II. — Объединение Китая

Завершив завоевание всей страны, прави­тель Цинь начал грандиозное дело политичес­кой и административной унификации этого огромного пространства, причем меры, пред­принятые для создания империи, были еще ра­дикальнее и жестче, нежели реформы в Цинь середины IV в до н. э..

Вся территория прежних царств была разде­лена на 36 административно-военных округов. Все уделы окончательно упразднялись, «ибо все беды мира происходят от того, что есть князья и владетели» — последующие династии на своем горьком опыте не раз убеждались в справедли­вости этого изречения. Единицы мер, принятые в Цинь после реформ IV в., были введены по всей империи[42]. Отныне в Китае существовала только одна монета (медная с отверстием), один образец письма, один уголовный и администра­тивный кодекс, одинаковая упряжь для пово­зок. Чтобы обеспечить контроль за самыми отдаленными районами, Циньское государство в 220 г. до н. э. начало строить сеть дорог шириной 7,5 м, обсаженных деревьями. Тогда же были срыты все крепостные сооружения предшеству­ющих времен, чтобы императорское управление не встречало препон и никакой мятежник не мог бы за ними укрыться (городские стены, оборо­нительные сооружения на горных перевалах, укрепления, построенные в некоторых царствах для защиты от соседей).

Система коллективной ответственности групп из нескольких семей была распростране­на повсюду и сохранилась еще в начале правле­ния династии Хань. Наказания в целом стали более строгими и жестокими.

Империя Цинь предполагала установить в китайском мире не только свой политический строй, подкрепленный полицейским надзо­ром, но и режим нравственного конформизма. Повсюду должно было царить самое суровое пуританство; поведение женщин было ограни­чено особо суровыми законами. Вдовам, имею­щим детей, не дозволялось выходить замуж. Прелюбодея, застигнутого на месте преступле­ния, можно было убить, и убивший не подле­жал наказанию[43].

Занятия искусством и литературой в Цинь резко осуждались. В 213 г. до н. э. произошло зна­менитое «сожжение книг»: классические книги, по которым учились в школах, все сочинения, выражавшие «частное знание» и «порочившие настоящее перед прошлым», были уничтожены, были сохранены только сочинения по медицине, фармакопее, гаданию по черепаховым панцирям и стеблям тысячелистника, земледелию и садо­водству. Правда, следствия «сожжения книг» были, по-видимому, менее разрушительными, чем по пристрастному свидетельству ортодок­сального предания. Ученые-конфуцианцы изго­нялись и, если это было возможно, уничтожались физически. Повсюду должно было царить едино­мыслие: «Люди должны изучать только законы государя и учиться только у назначенных им чи­новников».

В этом новом мире не было места свободе ремесла и торговли. Крупные купцы-предпри­ниматели, до объединения китайских госу­дарств видевшие помеху своей деятельности в сохранении феодальных структур, извлекав­шие выгоду из политической централизации и подчас бывшие ее вдохновителями, стали и первыми жертвами императорской власти. Приоритет отдавался сельскохозяйственному производству, а всякая торговая деятельность резко ограничивалась, львиная же доля доходов от торговли сосредотачивалась в руках го­сударства. Богатые купцы, владевшие плавиль­ными заводами, ссылались на юг Шэньси и в Сычуань, а по некоторым документам 200000 семейств мелких и крупных торговцев были переселены в область Шу и район Наньян (южнее нынешнего Лояна), где, несомненно, принудительно работали в поле.