Музыка сфер

Наиболее величественной, но наименее известной из всех пифагорейских гипотез была гипотеза о звёздных гармониях. Считалось, что из всех людей только Пифагор слышал музыку сфер. Очевидно, что халдеи были первыми людьми, которые осознавали соединение небесных тел в космическом хорале по мере того, как они величественно движутся в небе. Работа описывает время, «когда звёзды утра пели вместе», и в Торговце Венерой автор шекспировских пьес пишет:

КОСМИЧЕСКИЙ МОНОХОРД С ЕГО ПРОПОРЦИЯМИ И ИНТЕРВАЛАМИ.

Из De Musica Mundana Фладда.

На этой диаграмме изложено заключение теории Фладда об универсальной музыке. Интервал между элементом «Земля» и наивысшей точкой небес расценивается как две октавы, таким образом показывая две экстремумы существования, находящегося в гармонии дисдиапасона. Это означает, что наивысшие небеса, солнце, и Земля имеют общее время и различаются в высоте. Солнце – это низшая октава наивысших небес, а Земля – низшая октава Солнца. Низшая октава (Γ - G) включает часть Вселенной, в которой субстанция доминирует над энергией. Её гармонии, таким образом, более грубые, чем те, что находятся на высшей октаве (G - g), где энергия доминирует над субстанцией. «Если проникнуть в более духовную часть», пишет Фладд, «монохорд даст вечную жизнь; если в материальную, то кратковременную жизнь». Необходимо отметить. что определённые элементы, планеты и небесные сферы усиливают гармонические соотношения друг с другом. Фладд продвигал это как ключ к симпатиям и антипатиям, существующим между различными разделами Природы.

«Это не самое малое тело, которое ты видишь, но движется оно так, словно это поёт ангел». Однако осталось так мало от пифагорейской системы небесной музыки, что единственный возможный вариант его теории остаётся приближённым.

Пифагор считал Вселенную воплощением монохорда, с его единственной струной, соединённой с верхним концом абсолютного духа и с нижним – абсолютной материей. Иными словами, это струна между небом и землёй. Отсчитывая внутрь от периферии небес, Пифагор, по одним источникам, разделил Вселенную на девять частей; по другим – на двенадцать частей. Двенадцатиричная система была следующей: первый сегмент назывался небосводом, или сферой неподвижных звёзд и назывался пристанищем бессмертных. Сегменты со второго по двенадцатый были (по порядку) сферами Сатурна, Юпитера, Марса, Солнца, Венеры, Меркурия и Луны, а также огня, воздуха, воды и земли. Этот порядок семи планет (Солнце и Луна считались планетами в древней астрономии) идентичен с еврейским символизмом подсвечников – Солнце в центре как основа и по три планеты по обе стороны от него.

Имена, данные Пифагором для различных нот диатонической шкалы были, как утверждает Макробий, выведены из оценки скорости и магнитуды планетарных объектов. Каждая из этих гигантских сфер, покуда бесконечно несётся через пространство, издавала звук определённого тона, вызываемый её постоянным перемещением эфирного рассредоточения. Поскольку эти тона были выражением божественного порядка и движения, то из этого должно неизбежно следовать, что они питаются гармонией, которую сами же и производят. «Суждение, что планеты в своём вращении вокруг земли издают определённые звуки, различающиеся в соответствии с их собственной «магнитудой, быстротой и расстоянием», было выведено греками. Так, говорили, что Сатурн, самая дальня планета, даёт самую тяжёлую ноту, в то время, как Луна, находящаяся ближе всего, давала самый резкий звук. «Эти звуки семи планет и сфера неподвижных звёзд, вместе с тем, что находятся над нами [Противоземля], - это девять Муз, их общая симфония называется Мнемозина»». Эта цитата содержит неясную сноску на девятеричное деление Вселенной, упомянутое ранее.

Греческие посвящённые также узнали о фундаментальной связи между отдельными небесами, или сферами, семи планет и семью священными гласными. Первое небо издавало звук священной глаcной А (Альфа); второе небо – Е (Эпсилон), третье – Н (Эта); четвёртое – I (Иота), пятое – О (Омикрон), шестое – Y (Ипсилон); и седьмой небо – священный гласный Ω (Омега). Когда эти семь небес поют вместе, они производят превосходную гармонию, которая восходит как вечная награда к трону Создателя. Хотя это и не утверждается, предполагается, что планетарные сферы восходят к пифагорейскому порядку, начиная от сферы Луны, которая является первой сферой.

Многие ранние инструменты имели семь струн, и в общем считалось, что Пифагор тем, кто добавил восьмую струну в лиру Терпандера. Семь струн всегда были связаны как с их соответствием человеческому телу, так и к планетам. Считалось, что и имена Бога были образованы из комбинаций семи планетарных гармоний. Египтяне ограничивали свои священные песни семью первичными звуками, запрещая, чтобы любые другие издавались в их храмах. Один из их гимнов содержал следующие слова: «Семь звучащих тонов даруются Тебе, Великий Бог, непрестанно работающий Отец всей Вселенной». В другом гимне Божество описывает само себя так: «Я великая нерушимая лира всего мира, делающая гармоничными песни небес».

Пифагорейцы верили, что всё, что существовало, имело голос, и все эти существа непрестанно пели дары Создателю. Человеку не удаётся слышать эти божественные мелодии, потому что его душа вовлечена в иллюзию материального существования. Когда он освободит себя от пут низшего мира с его ограничениями чувств, музыка сфер вновь будет слышна, как это было в Золотом Веке. Гармония распознаёт гармонию, и когда человеческая душа получит обратно своё истинное состояние, то она не только будет слышать небесный хор, но также и присоединится к нему в вечном гимне дара Безграничного Добра, контролирующего бесконечное число частей и состояний Бытия.

Греческий Таинства включали в свои доктрины громадный концепт отношения существования между музыкой и формой. Элементы архитектуры, например, считались сравнимыми с музыкальными тональностями и нотами, или имеющими аналог музыке. Следовательно, когда здание, в котором сочеталось число элементов, возводилось, то структура напоминала музыкальный аккорд, который был гармоничен только когда он полностью удовлетворял математические требования гармонических интервалов.Эту аналогию между звуком и формой провёл Гёте, чтобы прийти к выводу, что «архитектура – это кристаллизованная музыка.»

В сооружении своих храмов для посвящения, древние священники часто демонстрировали свои превосходные знания принципов, лежащих в основе явления, известного как вибрация. Значительная часть Тайных ритуалов состояла из молитв и интонирований, для коих целей были построены специальные звуковые палаты. Слово, сказанное шёпотом в этих стенах, было настолько усиленно, что эхо заставляло всё здание внутри колебаться и наполняться оглушающим рёвом. Лучше дерево и камни, используемые в строительстве этих священных зданий, в итоге становились настолько пропитанными звуком вибраций религиозных церемоний, что когда по ним ударяли, то они воспроизводили те же тона, что и впитывали в себя через ритуалы.

Каждый элемент Природы имеет свою собственную тонику. Если эти элементы собраны в составную структуру, то результатом является аккорд, который при звучании будет дробить состав на части. Также и каждый отдельный элемент имеет тонику, которая при звучании разрушит его. Аллегория падающих стен Джерико, при звуках труб Израиля, несомненно, создана для изложения тайного значения отдельной ноты или вибрации.