Последнее место в конце

я всегда изучал дерево стойки

бара, волокна, царапины,

сигаретные ожоги.

в этом что-то было, но я

не совсем мог понять, что же

именно

и от этого продолжал изучать.

еще один прикол - смотреть на свою

руку вокруг

стакана.

есть что-то в

руке вокруг

стакана - нежно

завораживающее.

и, конечно же, вот еще что:

все пьяницы так делают:

берешь свой ноготь большого пальца и медленно

сдираешь этикетку

с бутылки пива, что

мокла в ледяной воде.

курить сигареты - тоже хороший

спектакль, особенно ранним утром

когда за спиной у тебя

венецианские жалюзи,

дым завивается кверху и образует свои

рассеивающиеся узоры.

это дает человеку ощущение

мира

и поистине так, и больше того,

особенно если одна из твоих любимых

старых песен

исходит из

музыкального ящика.

а если бармен стар

и немного устал и самую чуточку

мудр

хорошо смотреть, где

он или что делает -

моет стаканы или облокачивается

о стойку или

пропускает по-быстрому

украдкой

или что бы он ни делал

всегда славно просто

видеть кусочек его,

подмечать белую

рубашку.

белая рубашка -

важный реквизит, на фоне которого

и рядом с которым

пьешь

к тому же ты слушал

шум уличного движения,

машина за машиной.

это не намеренное

слушание - оно больше

само по

себе.

а лучше всего, когда

шел дождь

и можно было слушать

шины по

мокрой улице.

бар был самым лучшим

местом, чтобы прятаться.

время поступало под твой

контроль, время, в которое можно

вступить, время, в котором можно ничего не

делать.

ни гуру не нужен,

ни бог.

ничего не ожидаешь, кроме

себя

и ничего не теряется

неожиданному.