тройнат; в том же году Тройнат убил своего союзника полоцкого князя Товтивила, но вскоре и сам был убит конюхами Миндовга **. Услышав об убийстве Тройната, сын Миндов-

¹¹ ПСРЛ, т. II, стб. 735–736.

¹² Пашуто В. Т. Образование Литовского государства. М., 1959, с. 379.

¹³ ПСРЛ, т. II, стб. 776.

¹⁴ Там же, стб. 815–817.

¹5 Там же, стб. 860–861.

га Войшелк отправился из Пинска, где он укрывался, с пинянами в Новогрудок и оттуда, забрав с собой новогрудчан, пошел в Литву княжить. «Литва же вся прияша и с радостью своего госгюдичича». Прибыв в Литву, Войшелк «поча вороги свои избивати, изби их бещисле-.ное множество», а другие разбежались ^1е. В 1268 г. Войшелк был убит, княжить стал Шварн, но он жил недолго, и после него Литвой начал править «окаянный и беззаконный» Тройден, которого летописец приравнивает к Антиоху Сирийскому, Ироду Иерусалимскому и Нерону Римскому ^1Т. На Тройдене, следовательно, сходятся сведения как сказания, так и Ипатьевской летописи.

Летописное сообщение 1270 г., характеризующее Тройдена как человека крайне жестокого, не приводит никаких данных относительно

-этого качества, притом его четыре брата показаны лицами предельно добродетельными. Ничего не говорят о жестокости Тройдена и записи за 1274 и 1278 гг. (за 1278 г. сказано, что он «еще княжащю в Литовь-ской земле»). В записи за 1270 г. говорится, что Тройден прожил еще 12 лег; значит, о нем написано не раньше, чем в 1282г., и характеристика-человека жестокого дана после малосодержательных записей за 1274 и 1278 гг. Кто стал править после Тройдена, летопись не говорит.

В сказании история Тройдена изложена тоже путанно, но по-иному. Прежде всего у него есть как предки, так и потомки. По сказанию, Тройден был праправнуком по прямой линии Свинторога Утенусови-ча, у него был и сын, которого он отправил к князю Льву во Львов. Этот сын назывался по-литовски Рымонт, по-русски Василий, а после того как Рымонт стал монахом, получил имя Лаврыш (в летописях его имена несколько разнятся) (т. XXXV, с. 93–94, 132, 150–151, 177–178, 198–199, 219–220). По наущению его брата Довмонта Тройден был убит, и тогда князем стал Рымонт – Лаврыш, который, однако, отказался от престола и предложил избрать князем Витеня, что и было сделано.

Сказание говорит, в чем заключалась жестокость Тройдена: буду-

•чи очень воинственным, он непрерывно воевал с русью, поляками и мазурами, над землями которых «силныи окрутенства чинил», о чем сообщает русская хроника. (Между прочим, в хронике Быховца о жестокости Тройдена говорится точно так же, как в сказании, но, кроме того, Сигизмунд Кейстутьевич тоже приравнивается к Антиоху Сирийскому и Ироду Иерусалимскому; т. XXXII, с. 135, 155.) Очевидно, такое сравнение было очень популярным при характеристике жестоких правителей.

( Из приведенных данных о Тройдене видно, что разница между Ипатьевской летописью и сказанием настолько велика, что первая не могла быть источником второго.

¹⁶ Там же, стб. 861.

¹⁷ Там же, стб. 869.

Образование государственной территории Великого княжества Литовского

Несколько обжившись на новом месте по берегам Дубиссы, в Жемай-тии, поселенцы начали осваивать более пространную территорию. Направление движения было в основном на восток и лишь в небольшой мере на запад. Судя по тому, что старший сын Палемона, Борк, основал свой город (Юрборк) в устье Юры, колонисты скоро освоили и. бассейн этой реки, находящийся к западу от Дубиссы. Однако они не достигли моря, так как между Юрой и морем протекает еще река Ми-ния, о колонизации которой летописи не упоминают. Вероятнее, всего, летописцы считали, что к моменту появления «римлян» (да и позже) по берегу моря до самого устья Немана сидела «латыгола»; во всяком случае, сказание позже упоминает латыголу, «сидевшую над берегом морским» (т. XXXV, с. 146). Стрыйковский, а за ним и хроника Литовская и Жмойтская устранили эту неясность и «передали» переселенцам всю область до самого моря. Согласно этой версии, Борк владел территорией, «почавши от Юры реки аж до мора Пруского и Кур л индского» (ч. I, с. 84; т. XXXII, с. 16).