Киркегор

«Невинность есть неведение. В невинности человек не определен как дух, но душа его определена в непосредственном единстве со своей природой. Дух дремлет в человеке… В этом состоянии царят мир и покой, но в то же время есть и нечто другое, отнюдь не являющееся враждой и борьбой, поскольку не с чем бороться. Что же это тогда? Ничто. Но какое воздействие имеет ничто? Оно порождает страх. В том и состоит глубокая тайна невинности, что она в одно и то же время является страхом… Страх есть определение грезящего духа и относится к психологии… Действительность духа показывает как образ, который искушает его возможности, но исчезает, как только дух схватывает его, и это есть ничто, которое может только устрашать… Страх есть действительность свободы, как возможность для определенной возможности… Когда мы рассматриваем диалектические определения страха, то обнаруживаем, что они как раз и обладают психологической двусмысленностью. Страх есть симпатическая антипатия и антипатическая симпатия... Поскольку отношение страха к своему предмету, к чему-то, что есть ничто (обычное словоупотребление также весьма четко: страшиться неизвестности), совершенно двусмысленно, то переход от невинности к вине именно настолько диалектичен, что показывает объяснение этому то, какое и должно быть, - психологическое… Кто становится виновным через страх, ведь невиновен, ибо это был не он сам, а страх, чуждая сила, захватившая его, сила, которую он не любил, но которой он страшился, и все-таки он ведь виновен, ибо потонул в страхе, который он все-таки любил, испытывая боязнь перед ним».

«Мучение отчаяния состоит именно в том, что умереть невозможно. Поэтому оно более близко к состоянию смертельно больного, когда он лежит на своем одре, борется со смертью и не может умереть. Итак, быть больным к смерти означает быть не в состоянии умереть, но не [означает], что есть надежда на жизнь, нет, налицо безнадежность, что даже последняя надежда, смерть. не приходит. Если смерть – величайшая опасность, то надеются на жизнь; если же узнали о еще более ужасной опасности, то надеются на смерть. И если опасность так велика, что смерть стала надеждой, то отчаяние есть отсутствие надежды смочь умереть»

«Заключительное ненаучное послесловие к «Философским крохам»

«.... становиться субъективным – высочайшая задача, которая может быть поставлена перед человеком, подобно тому, как высочайшая награда – вечное блаженство – существует только для субъективного индивида...»

«В своей высшей точке внутреннее в экзистирующем субъекте есть страсть; истина в качестве парадокса соответствует страсти, а то, что истина действительно становится парадоксом, укоренено как раз в её отношении к экзистирующему субъекту»

«......вопрошает об истине как раз экзистирующий дух, - вопрошает, вероятно, потому, что хочет существовать в ней, - однако в любом случае, сам вопрошающий сознает, что является экзистирующим отдельным человеком».

Христианство это «экзистенциальное сообщение»; и «есть огромная разница между знанием того, что такое христианство, и тем, чтобы действительно быть христианином».