Люк в потолке

Похожая проблема, помнится, не давала покоя братьям Стругацким, когда они выдумывали своих «прогрессоров», «мокрецов» и «богов», которыми так «трудно быть». Предположим, кто-то понял смысл и этапы социальной эволюции, но происходит она настолько медленно, что в масштабах одной жизни вообще почти не заметна. Терпеть это мучительно, и возникает вопрос: можно ли насильственно и, не спрашивая других, не столь прозорливых, тащить их силой в будущее, ломать вполне их устраивающую обывательскую жизнь? Или ничего из этого «экстремизма» не выйдет, кроме злобного животного отрицания обществом самих этих «прогрессоров» и дискредитации социализма т.е. ещё большего замедления эволюции? Я всё чаще думаю о том, что само противостояние «обезьяны» (инстинкта, природного эгоизма) и «человека» (рационального существа, мыслящего общественными и историческими категориями) ошибочно, что это противопоставление и попытка запереть на ключ и уморить в себе обезьяну – одна из причин исторического проигрыша левых. С обезьяной нужно договориться. Её придется принять в партию. Ей должно отвести место и время, а не репрессировать. Иначе она всегда будет голосовать против нас. Теоретически такие попытки делались левыми со времен Маркузе, Адорно и Хоркхаймера, но практически это никак не учтено ни в нашей повседневной деятельности, ни в нашем проекте будущего. Тот, кто разрубает человека пополам на «правильную» и «не желательную» части проигрывает тому, кому есть что предложить обеим половинам. Перед обезьяной нельзя склониться, превратившись в пассивный череп в её лапе, но её невозможно и игнорировать, превращая человека в потенциального робота, избавленного от своей животной части. В конце концов, демонизация природы, в данном случае внутренней, есть такое же следствие расщепленности нашего сознания, как и боязнь техники и её потенциальной «самостоятельности», якобы угрожающей в будущем человеку. Причина этой расщепленности – отчужденное социальное бытие, не адекватность того, в какой форме мы все берем что-то друг у друга и в какой форме даем что-то друг другу в обмен. Обезьяна, взятая в союзники, может сослужить нам службу. Эту неотъемлемую часть каждого нельзя оставить буржуазии, чтобы обезьяна в очередной раз не превратилась в контрреволюцию.

В не очень престижном лондонском районе Шэдвил я видел на кирпичной стене большое граффити: обезьяна открывает один ящик из трёх, там пусто и на её мордочке разочарование. За углом, на другой стене того же дома был и следующий кадр: второе разочарование у второго открытого ящика. Я решил обогнуть дом и посмотреть дальше. На третьей стене счастливая обезьяна наконец нашла банан в третьем ящике. Но у дома четыре стены. Меня охватило любопытство. На последнем рисунке три ящика стояли друг на друге, обезьяны не было, а в нарисованном потолке зиял открытый люк. Подопытное животное оказалось намного способнее, чем могли ожидать экспериментаторы.

По-настоящему перспективен только тот радикализм, который отведет в своем «проекте человека» время и место иррациональному и использует его как топливо для дальнейшей прогрессивной мутации

Записки перманентного революционера

или

Двадцать лет под огненным флагом

Все совпадения неслучайны

Мне 18 и я такой энергичный, неподкупный и смелый, что готов освободить всех угнетенных в этом мире и превратить его в новый мир новых людей. Но как это точно делается, я не знаю, да и никто ведь не знает. Однако желание очень сильное. Мне кажется, что все крутые писатели, музыканты и политики, ну то есть те, которые мне нравятся, говорили об одном и том же и хотели одного и того же. Именно это мне и предстоит совершить. Вот только надо читать побольше радикальных теоретиков и историков, чтобы уж точно отличать крутых от кажущихся крутыми. Ну и практического опыта борьбы стоит поднабраться.

Мне 20 и я прочитал и проспорил уже достаточно, чтобы написать самую революционную программу для самой революционной организации. Кроме этого я хожу на все митинги, раздаю там наши листовки, собираю подписи и кричу речёвки. Удивительно, но такой бескомпромиссный образ жизни, как я выяснил, интригует отдельных девушек, особенно тех, что в очках и часто ходят в библиотеку.

Радикальные художники пригласили меня на свою тусовку. Там мне объяснили, что когда художник какает на пол, это называется «перформанс», а когда уже накакал и оно на полу лежит, это называется «инсталляция». Не понимаю такого искусства, хоть виду и не подал. Вот если бы на полу было написано «капитализм», а художник какал бы на него в красной майке с серпом и молотом, а ещё лучше, с эмблемой нашей организации, тогда ещё куда ни шло, а так… Художник голый, пол зеркальный, как хочешь, так и понимай. Нам это не подходит. Может, это капиталист гадит на права рабочих? А простой уборщице потом отмывай! Когда я уходил, мне вручили там кубик Рубика, одинаково черный со всех сторон. Не понимаю! Пока они играют в свой бисер перед свиньями, нам осталось ещё одно последнее усилие и мы изменим этот неправильный мир!

Мне 22 и наша организация уверенно растёт. Год назад в ней было 8, а сегодня уже 12 человек. У нас появилась своя газета, и хоть пока никто кроме нас самих её не читает, это вопрос времени и упорства. На нас работает логика истории. Впервые съездил в Европу к нашим товарищам. Вот это демонстрации! Вот это книжные магазины для антикапиталистов! Закралась даже предательская мыслишка, а не переехать ли туда насовсем, назвавшись политически преследуемым. А что? Меня на последнем митинге менты так преследовали, что я поскользнулся, упал, подвернул ногу и неделю хромал. Или жениться можно на тамошней активистке, я видел там одну, она так бросалась на полицейских, что дух захватывало, мне её пришлось ловить и держать, чтобы полицейские не очень пострадали. Иностранные языки знаю хорошо. Но это было бы дезертирством со своего участка фронта классовой борьбы. Да и девушка призналась, что предпочитает девушек.

У нас ведь только всё начинается. Через пару лет мы тут устроим такое, что это они к нам переехать захотят.

Мне 24 и я переживаю сразу несколько драм. Та, на которой я собирался жениться, сказала, что я никогда не повзрослею, что ей всё это надоело, что мы все – придурки с бирюльками, что с моим упорством и начитанностью я бы давно диссертацию написал или банком руководил, а так она никакого будущего со мной не видит, детей от меня не хочет и навсегда уходит. И вообще меняет очки на линзы. Оппортунистка. Теперь буду сближаться с девушками только из нашей организации, но их у нас всего 3, да и те уже заняты другими товарищами. Нет ли у классиков чего-нибудь про групповой секс? Искал, но не нашёл…

Ещё во время подъема мы пережили раскол. Как только нас стало около 20, ну хорошо, ровно 18, мы разделились пополам, обвинив друг друга в бюрократическом перерождении, предательстве интересов трудящихся и догматическом сектантстве. Зато у нас нашлась группа поддержки во Владивостоке. Их четверо и они пишут, что полностью разделяют нашу программу и спрашивают, оплатим ли мы им дорогу до Москвы, чтобы поучаствовать в съезде? Мы, конечно, не оплатим, откуда такие деньги? Но зато обещали поселить их у себя бесплатно. Думают пока, вступать или нет? Надеюсь, верное понимание исторической логики возьмёт верх.

А насчёт диссертации она может быть в чём-то и права. Даже оппортунистки ошибаются не всегда…

Мне 26 и самая известная рок-группа назвала свой новый альбом так же, как мы сокращенно называем нашу организацию. Ну, с разницей в одну маловажную гласную букву. Весь день мы это отмечали и звонили в фан-клуб рок группы, а к вечеру кто-то из новых товарищей выяснил, дозвонившись-таки до этого фан-клуба, что рок-группа имела в виду нечто совсем другое, а про нас и слыхом не слыхивала, просто совпадение. Но всё равно это верный знак нашего неизбежного исторического успеха. Тем более, что к нам уже несколько человек успело по Интернету записаться благодаря этому приятному недоразумению, случайно попав на наш сайт по искалке, и мы их просто так не отпустим. У нас самый правильный устав, чтобы аннулировать членство, требуется решение съезда всех региональных ячеек. Было бы круто на рок-группу в суд подать за использование бренда, тогда рок-группа про нас сразу узнает. Правда, у них название альбома зарегистрировано, а у нас организация – нет, так что это они на нас могут в суд подать, но это было бы ещё круче. А если ни того ни другого всё-таки не случится, будем всем намекать, что рок-звезды у нас тайно состоят и только жесткое давление спецслужб и продюсеров в самый последний момент вынудило их придумать другое объяснение загадочным буквам в своём названии.

Мне 28 и я подвёл итоги своей десятилетней борьбы. Написано сто листовок и проведено сто пикетов. В общей сложности я прострадал в застенках режима (т.е. в милицейских обезьянниках), наверное, неделю, если все задержания вместе сложить. Кто помешал нам добиться окончательной победы революции? Конечно, та группа, которая откололась от нас 2 года назад, и потом ещё та, которая откололась год назад. Они всё время путали нам карты, пользовались нашими победами и нашей известностью и морочили трудящихся, деморализовав их до такой степени, что те вообще временно перестали верить в революцию. Хотя они и до этого не особенно верили в революцию… Ну то есть, откольники деморализовали трудящихся до такой степени, что те так и не смогли поверить в революцию. Ничего, это просто обстановка реакции, вот усугубится кризис и массовость придёт, а идеология у нас давно готова. Дописываю диссертацию. Революционерам требуется не только своя пропаганда, но и наука!

Мне 30 и кризис усугубился, но массовость не пришла. Сравнил наши результаты с достижениями правых. На их акции ходит в разы больше народа. Их поддерживает, согласно опросам, в разы больше людей. Конечно, их опора – реакционный обыватель, и программа у них – дерьмо, но всё равно обидно. Они умеют делать всё тоже самое, что и мы, только в несколько раз успешнее. Запретило бы их государство на фиг и соблюдало бы свой запрет пожестче, вот бы нам повезло! Тогда у системы не осталось бы врагов, кроме нас, а может и вся аудитория правых перешла бы к нам, прозрев и на безрыбье. Видел вчера одноклассника, к которому когда-то ушла невеста. Крутая тачка – загородный дом – каждый день фитнесс— отпуск в Тайланде – двое детей – поддерживают правых. Какое убожество! Как хорошо, что я не стал таким вот одномерным обывателем, полуфашистом, и предпочёл вместо всего этого творить историю в рядах самой прогрессивной организации на свете.

На нашем сайте нашел один единственный комментарий, автор которого мне лично не знаком. Он предлагает изменить язык на более простой и даже модный, чтобы люди к нам потянулись. Что-то в этом есть. Нужно прислушиваться к мнениям со стороны. Решил автоматически заменить в своём последнем манифесте все слова «революционный» на «крутой», а «пролетарский» на «клёвый». Получилась белиберда: «Не крутые профсоюзы и последовательно клёвый интернационал…». Выложил эту версию текста на сайте, и тот же комментатор обозвал меня там «мудвином». Не всегда нужно прислушиваться к мнениям со стороны. Не правильно советовал нам товарищ. Неспроста я его не знаю. Что он вообще делал у нас на сайте? Вполне возможно, это агент спецслужб нас провоцирует. Вернул все слова назад, чтобы хотя бы самому понять, что написал.

Наконец защитился, теперь думаю, не пойти ли попреподавать? Возможно, в неявной форме подводя своих студентов к правильным выводам, я выращу целое поколение бунтарей, способных перевернуть этот мир!

Мне 32 и мы переживаем восьмой раскол и провели 135ый митинг в поддержку бастующих. Бастующие на нём, кстати, тоже были, если я тех двоих ни с кем не перепутал. Они всё больше проникаются нашими идеями и даже звали нас в гости, особенно в конце лета и на дачу, когда приходит пора картошку копать, а одним им не справиться. Мы, конечно, им объяснили, что после революции никакую картошку копать не придётся, потому что пролетариат – могильщик капитализма. Нам вообще не привыкать всем всё объяснять, мы закаленные и профессиональные революционеры со стойким иммунитетом к человеческой тупости. Студенты все мои как один оказались «говно нации», а не её подрастающий мозг. Почти все обещали прийти на митинг хотя бы полюбопытствовать, не было в итоге ни одного. Надо бы спросить у них на зачёте, чем это они занимались вместо поддержки рабочих?

Всё чаще начинаю задумываться, что с рождения принадлежу к немногочисленному племени героев, которым оскорбительно тесен этот несправедливый и костный мир. Такие пассионарии приходят редко, как кометы, чтобы всколыхнуть толпу, испугать и поразить слепых обывателей – морлоков взрывом своей энергии и навсегда погаснуть, так и не будучи понятыми и услышанными почти никем. У толпы своя история, а у героев — своя. Неплохо было бы взорвать пару ночных клубов, банков и офисов поизвестнее, чтобы все наконец узнали, на что мы способны ради счастья людей! Но это я, пожалуй, зря. На собрании меня бы не поддержали. Террор – не наша тактика, да и посадить ведь реально могут. Лучше напишу фантастический роман о коммунистической планете, которая засылает к нам своих сверхразумных агентов, чтобы они создавали на земле революционные организации. «Трудно быть богом» наизнанку. Может тогда, наконец, когда миллионы этот роман прочтут, тут-то массовое движение и начнётся? Впрочем, нет, я не настолько тупой, чтобы писать книги для тупых. Нам нужно сохранять наше знание и опыт, а популяризаторы найдутся. Мы работаем на будущее, когда все станут такими же героями, как мы, и пишем для настоящих интеллектуалов, которых никогда не бывает много.

Мне 34 и сегодня я давал интервью телевидению, пока у них не кончилось электричество. Полчаса рассказывал о наших перспективах, срочной и бессрочной программе и о неизбежном грядущем восстании. Обзвонил всех, кто в меня не верил, чтоб смотрели, не пропустили. Даже бывшую невесту набрал и сам ждал вечерних новостей весь день. В итоге показали в конце сюжета о современных «городских чудаках», как я чихаю, недовыговорив слово «либертарнотредюнионистский». Да ещё наверняка обработали моё лицо своими программами, чтоб я выглядел на экране, как полубомж какой-то, а не как революционный лидер. Вот это мы и называем «информационным террором против трудящихся», «тотальной манипуляцией» и «обществом спектакля». «Смешные сиськи» три часа подряд показывать (я специально засекал) им интересно, а грядущее восстание и вообще узнать, какое будущее у человечества, значит, не интересно им! Из кого состоит наше общество? Из приспособленцев и трусов, которые не стоят свободы, с которыми можно делать всё, что угодно, отменить им отпуска, пенсии, оба выходных и вообще посадить на цепь у рабочего места, они и не пикнут. Вспомнят тогда, как не ходили на наши митинги, да поздно будет! Изменить их не получилось у Маркса, не получилось у Троцкого, не получилось у Мао и Че Гевары, не получается и у меня! Может быть, фашисты в чём-то и правы: есть совершенно разные виды людей с разными целями. Одни рождены для свершений, а другие для выполнения приказов. Первых замалчивают по телевизору, а вторые там круглосуточно со своими «сиськами». Ну, я не национальности, конечно, имею в виду, а так, типы…

Мы – не они и только это по-прежнему держит меня в нашей организации. К тому же, я – её лидер. Где ещё я мог бы быть лидером? Да где угодно, наверное, если бы не выбрал этот, самый бескомпромиссный и тернистый путь. На мой адрес дважды в год приходят приглашения в Европу к таким же, как мы, героям, думающим и действующим за весь человеческий вид. Как бы я ещё туда на халяву попал? Да как угодно, наверное, если бы не пожертвовал всем ради освобождения людей.

Мне 36 и с одномерными недочеловеками всё ясно. Они стоят только того, чтобы их обманывали, и лучше для них было бы, чтобы их обманывали мы, а не те, кто у власти и при деньгах сейчас. Но они всегда выбирают себе в обманщики тех, кто хуже. Между левым и либералом всегда выбирают либерала, а между либералом и нацистом – нациста. Они всегда стопроцентным дегенеративным чутьем распознают, что сейчас для них хуже и требуют этого. Но из кого тогда состоят революционеры? Из безруких болтунов – неудачников, которых никуда больше не взяли, и, боже мой, я один из них! На что я угробил свою жизнь? Вчера заметил, что с одной стороны головы я лысею, с другой – седею, а революции всё нет и вряд ли будет.

Наш трёхсотый пикет был ужасен – сначала нас били фашисты, а потом – менты. И никто, кроме них, нашего пикета, как всегда, не заметил. Я больше туда не пойду! Пускай молодые придурки этим занимаются, если им всё остальное лень. Все эти 20 лет мне на каждой нашей акции казалось, что это ещё не взаправду и не всерьез, это только репетиция и понарошку, вот когда повернется всё другой, более правильной стороною, вот тогда мы и выступим по полной программе, и всем станет наконец ясно, кто был ближе других к истине все эти годы, и не останется в мире ни одного к нам равнодушного, только армия сторонников и банда ненавистников. Но всё поворачивалось всякий раз какой-то другой и неправильной стороною. Это всё равно что крутить одинаково черный кубик Рубика — положение квадратиков меняется, а результат всегда один и тот же.

Нужно срочно заняться политическим пиаром на ближайших выборах, не важно за какую партию («чем хуже, тем лучше!»), пока я хоть что-то соображаю. Я ведь столько знаю и если есть такая неплохо оплачиваемая работа – кормить людей их же говном – почему бы именно мне её не делать? Когда революционный лидер разочаровывается в борьбе, он становится циничным гением манипулятивного спектакля!

Мне 38 и к двадцатилетию своей политической деятельности я пишу мемуары. Долго думал над названием, решил, чем популярнее, тем лучше – «Мы бились под огненным флагом!». Издателя, правда, пока нет, все боятся и отказываются. В крайнем случае, выложу в интернете для свободного скачивания. Как и все настоящие левые, я против копирайта. Часто стал попадать в больницу то с одним, то с другим. Врачи говорят, что неграмотно питался, не дружил со спортом и много просиживал за компьютером. Бессмысленно им объяснять, что всё своё здоровье я пожертвовал на дело освобождения людей, не дай бог ещё спросят, как политически близорукие, где же оно, это освобождение? Знакомым журналисткам я намекаю, что все органы отбиты полицейскими дубинками и отморожены в казематах. Мне кажется, они верят, даже в кафе иногда за меня платят, говоря, что жертвуют на революцию. Но не пишут про меня всё равно, а ещё кто-то говорит, что сейчас цензуры нет, да цензура сейчас тотальнее, чем при Сталине! Весь мир это фашизм и планета эта фашистская, и даже когда продаешь свою бунтарскую душу и за деньги агитируешь за какого-нибудь депутата от соглашательской партии, всё равно за это оскорбительно мало платят, не понимают просто, кого они купили, личность какого масштаба, а то бы дали больше. Агитирую, конечно, в интернете и под псевдонимом. А что, знаете, сколько у Ленина было псевдонимов? Он, кстати (депутат, конечно, а не Ленин) — генерал милиции и лозунг я ему придумал такой: «Мы бьемся с российской преступностью!». Конечно, кому надо, тот осведомлен, что под «мы» я имел в виду всех трудящихся, а под «преступностью» всю капиталистическую систему сразу, и, таким образом, виртуозно зашифровал революционный лозунг в пространстве официальной пропаганды.

Знакомый по пиару предложил писать рекламные тексты для памперсов, у него есть там связи. Я взялся, чем чёрт не шутит, за памперсы платят больше, какая мне, радикальному мыслителю, разница, в конце концов, памперс или соглашательский политик? Но и там вмешалась цензура, и лозунг мой «Мы бьёмся в белоснежных памперсах!» отклонили. Прознали видимо, кто я и решили, наверное, что готовлю провокацию, чтобы потом всю правду рассказать о них и разгромно дискредитировать, короче, взорвать изнутри всю рекламную памперс-систему. Надо было бы, кстати, так и сделать, но только после того, как гонорар заплатят, жаль, ничего про них выяснить не успел. И из преподавателей увольнять пытались, ссылаясь на то, что я 8 лет одно и тоже слово в слово говорю, как будто от этого смысл уменьшается в словах? Наоборот же, подтверждается их правота! Но побоялись увольнять, я пригрозил им страсбургским судом, в котором любят преследуемых за убеждения. Если хочешь приструнить слуг местной буржуазии, нужно пугать их слугами буржуазии транснациональной. Они настолько опешили, что даже обещали вызвать психиатра, но не учли, что времена карательной психиатрии давно прошли.

В организацию нашу захожу редко, 1ого мая и 7ого ноября. Если туда забредёт какой-нибудь молодой человек (девушек не припомню) с горящими глазами, я долго держу такого за пуговицу и рассказываю, как вообще-то это круто – бороться, как мы бились под огненным флагом и какие у нас перспективы. И только у нас, а не у всяких откольников, которым наглости хватает утверждать, что это мы от них откололись, а не наоборот. Честно говоря, этим молодым людям я мщу, а точнее, мщу я не им, а своей беспонтовой судьбе, а ещё точнее, не судьбе, а тупому человечеству в целом, ну не знаю точно, кому именно я мщу, но очень хочу, чтобы кто-то, лет через 20, чувствовал себя так же паскудно и тускло, как я сейчас.

1. 3. Арт и медиа?

ДАРК САЙД

Перечисляю в ассоциативном беспорядке: популярный фильм «Ворон» и элитарное кино Ходоровски, фотоколлажи Виткина, проза Мамлеева и стихи Витухновской, черные ритуалы шоумена Епифанцева, Пи Орридж, «Троббинг Гристл», «Cайк Тиви» и «Койл» с их оккультной электроникой, «Митин Журнал» Дмитрия Волчека плюс издательства «Тау» и «Колонна», взрастившие и распиарившие интереснейшее «дарк сайд» направление в современной русской литературе (Гарик Осипов, Масодов, Александр Уваров…). Аристократичный британский сатанист Кроули с его «восточными тамплиерами» и демократичный американский сатанист Ла Вей с его «черными мессами». Ник Кейв и Кеннет Энгер. Немецкая “Лакримоза» и «Нью Дойче Тодескунст», элитарный черный «индастриэл» и повсеместные готы. Всё то, что Адам Парфри сгрёб под вывеску «апокалипсис калчер» с их педо-гомо-фашистско-фетишистскими знаками. Фильмы Финчера и проза Паланика. Девочки в костюмах «викторианских ведьм» и мальчики с крашеными в черное волосами. Серебряные цацки, все эти перевернутные кресты и «зловещие» пентаграммы. Всё то, что Фромм пытался схватить через понятие «некрофильского характера». По-моему, к этому имеют отношение даже хрупкие школьники «эмо» с их культом невыносимости жизни и грубо «прооперированными» детскими игрушками на рюкзаках, хотя о них я знаю не достаточно. Большие различия между всеми ними для меня в данном случае не важны. В этом тексте я буду понимать «дарк сайд» максимально расширительно (включая немолодых поклонников «Пикника», средне молодых почитателей «Агаты Кристи» и совсем юных фэнов Мэрлина Мэнсона) как целый калейдоскоп форм модного декаданса. Что можно сказать о людях «темной стороны» вообще? То, что у них обострено чувство отчуждения, отравляющего всё в этом мире и пропитавшего наше отношение друг к другу, к себе и к реальности как таковой. Этот мир на всех уровнях «не наш» — драматическое переживание этой отчужденности и отличает людей «дарк сайда» от более счастливого буржуазного обывателя, зараженного некритичным оптимизмом рекламы, официальной церковности и государственной идеологии.

Возникнув на самых разных островах «метафизической» (т.е. не политической) контркультуры, всё это вместе сделалось сейчас популярнейшей формой молодежного (и не очень молодежного) отрицания действительности, наиболее массовой альтернативой оптимистичному и «гуманному» мейнстриму. И потому «дарк сайд» требует от нас (левых антикапиталистов) полезной для нашего дела реакции, а не просто пожимания плечами и посылания «всех этих декадентов» подальше от наших красных знамен.