Беседа четвертая. Медитативная практика буддизма

В новейшем буддизме Ничирена Дайшонина существуют два вида ежедневного религиозного ритуала, определённые как основная и вспомогательная практики. Основная практика называется даймоку – слово читается с ударением на первом слоге и означает многократное повторение нараспев фразы "Нам-Мьохо-Ренге-Кьо". Вспомогательная практика дополняет основную и представляет собой чтение вслух отрывков из двух глав "Сутры Лотоса": второй – "Хобэн" ("Главные средства достижения истины") и шестнадцатой – "Джурьо" ("Измерение продолжительности жизни и деяний Татхагаты"). Вспомогательная и главная практики тесно связаны друг с другом и носят общее название гонгьо.

Ничикан Шонин (1), двадцать шестой священнослужитель, объясняя их взаимодействие, прибег к простому и удачному сравнению с кушаньем и приправой к нему. Например, когда японцы едят рис или лапшу – традиционные блюда японской кухни, они непременно добавляют в них уксус или соевый соус, улучшающие вкус и аромат пищи. Подобная картина, если можно так выразиться, наблюдается и во время гонгьо. Даймоку и интонационное декламирование текстов сутр способствуют активизации энергии действия закона Мьохо внутри существования конкретного индивидуума. Сочетание двух практик создает возможность воплощения потенциальных способностей человека, грандиозных по своей созидательной мощи, но до поры по разным причинам невостребованных. Разумом не постичь масштаб помощи, даруемой людям законом жизни во время практики, ибо сила даймоку, как сама витальная сила, – безгранична.

Энергия совершенства заключена даже в единичном произнесении Нам-Мьохо-Ренге-Кьо. Дайшонин пишет: "Однажды произнесите вслух слова даймоку, и тотчас они призовут к вам прекрасную природу будды вселенной, которая окружит вас ласковой заботой и одарит бесценной поддержкой" (2). Далее он говорит о том, что один раз произнести Нам-Мьохо-Ренге-Кьо значит мгновенно один раз прочесть двадцать восемь глав "Сутры Лотоса"; сто раз повторить Нам-Мьохо-Ренге-Кьо – сто раз прочитать всю сутру, а тысячу раз сказать Нам-Мьохо-Ренге-Кьо – тысячу раз прочитать её от начала до конца.

"Сутра Лотоса" названа "Царицей всех сутр", "Священным наказом", "Живым словом Будды". Главы "Хобэн" и "Джурьо" – средоточие её учения. Ни одна из известных ранее философско-религиозных практик так удивительно не доступна и не проста, как практика гонгьо и даймоку, открытая людям Ничиреном Дайшонином.

Во времена Дайшонина и священники и верующие равно читали и сутры и даймоку. Однако в наше время дело обстоит иначе – для большинства японцев сутры превратились во что-то неясное и далекое от понимания простых смертных, поэтому единственно, пожалуй, когда они слушают их церемониальное прочтение, так это на похоронах. Широко распространившаяся в мире тенденциозная зависимость от священников (воспринимаемая обществом настолько естественным и непоколебимым постулатом института веры, что никто, нигде и никогда не задавался целью усомниться в её необходимости и правомерности) трансформировалась в конечном итоге в слепое повиновение и преклонение перед их якобы "непогрешимостью, морально-нравственным превосходством", что в свою очередь породило главный порок служителей культа: самоуверенность священников, проявляющуюся в высокомерии и нравственной деградации.

Сегодня всемирное движение сторонников учения буддизма Ничирена Дайшонина ломает устаревший стереотип отношений между верующими. Буддисты многих стран мира без покровительственного надзора, самостоятельно, а значит, свободно занимаются практикой, изучают сутры, историю вероучений. Рискну заявить, что такое беспрецедентное событие в истории развития духовных учений символизирует не что иное, как религиозную революцию ХХ в.

Я глубоко уверен в том, что учение буддизма прежде всего – благоразумие и добрая воля. Не стоит насильно заставлять себя долго заниматься медитативной практикой гонгьо, когда мы нездоровы. В такие моменты подобное поведение способно скорее ослабить физическое состояние, чем принести пользу, и даже может вызвать обратную от желаемого реакцию сознания – не укрепит, а разрушит радость веры, поднимая в душе мутную волну негативных чувств и мыслей. В тягостной ситуации самым разумным будет прочитать главу "Хобэн", поэтическую часть из главы "Джурьо" и сделать даймоку. Или просто спокойно повторять даймоку столько времени, сколько покажется возможным.

Дайшонин избрал главы "Хобэн" и "Джурьо" необходимым дополнением к основной практике не случайно, ибо в "Сутре Лотоса", в которой, собственно, раскрывается высшая цель появления Шакьямуни на земле, они названы "сущностью теории" и "основой основ". В гошо он пишет буквально следующее:

Среди всех двадцати восьми глав – главы "Хобэн" и "Джурьо", несомненно, самые выдающиеся. Они мощный ствол древа учения, тогда как остальные лишь ветви и листья. Вот почему я настоятельно призываю к осознанному и вдумчивому чтению отрывков из них.

Ничикан Шонин, комментируя чтение сутр, определяет его в отношении главы "Хобэн" следующим образом: заимствование древнего языка, но освобождение от устаревших понятий. О главе "Джурьо" он говорит: "Отстранив внешнее, бери внутреннее, вникни в подразумеваемое".

Действительно, сегодня нельзя безоговорочно принимать текст литературного памятника за высшую истину хотя бы потому, что подлинный смысл слов "Сутры Лотоса" времен Шакьямуни в эпоху Последнего дня Закона утрачен. В то же время мы продолжаем читать оригинальный текст, ибо он на условном тайном языке "воздаёт хвалу величию просветленной природы человека, отображенной на Гохонзоне". Так учит Дайшонин. Используя его тайнопись, мы свободно обращаемся к закону Мьохо, а через него – ко всему прекрасному, что хранится в душе. И пускай сразу изменения, привнесенные в нас и в наше бытие с помощью буддийской медитации, незаметны, но изо дня в день, подобно трудолюбивому садовнику, без устали удобряющему почву в саду и собирающему поэтому богатый урожай, мы, подпитывая жизнь усилиями веры, выращиваем себя в сильных, самодостаточных личностей, ибо постоянная длительная практика поднимает нас на духовный уровень согласия и с самими собой, и с окружающим нас миром.

Предвосхищая возгласы тех, кто удивленно вопрошает: как это чтение на непонятном языке, да ещё и древних текстов, смысл которых для многих до сих пор остается загадкой, способно обогатить нашу жизнь? – приведу слова Ничирена Дайшонина, сказанные как раз по этому поводу:

Неразумное дитя не знает разницы между огнем и водой, не понимает, что лекарство, а что яд. Но оно пьет материнское молоко, и жизнь его, наполненная живительным соком, непрерывно и естественно движется вперед, а тело с каждым днем растет и крепнет. Так пусть кто-то не сведущ [в различных сутрах], но когда ему посчастливится услышать хотя бы одну фразу из "Сутры Лотоса", разум его уже не минует момент истины (3).

Можно привести еще один пример: в мире животных у всякого меньшого брата свой язык. И хотя люди не понимают их, представители всех видов фауны прекрасно ладят друг с другом. Выстраивая далее логический ряд рассуждений, я прихожу к выводу: читая гонгьо и делая даймоку, мы, сами того не сознавая, начинаем говорить на языке будд и бодхисаттв; несмотря на то что смысл сказанного непонятен нам, слова древнего наречия резонируют с энергией Гохонзона. Буддийские боги, будды и бодхисаттвы слышат звуки чтения, ведь голос доносится до их слуха через вселенную, проникает одновременно в три состояния жизни – прошлое, настоящее и будущее, во все Десять Миров-состояний (4) от тёмного Ада до светлой земли Будды. Откликаясь на призыв, космос заключает нас в объятия доброго случая, удачи и успеха, увлекая в мир познания и совершенства. Делая гонгьо и даймоку, мы как бы дирижируем огромным хором, поющим славу буддам и закону жизни Нам-Мьохо-Ренге-Кьо; практика – песнь благодарности им как основе всего сущего на земле, восторг перед вечностью бытия и чистотой природы будды каждого человека.

Тода-сэнсэй однажды сказал:

Когда мы, начиная гонгьо, обращаем лица на восток и приветствуем буддийские божества, в наших сердцах открывается светлая дорога, по которой они приходят в эту часть вселенной. Затем мы поворачиваемся к Гохонзону, и вослед за нами небожители занимают перед ним почетные места. И если я, неважно, день теперь или ночь, призову их сюда, все незамедлительно явятся и сядут за моей спиной, чествуя закон. Так вселенная неустанно трудится с единственной целью помочь мне осуществить мои благородные желания.

В минуты искреннего общения с Гохонзоном микрокосмос раскрывается навстречу макрокосмосу, и тогда человек ощущает счастье и покой, как будто одним взглядом окинул близкие и дальние пространства своей судьбы. Безмятежная радость венчает умиротворенное сердце; мы испытываем волнующий прилив мудрости, всецело наслаждаясь откровением: микрокосмос простой человеческой жизни, заключенный в объятия необъятной вечности, непостижимым образом вмещает в себя её самоё.

Звуки гонгьо оживляют "время без начала и конца", которое, торжествуя над миром, в тот момент возвращает нас из пропасти отчаяния и страха к самим себе, сильным, истинным и обновленным. Вот почему так важно делать гонгьо каждый день, наполняя его музыку стройной каденцией. И этот четкий ритм напоминает медленный галоп белого коня, спокойно летящего вперед по нескончаемым просторам синих небес.