Единство образа и предмета

Синкретизм первобытного искусства представляет собой феномен, который очень трудно разделить на составляющие и такое деление будет весьма условным – так как в этом искусстве единство охватывает все составляющие, все факторы, все средства и все образы. Но если попытаться обозначить основные векторы, то следует назвать, конечно, единство художественного образа и изображаемого предмета, существа. Любое изображение для первобытного человека не являлось произведением искусства – оно было живым. Это проявляется, прежде всего, в технических особенностях создания того или иного произведения. Если берётся кость или камень для создания миниатюрной скульптуры, то исходный материал подбирается такой формы, которая максимально соответствует конечному образу. Кость или камень по своей форме должны напоминать изображаемое существо, оно как будто «спит» внутри материала, а человек должен лишь немного помочь ему своей художественной обработкой, чтобы этот образ стал нагляднее. Если на стенах пещеры изображается животное, то рельеф поверхности повторяет природные изгибы этого существа.

Но на этом единство образа и предмета не заканчивается, но переходит на более глубокий и сложный уровень. Это единство означает неразрывную связь в сознании первобытного человека между изображением, к примеру, мамонта, и самим мамонтом. Именно благодаря этой стороне синкретизма и развились первоначальные религиозные представления человечества, согласно которым воздействия на образ животного, на его изображение оказывает точно такое же или весьма сходное воздействие и на реального быка, оленя или кабана. Существуют находки, которые свидетельствуют, что к нарисованным туловищам медведей прикрепляли головы настоящих медведей – тем самым люди словно бы дополняли единую картину, и в их сознании не возникало противоречия между тем, что голова настоящая, а тело нарисовано.