Выжженный

самое поганое - когда бары закрывали

в 2 часа ночи

а я с дамой.

идти домой пару часов

соснуть,

затем сменщиком доставщика почты

прибыть к звонку в

5:30 утра.

сидеть там вместе с другими

сменщиками

на узенькой приступочке

за ящиками для

журналов.

слишком часто дают маршрут

упаковать в ящики и поднести

на 15-20 минут

позже,

пот льет по

лицу,

собирается в

подмышках.

у тебя все плывет, тошнит,

пытаешься поднять ящик,

стянуть его и

запихать в мешок, чтоб грузовик потом

подобрал.

ты работал на одних

нервах,

перегибался в

яму,

вертелся, сражался

а последние минуты,

последние

секунды

мчались к

тебе.

затем выйти на

маршрут с людьми

и собаками,

обходить

новый

маршрут,

заставляя ноги

идти,

заставляя ступни

ступать.

а солнце пропекает

тебя заживо,

ты продрался сквозь

свой первый

обход

осталось

еще 6 или 7.

никогда нет времени на обед,

вычтут из зарплаты

если опоздаешь на

5 минут.

одним вычитанием

больше и тебе

конец,

выгонят.

то был заработок,

смертельный

заработок: умудриться

закончить маршрут,

вернуться и зачастую

услышать

что тебя поставили

в ночную

сортировку, еще один

яйцелом.

или

если выберешься оттуда

приедешь

к себе

а там твоя леди

уже в жвак,

грязные тарелки в

раковине,

собака некормлена,

цветы неполиты,

постель

незастелена,

в пепельницах полно

раздавленных

бычков

в губной помаде.

затем - в ванну

с пивом.

ты уже больше не

юн,

ты уже больше не

что-то,

сношенный и

выношенный

а твоя дама в

соседней комнате

шепелявит глупости и

безумства.

наливает себе дешевого

вина один стакан

за другим.

всегда собирался

от нее избавиться,

прорабатывал

это,

ты в ловушке между

почтой и

ею,

тиски

смерти,

каждая сторона сокрушает

тебя.

"Господи, бэби, пожалуйста,

пожалуйста, просто заткнись

хоть ненадолго..."

"ах ты срань!

ты чё там

делаешь, с собой

играешься?"

выскочить с ревом из

этой ванны, все невозможности

того дня и той жизни

штопором вкручиваются в тебя

раздирая

всё.

из той ванны,

голой, ревущей ракетой

избитого тела и

разума:

"ТЫ БЛЯДЬ ПРОКЛЯТАЯ,

ДА ЧТО ТЫ ПОНИМАЕШЬ ХОТЬ

В ЧЕМ-ТО?

СИДИШЬ ТУТ НА СВОЕЙ

ДОХЛОЙ ЖОПЕ И

СОСЕШЬ СВОЕ ПОЙЛО!"

ворваться в соседнюю комнату,

озираясь,

стены кружатся вихрем,

весь мир кренится

против тебя.

"НЕ БЕЙ МЕНЯ! НЕ БЕЙ

МЕНЯ!

МЕНЯ БЬЕШЬ А

МУЖИКА

НЕ УДАРИШЬ!"

"НЕТ, ЧЕРТ ВОЗЬМИ, Я НЕ

УДАРЮ МУЖИКА, ТЫ ДУМАЕШЬ

Я СПЯТИЛ?"

выхватить у нее

бутылку,

опустошить дьявольски почти

половину ее.

найти еще одну,

откупорить,

налить здоровый стакан для воды

до краев,

затем шваркнуть им

о

стену,

взорвать его вот

так

в пурпурной славе.

найти новый стакан,

сесть и нацедить

полный.

она затихнет

к тому времени.

мы будем пить

час или около того

вот так.

затем -

одеться,

сигарета висит на губе,

чувствуешь себя несколько

лучше.

потом движешься

к двери.

"эй! куда это, к черту,

ты пошел?"

"я пошел в ебаный

бар!"

"без меня!

без меня не пойдешь, сволочь!"

"ладно, шевели

задницей!"

пойти туда вместе.

занять свои табуретки.

сидеть перед длинным зеркалом.

в зеркало ты всегда ненавидел

заглядывать.

сказать бармену:

"водку-7."

заставить ее сказать бармену:

"скотч с водой."

все было далеко-далеко

тогда,

почта, мир,

прошлое и

будущее.

взять принесенные напитки.

дерябнуть в первый раз в

темном баре.

жизнь не могла бы стать

лучше.

Слово

там был Оден, не помню

в какой из комнаток я его впервые

прочел

и там был Спендер, и я тоже

не помню в какой

комнатке

а потом там был Эзра

и ту комнату я помню,

там была рваная занавеска

через которую залетали мухи

и это был Лос-Анжелес

и женщина сказала мне:

"Господи Боже, ты опять читаешь

эти Кантос!"

ей нравился э.э.каммингс, однако:

она считала его действительно

хорошим и она была

права.

я помню, когда прочел Тургенева,

тем не менее - я только что вышел из

вытрезвителя и жил

один

и думал, что он в самом деле

тонкий и смешной сукин

сын.

Хемингуэя я читал везде,

иногда по нескольку раз

и от него чувствовал себя смелее

и круче

пока однажды

все это просто не замерзло для меня

и даже хуже,

Эрни стал

раздражать.

мой период Джефферса происходил где-то

в Лос-Анжелесе, какая-то комната, какая-то

работа,

та же самая женщина вернулась

и сказала:

"Господи, как ты можешь читать это

барахло?"

однажды, когда ее не было

я нашел кучу журналов

под кроватью.

я вытащил их

и обнаружил, что там

всч про убийства

и про женщин

которых пытали, убивали,

расчленяли и так

далее с

отвратительными фотографиями

черно-

белыми.

такая дрянь не для

меня.

моя первая встреча с Генри

Миллером произошла по книжке в мягкой обложке

в автобусе через Аризону.

он был велик, когда держался

реальности

но когда пустился в заоблачные выси

когда приступил к философствованиям

то стал сухим и скучным

как проплывавший

пейзаж.

я оставил его в мужском сортире

когда мы остановились

у гамбургерной.

мне в руки попало Путешествие Селина

и я прочел его от корки до корки

лежа в постели жуя крекеры.

я все читал, жевал

крекеры и читал, читал,

хохоча вслух,

думая: наконец-то я встретил человека

который пишет лучше

меня.

я закончил книгу и потом

выпил много воды.

крекеры распухли

у меня внутри

и я заработал худшую

проклятущую желудочную

резь в

жизни.

я жил со своей первой

женой.

она работала в Департаменте

Шерифа Л.А.

и зашла и

увидела, как я корчусь

и стону.

"Ох, что случилось?"

"Я только что прочел величайшего

писателя

в мире!"

"Но ты говорил, что величайший - ты."

"Я второй, крошка..."

я прочел Записки из

Подполья Ф.Д.

в малюсенькой библиотеке

Эль-Пасо

проведя ночь

на скамейке в парке

во время песчаной

бури.

прочтя эту книгу

я понял, что мне еще долго

киселять как

писателю.

не знаю, где я прочел

Т.С.Элиота.

он оставил небольшую вмятинку

которая вскоре

загладилась.

было много комнат,

много книг,

Д.Г.Лоуренс, Горький,

О.Хаксли, Шервуд

Андерсон, Синклер Льюис,

Джеймс Тёрбер, Дос Пассос,

и т д

Кафка

Шопенгауэр, Ницше,

Раблэ.

Гамсун.

будучи очень молодым человеком

я работал экспедитором,

делал бары по

ночам,

возвращался в меблирашку,

ложился в постель

и читал

книги.

их было по 3-4

в постели со мной (каков

мужчина!) а после этого я

засыпал.

моя хозяйка квартиры, в конце концов, сказала

мне: "Знаете, вы читаете эти

свои книги в постели, и примерно через

каждый час одна из них

падает на пол.

Вы никому не даете

спать!"

(я жил на 3-м этаже.)

что за дни и ночи то

были.

теперь я не могу читать ничего,

даже газету.

и, разумеется, не могу смотреть

телевизор, если не считать

бокса.

я, правда, слышу кое-какие новости

по радио в машине

гоня по трассе

и ожидая сводок

о ситуации

на дорогах.

но знаете, моя прежняя

жизнь книгочея -

возможно, она уберегла меня

от убийства кого-нибудь,

себя

включая.

она уберегла меня от того, чтобы стать

промышленником.

она позволила мне терпеть

некоторых женщин

с которыми большинство мужчин

ни за что не смогло бы

жить.

она давала мне пространство,

паузу.

она помогла мне написать

вот это

(вот в этой комнате,

как и в других комнатах.)

возможно, для какого-нибудь молодого человека

которому сейчас

нужно

посмеяться над

невозможностями

которые есть здесь

всегда

после того, как нас

уже нет.