Проректор по учебной работе 2 страница

Такое представление остается до третьего года жизни.

В течение третьего года жизни на него накладывается социальная семантика, образующая матрицу в психике ребенка, который в этот период теряет структуру инстинктов, которой он до сих пор обладал. Поэтому ему приходится полагаться на набор семейных стереотипов поведения, заложенный в нем. Включение социального фактора или соматизация социальной матрицы, роль фильтра для которой играют мать или семья, имеет столь большое значение благодаря двум факторам:

Первый: Для растущего ребенка коллектив окружающих его людей фактически определяет реальность. Из всех возможных вариантов, предложенных Вселенной, делается выбор служащий росту маленького «Я». Многообразие людей — это непрерывная последовательность ДНК, непрерывная матрица человеческой метаболизации, которая происходит не только на стадии зародыша в утробе матери, но и продолжается в других формах и более активно в человеческом коллективе под воздействием множества индивидуальных устремлений под лозунгом: «Я расту для себя через посредство других».

Второй: Уже материнская и семейная среда закладывают отношения с позиции силы. В отношениях со взрослыми ребенок в интересах собственного выживания должен подчиняться силе. Цена, которую он платит, достаточно высока, но он вынужден платить ее, чтобы выжить. Если он будет настаивать на своей абсолютной единичности, он погибнет. Некоторые болезни, а иногда и смерть могут быть вызваны определенным типом темперамента с полным отсутствием гибко-

сти; если темперамент достаточно гибкий, он может адаптироваться, в то же время оставаясь при своем, если темперамент слабый, он поддается влиянию среды. С шести месяцев ребенок овладевает законом силы; он тянется к тому, кто является проводником силы и жизни в среде, в которой он развивается. Наибольшее влияние на ребенка будет оказывать семантическое поле взрослого, который обладает сильнейшим подсознанием или сильнейшим комплексом, то есть, эта сила не обязательно должна быть внешне выражена. Этот принцип не противоречит другому, согласно которому мать является постоянным фильтром для ребенка. Мать может находиться в зависимости от другого человека, и первоначальным источником информации тогда будет бабушка, тетя, няня и т. д.

Уточним формулировку «Я» априорного и «Я» исторического.

«Я» априорное действует в категории вечности, не имеет временного развития, присутствует в любом изменении, в любом проявлении является самим собой.

Процесс начинается, как только появляется фактор разделения, индивидуальности: «Я, наблюдающий эту жизнь, наблюдаю ее глазами Антонио; формируется инстинктивное «Я», которое затемняется и под воздействием других внешних факторов превращается в человеческое «Я», впитывая все явления, происходящие вокруг». Сначала появляется фактор выбора в процессе становления, затем многообразие в его целостности, осознание которого и приносит высшую радость. «Я» историческое — это постоянное взаимодействие со средой и пожинание плодов этого взаимодействия, это экзистенциальный процесс самовозрождения. Человек существует как продукт собственных выборов и собственных действий.

ГЛАВА ПЯТАЯ

Голографическое сознание

Мы ведем этот разговор о педагогических проблемах с точки зрения психотерапии, науки, уделяющей значительное внимание снам как способу проявления личности. Как формируется мир сновидений, кажущийся абсурдным, но на самом деле предвосхищающий любую форму рационального познания? Он формируется с самого начала формирования зародыша. Когда рациональный элемент недостаточен или находится в критическом состоянии, следует восстановить его с помощью того, что лежит в его основе. Как только бытие стремится воплотиться в конкретном существовании, для этого воплощения находится место. Перемещение из одного места в другое создает динамику движения.

Каждая индивидуальность — это точка соединения многочисленных векторов движения. Она рождается из взаимного равновесия, которое устанавливается на пересечении этих векторов. Это равновесие создает единство динамики векторов. Это динамическое единство создает образ: лицо, руку, листок... познание.

Значит, мысль — это ничто иное, как повторение, отражение этой энергии, направленной по вектору в одно место; в этом отражении содержится образ, обладающий количеством энергии и векторной динамикой. У зародыша свой запас энергии, формирующий образ; в процессе формирования личности характер отражения меняется. Множественность образов обусловливает их диалектику.

Многогранность образов позволяет варьировать любое явление, связанное с ними. Рельефность образов — это следствие, созданное источником, который предшествует самому явлению. Ребенок воспринимает первые образы после того, как ощутил свою индивидуальность. Как только личность отделяет себя от других личностей, все взаимоотношения, векторы энергии, динамика сил, — все это начинает взаимодействовать, накладываться друг на друга, уничтожать друг друга, причем сама личность остается стабильной; многообразие событии вокруг нее создает множество образов вокруг единой оптической точки, сквозь призму которой они воспринимаются. Итак, с одной стороны устойчивая индивидуальность — ребенок, а с другой — бесконечный калейдоскоп образов. Однако подход к их восприятию у личности один. Этот единый подход в сочетании с многообразием явлений создает мнести-ческую схему образов, которая со временем превратится в мнестическую схему механизмов сенсорного восприятия. Говоря проще: жизнь познается через жизнь. Жизнь осуществляет себя и познает себя. Инструменты, с помощью которых я познаю, были сначала сами изучены мной. Сначала функция, потом орган, осуществляющий ее, а затем многообразие осмысленных действий обеспечивают зарождение и развитие личности.

Сновидения — это конфигурации векторов, посредством которых индивидуальные личности взаимодействуют между собой и которые формируются на основе принципов метаболизма, присущих конкретному организму. Поэтому они возникают одновременно с конкретной реальностью субъекта, а их движущей силой является сознание.

От шести месяцев до пяти-шести лет поведение ребенка можно назвать голографическим; он весь на виду, и каждому действию отдает себя целиком. Взрослый способен одновременно уделять внимание многим явлениям, ребенок весь поглощен одним событием. Взрослый может передать свои эмоции другим посредством вербализации с учетом конкретного адресата. Ребенок выражает себя инстинктивно, не прибегая к рациональному опосредованию, он выражает себя всем своим естеством, поэтому его сознание эмоционально.

Начиная с двух лет ребенок утрачивает свою голографич-ность. Он приобретает способность сознательно обманывать, рационально мыслить, в то же время оставаясь голографич-ным по отношению к наиболее интересующим его вещам. Иногда голографичноеть сознания проявляется и у взрослых, но, в то время как ребенок подвергается опасности, бросаясь навстречу множеству противоречивых событий, взрослый взаимодействует в рамках своей окружающей среды, выделяя существенные элементы из потока информации. Подсознание постоянно действует по принципу гологвасЪии; там, куда оно указывает, и осуществляется воздействие. После голографиче-ского периода ребенок подвергает свою индивидуальность воздействию социального фактора. Под его воздействием возникают категории рационального сознания: хотеть или не хотеть, приспособиться или избрать другой путь. Итак, каждая возможность начинает дробиться на всевозможные варианты выбора, и появляется возможность попробовать тот из них, который кажется оптимальным.

Ребенок голографичен, потому что в окружающей среде

все идет по пути наименьшего сопротивления. Стоит сказать, что если ребенок будет уверен, что для обеспечения любви и внимания ему надо заболеть, он заболеет. Болезнь — это язык, средство общения с окружающим миром, используемое для утверждения или самого себя, или своей метрополии (ведь ребенок — это колония), или же для диалектической связи с миром.

Как же воспитывать ребенка, учитывая голографическую ситуацию? Если взрослый, побуждая ребенка что-либо сделать, видит, что тот неспособен послушаться, он должен сам прекратить спор и сменить тему разговора. Настаивать на своем губительно для ребенка, это порождает в нем шизофренические тенденции. Когда ситуация повторится, ребенок вспомнит о ней. Когда мы имеем дело с семантическим полем низшего порядка, лучше ничего не сказать. Не надо обращаться с ребенком так, как будто он взрослый. Не надо настаивать, сталкиваясь с упрямством, иначе кризис углубится. До четырех лет ребенка воспитывают, чтобы он мог сам удовлетворять свои первичные потребности, без изощрений и социальной этики, присущих взрослым. С этим надо повременить, потому что еще не хватает структуры поддержки. Когда насущные потребности будут удовлетворены, надо продолжать воспитание с учетом социальных потребностей.

А пока следует дать малышу возможность самому выбрать своих родителей. Родитель должен заботиться о ребенке, но не лишать его этой возможности. Имея ее, ребенок сам расставит всех на свои места и выберет ориентиры для своей привязанности. Родители должны подвести его к этому выбору с достоинством и с учетом его собственных интересов.

ГЛАВА ШЕСТАЯ

Отношение ребенка к любви и сексу

Начиная с двух лет ребенок способен выражать свои потребности и адекватно реагировать не в меньшей степени, чем взрослый.

Это следует понимать в том смысле, что ребенок наравне со взрослыми стремится к уникальному положению в семейном контексте, и если взрослый хочет дать ему полную меру любви, то он должен давать ему не меньше, чем взрослому.

Этот принцип связан с упоминавшимся выше стремлением ребенка утвердить свою абсолютную уникальность.

Все это подтверждается не только умозрительно, но и конкретным опытом. Когда я решил заняться своей дочерью Ауророй, чтобы избавить ее от элементов негативной психологии, ей было два года, и чтобы исправить ее поведение, мне пришлось прибегнуть к воздействию на нее с помощью огромного потенциала любви. Мне нужно было, чтобы она безраздельно доверилась мне со всей способностью чувствовать, данной ей природой. Каждым своим взглядом и действием я давал ей понять, что она — единственная в мире, я внушал ей глазами и резонансом всего тела: «Только ты существуешь, только тебя я люблю». Сначала девочка относилась ко мне недоверчиво, затем она убедилась, что я как раз отвечаю ее потребности. Тогда она начала отвечать мне взаимностью, как настоящему взрослому возлюбленному, с теми же взглядами украдкой, с тем же предпочтением моего общества в семейном кругу. Это позволило мне взяться за нее с большей твердостью. Она уже убедилась в том, что я ее люблю, и я прекратил игру, потому что у меня собственная жизнь, я человек, живущий в другом пространстве и времени, и хотя на априорном уровне ее «Я» равно моему, тем не менее законы пространства и времени диктуют нам совершенно разные условия и отношения. Итак, я вернулся в свою привычную реальность, где главная женщина — это ее мать, а я — ее отец, главный взрослый человек, который о ней заботится, но не может дать ей то чувство, которое она обретет в свое время.

Родители — это стадия подготовки, переходный период, функция материального обеспечения, но не цель. Эта ситуация не вызвала никакой фрустрации и не нанесла ни малейшего ущерба процессу воспитания.

Как бы то ни было, каждый раз, когда мы хотим исправить что-либо в ребенке, прежде всего следует подтвердить ему свою безусловную любовь. Ребенок всегда чувствует скрытый смысл в словах, улавливает семантическое поле. Когда любовь подтверждена, можно приступать к исправлению функциональных недостатков ребенка.

В ребенке заложен элемент сексуального чувства по отношению к родителям, если они близки ему; фактически все его тело является эрогенной зоной. Взрослый не должен опасаться эротического характера контакта с ребенком, такой контакт всего лишь означает, что у его привязанности нет искусственных ограничений. Не надо бояться, что возникает ощущение, сходное с влечением к взрослому партнеру. Если блокировать свои эмоции, то наше чувство неуверенности передастся ребенку. Напротив, если он уверен в нашей неизменной привязанности, эта надежность гарантирует его рост и познание жизни и мира взрослых.

Я уже говорил, что ребенок испытывает эротическое чувство всем телом, потому что все это — игра в любовь; взрослый должен равномерно ласкать все тело ребенка, не останавливаясь на одном месте, иначе это место может стать причиной развития извращенного восприятия эротики. Многие взрослые ласкают только одно место, потому что ов детстве кто-то из взрослых ласкал их там же с не совсем невинным чувством.

Половые извращения появляются у детей или в результате внутренней блокировки инстинкта, или из-за комплексов в поведении взрослых. Ребенок постоянно воплощает в себе семантическое поле, господствующее в семье, прежде всего поле матери.

Родители должны обязательно получать удовлетворение на органическом уровне, иначе они подсознательно будут компенсировать себя за счет детей. Дети должны рассматриваться как еще одно, дополнительное удовольствие, счастливое следствие собственной самореализации, тогда любовь к детям станет продолжением их любви.

Эмоциональный и физический контакт со своими детьми, выраженный в любой игровой форме, приносящей удовольствие, — важный фактор процесса роста.

В то время как взрослый человек ощущает пульсацию полового влечения в определенных частях тела, у ребенка эти ощущения распределены равномерно по всему телу. Поэтому взрослый должен учитывать эту равномерность. Дети вникают в подробности, когда получают информацию извне.

Следует стремиться к тому, чтобы взрослые, которых встречает ребенок до шести лет, отличались внутренней свободой и были открыты для жизни. Однако, первая среда, способствующая социальному развитию ребенка, — это среда его ровесников, независимо от их происхождения и условий их общения. Следует избегать компании ровесников, которые несут в себе патологическую семантику взрослых. Не стоит напоминать, что в наше время каждая реальность — это матрица будущей личной эволюции.

Мальчик стремится дополнить мужским аспектом женственность своей матери, а девочка способна взять на себя эротический аспект в жизни своего отца.

И мальчики, и, прежде всего, девочки умеют блокировать эротический импульс в присутствии родителя одного с собой пола, начиная с возраста трех лет. Я помню случай со своей дочерью Сильвией, когда ей было три с половиной года. Я принимал душ в присутствии своей жены. До тех пор, пока мать была рядом, Сильвия наблюдала за мной с обычным детским любопытством. Когда я сделал жене знак удалиться и расслабился под потоком воды, я явственно почувствовал семантическое поле Сильвии, окрашенное эротически и направленное на зону моих половых органов, хотя сама она внешне оставалась неподвижной и спокойной. Как только мать снова вошла, я сразу же почувствовал, как эротическое поле исчезло.

Рассредоточенное эрогенное поле ребенка не должно быть фрустрировано (взрослые проецируют эротические ощущения на определенные зоны тела, для ребенка различие эротического восприятия в зависимости от части тела начинается с 4—6 лет). Оно должно иметь выход и проявляться в спонтанных жестах и играх с родителями без всяких запретов болезненного характера, иначе в ребенке разовьется зависимость колониального характера. Необходима свободная игра и открытое проявление нежности между родителями и детьми, иначе начнется невротический процесс. Когда взрослый обнимает ребенка, он способствует этим его росту и познанию им жизни и общества.

Параллельно с этим авторитет взрослого должен содействовать выбросу агрессивной энергии. Авторитет должен быть направлен на преодоление неуверенности, а не на создание ореола благоговения. Поощряя выброс агрессивности, взрослый в то же время должен обозначить свою позицию силы, чтобы малыш понял: в каком-то смысле мир может принадлежать ему, но, кроме того, он принадлежит еще и другим. Так ребенок учится смирять свой эгоизм с помощью равного подхода к частям одного целого.

Родитель — явление функциональное, но преходящее. Начиная с четырех лет ребенка надо осторожно приучать к мысли, что, хотя его очень любят, у мамы с папой есть еще и свои отношения, и своя любовь.

Нет ничего плохого в том, что дети увидят обнаженное тело или даже половой акт, это может иметь воспитательное значение. Но лучше не допускать этого, чтобы избежать возможной фрустрации. По такой же логике не следует есть сладости перед ребенком, которому их есть нельзя, или не стоит хвалиться своим гедонизмом перед импотентом. В такой же степени не следует компенсировать за счет детей недостаток свободы, вызванный социальными условиями или личным комплексом. Это проявление еще большей извращенности, чем та, которая содержится в образовательной системе, порождающей невротиков.

Ребенка следует держать подальше от больных взрослых и стариков. Облегчать их состояние с помощью жизненной силы ребенка — это психический вампиризм. Во всех случаях неврозов и шизофрении, которые мне приходилось лечить, в течение первой же стадии определения мнестической схемы персонального «Я» мне всегда удавалось выявить фигуру взрослого человека, которого на сознательном уровне чрезвычайно любят, и который согласно критерию причинно-следственной связи поглощает энергию жертвы и вызывает страдания на уровне «Ин-се». Поэтому от взрослого требуется зрелость, а от ребенка — отсутствие закомплексованности во всем теле и установка, согласно которой родители не должны являться объектом его устремлений.

Игровая деятельность группы ровесников в самом широком смысле слова является критерием здоровья и нормального роста каждого ребенка старше двух лет. Личная позитивность ребенка проявляется в противоречивом и диалектическом процессе его игры со сверстниками. Взрослые не должны лишать своих детей всех рисков и преимуществ, которые дает группа детей одного с ними возраста (главное, чтобы в этой группе не было детей с отрицательной семантикой, заимствованной от взрослых). Родители могут научить ребенка средствам физической и вербальной защиты, чтобы его социализация прошла наиболее успешно.

Ребенку надо помочь развить его априорные ощущения в социальной перспективе. Ему надо привить навыки функциональной защиты, даже простить капризы и обманы, если они являются формами адаптации и безвредны для других. А вот глупые капризы допускать нельзя. Воспитать ребенка абсолютно правдивым — значит, сделать его беззащитным перед лицом миллионов злодеев, которые могут злоупотребить его правдивостью. Каждый родитель должен постоянно готовить ребенка к ситуации, в которой он может оказаться завтра. Поэтому следует давать ему полную свободу в тех проявлениях, которые могут завтра помочь ему. Надо в рамках

семьи привить ему навыки защиты против повседневной агрессии со стороны взрослых, братьев и сверстников.

Педагогический шлепок допустим только в случае физической опасности для ребенка. Когда ребенок делает что-нибудь, что влечет для него физическую опасность, родитель должен быть категоричен. Шлепнуть ребенка надо скорее с эмоциональной, чем с физической силой, чтобы семантическая информация звучала так: «Я не желаю тебе зла, но не смей подвергать себя опасности!»

Другой принцип: несмотря на разницу в возрасте и в системе ценностей, любое взаимоотношение с ребенком должно строиться с позиции взрослого человека, со взрослой эмоциональностью и даже разумной агрессивностью. Своей трех- или четырехлетней дочери, если мы спорим, я высказывал свое мнение таким образом: «Как можно в августе по пляжу ходить в сапогах? Ты, по-моему, просто глупая... Хотя, делай как знаешь». Или: «Одиннадцать ночи, а ты хочешь смотреть телевизор. Иди-жа ты спать, у меня нет времени на твои капризы».

Или: «Ну ладно, не притворяйся, что ты маленькая. Говори как следует». «Ты хочешь со мной в кино вечером? А вдруг ты там обличаешься? Представляешь, какой запах будет? Если уж ты хочешь права, как у взрослых, тогда выполняй и их обязанности». Все это должно сопровождаться подтверждением нашей любви к ребенку. Он должен всегда знать, что взрослые видят его реальный потенциал и что там, где он может расти, его будут стимулировать, а там, где он еще беспомощен, ему помогут. К сожалению, слишком часто детям удается обмануть взрослых и сесть им на шею. Со стороны взрослых крайне непорядочно поддаваться этому.

Когда ребенок заболевает и ему требуется специальный уход, поведение членов семьи должно быть очень осмотрительным и ответственным. Уделяя внимание точности диагноза и правильности лечения, в то же время следует подчеркнуть ограничения, которым подвергается больной. Прежде чем проявлять излишнюю теплоту и доводить ребенка до того, что в болезни он увидит преимущество и чтобы не делать его предрасположенным к психосоматическим неврозам в последующей жизни, следует убедить его, что болезнь влечет за собой потерю конкретных преимуществ. Тогда ребенок поймет, что брлезнь ограничивает жизнь.

Подчеркивая свою любовь к больному ребенку, следует в то же время обозначить, что во время болезни у него меньше возможностей, чем у здоровых братишек или сестренок.

ГЛАВА СЕДЬМАЯ

Назначение игрушки и смысл слова «нет))

Ребенок овладевает игрой как чисто человеческим занятием, он занимается ей непосредственно, из чувства любопытства; он объективирует самого себя, чтобы увидеть себя другим, чтобы быть вместе, чтобы развиваться в определенном контексте; не для того, чтобы доминировать или добиться какой-либо выгоды посредством воздействия на определенные элементы. Он не отделяет себя от предметов, с которыми контактирует, и от многочисленных способов взаимодействия с этими предметами и с различными аспектами мироздания, он чрезвычайно серьезен. Разница между играющим ребенком и работающим взрослым заключается в том, что последний выбирает в любой ситуации контекст, который должен привести его к выгоде. Истинных ученых, гениев отделяет от остальных людей то, что они изучают свой предмет ради любопытства, не отклоняясь от избранного пути.

Взрослые совершают ошибку, когда дают детям игрушки или что-нибудь еще для развлечения. Привыкая к самой идее игрушки, как чего-то несерьезного, ненастоящего, ребенок склонен к отчуждению, к социальной шизофрении, к дихотомии. Через игрушки он не способен познать, где внешняя, а где внутренняя сторона предмета. Вмешательство взрослого представляет собой проекцию его ложной перспективы, и, принимая ее, ребенок рискует стать шизофреником.

Настоящая педагогика с точки зрения онтопсихологии должна была бы ликвидировать игрушки. Ребенок всегда действует в параметрах реального организма. Игрушка же — это обман, она притворяется, что похожа на реальность, но в ней нет ничего реального. Ребенок должен играть с функциональными предметами, связанными с жизнью, трудом, человеком. Игрушка имеет смысл в той степени, в какой является моделью жизни, если она таковой не является, она должна быть ликвидирована. Из ребенка не надо делать игрушку; серьезность, с которой он относится ко всему, позволит ему завтра распоряжаться всеми вещами. Ребенок может слишком увлечься игрушкой, вложить в нее часть жизни и отвлечься от собственного роста.

Игрушка, которая превосходит все другие, — это кукла.

Через нее взрослые стремятся спроецировать собственное супер-«Я». Девочка должна быть красивой, как «укла, должна заботиться о кукле, как мама заботится о ней самой. Если же отношения матери и ребенка пошли по неправильному пути, ребенок научится неправильно обращаться с вещами. Через куклу он может продемонстрировать взрослому свои потребности, но в этом уже будет обман, так как контакт со своей органической реальностью он уже потерял, перейдя к диалектической опосредованности.

Возможно ли не давать детям игрушки в нашем обществе, где их рекламируют на каждом шагу?

Не надо забывать об абсолютном приоритете своего «Я», который ребенок проявляет во всем своем поведении: если взрослый не придаст игрушке значение, этого не сделает и ребенок в силу стремления к имитации поступков взрослого. Он воспринимает предметы как нечто ценное, если взрослый считает их ценными, внутреннюю ценность он понять не способен. Стремление к красивой одежде для него не является удовольствием, это скорее имитация стремлений взрослого с целью утверждения инстинкта собственности. Иерархия ценностей всегда заимствуется у взрослых.

Игра с животными целесообразна, если она не заменяет полностью игру с другими детьми, потому что животное не способно к диалектическому взаимодействию в процессе общения.

Когда ребенок говорит «нет», он как бы занимает последнюю линию обороны, инстинктивно защищая свое «Я». Это не всегда хорошо, потому что, если ребенка предоставить его волюнтаризму, он погибнет. Смысл этого «нет» в том, что каждая личность индивидуальна, существует для себя, не рождена никем, она может повториться, но в ней есть собственное, единственное в своем роде измерение, которое приводит ее ко всеобщему жизненному началу. Ребенок может говорить «нет» в стремлении вернуться к своей изначальной спонтанности, или повинуясь голосу своего семантического поля, или по инфантильной привычке, — в любом случае взрослый не должен грубо вторгаться в святая святых малыша. Его «нет» означает, что что-то останавливает его, что если он пойдет дальше, сломается несущая ось его личности. Даже если перед нами простой каприз, надо уважать это «нет», хотя и не потворствовать ему, чтобы не испортить ребенка. В зависимости от конкретного случая следует избрать или тактику компромисса, или же тактику откладывания.

Вести себя решительно взрослый должен только в случае, если «нет» означает опасность для жизни ребенка.

Ребенок постоянно ищет модель для самоутверждения. Он стремится быть похожим на человека, который в данном узком контексте представляется ему наиболее сильным (приятель, воспитательница, тетя, бабушка...). Дома он старается подражать этим моделям, потому что семья — это полигон для испытания силовых моделей. Родитель должен выступить в роли критического фильтра в интересах развития ребенка. Он должен поощрять следование избранной модели, если это благотворно для малыша, в противном случае он должен найти в себе силы разоблачить любой миф.

Плач выполняет функцию упорядочения зигзагообразного процесса эволюции ребенка, который развивается чрезвычайно интенсивно, но прогрессирует по хаотической траектории.

ГЛАВА ВОСЬМАЯ

Образ как средство идентификации

своего бытия ребенком

до пятилетнего возраста

Для осознания ребенком своего бытия в процессе становления взрослого сознания необходимо сосредоточить его внимание на собственной личности в ее конкретной форме. Элемент нарциссизма фундаментален для развития «Я», и важным инструментом для этого является зеркало.

Через зеркало ребенок впервые познает свой образ в мире и через посредство себя познает функцию отражения. Он узнает разные части своего тела, руки, ноги. Некоторые части он не видит. Зеркало дает ему образное представление о собственном теле, о собственной реальности.

Можно определить зеркало в материальном смысле как органическую конфигурацию собственной индивидуальности в точной форме. Зеркало таким образом имеет еще и целительную функцию, так как является уникальным инструментом, дающим геометрически точный образ ребенка. Дело в том, что каждый взрослый, как бы он ни старался быть объективным, общается с ребенком на основе своих потребностей в компенсации, и ребенок развивается таким, каким его знают и любят. Его супер-«Я» будет в этом случае фактически сформировано взрослыми.

Перед зеркалом ребенок познает себя с помощью взрослого: предмет налицо, объяснение за взрослым, который рассказывает малышу о каждой части его тела и ее предназначении, не обходя вниманием эстетический и эротический аспекты, потому, что тело — это первое место, где бытие осознает свое «Я», где каждый из нас объективно существует, откуда начинается вся диалектическая эволюция.

Вступая в социальную жизнь, ребенок не имеет четко выраженной половой роли, хотя физически и принадлежит к определенному полу. Родители должны содействовать психи-

ческому и соматическому развитию, которое максимально облегчит переход к определенной социальной роли. Положительные ощущения, полученные от общения с зеркалом, усиливают индивидуальность, обеспечивают психологическую уверенность в себе. Эти ощущения останутся с ребенком навсегда, потому что он уже знает, что у него красивое и здоровое тело, что он всем нравится и что не стоит следовать примерам, противоречащим его природной спонтанности.

Взрослые в наше время испорчены неуверенностью в себе. Каждое утро они смотрятся в зеркало, но видят не себя, а то,, что из них захотели сделать другие, потому что вместо того, чтобы способствовать проявлению нарциссизма как самоутверждению личности, какой бы они ни была в детстве, они принимали только то, что походило на общепринятые семейные ценности.

Зеркало определяет и подтверждает количественные параметры «Я», подтверждает ценность существования этого «Я». Следует пересмотреть отношение к мифу о Нарциссе, а следовательно и к термину «нарциссизм», который используется для определения патологии. Никто не погибает от любви к себе. Шизофреник себя ненавидит. Если вникнуть в суть этого дела, то человек, способный непосредственно найти контакт с собой и любить себя независимо от внешней формы, достиг определенной зрелости; человек, безраздельно любящий себя, неизбежно любит и всех остальных по их мере и, кроме того, находится в гармонии со всем миром, так как все разнообразие вещей он находит в себе.

Окружающая среда должна быть благосклонной ко всем детям, за исключением тех, в ком явно проявляются признаки негативной психологии. Есть дети, которым нет и пяти лет, но в которых уже действует целенаправленная психическая информация, заложенная в них. В их детском «Я» формируется искаженная психология.