Детерминизм и телеология

Детерминизм заключался в утверждении всеобщности причинности и именно причинности механической и силовой. В дальнейшем его так и называли – механический детерминизм. Его можно охарактеризовать следующим образом:

«Понятие причинности связано…с представлением о силовом воздействии, о порождении и даже более узко: об основной силе такого порождения, с начальным, исходным действием. Причинность выступает именно как генетическая связь, как порождение, имеющее силовой характер» (Аскин Е.Ф. Современный детерминизм. – Саратов, 1975. С. 13).

При этом имелось в виду, что одинаковые причины в одинаковых условиях порождают всегда в точности одно и то же следствие. Выражением духа детерминизма стало рассуждение знаменитого механика, математика и астронома Пьера Лапласа, который говорил, что если бы он знал расположение всех атомов во вселенной, направление и скорость движения каждого из них, то он мог бы предсказать все ее будущее. Другим ярким выражением духа механического детерминизма является произведение французского философа-материалиста 18 века Жака Ламетри «Человек- машина», в котором человек представлен как сложный, но все-таки механизм.

В последующем развитии (особенно в 20 веке) детерминизму был противопоставлен индетерминизм как концепция, отрицающая причинную определенность последующего предыдущими состояниями или событиями.

Чем объясняется расцвет детерминизма? В то время самой совершенной из наук после математики была механика. Законы механики, в частности, небесной механики, открытой трудами Кеплера, Галилея, Лапласа, Ньютона и других, столь совершенно предсказывали поведение тел, в том числе небесных, что казалось, ничто не нужно знать, кроме этих законов, чтобы понимать мир. Отсюда и знаменитый ответ Лапласа на вопрос Наполеона, почему тот не упоминает в своих трудах Бога: «Я не нуждался в этой гипотезе». В самом деле, как «вставить» Бога в математические формулы расчета механического движения? Наука пыталась объяснять вещи исходя только из них самих. При таком подходе идея целевой причины становится в естествознании излишней. И вместе с этим становится излиним представление о Боге как целеставящей силе. Так детерминизм вступил в конфликт с телеологией и с конкретной ее формой – теологической телеологией.

Телеология * 17-18 века была теологической**. Она утверждает, что возникновение, существование и исчезновение вещей и свойств определяются не причинами, а целями. Но поскольку наличие целей в некоторых вещах непосредственно не обнаруживается, приходится признать внешнюю для вещей божественную целеполагающую силу, промысел божий.

*telos – по латыни «цель». Телеология – учение о цели.

**teo – по латыни «бог». Теология – наука о боге.

Причины расцвета телеологии в пику детерминизму очевидны. Во-первых, это религиозное миропонимание, признание Бога творцом всего сущего. Во-вторых, это неприятие уподобления человеку машине. Ведь наличие в человеческой деятельности целеполагающего начала очевидно. В-третьих, теология проповедует принцип свободы воли, человека отличает от животных то, что он выбирает между добром и злом, и в этом он подобен Богу. Человек по собственному выбору может не слушаться даже Бога (Адам и Ева), но может быть и рабом Бога. На одно ему положен абсолютный запрет: можно быть рабом Бога, но нельзя быть рабом человека (первая заповедь: не сотвори себе кумира).

В целом противостояние детерминизма и телеологии выглядит так. Детерминизм говорит: там, где на поверхности мы видим действие целей, надо искать причины.

Телеологизм говорит: там, где на поверхности мы видим действие причин, надо искать действие целей.

Разумеется, были в философии и попытки примирить эти две точки зрения. Такой компромиссный вариант рассматривает Г. Лейбниц. У него есть четыре модуса существования и понимания целесообразности:

1) эвтелизм – ситуация, где цель реально определяет процесс;

2) автотелизм – процесс характеризуется как целесообразный, а на самом деле он причинный;

3) эвритилизм – интерпретация процесса как целесообразного – это полезная научная фикция (соглашение ученых из соображений удобства);

4) ателизм – ситуация, где адекватно и естественно описывают процесс как причинный (См. Системность и эволюция – М., 1984. С. 73).

И детерминизм, и телеология в той форме, в какой они сложились к 18 веку, чреваты внутренними противоречиями.

Проблемы детерминизма таковы:

1. Универсальность причинности ведет к положению, что каждая причина должна иметь причину. Отсюда следует уход в дурную бесконечность, о чем предупреждал еще Аристотель. К 17 веку сложилась концепция causa sui («причина самой себя»), что позволяло решить проблему дурной бесконечности. Природа мыслилась детерминистами как причина самой себя (раньше это был Бог).

2. Если природа – причина самой себя, то, значит, сама природа внешней для себя причины не имеет. Это противоречит самой идее причины как силового, внешнего воздействия.

3. Детерминизм ведет к фатализму (фатум – судьба), как это отчетливо видно в тезисе Лапласа. Все предопределено. Но если будущее предопределено, то свобода человека – иллюзия.

4. Трудности объяснения живого, в сфере которого целесообразность бросается в глаза.

5. Очевидно, что в духовных процессах механические силы не действуют.

Аналогичны проблемы телеологизма в его теологической форме:

1. Если все имеет целевую причину, то должна быть causa finalis – конечная причина, причина всего, в том числе самой себя. Такая причина должна быть разумной, чтобы ставить цели. Это – вселенский божественный разум. Но чем он руководствуется в своих действиях?

2. Если божественный разум решает свободно, сам, не будучи детерминирован, почему существует космос, а не хаос? А если его действия не детерминированы, значит, мы теряем понятие причины. Отсюда вполне логичный вывод: «пути господни неисповедимы». Но этот ответ удовлетворяет религиозный разум, но не удовлетворяет разум научный. В науке все-таки принято искать причины, а не ссылаться на авторитеты (иначе это – схоластика). А если решения Бога не свободны, то этим самым умаляется его сила. Например, знаменитая загадка средневековья: «может ли Бог создать камень, который он не в силах поднять?»

3. Очевидно, что в случае объяснения простых объектов, понятие цели и не нужно, оно искусственно усложняет дело. Ученый не нуждается в гипотезе управляющего разума, когда описывает свой объект как динамическую систему в уравнениях математики.