Битва за рассвет. 10 страница

"А ты сам, будь капитан на твоем месте, отнесся бы к испуганному Бьякуе с пренебрежением?" - спросил себя Абарай.

Еще месяца четыре назад он только посмеялся бы над теми, кто сказал бы, что Кучики можно сломать. Но теперь Ренджи знал - своя черта есть у каждого человека, какой бы сильной ни казалась его воля. И довести до этой черты не столь трудно при определенном умении. Наверное, это не так уж постыдно - сдаться и уйти в себя, когда все кажется безнадежным. Это лучший выход, чем сойти с ума, пытаясь сохранить гордость. И Абарай знал точно - он никогда не посмотрел бы на сломанного Бьякую свысока. Ни до Уэко Мундо, ни, тем более, сейчас. Он в лепешку бы разбился, чтобы помочь капитану. И тогда, и теперь. Так почему же он думает, что Кучики, который лучше других знает о том, чего стоило лейтенанту вернуть себя, который сам выдрал его из небытия, отвернется от него сейчас?

- Есть еще что-то, о чем я не знаю? - спокойно поинтересовался Бьякуя. Не с упреком. Он просто пытался услышать всю информацию и решить, что необходимо предпринять в связи с полученными данными.

Рыжий неопределенно мотнул головой. Ну и как он должен сказать капитану обо всем? Ренджи стал очень раздражительным и нервным. Серьезно, до злости, заводился с пол-оборота даже из-за пустяков, на которые раньше даже не обратил бы внимания. Куда-то пропала обычная жизнерадостность, и его самого пугала собственная хмурая рожа в зеркале. С близкими он, разумеется, сдерживался, старался больше шутить, надеясь, что это поможет. Но Ичиго и Рукия уже смотрели на Ренджи с беспокойством, а Нелл не отпускала почти ни на секунду за то время, что он был в Генсее. Часто заглядывала в глаза и однажды разревелась как будто без причины. Но Абарай боялся, что девочка-арранкар не может найти в нем того, прежнего Ренджи. Он нервничал и напрягался от прикосновений других людей. Только от Бьякуи и Нелл мог принимать их спокойно и даже с радостью. Руки Ичиго, Рукии и Уноханы-тайчо тоже не причиняли дискомфрота, но иные... Абарай с огромным трудом удерживал себя от того, чтобы не отодвинуться. А ведь это были в основном лишь дружеские похлопывания по плечу и короткие объятия! Он с ужасом думал о большей, интимной близости. Казалось, что даже если у них с Бьякуей когда-нибудь и дойдет до этого (о чем рыжий ранее и мечтать боялся), Ренджи все равно не сумеет заставить этот свой страх полностью отступить. Слишком многое было не так. Нет ничего отвратительнее понимания того, что тебя словно подменили, и как тяжело надевать маску жизнерадостности и беззаботности, когда в голове то время.

- Я... боюсь, что это никогда не отпустит меня, - едва слышно проговорил Ренджи. Признаваться в этом было очень стыдно, щеки запылали предательским румянцем, но пусть лучше Бьякуя узнает об этом сейчас. Капитану Абарай доверял полностью и даже больше.

Кучики помолчал, потом спокойно убрал алые пряди с влажного лба лейтенанта и едва ощутимо дотронулся кончиками пальцев до сомкнутых век Ренджи.

- Прошлое всегда будет иметь над нами власть, - негромко сказал он. - Его очень трудно принять или отпустить окончательно. Но если ты сможешь победить, эта битва будет едва ли не самой важной в твоей жизни. Прошлое лечится только настоящим. Мне тоже... - он чуть заметно запнулся, - было трудно понять это.

Абарай открыл глаза и удивленно посмотрел на капитана. Тот был взволнован и грустен - сизое печальное небо во взгляде. Рыжий догадывался, о чем говорит командир. Все эти годы Кучики жил прошлым, закрылся в клетке из правил и законов, думая, что так будет проще и легче, а оказалось, что он еще больше запутался, едва не потерялся между наседающими друг на друга многочисленными обязанностями. Ичиго помог Бьякуе разрубить этот узел, подарил возможность начать все сначала, и тот, кажется, не хотел упускать ее.

- Я хочу, чтобы у тебя сложилось верное представление о том, почему сотайчо согласился оставить тебя моим лейтенантом, - капитан чуть слышно вздохнул. - Грядет большое сражение. Айзен действительно собирается создать Ключ Короля, и все силы Готея будут брошены на то, чтобы его остановить. Это случится совсем скоро. Нужно, чтобы ты был готов. Мы не можем проиграть этот бой...

Ренджи сжал зубы. Да, он не имеет права сдаться и погибнуть теперь, когда ему подарили шанс на новую жизнь.

- Ты понимаешь меня? - спросил Бьякуя, и Абарая будто парализовало. Почти тот же взгляд, что и во время боя с Пустым - надежда и волнение, которых Кучики уже не скрывал.

Капитан снова перевернул с ног на голову весь кажущийся простым мир Ренджи. Но только теперь он, дубина руконгайская, понял, наконец, что Кучики не только простил его и спас, но и считает едва ли не самым близким человеком. Дошло, слава ками!

"Как до Омаэды", - прокомментировала подозрительно довольная Забимару, но лейтенанту сейчас было не до ее подколок.

Бьякуя принял его, Абарая, таким, какой он есть - со всеми страхами и прочей дурью в голове. И нефиг рыпаться и доказывать что-то, уж кто-кто, а Бьякуя видел самые сокровенные уголки души лейтенанта. Бравада перед ним сейчас не имеет никакого смысла. А сам Ренджи... Он понял и принял капитана еще в тот день, когда сидел в палате госпиталя рядом с раненым Кучики и стругал деревяшку, а, возможно, даже раньше. Только теперь можно наконец-то показать это.

- Тайчо! - Ренджи обнял капитана, крепко, почти до боли. Коснулся губами виска. - Мы не проиграем, клянусь! Теперь уж точно, - с улыбкой закончил он.

Кучики провел ладонями по спине рыжего - успокаивая и притягивая еще ближе, ощущая, как Абарай зарывается носом в его волосы, смешно и чуть щекотно сопит в макушку.

Он снова почувствовал, каково это - быть не одиноким. Когда другой человек рядом - будто часть твоей души, потерянная когда-то и лишь теперь обретенная. Оказывается, что прежняя пустота в сердце уже стала привычной, и новые эмоции вспоминались с удивлением и нежностью. Было так трудно думать этими словами: "близкий", "любимый" и произносить их. Не вслух, конечно. Для себя. Но с каждым вздохом и мимолетной лаской Бьякуя как будто расправлял сложенные крылья и верил - они с Ренджи не сдадутся на милость богам и победят. Потому что теперь они идут... Нет, не рядом, не впереди или позади друг друга. Вместе. И так будет столько, сколько позволит судьба и они сами.

* * *

Сенбонзакура сидел на ветке высокой старой вишни, обрывал еще зеленые плоды и складывал их в мешочек на поясе. Занятие это было совершенно бессмысленным - вишни были совсем мелкими и очень кислыми, они никак не пригодились бы, особенно здесь, во внутреннем мире.

Небо было чистым, на нежную лазурь лишь изредка набегали пушистые облака. Деревья в саду были сплошь покрыты завязью и молодыми листочками, которые шевелил теплый весенний ветерок. В озере вчера поселилась лягушка и жутко раздражала занпакто своими квакающими песнями.

Хозяин был счастлив. Все закончилось благополучно, практически без последствий, впору было радоваться вместе с Бьякуей, но Сенбонзакура почему-то не мог. То есть, разумеется, он тоже был доволен, раз Хозяину хорошо, но с каждым днем все ближе подкрадывался странный, доселе неизвестный враг - тоска. Не положено занпакто чувствовать себя одинокими, это противоречит правилам и законам, по которым живут и сражаются шинигами. Почему же ему, мечу капитана Кучики, так не повезло оказаться исключением? Как это глупо и безрассудно - привязаться к другой душе и скучать по ней. Так не было, когда Сенбонзакура вернулся обратно во внутренний мир после того, как закончилось восстание духовных мечей. Почему же сейчас так малодушно хочется вернуть те дни, когда они с Хозяином приходили под тень огромного дерева? Сенбонзакура вздохнул и сбросил вниз зажатые в ладони вишни. Оказывается, он теперь знает, что это такое - быть привязанным к кому-то. Хозяин - это другое, ты - часть его, своего шинигами. А вот испытывать к другому духу меча что-то, кроме соперничества или равнодушия... Возможно, он болен? Интересно, болеют ли занпакто, и влияют ли эти досадные обстоятельства на их способность выполнять свое предназначение?

Сенбонзакура сердито вытряхнул из мешочка на землю весь собранный урожай. Ему как никогда хотелось боя, да потяжелее, так, чтобы почти на грани между жизнью и смертью. Тогда не придется чувствовать себя ненужным.

- Ты жалок, - сказал он себе. - Ты жил без кого-либо, кроме Хозяина, больше ста лет! Подумаешь - было хорошо с ними! Это не должно иметь значения! Гордость Кучики...

- Изображаешь цветок сакуры? - раздался рядом насмешливый голос.

Сенбонзакура резко развернулся, одновременно потянулся к мечу, не удержал равновесия и рухнул вниз. Приземлился, разумеется, на ноги и тут же выпрямился.

- Ты?! Откуда?!

Забимару улыбалась, глядя на его растерянность. Она была одна - свободный конец длинной цепи волочился по земле.

- А ты как думаешь? - женщина рассмеялась. - Сен, ты вообще в курсе, что происходит во внешнем мире?

- Нет, - буркнул тот. Не признаваться же острой на язык Забимару, что закрылся от Бьякуи, чтобы тот не почувствовал его состояния. Зов Хозяина он все равно услышал бы.

- Тогда посмотри, - подмигнула женщина.

Сенбонзакура посмотрел и склонил голову.

- Ну?! - Забимару подошла ближе и попыталась вглядеться в прорези для глаз на маске. - Тебя не радует, что наши Хозяева мирно спят, обнявшись? А ведь именно благодаря тому, что они прикасаются друг к другу, я смогла прийти к тебе в гости. Уж не знаю, в чем тут фишка, но, видимо, ваши частые визиты к нам привели к тому, что теперь перемещаться между нашими мирами стало проще. Достаточно тактильного контакта Хозяев.

Она осмотрелась, вдохнула свежий, пахнущий озером и зеленью воздух.

- У тебя здесь красиво. Лучше, чем в саду поместья твоего Хозяина. Все такое... весеннее. Сен, ты вообще меня слушаешь? - подбоченилась женщина. - Ты знаешь, зачем я пришла?

Сенбонзакура покачал головой. Он перестал что-либо понимать. Быть одиноким - судьба каждого духовного меча. Возможно ли, что и Забимару тоже... Привязалась к нему? Абарай всегда рвется вперед, наперекор всем законам, и не боится назвать кого-то важного рядом близким и нужным. Почему бы и его мечу не быть таким же?

Размышлять дальше занпакто не дали - женщина шагнула вперед и крепко обняла его.

- Спасибо тебе, - прошептала она на ухо Сенбонзакуре.

Тот совсем растерялся, не зная, что делать. Просто стоял и пытался разобраться в своих чувствах. Забимару тем временем потянулась к завязкам на его маске и тихо спросила:

- Можно?

Занпакто отрицательно покачал головой, и она отстранилась. Оскалилась в горькой усмешке.

- Извини, я поняла. Прости за беспокойство.

Глядя в спину уходящей женщины, Сенбонзакура почти застонал от бессилия. Ну что, что он делает не так? И понимание пришло само, когда рука уже потянулась к мечу, чтобы сорвать накатившую ярость на чем-то. Он хочет не благодарности, а чего-то большего... Но как проверить это, если не предпринимать никаких шагов, если не открыться самому? Страшно? Меч капитана Кучики не боится ничего, даже обнажить свою душу.

Забимару удивленно моргнула, когда Сенбонзакура вышел из шунпо прямо перед ее носом. Он стоял по колено в озерной воде, не давая женщине пройти к сгустившемуся туману, скрывающему переход в чужой мир.

- Ты чего? - изумилась она, ощутив, что дух меча схватил ее за плечи. - Разве не...

- Замолчи!

Сенбонзакура вспыхнул, а потом, глубоко вздохнув, как перед трудной атакой, провел рукой в перчатке вдоль своего лица. Маска разлетелась розовыми лепестками, которые сразу подхватил ветер, и глазам Забимару предстало юное точеное лицо с большими синими глазами. Она уже видела, как выглядит занпакто Бьякуи без маски, но тогда были совсем иные обстоятельства, и этого румянца на высоких скулах точно не было.

- Ты этого хотела? - сердито спросил кажущийся незнакомым юноша - слишком непривычно смотрелся дух меча без обычной маски.

- Боги, Сенбонзакура, ты такой... Кучики, - улыбнулась женщина, обняла его, поцеловала в обе покрасневшие щеки и выдохнула в приоткрывшиеся тонкие губы: - И за это я люблю тебя.

Ответить занпакто не смог - нужно было успевать за поцелуем и обнимать в ответ. Стягивать неудобные перчатки и наручи, чтобы гладить шею, спину, и не дрожать от удовольствия, когда чужие руки распустили завязанные в высокий хвост волосы и теперь перебирали длинные пряди, ласкали щеки, виски, лоб. И не задыхаться от нового, сводящего с ума осознания своего счастья, нужности и важности для другого существа, от кружащей голову взаимности. И понимания того, что одиночество только что закончилось, капитулировало и выбросило белый флаг. Еще никогда Сенбонзакура так не радовался победе - единой для двоих.

- Вообще-то я хотела пригласить тебя к нам, - через некоторое время сумела сказать Забимару, оторвавшись от него, но не переставая прижиматься и проводить кончиками пальцев по раскрасневшемуся лицу. - У нас там просто потрясающий рассвет. Никогда такого не видела. Подумала, что нужно встретить его с тобой, ведь мы вместе за него боролись.

Во внутреннем мире Ренджи действительно вставало солнце. По веткам держащего душу исполинского дерева словно текло расплавленное золото. Ковер из опавших мертвых листьев на земле почти полностью скрыла молодая трава. По дереву ползли лианы, обнимая его и залечивая все еще заметные раны, оставленные молниями. По веткам деловито расселись почки, скрывающие в себе будущие листья. Солнце величественно поднимало голову, но пока из-за вершины показалась лишь его рыжая, как и у хозяина мира, макушка. Где-то в шелестящей умиротворенно кроне щебетали птицы.

Начинался новый день, а здесь это означало рождение обновленного мира. Сенбонзакура стоял рядом с обоими Забимару возле цветущего куста, на долгие месяцы ставшего пристанищем для маленького Ренджи. И понимал, что эту битву - за рассвет - они действительно выиграли все вместе.

Эпилог

- Отряд, стройся! Приказ сотайчо о награждении героев войны с Айзеном!

Зычный голос Ренджи разносился далеко за пределы шестого отряда, ударялся о белые стены и улетал высоко в яркое синее небо.

Мацумото Рангику удобно устроилась на крыше одного из соседних зданий и оттуда наблюдала за построением на плацу. Так она была поближе к теплому солнышку, чем на еще не прогретой после долгой зимы земле.

Жизнерадостный, пышущий энергией и жаждой действий Абарай сегодня как никогда напоминал красно-рыжее светило, к нему и тянуло Рангику. Наблюдать за чужим счастьем и ощущать его отголоски - это все, что оставалось ей теперь, после окончания войны.

Капитан Кучики зачитывал приказ. Ренджи широко улыбался и искренне радовался за тех, кого представили к награде, но Мацумото же не слепая - даже с такого расстояния было заметно, что эта улыбка предназначена не только отличившимся рядовым и офицерам, но и лично капитану. Об отношениях между руководством шестого отряда ходили разные слухи, в основном робкие - открыто судачить о князе Кучики, да и о задиристом вспыльчивом Абарае было рискованно. Сама Рангику, однако, не поверила бы этим сплетням ни на грош, если бы сама не увидела их - Бьякую и Ренджи - в последней битве. Так сражаться вместе могли... Нет, не любовники. А люди, у которых есть отношения, по-настоящему близкие, без капли фальши или недоверия, люди, тонко чувствующие друг друга каким-то непостижимым образом, словно связанные неизвестным кидо. Казалось, что не только они сами, но и их занпакто - единое целое, уничтожить которое почти невозможно.

После того все, кто был там, даже не сомневались в том, что у командования шестого отряда есть связь. Но какая именно? Впрочем, это неважно. Мацумото была рада за Абарая. Она видела, как тяжело ему пришлось после возвращения из Уэко Мундо. Потускнел взгляд, появилась какая-то нехорошая озлобленность, не имеющая ничего общего с прежней мальчишеской задиристостью. Но Ренджи собрал в кулак свою волю и преодолел все трудности, не дав Айзену победить его даже здесь. Это произошло не сразу - понадобились долгие месяцы - но этот новый Абарай был куда сильнее и мудрее прежнего.

Он заслужил свое счастье. А она, Мацумото... Просто старалась не думать о прошлом. Война закончилась, пронеслась над мирами черной тенью, щедро собрала костяной рукой положенную ей жатву. Но вот уже целый месяц она - прошлое. Страшное и необратимое. Единственное, на что можно надеяться - оно не повторится в ближайшие пару тысяч лет. А пока - Айзен побежден и приговорен к заточению, большинство друзей остались живы, и слава богам.

Женщина горько усмехнулась. Теперь нужно учиться жить заново. Без Гина. Он всегда решал все сам, с первого момента их знакомства. Уходил и приходил, когда ему вздумается, но его незримое присутствие Рангику ощущала постоянно. И почему-то хватало даже такой малости, как просто знать, что родной лис Ичимару где-то, пускай и в далеком Лас Ночес. Достаточно было понимания, что он в относительной безопасности, потому как находится рядом с едва ли не сильнейшим шинигами - Айзеном, которому Гин, должно быть, нужен. Как же она ошибалась! Как все они ошибались! Но то все. Они не проходили с худым угловатым мальчишкой Ичимару, на губах которого всегда красовалась опасная ухмылка, ужасов нищего и жестокого Руконгая. Мацумото всегда втайне гордилась собой, считая, что знает настоящего Гина за улыбчивой маской. Реальность обманула женщину и жестоко посмеялась над ней. Швырнула к ногам правду - тело в белых, окрасившихся красным одеждах. Рангику тогда словно наяву услышала, как треснул ее внутренний стержень, будто сломанная ветка под безжалостной рукой. Думала, что она, лейтенант, много повидавшая в жизни, сильная, но, оказывается, ее силу только что пронзил клинок Айзена.

Она не сдалась, не прокляла все и всех, не поддалась такому привлекательному омуту горя и безысходности. Рангику давно научилась ценить то, что давала ей жизнь, пусть это лишь жалкие крохи от желаемого. Мир по-прежнему был прекрасен, сердце - непустым, а надежда - теплой, согревающей душу.

Мацумото прикрыла глаза от яркого солнца. Подумалось, что нужно пригласить Ренджи вечером в гости. Выпить саке, вспомнить лихие прошлые деньки, порадоваться за выживших, помолчать о погибших. И, возможно, погреться возле чужого счастья. Ренджи всегда щедро делился радостью со всеми, а уж если видел, что кто-то невесел... Порой Абарай мог разговорить расстроенного человека лучше, чем сама Рангику, и не обязательно используя при этом саке.

- Ну-у, как же можно, - проговорил сверху знакомый голос. - Прятаться ото всех возле чужого отряда, да еще и скрывать рейацу. Тебя не так просто найти, Ран-тян.

Женщина затаила дыхание и медленно открыла глаза. Слишком часто она видела подобное во снах, чтобы попасться на эту уловку собственного уставшего разума.

Ичимару стоял совсем рядом. Живой, язвительный и еще более исхудавший - или так лишь казалось оттого, что одет он был в черную форму шинигами. Пустой рукав бился на ветру темным крылом. Мацумото вскрикнула и зажала рот рукой, кусая пальцы, чтобы не расплакаться. Смотрела и до дрожи боялась сомкнуть веки, потому что иначе это видение должно было непременно рассеяться, как это всегда было прежде, когда утро прогоняло ночь вместе со спасительными сновидениями. Но Гин никуда не исчез, только склонил голову набок, рассматривая замершую женщину.

- Да что с тобой, Ран-тян? - почти обиженно спросил он. - Я уже начинаю думать, что ты не рада меня видеть.

- Как? - сумела только выдохнуть та.

- Секрет, моя драгоценная, - улыбка стала шире. - Могут же у меня быть свои маленькие секреты, верно? Вот, решил навестить тебя потихоньку, - Ичимару махнул рукой, как будто оправдываясь. - Не думаю, что сотайчо припас для меня местечко в Готее.

Мацумото дернулась, словно очнувшись ото сна, судорожно оглянулась по сторонам.

- Тебя могут увидеть! - вскинулась она. - Нужно поставить кеккай посильнее! - Как ни странно, волнение за Ичимару помогло немного успокоить трясущиеся руки.

- Уже, милая, уже, - закивал Гин. - Кроме того, заметить меня могло только доблестное командование шестого отряда. Однако Абарай-кун занят тем, что распускает хвост перед капитаном, а Кучики-тайчо прикидывает, как бы понежнее и попонятнее объяснить своему лейтенанту, что при всех даже невинные заигрывания с начальством могут закончиться плачевно. Поэтому... Ран-тян? Ну, что ты, Ран-тян?

Мацумото вцепилась в его руку и застыла, осознавая, собирая по кускам ту часть жизни, которую уже похоронила, но все равно продолжала надеяться, берегла каждое воспоминание, невзирая на бессмысленность своих чаяний. Оказывается, не зря.

Ичимару намотал на палец медово-рыжий локон и привлек женщину ближе.

- Я знал, что Абарай-кун сможет вернуться, - сказал он через некоторое время. - Еще в Уэко Мундо подозревал. Как же приятно понимать, что сумел обойти Айзена-тайчо хотя бы в такой мелочи.

- Почему? - тихо спросила Рангику. Ей был не так уж интересен ответ, хотелось просто слышать родной голос. - Откуда ты знал?

Но Гин вдруг замолчал, и она подняла голову.

- Не сочти меня сентиментальным, Ран-тян, - протянул Ичимару, однако губы его не улыбались. - Но мы с Абараем-куном вернулись по одной причине, - уголки узкого рта дернулись и вернулись на обычное место. - Просто нам обоим было к кому возвращаться.