Они повсюду

вынюхиватели трагедий вокруг

нас.

они встают по утрам

и начинают ко всему придираться

и ввергают себя

в ярость по

этому поводу,

в ярость, бушующую до

самого отхода ко сну,

и даже тогда

они ворочаются в своей

бессоннице,

не в силах избавить

мозги

от мелких препятствий

что встречаются

им.

они чувствуют, что все против них,

это заговор.

и постоянно

сердясь, они чувствуют

себя постоянно

правыми.

вы видите их на дороге

они дико сигналят

при малейшем

нарушении,

матерясь,

изрыгая свои

инвективы.

вы чувствуете их

в очереди

в банках

супермаркетах

кинотеатрах,

они напирают

вам на спину

наступают на

пятки,

они нетерпеливы до

неистовства.

они - везде

и везде

лезут,

эти яростно

несчастные

души.

на самом деле, они

испуганы,

никогда не желая оказаться

неправыми,

они бичуют всч

беспрестанно...

это зараза

болезнь

их

породы.

первый

которого я увидел

был моим

отцом

и с тех пор

я перевидал

тысячу

таких отцов,

десять тысяч

таких отцов

растрачивающих жизнь

в ненависти,

швыряющих свою жизнь

в

клоаку

и

неистовствующих

дальше.

Война

война, война, война,

желтое чудовище,

пожиратель разума

и тела.

война,

неописуемая,

наслаждение

безумцев,

последний аргумент

неповзрослевших

мужчин.

к чему она?

к чему мы?

приближаясь к

последнему проблеску

своего шанса.

вот один цветок остался

вот одна секунда.

дышать вот так.

Идиот

наверное, эта мысль возникла

когда мне было лет

одиннадцать:

стану идиотом.

я замечал нескольких по

соседству,

тех, кого люди называли

"идиотами".

хоть на них и смотрели свысока,

идиоты, казалось, вели

более мирную жизнь:

от них ничего не

ожидали.

я воображал себя стоящим на

перекрестках, руки в карманах,

слегка пуская слюни изо

рта.

никто бы меня не

доставал.

я начал осуществлять свой

план.

сначала это заметили на

школьном дворе.

одноклассники подкалывали меня,

дразнили.

даже отец мой заметил:

"ты ведешь себя как проклятый

идиот!"

заметила одна из моих учительниц,

Миссис Гредис с длинными шелковистыми

ногами.

она оставила меня после

уроков.

"в чем дело, Генри?

можешь мне рассказать..."

она обхватила меня

руками

и я приник

к

ней.

"скажи мне, Генри, не

бойся..."

я не сказал

ничего.

"можешь оставаться здесь

столько, сколько

захочешь, Генри.

можешь ничего не

говорить..."

она поцеловала меня в

лоб

а я протянул руку

и слегка коснулся

одной из ее шелковистых

ног.

Миссис Гредис была

горячей штучкой.

она оставляла меня после

школы почти каждый

день.

и все меня

ненавидели

но мне кажется, у меня

стояло

чудеснее некуда

для любого одиннадцатилетнего

пацана

во всем городе

Лос-Анжелесе.