XIV]. С. Климовский А. Добролюбскому

3.02.2008

Дорогой Андрей Олегович!

…С интересом прочел переписку с Клейном. Его позиция мне понятна, хотя я не во всем с ним согласен, но рациональное зерно в его пожеланиях есть. В отличие от него, форму диалога считаю очень удачной, это уход от стандарта мемуаров, хотя прием известный, но редко применяющийся, а тем более удачно. У Вас он органичен еще, в значительной мере, благодаря указаниям мест и дат. Он дает живость и ощущение обстоятельств создания текста, но я бы в отдельных местах смягчил разрывы диалога в виде – «а не пойти ли в туалет». Гораздо лучше и оптимистичней - а не выпить ли еще пива? Сама антитеза высокое-низкое приемлема, но и в ней желательно соблюдать разумные пропорции. Пересоленный суп также тяжело есть, как и недосоленный.

Собственно вопрос о мате - это вопрос о соли. Серафимович в воспоминаниях описал некоего персонажа, который во время декабрьского восстания 1905 г. в Москве очень убедительно агитировал против царя исключительно с помощью мата. Но мат в листовки и статьи до сих пор в таком виде и количестве не вошел. Мат - это эмоции, это даже не соль, а перец, крик души, а если мат становится повседневностью, он не только банален, но и опошляется, а в итоге начинает раздражать. Нельзя поминать имя Божье всуе, то же можно сказать и о мате. Мат от упавшей на ногу батареи, как и посылание начальником подчиненного, или наоборот, - это накал страстей, это оружие, это литература. А подростки, посылающие друг друга каждые 5 минут без каких-либо последствий - это пустота и суесловие.

О пьянстве. Недавно по каналу «Интер» прошел сюжет, что все высчитывающие янки к своему изумлению установили, что человек разумно пьющий, работает производительней, чем принципиальный трезвенник. Впрочем, это было известно всем ранним цивилизациям, а монорелигии лишь запутали этот вопрос. Человек периодически должен останавливаться, чтобы осмыслить бытие, и в этом ему помогает вино. К тому же, это снятие усталости и стрессов. Кук застал за подобным занятием даже аборигенов какого-то забытого Богом и людьми острова. Осознавая эту проблему, даже монорелигии, как иудаизм и христианство, устанавливают идиотским государственническим способом принудительный всеобщий выходной по субботам или воскресеньям, отправляя своих приверженцев кимарить в храм. Безусловно, интеллектуальная беседа дает заряд и разрядку, но не в таком исполнении, и полностью никогда не заменяет праздник с вином.

Его запрета могут требовать только морально деградировавшие личности, вроде бывших алкоголиков. Это сродни тому, как запрета на занятие любовью или сексом требуют старые импотенты, или исламские муллы, считая это уделом избранных, а для остальных оставляя лишь работу как смысл жизни.

Беда многих людей в экспедиционных тусовках в том, что они впадают в другую крайность и пытаются превратить жизнь в бесконечный праздник с бутылочкой вина в уютном кругу друзей и подруг. В итоге эти теплые замкнутые компании превращаются в своеобразные пьянствующие монастыри, и, вскоре оказывается, что говорить уже не о чем, все давно сказано, а какая-либо деятельность кроме тусовочной утрачивает смысл. Как не удивительно заканчивается тем же, что и для схожих сообществ ханжей и трезвенников. Но в целом это отдельная тема. Учитывая все это, я за сохранение соответствующих этюдов в Вашем тексте, дабы все не выглядело так, как в каноничной схеме: будущий автор с пеленок знает, что всю жизнь будет бороться с системой и полностью посвящает этому все свое время. Почти как Ким Ир Сен. Реальная жизнь более интересная штука и не надо ее так обрезать. Единственно, что я бы мог рекомендовать, подсократить эти куски, сделав их емче и убрав ненужное смакование. Откровенно, описание подробностей малого и большого пьяного круга я при чтении опустил - слишком затянуто и знакомо по Киеву, разве что другие названия.

Если сильно на них увязать, то это рискует вылиться в литературу для своих - 20-30 человек и не более. Остальным это не интересно, они и сами могут нагрузить подобным, хотя и не все. В целом, Вам этого избежать удалось.

О делах амурных, то это крайне деликатный вопрос, в который у меня нет особого желания вмешиваться. Тут все на совести автора, и если текст прошел цензуру его жены, то флаг ему в руки. На мой взгляд, отношения между мужчиной и женщиной - это более чем космическая тема, к исследованию которой только подобрались многие авторы, а жизнь заставляет решать здесь ситуационные вопросы почти эмпирически, часто наступая на грабли. Мое личное наблюдение, что женщины коллекционируют нас и гордятся своими любовными победами почти так же, как мы созданными текстами, вырытыми ямами и прочим. Несколько раз наблюдал ситуации, когда женщины прилюдно с гордостью заявляли - ведь я же была с тобой! И за этим не стояло никаких других мыслей и чувств кроме гордости. Скорее всего, Вы правы, поместив эти сюжеты и хорошо, что их героини смогли ознакомиться с ними при жизни. Подозреваю, это им было приятно. Собственно, лишь с 20 в. женщины, наконец, лишились извечной анонимности и начали входить в историю без того, чтобы кого-нибудь обязательно отравить или стать овдовевшей царицей.

Противостояние системе возможно по всем линиям и уровням, и здесь я не могу согласиться с уважаемым Л. Клейном, что оно должно иметь вид только идейной борьбы и излагаться только в текстах, составленных по канонам академии литературы. Для этого пригодны все жанры. Ленин когда-то заметил, что из "Шагреневой кожи" О. Бальзака он узнал больше о европейском капитализме, чем из трудов многих экономистов. И в этом с ним вполне можно согласиться - "Шагреневую кожу" или сходные тексты, читало много больше людей, чем "Капитал", не говоря уж о менее значимых работах. И тут Клейн поставил очень точный вопрос - для кого мы пишем? Разумеется, прежде всего, для себя, это внутренняя потребность, поскольку точно знаем, что гонорары, если и будут, не окупят затрат, а ЦК это читать вряд ли будет, поскольку это не анонимка, отправленная по почте. Когда-то попалась мысль, что Пушкин стал известным поэтом не потому, что его читал двор, и не за мнимую ругань в адрес двух царей, здесь он корректно ограничивался лишь эпиграммами для узкого круга, а потому, что писал для питерских и других клерков, которым в этой жизни ничего кроме унылой повседневности жизни и места столоначальника в ее конце не светило. "Записки Белкина", "Бедная Лиза" и другие это была их жизнь, которую Пушкин и Карамзин делали несколько светлее, почему и получили признание. Однажды на одной археологической вечеринке девушка из черниговского музея, которая весь вечер молчала, спела под гитару очень душевную и содержательную песню. Слов, разуметься не помню, но эмоционально-смысловое содержание таково, что когда-то здесь жили скифы, кто-то их очень весело в свое удовольствие копает, а мы обречены сидеть до конца жизни в своих унылых периферийных конторах и тянуть монотонную лямку. И ничего яркого у нас не намечается. Позже аналогичный мотив уловил в песне луганчан. И сейчас некоторые знакомые, выслушав о моих перипетиях, с нескрываемым чувством восторга восклицают: «Да ты не скучно живешь!».

Вот он наш читатель, тот для которого стоит писать и которому это должно быть интересно. И на него надо ориентироваться. Ну а, экспедиционная тусовка и всевозможная богема это прочтет по-любому, если найдет время, но она не самый глубинный пласт…

Искренне Ваш, Сергей К.