Глава 16. Солнце еще не село, но уже близится к закату

Солнце еще не село, но уже близится к закату. Лучи отражаются в сотнях начищенных доспехов – перед Владекой собрался весь Орден Серебряных Рыцарей. Паладины провели в рокушской столице меньше суток, но этого времени хватило им с лихвой, чтобы отдохнуть после битвы, залечить раны, привести в порядок коней и вооружение.

Теперь – снова в седло, снова в поход.

Чуть поодаль строятся в колонны эйнхерии. Дивизия «Мертвая Голова» только что получила новехонькое, с иголочки обмундирование и облачается в него со всей возможной поспешностью.

– Внезапность, быстрота, натиск! – приговаривает маршал Хобокен, прохаживаясь вдоль строя. – Враг не дерево – корнями в землю не врастет, на месте ждать не станет! Кто опоздал – тот вполовину проиграл! Делай марш‑бросок со скоростью сердца, налетай на врага нежданным, вбивай в сырую землю раньше, чем опомнится! Он нас с одной стороны ждет, а мы с другой явимся, да втрое, вчетверо раньше возможного! Всегда во всем супернировать, так говорю!

Его старший каптернамус – коренастый мертвец в чине секунд‑майора – придирчиво рассматривает ящики с боеприпасом. Генерал‑кригс‑комиссар, потирая вспотевшие руки, дает необходимые пояснения.

– Так вот оно и получается, ваше благородие‑з, – часто кивал он. – Самая новейшая модель фузеи, только в том году зеньоры инженеры окончательно до ума довели‑з. Только что с завода – еще в ружейном масле‑з. Перезаряжается моментально‑з, не извольте сомневаться. Вот, полюбуйтесь, это у нас штык, из нержавейки‑з, примыкать его следует вот так…

– Разберусь, не впервой! – быстрым движением примкнул штык каптернамус. – Хорошая игрушечка, внушительно…

– Один недостаток только не устранили пока – тяжеловата‑з… – виновато пролепетал генерал‑кригс‑комиссар.

– Тяжеловата?… ‑ удивился эйнхерий, закручивая фузею на одном пальце. – Да она ж легенькая, как пушиночка!

– То для вас, ваше благородие‑з… – кисло улыбнулся генерал‑кригс‑комиссар. Его сразу предупредили – эти солдаты вдесятеро сильнее обычных людей, так что на весе можно особо не экономить. – Вот, еще сумки с гранатами, извольте‑з…

– Мелкие какие‑то… – с сомнением подбросил на ладони гранату каптернамус. – При нас‑то эти бабахалки посурьезней смотрелись…

– Так двадцать годов с той поры прошло, ваше благородие‑з… Технические науки на месте не стояли, полное развитие показывали, так вот‑з… Весить‑то эта граната весит чуть не вдвое меньше, чем ваши, дедовские, а взорвется так, что самому Демону плешь припечет!

– Да ну?… Ну тогда сыпь нам их побольше, побольше!

Ванесса, громко чертыхаясь, пытается натянуть правый ботфорт. Король Обелезнэ преподнес им с Креолом превосходные штаб‑офицерские мундиры – с эполетами, галунами, белоснежными лайковыми перчатками и теми орденами, что они уже успели заработать на рокушской службе.

Креол напялил свой еще вчера. С совершенно безразличным лицом – словно не в генералы его произвели, а новый рожок для обуви подарили. Он бы и вообще не стал переодеваться, но парадный костюм Верховного Мага сгорел в огне Ригеллиона Одноглазого – надо же было что‑то накинуть.

А вот Ванесса в свой, полковничий, переоделась только сейчас. И теперь скрупулезно рассматривает себя со всех сторон, то так, то эдак поправляет треуголку, поминутно отвлекаясь на творящуюся вокруг кутерьму.

– …пушек не надоть!… ‑ кричат с одной стороны. – Тяжелы, не поспеем к сроку!

– …кони?! ‑ горланят с другой. – Это что ж, по‑вашему, кони?! Да это ж клячи полуподохшие! Вы мне добрых коней подайте, а этих на живодерню, на живодерню!

– …с порохом бережней, бережней! Замочите – шкуру сдеру самолично!

– …всё? Точно всё собрали? Поищите еще, пока время есть – мы вроде бы больше болтов истратили… Это же кереф, понимать надо! Где мы тут замену найдем?

– …эй, малец, а ну, сгоняй быстро к четвертому арсеналу – глянь, чего они там копошатся?! Прикажи поторапливаться, не то я каждому пистон в одно место вставлю!

– …когда мне принесут еще кофе?!

– Наконец‑то нашел! – вышел из коцебу Креол, сопровождаемый Хубертом. – Ты зачем его так глубоко спрятал?!

– Сэр, должен напомнить, что я к нему даже не прикасался – его прятали вы сами…

– Не смей со мной спорить, я Верховный Маг! – рявкнул Креол. – Те, кто со мной спорят, долго не живут!

– Как пожелаете, сэр.

– Черт возьми… – вздохнула Вон. – На что я прожигаю свою драгоценную юность?! Ношусь взад‑вперед в компании этого чертового маньяка, которого хлебом не корми – дай кого‑нибудь убить! И я даже не уверена, что этот мундир мне идет! О, зеркало, очень кстати!… эй, эй, куда понес?!

Креол, не обращая внимания на трагические вопли ученицы, так и не натянувшей проклятый ботфорт, торжественно передал королю Обелезнэ карманное зеркальце. Тот вопросительно приподнял правую бровь.

– Это магический артефакт, государь, – пояснил маг. – Видящее зеркало. Из‑за моего раба оно получилось ущербным, но работать все же работает. Через него мы сможем проводить сеансы связи.

– Думаю, это будет небесполезным, герцог, – согласился Обелезнэ, пряча зеркальце в карман. – Так как скоро вы сможете выступить?

– Я – прямо сейчас, – пожал плечами Креол. – Коцебу готов лететь в любое время дня и ночи. А остальные…

– Святой Креол, Орден ждет твоих повелений! – подъехал к магу и королю лод Нэйгавец. – Лод Гвэйдеон просит передать, что мы можем выступать в любую минуту по твоему выбору.

– Как вам наши кони, зеньор латник? – вежливо поинтересовался Обелезнэ. – Устраивают?…

– Вполне устраивают, ваше величество. Хорошие кони – сильные, породистые, тренированные. Передайте мою личную благодарность командиру вашей стражи.

– Непременно передам, – откланялся король.

Креол задумчиво сунул палец в ноздрю, размышляя над дальнейшими действиями…

– Мне этот мундир идет?! ‑ раздраженно повернула его к себе Ванесса. Она наконец‑то натянула ботфорт.

– Идет, – равнодушно ответил Креол, мазнув взглядом по блестящим пуговицам. – Похоже на тот костюм… ну, тот, в котором ты была, когда мы первый раз встретились.

– Надо же, ты запомнил! – умилилась девушка. – Незабываемые были впечатления, правда?

– У меня просто память хорошая, – буркнул маг.

– Пока‑пока, я пошла в конюшню, через минуту вернусь, целую, не скучай!… ‑ пропела Вон, не слушая его ворчания.

Креол остался стоять с раззявленным ртом и нахмуренным лбом. Все‑таки временами чувствуется, что Ванесса Ли – дочь Агнесс Ли. Хорошо хоть, сходство достаточно отдаленное – а то бы Креол уже давно рехнулся…

Эйнхерии оканчивают последние приготовления. Кроме кивера, мундира, шинели, панталон и сапог каждый получил тяжелую фузею, тесак, патронную ледунку, сумку с гранатами и походный ранец, плотно набитый всем необходимым в дороге и сражении. Королевские арсеналы не поскупились – только самое новое, самое лучшее.

Обозом и пахнуть не пахнет. Слишком мало времени осталось – не до рухляди, к сроку бы успеть. Да и не нужен он в данном случае – обоз. Артиллерию брать не стали, кавалерию тоже. Ни снарядов, ни фуража для коней. Паладины привыкли жить походной жизнью, не имея больше имущества, чем может увезти один конь.

А эйнхерии… что им, эйнхериям? Как ни крути – все равно живые мертвецы. А значит и потребности у них скромные. Усталости не знают, спать не спят, потеть не потеют, холода и жары не чувствуют. Ни палатки им не нужны, ни теплая одежда, ни даже нательное белье. Только боеприпас и пропитание – вяленое мясо да сухари.

К тому же в наличии имеется один на редкость грузоподъемный объект. Летающий особняк – коцебу. На него загрузили немало всевозможного добра – если что, без еды и патронов армия не останется.

Единственный, кто все еще не чувствует себя готовым – Бокаверде Хобокен. Железный Маршал до сих пор не получил одной маленькой детали экипировки – коня. Дивизия у него, конечно, пехотная, но командующий‑то все равно должен быть верховым! Как иначе рядовые увидят его в гуще сражения?… Как иначе ему поспеть во все концы бранного поля – за всем уследить и везде покомандовать?…

– Да дайте же вы мне коня непугливого! – всплескивал руками Хобокен, с тоской глядя на жеребцов, уводимых прочь один за одним. – Ну хоть штучку – больше не прошу!

Ему предложили уже больше дюжины скакунов – самых что ни на есть породистых, прекрасно обученных. Но все они реагировали на ходячего мертвеца одинаково – храпели и ржали, наотрез отказываясь допустить себе на спину это чудовище.

Маршал уже чуть не плачет. При жизни‑то он отлично ладил с лошадиным родом и теперь искренне огорчается, видя такое к себе отношение.

– Ваше благородие! – весело окликнула его Ванесса, ведя под уздцы смирного конягу. – Ваше маршальское благородие, гляньте‑ка, кого я вам привела! Думаю, эта лошадка будет вам как раз под стать!

Хобокен осторожно коснулся конской морды – на сей раз животное не проявило и слабых признаков страха. Никакой дрожи, никаких попыток шарахнуться. Даже не моргнуло.

Только мухи ползают по пустым глазам.

– Это Черепок, – представила коня Вон. – Он… ну, он…

– Понятно, – грустно кивнул Хобокен. – Тоже покойник, будем думать?… Ну ничего не попишешь, по всаднику и конь… Бегает‑то хоть быстро? Не заморится?…

– Вроде довольно шустрый… – с сомнением выпятила губу девушка. – Я сама не видела – это Креол на нем катался… Вы не смотрите, что он такой неказистый – я его освежителем воздуха побрызгала, чтоб не вонял.

– Кого, меня?! ‑ зарычал стоящий рядом Креол.

– Коня! Почему ты всегда понимаешь меня наперекосяк?!

– Как ты говоришь – так я и понимаю!

Маршал Хобокен примерился и легко запрыгнул в седло Черепка. Конь‑зомби даже не дрогнул. Всадник несколько секунд посидел недвижимо, затем дернул уздечку, проверил подпругу и кивнул:

– Годится. Не то что мой старик Чернослив, конечно, но того давно уж поди черви съели…

– Ваше благородие! – соскочил с коня молоденький курьер, протягивая маршалу обитую бархатом шкатулку. – Ваше благородие, докладывает подпоручик Тарекан! Ваш заказ исполнен, соблаговолите принять!

– А‑а‑а, изготовили‑таки, успели… – расплылся в улыбке седоусый эйнхерий. – Посмотрим, посмотрим… мило, мило! Славно потрудились, благодарствую, подпоручик!

– Рады стараться, ваше благородие! – вытянулся во фрунт Тарекан.

В посылке, полученной Хобокеном, оказался новый крюк – только что сошедший со станка, еще поблескивающий маслом. Самая лучшая нержавеющая сталь, сверкает так, что глазам больно. Кончик острее любой иглы, изгиб сделан точь‑в‑точь как у прежнего – чтоб не трудиться однорукому полководцу, не приноравливаться к незнакомому протезу.

– Знатная вещица! – с удовольствием надел крюк на культю Хобокен. – Теперь посмотрим, на что еще способны мои старые кости! Прежний только не выкидывайте, сохраните – все ж память моя…

– Как можно, ваше благородие?! ‑ чуть не захлебнулся от негодования Тарекан, благоговейно принимая проржавевший крюк.

Протез Железного Маршала, принесший гибель Искашмиру Молнии, прежнему главе серых – и вдруг выкинуть?! Да директор исторического музея за такое варварство самолично голову оторвет!

– Слушай, а почему у него новая рука не выросла? – вполголоса спросила Вон у Креола. – Они же все вроде починились – и кожа наросла, и все что надо… Там были парни и без рук, и без ног, даже без голов – все вроде теперь целые… И ты вроде говорил, что они регенерируру… черт, вот ведь слово невыговаваривывыемое!

– Проблема в том, что он потерял руку очень давно, – проворчал Креол. – Очень, очень давно. Душа уже свыклась с недостачей, вот она и не регенерирует сама… Правда, я бы мог вырастить ему новую, если бы…

– Если бы?…

– Если бы не эти их татуировки. Очень мощные штуки – отклоняют любые заклятия. В том числе и полезные, вроде исцеления. Против колдуна – бесценная броня. Лучше всяких доспехов. Ни один маг не захочет сражаться с таким страшным противником…

Ванесса почувствовала что‑то странное в голосе Креола. Только теперь она обратила внимание – ее учитель испытывает явное беспокойство в присутствии этих ходячих трупов. Сам поднял их из могилы, но без нужды близко не подходит, при общении старается держать дистанцию.

Боится?… Неужели Креол… боится?!

Впрочем, ничего удивительного. Стоит только вспомнить, как этот древний шумер нервничает в присутствии хладного железа. А ведь татуировки эйнхериев тоже блокируют магию – только по иному принципу. Вероятно, в арсенале архимага найдутся чары, способные перебороть невидимую броню гренадер Хобокена… но нервишки все равно пошаливают, пошаливают…

– Понимаешь, ученица… – неохотно заговорил Креол. – Эти татуировки – очень сложная запирающая магия… В непосредственной близости от них потоки разогретой маны сильно рассеиваются. Соответственно, энергия или псевдоматерия, поддерживаемые этой маной, просто перестают существовать. Молнии, огненные шары, магические мечи… любое заклинание исчезает, как будто его и не было. Выживают только самые мощнейшие – но и они ослабевают многократно. На «ждущие», еще не активировавшиеся заклинания это не влияет – видишь, Личная Защита с меня спадать не собирается. Но если эйнхерий ударит в уже активированное защитное поле – прорвет, как бумагу. А если я сам брошу в эйнхерия заклинание – только впустую потрачу ману. В лучшем случае попорчу ему одежду. Против мага – почти что абсолютная защита. Конечно, если я, скажем, подниму телекинезом камень, заставлю его повиснуть над головой эйнхерия, а потом отпущу… то он, конечно, ударит его по голове. Но это уже чересчур сложная схема – эйнхерий убьет меня раньше, чем я все это проделаю.

– Круто! – восхитилась Ванесса. – А давай всем солдатам такие татуировки сделаем! Колдуны тогда вообще сразу лапки задерут!

– Ученица, для каждой такой татуировки требуется маг полного обучения, добровольно пожертвовавший всю свою силу, – снисходительно объяснил Креол. – Всю, понимаешь?! Такая татуировка – это не просто тебе заклинание, она требует вложить частичку собственной души! Ту самую частичку, что отвечает за магические способности! Много ты найдешь таких добровольцев?

– Э… – задумалась Вон. – Ни одного?…

– Точно. Я вообще поражен, что в этом мире отыскалось целых четыре тысячи идиотов, расставшихся со своей магией! – воздел руки Креол. – Хотел бы я посмотреть на этих недоумков! Ну один, ну два еще могли найтись, но четыре тысячи?!!

Ванесса вздохнула, глядя на своего учителя. Да уж, кто‑кто, а он вряд ли пойдет на такую жертву. Вот жизнь – почему бы и нет, жизнь он отдать может.

Особенно чужую.

Но магию!… Нет, ни за что. Когда дело касается его драгоценного Искусства, Креол – настоящий Гарпагон. Добровольно не расстанется ни с крупицей, ни с зернышком могущества!

За этими мыслями Вон пропустила момент прощания с Владекой. Под торжественный фельдмарш барабанов коцебу поднялся в воздух и поплыл на север – на половинной скорости, чтобы не слишком опережать войска. Паладины пустили коней легкой рысью – так их кони могут скакать очень долго. Сомкнутые батальоны эйнхериев в гренадерских мундирах зашагали следом, постепенно ускорившись до марафонского бега. Им, не знающим усталости, не чувствующим тяжести ранцев, двухдневный марш‑бросок без единого привала – что легкая гимнастика перед завтраком.

Домовой Хуберт закончил возиться с музыкальным центром, и над войсками загремела яростная мелодия – «Reise, Reise!» немецкой группы «Rammstein». Плечи Креола чуть заметно задергались в такт грохочущим ритмам.

– Ты слова‑то хотя бы понимаешь?! ‑ проорала ему в ухо Вон, еле перекрикивая этот ужасный рев.

– Ни одного! – проорал в ответ Креол. – Но музыка мне нравится!

– Почему так громко?! ‑ продолжала орать девушка. – Ты что, колонки заколдовал?!

– Колонки?… Что такое «колонки»? Маленькие колонны, что ли?

– Вот эти штуки! – ткнула пальцем Вон. – Из которых музыка играет!

– А, так они называются колонками… Не знал.

– Я же тебе уже раньше говорила!

– А я не обязан помнить, как что называется на вашем идиотском языке.

– Почему это наш язык идиотский?!

– Все языки, кроме шумерского – идиотские, – отрезал Креол.

Рот Ванессы превратился в тонкую линию. Собственно, она уже неоднократно замечала, что память Креола работает весьма выборочно. Если он что‑то считает важным, то запоминает это крепко‑накрепко. Словно вырезает на стенках собственного черепа.

А все остальное забывает, едва успев узнать.

– Какого цвета у меня глаза?! ‑ резко спросила Вон, плотно оные зажмурив.

– Карие, – ответил Креол, даже не задумавшись. – А что?

– Да так, ничего… – мило улыбнулась ему ученица.

Пожалуй, сегодня она его простит…

Покончив с устроением основных дел, Ванесса, Логмир, Индрак, лод Гвэйдеон, лод Нэйгавец и маршал Хобокен расселись перед магическим зеркалом в холле. Креол высветил в нем большую карту Рокуша. Приблизительное расположение серых войск угадывается сразу – из‑за присутствия многочисленных колдунов в этом пункте образовалось обширное «слепое пятно». Ну а армию Лигордена и вовсе искали недолго – как и говорилось в его письме, рокушцы встали у города Энгерце.

Неожиданно выяснилось, что Хобокену услуги магического зеркала не особенно‑то и нужны. Минуя всякие карты, он так и сыпал названиями городов, рек, гор, долин, указывал направление дорог, называл точное расстояние до любого географического пункта. Как и положено умелому полководцу, Железный Маршал может мысленно охватить весь театр военных действий – словно хранит в голове подробнейший атлас.

– Лазорито Лигорден был моим лучшим учеником, – размеренно говорил Хобокен, указывая на кучку строений в зеркале. – Если он не поглупел с годами, то займет оборонительную позицию прямо здесь, на равнине при Ноянде. Обычное войско смогло бы добраться дотуда дней за десять‑двенадцать. Но когда я был жив, то делал такие переходы всего за четыре дня. Внезапность, быстрота, натиск! Так я побеждал, зеньоры!

– Четыре дня – это все равно слишком долго, – напомнила Ванесса. – Серые подошли почти вплотную.

– Верно, зеньорита, верно. Абрис тут у нас простой. Если их командующий знает свое дело, послезавтра они примут баталию Лигордена и направят основную импульсию вот на эту сторону, – ткнул пальцем Хобокен. – Здесь у обороняющихся уязвимое место. Если бросить малые силы на удержание левого фланга, а главными силами ударить по правому – Лигорден долго не продержится. Особенно если авантаж их учесть – два с лишком на одного, прости Единый!

– Значит, мы должны успеть вовремя, – спокойно произнес лод Гвэйдеон.

– Успеем, – пообещал Хобокен. – Мои ребятушки и раньше быстро ходили, а теперь их вовсе можно вместо коней в повозку запрягать. Идем налегке, без артиллерии, без обоза, кавалерия движется шибко, пехота вовсе не устает – будем думать, успеем за два дня.

– Хорошо, что вы в этом уверены… – с сомнением покачала головой Ванесса.

– Уверен, зеньорита, уверен, не извольте сомневаться. Через два дня дадим баталию серым. После победы – сразу в контрнаступление. Абрис предстоящей кампании я уже набросал.

– Абрис – это план?… ‑ уточнила Вон.

– Набросок плана. Предварительная схема.

– А послушать можно?

– Конечно. Внезапность, быстрота, натиск! Двигаться ходко, идти больше по ночам, полагаться на холодное оружие более, на горячее – менее. Атаковать преимущественно в открытом поле, где коннице простор, артиллерии раздолье. Когда войдем в Ларию – крепости брать только самые главные и сразу штурмом, минуя осаду. Самый кровопролитный штурм несет меньше потерь, чем долгая осада. Не распылять силы для сбережения собственных крепостей – пусть враг их забирает, если хочет, его силы от того размоются. Двигаться с непрерывными боями в самое сердце, прямо к столице. Не перегружать умы чрезмерно усложненными комбинациями, которые хороши лишь в теории, а на практике обычно срываются. Абсолютная власть над войсками и всем прочим в крюке… руке главнокомандующего – то есть меня.

– Последний пункт мне почему‑то не нравится… – чуть приподнял бровь Креол.

– Двухголовая птица никуда не долетит окромя как в стенку бошками, – пояснил Хобокен. – Так и в армии главнокомандующий должен быть только один – иначе от победы и комариного визгу не останется. Хочу быть уверен – в случае надобности любой мой приказ будет исполнен немедленно.

– Приказ?… ‑ медленно переспросил Креол.

– Дело ваше, зеньор, но если вам нужна победа – извольте не ерепениться. Я человек немолодой уже, по‑иному воевать не приучен.

Все взоры обратились к Креолу. На лице шумерского мага заходили желваки, кожа приобрела цвет перезрелого баклажана. Он терпеть не мог, когда с ним разговаривали в таком тоне.

Особенно подчиненные.

– А коли не годен – возвращайте обратно, откуда взяли, – отрубил Хобокен, глядящий на своего визави без малейшего пиетета. – Чай, не напрашивался.

Ванесса беспокойно заерзала и на всякий случай пихнула учителя в бок локтем. Тот дернулся, злобно фыркнул, но чернота с лица начала потихоньку спадать.

– Видишь о чем я говорил? – пробурчал Креол. – Эйнхерию наплевать на хозяина: хочет – подчиняется, не хочет – в задницу посылает… Ладно, лугаль, как пожелаешь…

– Как вы меня назвали? – перебил его Хобокен.

– Лугаль. У меня на родине так называли полководцев. Помню, лугаль Агарзанн тоже был упрямый нечеловечески… но ладно уж. Пока дело касается сражений, я буду исполнять твои… пожелания, – выделил последнее слово Креол. – Но учти: подведешь меня – в пыль превращу. Могильную. Я на тебя сделал большую ставку… очень большую…

– Что до меня, то я так скажу, – рубанул ладонью воздух Железный Маршал. – Бокаверде Хобокен покамест никого никогда не подводил. Солдаты меня тоже покамест ни разу не подводили – животы клали, а баталию делали на полное харра. Но вот другие человечки, бывало, и подводили. Нерадивые подчиненные, особенно – снабжение. Вот, в кампании 7106, когда бросили меня оказать помощь Ларии супротив Талье, чуть было скверно дело не обернулось. Союзнички нас тогда прямо и честно подставили – все баталии на моих ребятушек переложили, сами пальца окровянить боялись. Кормили одними сухарями плесневелыми, порох подмоченный поставляли. На всяком дерьме экономили, лишний грошик выгадывали. А мы в снабжении от них по самое горлышко зависели – до родной‑то стороны далеко. В разведке не раз меня крепко подвели – совсем не можно было на поставляемую информацию полагаться. В топографии преступнейшее незнание, численность противника преуменьшали чуть не вдвое, да и прочие данные все сплошь неверные давали. И приказы мои ларийцы исполнять не спешили – две победы из‑за того никчемными обернулись. Не развили вовремя добытого успеха, не исполнили моей воли как должно – и много тысяч славных рокушцев ни за понюх табаку полегло. На два фронта фактически воевать пришлось – против тальцев‑водохлюпов и против союзничков нерадивых. Недолюбливаю я с той кампании ларийцев, прости Единый. Уж лучше честный враг, чем такие друзья.

– Индрак помнит ту войну, – пророкотал гигант. – Индраку было всего четыре года, но Индрак помнит разговоры больших дэвкаци. Война людей и эйстов, прозванная Битвой‑на‑Пляжах, да?

– Было дело, – согласился Хобокен. – Неудобно было, что и говорить – половину сражений по колено в воде вели. Артиллерии работка тяжелая выпала – сколько мы там громадных червей ухайдакали, вспомнить страшно. Брандкугелями их подрывали, картечью на кусочки рвали…

– Имя Железного Старика с тех пор много уважаемо среди дэвкаци, – почтительно кивнул Индрак. – Дэвкаци хорошо убивают эйстов, но Железный Старик убивал их еще лучше – много‑много армии Талье умерло тогда на человеческом побережье.

– Горжусь тем, что поражений не знал, – с явным хвастовством закрутил седой ус Хобокен. – К чему я разговор такой завел, зеньоры. Сейчас начните с того, что дайте мне полный пакет информации. Чем располагаем сами, что знаем о супротивнике. Какова численность войск серых?

– Не помню, – пожал плечами Креол. – Тысяч восемьсот.

– Что значит «не помню»? – нахмурился Хобокен. – Скверно, зеньор. Восемьсот тыщ – это общие силы, будем думать? А сколько из них уже в Рокуше?

– В Рокуш вошло около двухсот тысяч, – вмешалась Ванесса. – Из них около шестьдесят тысяч – разгромлены под столицей. Значит, осталось тысяч полтораста. Приблизительно.

– Приблизительно! Это не дело, зеньоры! – возмутился Железный Маршал. – Приблизительно – это не разговор! Умелая разведка есть ключ к победному маршу, неумелая – верный путь к позорному конфузу. Придется мне, видно, и это дело на себя возложить, раз уж союзнички вновь нерадивость выказывают… Какими средствами располагаете, зеньоры колдуны?

– То есть? – уточнила Ванесса, полуобняв ощутимо напрягшегося Креола.

– То есть – что конкретно умеете. Раз уж теперь у меня самого в союзниках колдуны намечаются, должен я знать – чем сможете мне помочь, чем не сможете. Перечислите мне всё.

– Что, всё‑всё?…

– Всё‑всё.

Креол почесал подбородок и злоехидно улыбнулся:

– Всё‑всё, говоришь? Ладно, как скажешь. Шамшуддин‑то быстро перечислит – он маг мощный, но узкопрофильный. А вот я человек разносторонний… ты лучше записывай, а то забудешь.

– Презабавно будет послушать, – кивнул Хобокен.

Креол несколько секунд шевелил губами, а потом принялся перечислять свои умения и возможности. Заклятия атакующие и защитные, исцеляющие и призывающие… Левитация и хождение по воде, копирование и материализация, искажение пространства и невидимость, обширные познания в некромантии и спиритизме, управление погодой, чтение астральных линий и эфирных течений, изгнание демонов и поворот времени вспять…

Он перечислял не просто долго – смертельно долго. Ванесса перестала слушать довольно быстро, предпочтя заняться разборкой личных вещей, прихваченных из Владеки. Логмир вообще громко захрапел на диване. Индрак усердно морщит лоб, но явно не понимает и половины говоримого. Зато паладины и маршал Хобокен слушают очень внимательно, время от времени делая заметки для памяти.

– …ну и еще заклятие Безмолвия, – наконец завершил список Креол. – Полезно против мага, владеющего исключительно вербальными чарами – сделай его немым, и он полностью бессилен. Хотя у нас в Шумере все уважающие себя маги умели отражать подобные атаки одним жестом…

– Супротив вражеского командира тоже полезно оказаться может, – покивал Хобокен. – Командующий, что приказов отдавать не может, много не накомандует.

– Интересная мысль, – признал Креол. – Такое мне в голову не приходило.

– Я‑а‑а!… ‑ вдруг взвизгнула Ванесса, резко отскакивая от сумки, в которой копалась.

– Ученица, чего ты опять орешь? – злобно покосился на нее Креол. – Я тут разговариваю!

– У меня в сумке какая‑то мерзость! – объявила Вон, обвиняюще тыча пальцем. – Логги, твоя работа?!

– Ы?… ‑ сонно промычал вышеназванный. – Чё?…

– Просыпайся! – встряхнула его Вон.

Логмир неохотно приподнялся на локте, некоторое время моргал, выслушивая словоизлияния Ванессы, а потом решительно сомкнул веки, намереваясь снова заснуть. Ему не позволили. Тогда герой Закатона храбро плюхнулся с дивана и прыткой черепашкой пополз прочь из холла. Оказалось, что ползает он почти так же молниеносно, как бегает – паркет едва не задымился от яростной работы локтей и коленей.

– Сбежал, Флэш долбаный! – чертыхнулась Ванесса, даже не пытаясь начать погоню. – Дорожный Бегун, тоже мне!… Обгадил все и сбежал, как всегда!

– Ну что там у тебя случилось?… ‑ брезгливо сунул руку в сумку Креол. – Тряпки какие‑то рваные…

– Не рваные, а кружевные! – чуть не расцарапала ему лицо Ванесса. – Отдай!

– А дорогое белье, – задумчиво произнес Хобокен, подцепляя крюком нежный батистовый платочек. – Не ларийское ли?…

– Ларийское, дорогое и очень легко рвется, – отобрала у него платок Вон. – А ты что там опять делаешь?…

Креол задумчиво обернулся к ней, и Ванесса едва не захлебнулась истеричным хохотом. Ее учитель зачем‑то напялил на макушку лифчик, аккуратно завязав его под подбородком.

– Это же… это же не на голову… – еле выдавила из себя девушка.

– А куда? – искренне удивился Креол. – У нас в Шумере была похожая шапка. Только полушария в ней были подлиннее – чтоб уши закрывали. От ветра.

Это добило Ванессу окончательно. Она упала на освободившийся диван и задрыгала ногами, уже не смеясь, а тихонько булькая.

К ее великому сожалению, остальные присутствующие не оценили идиотского вида Креола. В их‑то мирах своей Эрмини Кадолль до сих пор не появилось, и бюстгальтера пока что никто не изобрел. Рокушские женщины носят корсеты, каабарские – тоже.

Так что уроженцы этих мест видят всего лишь необычный головной убор – не более.

– Так чего ты орала‑то? – напомнил маг, снова заглядывая в сумку.

– Ах да… – с трудом поднялась на ноги Ванесса. Ее все еще слегка потряхивало. – Вот, смотри. Что это за мерзость такая, не знаешь?…

Теперь Креол наконец увидел, чего так испугалась его ученица. Под грудой нижнего белья мирно покоится склизкое, буро‑зеленоватое, слегка пульсирующее нечто. Форма – почти правильный овоид с четырьмя мясистыми лепестками, бока густо измазаны студенистым жиром.

Действительно, неаппетитное зрелище.

– Мерзость какая… – произнесла Вон, грустно рассматривая безнадежно испорченное белье. – Это что за дрянь – яйцо Чужого?… Или гремлин окуклившийся?…

– Не знаю, о чем ты говоришь, но это точно не это, – ответил Креол. Его губы почему‑то начали растягиваться в улыбке. – И Логмир тут тоже ни при чем.

– Да?… Ладно, извинюсь перед ним, – покладисто согласилась Ванесса. – И что это тогда?…

– Мой раб.

– В смысле?… Какой еще раб?…

– Он у меня всего один.

– Нет!… ‑ ахнула Вон. – Врешь же?! Это что – Хуби?!!

– Именно.

– А не похож. Нет, ты врешь ведь, да?…

– Ученица, не зли меня. Эта скользкая штуковина – переходная форма джинна‑марида. Значит, мой раб наконец‑то достиг совершеннолетия.

Ванесса задумалась. На Хубаксиса яйцо в ее сумке похоже только одним – такое же противное. В остальном – никакого сходства. Но не станет же Креол врать, верно?… И Хубаксис в самом деле куда‑то запропастился…

К тому же это вполне в его духе – отыскаться не где‑нибудь, а в сумке с женским бельем.

– Так у джиннов это что – наподобие как у бабочек? – уточнила девушка. – Тоже окукливаются?…

– Некоторое сходство есть. Из джиннов только кутрубы растут обычным путем, просто постепенно увеличиваясь в размерах. А ифриты, силаты и мариды проходят через такую вот трансформацию, из молодого джинна становясь взрослым.

– И скоро он… вылупится?

– Зависит от того, сколько он уже здесь лежит. Думаю, недели через две, через три.

– Ясно… И как оно будет… ну, выглядеть?

– Не имею ни малейшего понятия, – зевнул Креол. – Джинны генетически очень нестабильны и очень легко трансформируются. Для большинства джиннов изменить внешний облик – как для человека взмахнуть рукой. Хотя мой все‑таки на редкость бесталанный, он вряд ли так уж сильно изменится… Думаю, просто станет крупнее.

– Насколько крупнее?

– Где‑то с человека ростом. Может, еще больше.

– Значит, мне стоит подготовить ему отдельную комнату, сэр? – послышалось откуда‑то снизу.

– Как хочешь, – не проявил интереса маг. – Мне все равно.

Ванесса осторожно потыкала кокон джинна зубочисткой. Скользкая поверхность чуть прогнулась, с одного из лепестков капнула буроватая жижа.

– Если подумать, он нисколько не изменился, – мрачно подытожила девушка.

За окнами показались деревья – коцебу снизился к самой земле. Лод Гвэйдеон, лод Нэйгавец и маршал Хобокен пожелали Вон спокойной ночи и отправились к своим войскам.

Маршал собирался использовать оставшееся время со всей возможной пользой. Для начала проверить, не растеряла ли его «Мертвая Голова» боевых навыков, а также – измерить оные навыки у паладинов. Вызнать со всей дотошностью – каким манером его новые бойцы привыкли сражаться, сколько велик их боевой дух, не спасуют ли перед огнем…

И, конечно, провести устную подготовку – зачитать войскам диспозицию, разъяснить план будущего сражения, дать все возможные наставления и по мере сил воодушевить на бой. Хобокен всегда требовал, чтобы каждый солдат четко знал свою задачу, проявлял максимальную инициативу, мог при нужде действовать и без приказа. Командир убит – не паниковать, не терять головы, а сражаться дальше.

Солдат – человек, а не деталь военной машины.

– Конница, ступай шагом! – разносится по рядам охрипшее карканье. Однорукий старик на мертвом коне без устали носится взад‑вперед, все замечая и успевая обо всем позаботиться. – Дай отдых коню, не мучь животную напрасно! Червивое войско, сузь шаг чутка – щади кавалерию, она покамест не дохлая! Быстро идем, хорошо идем, не устаем! Неприятель нас не видит, не слышит, полагает за сорок горизонтов, а мы на него дождем проливным – и разом в штыковую, прости Единый! Атакуем сразу, никого не ждем! Конница дело начнет, пехота окончит! Пали, коли, руби, добивай в спину! Харра! Победу праздновать музыкой, барабанами!

Теперь голос Хобокена звучит так громогласно, как никогда не звучал при жизни. Ванесса сделала ему небольшой презент – полицейский мегафон.

Надо сказать, Железному Маршалу подаренный прибор ужасно понравился…

Креол и Ванесса наблюдают за происходящим сверху. Маг чуть заметно шевелит губами, что‑то высчитывая в уме. Его ученица безуспешно пытается различить среди полчищ серебристых всадников лода Гвэйдеона. Закованные в броню, рыцари напоминают войско муравьев. Возможно, они сейчас мысленно перекликаются друг с другом, обсуждая предстоящее сражение.

– Подруга, это!… какого хаба?! ‑ послышалось сзади возмущенное.

– А, Логги!… Слушай, ты извини, что я на тебя тогда накинулась… – повернулась к Логмиру Вон и тут же замолчала.

Логмир держит в обеих руках доверху заполненные пластмассовые корытца.

– Подруга, какого хаба там эти тазики с песком?! ‑ гневно выпалил герой Закатона.

– Это кошачьи туалеты, – медленно ответила Ванесса. – Для Флаффи и остальных. А что тебе не нравится?

– Нет, мне это нравится! Что мне не нравится?! Мне все не нравится! Да они же опасны для жизни – твои туалеты!

– Чем? – еще медленнее спросила Ванесса.

– Как это чем?! А если я напьюсь пьяный и усну в них лицом?! Я же задохнуться могу! Насмерть! И умру!

– Вы что, с Креолом сговорились, что ли? – устало прикрыла глаза девушка. – Сговорились, да, два долбанутых?…

– Ученица, я‑то тут при чем?! ‑ возмутился Креол.

– Да так, ни при чем… – вздохнула Ванесса. – Ты вот только ответь мне на один вопрос…

– Да?

– Ты долго еще собираешься таскать на башке мой лифчик?!!