Глава 13. Принцесса Гвениола уже давно перестала кричать и вопить

Принцесса Гвениола уже давно перестала кричать и вопить. Первые часы она только этим и занималась, но в конце концов окончательно убедилась – надрывать глотку бесполезно.

Вокруг царит темнота. Ни единого лучика света. Темно, как в могиле, и так же тихо. Прислушавшись, можно различить собственное сердцебиение.

Первоначально Гвениола решила, что ее посадили в какое‑то подземелье. Но потом отказалась от этой мысли – даже в самом большом подземелье просто обязаны быть хоть какие‑то стены. А она бродит на ощупь уже несколько часов, и до сих пор не встретила ничего, кроме вольного воздуха.

Да и пол в этом месте… очень странный пол. Что‑то твердое под ногами безусловно присутствует, но вот что это такое – земля, песок, камень, дерево, металл… Пальцы упорно отказываются определить, чего именно касаются – просто некая преграда.

Кажется, времени прошло уже немало. Два дня… или даже три… Как определить точно в таком склепе? Часы тянутся медленно и уныло, не отягощенные никаким занятием. Одно время, правда, над ней вдруг начали изощренно издеваться – щипали, щекотали, тянули за волосы… Принцесса так и не увидела невидимых мучителей, но уж высказать им высказала все!

Правда, от этого ничего не изменилось.

Что странно – за все это время Гвениоле ни разу не захотелось ни есть, ни спать. Жажда, усталость, даже проблемы мочевого пузыря – все это как будто осталось в другом месте.

Быть может, это просто сон?… Но почему тогда он тянется так долго? Пора бы уже ему закончиться. И почему он такой неинтересный? Гвениоле Янтарновласой на протяжении жизни снились тысячи самых разных снов – всегда яркие, красочные, многоцветные. Хоть вырезай их из головы и вешай в картинной галерее.

А сейчас… что это за скукотища? Нет, так не годится, так совсем не годится…

– Гвениола… – вдруг прозвучал шепот.

Совсем тихий, еле‑еле слышный шепот. Но принцесса вздрогнула, словно над ухом выстрелили из пушки. Так непривычно после многих часов безмолвия слышать внятную человеческую речь.

– Гвениола…

– Кто здесь?! ‑ вскрикнула принцесса, силясь разглядеть что‑нибудь в беспросветной мгле. – Где ты?!

– Гвениола, дочь моя…

– Что?… ‑ оцепенела принцесса. – Кто… кто ты?…

– Ты не узнаешь свою мать?

Гвениола почувствовала, как в жилах стынет кровь. Из темноты выплывает лицо – бледное, обескровленное, как будто светящееся изнутри.

Конечно, она сразу узнала это лицо! Матушка Летая, королева Ларии!

Казненная серыми четыре месяца назад.

– Ты не мама! – жалобно пискнула Гвениола. – Ты не можешь быть мамой! Мама умерла!… умерла! Что ты такое?!

– Я твоя мать, Гвениола… – прошептал жуткий призрак. – Взгляни, отец тоже здесь…

Принцесса в ужасе отшатнулась – рядом с первым лицом проявляется второе. Пышная рыжая борода, густые брови, ослепительная улыбка, ни на миг не сходящая с лица… король Казикал, покойный монарх Ларии.

Ее, Гвениолы, батюшка.

– Вы – порождения Демона! – закрылась руками принцесса. – Этого не может быть!… не может быть!…

– Гвениола, как ты можешь, Гвениола?… ‑ укоризненно зашептали призраки. – Мы здесь, мы вернулись к тебе… И твои сестры… разве ты не рада им?…

Принцесса завертелась волчком – из мглы проступают все новые и новые лица. Курносенькая Анега, рыжеволосая Сумдиала, полненькая Истулима, конопатая Хвальтан, хохотушка Токая и набожная Лайнара…

Все, все сестры Гвениолы смотрят на нее из темноты – смотрят холодными, равнодушными взглядами…

– Вы… вы не можете здесь быть! – закричала Гвениола, упав на колени и обхватив голову руками. – Вы мертвы! Мертвы!

– Мертвы… – тихо согласился отец. – Да, мы мертвы… Мы мертвы, а ты жива… Ответь, дочь моя, почему так?… Почему ты жива, когда мы гнием в могилах? Почему ты ходишь по земле, а мы лежим под ней? Почему только ты одна избежала нашей несчастной судьбы?

– Ответь!… ответь!… чем ты это заслужила?… чем ты лучше нас?… что в тебе особенного?… кто ты такая?… почему?… почему?… ответь!… ‑ сбивчиво залепетали кошмарные фантомы, хватая Гвениолу за волосы и одежду. – Почему ты жива?… почему?… почему?… Ты ничем не лучше!… ничем!… ничем!… В тебе нет ничего, кроме смазливого личика!… Ты ноль!… ничтожество!… пустышка!…

– Оставьте меня в покое!!! ‑ дико заверещала принцесса, отбиваясь от наседающих призраков.

– Ответь!… ответь!… отвечай нам!…

Из глаз Гвениолы потекли слезы, колени задрожали, сердце забилось часто и шумно. Она не могла понять, что все это значит – долгое пребывание в темноте, а потом… вот это!

– Я не знаю… не знаю!… ‑ рыдала она. – Это серые… серые… это все серые!… Они меня выбрали!… Я не просила этого!… не просила…

– Но разве ты не обрадовалась, узнав, что выбрали именно тебя? – возвысился чей‑то злобно‑укоризненный голос. – Разве не была счастлива, узнав, что именно тебе выпал жребий остаться в живых? Разве глядя на казни других, ты не возносила хвалу Единому, что избавлена от такой же судьбы?

– Да!… Да!… ‑ прорыдала Гвениола. – Это правда!

– Почему ты не последовала за родней?! ‑ все нарастал гневный крик. – Почему не покончила с собой в первую же ночь?! Хочешь сказать, у тебя не было такой возможности?!

– Была!… Была!…

– Так почему же ты предпочла воссоединению с семьей на небесах позорный плен у серых?!! Отвечай!!!

– Я хотела жить!!! ‑ истошно завопила Гвениола, размазывая слезы по лицу. – Жить!!!

– А разве мы этого не хотели?… ‑ вновь залепетали бестелесные голоса. – Ты наша плоть и кровь!… ты должна быть там же, где сейчас мы!… ты должна быть вместе с нами!…

– Где?… где?… ‑ бессильно прошептала Гвениола, уже догадываясь, что услышит в ответ. – Где я должна быть?…

– Здесь!… прямо здесь!… ‑ торжествующе захохотали призраки. – Во тьме!… вечно!… вечно во тьме!…

Принцесса упала на бок, обхватив колени руками, и залилась слезами. Пустота и отчаяние навалились со всех сторон, убивая всякую надежду, убивая самую жажду жить. Земля под ногами покраснела, словно напитавшись свежей кровью. А сверху плавают карикатурные рожи – скалящиеся, ржущие, уже ничуть не похожие на родителей и сестер…

Фшу‑у‑у‑у‑у‑у‑у‑у‑у‑ухххххххх!…

Гвениола моргнула. Ее обдало сильнейшим порывом ветра. Светящиеся фантомы поплыли и заколебались, распадаясь на кусочки. Их словно бы подхватило смерчем – смерчем с катаной в каждой руке.

– Хой! – лучезарно улыбнулся смерч, останавливаясь и приобретая облик черноволосого закатонца. – Логмир здесь!

– Еще и этот появился… – жалобно простонала Гвениола. – Ну когда я проснусь‑то, а?!

– Да это как бы вроде и не сон… – задумчиво почесал лоб Логмир. – Хотя я ни хаба не понял, чего там командир объяснял…

– У?… ‑ уставилась на него глазами тонущего котенка принцесса. – Не сон, да?… Единый Дух, за что?…

И все же, все же… Несмотря на эти слова, Логмиру Гвениола все же обрадовалась. Искренне. Он живой, настоящий, дышащий, ковыряющий в носу и отпускающий непристойные шуточки. Он развеял по ветру противные рожи и явно не собирается вещать вместо них замогильным голосом. В этом пугающем мире неизвестно откуда взявшийся Логмир показался принцессе единственным родным существом.

– Ха‑х‑ха‑х!… ‑ вдруг послышался короткий лающий смешок. – Интересно, интересно! Что это у нас здесь такое?

Гвениола тоненько вскрикнула и прижалась к Логмиру, дрожа всем телом. Из тьмы выступила еще одна светящаяся фигура – ссутулившаяся старушка, похожая на добрую нянюшку. Однако стоит заглянуть ей в глаза – и сходство сразу испаряется. Такие злые глаза на всем Рари есть, верно, только у одной женщины.

Руахи Карги.

– Не знаю, как ты сюда проник, глупенький мальчик, но ты зря это сделал, – улыбнулась сморщенными губами колдунья. – Это ведь ты был тем, кто ударил меня по голове в Ставарафе, а?… Правду говорят – чем снашивать каблуки, гоняясь за врагом, лучше просто подожди, и он явится сам…

– Г‑г‑г‑г‑где м‑м‑м‑мы?… ‑ пробормотала Гвениола, заикаясь.

– Мы у тебя в голове, лапушка, – ехидно хихикнула Руаха. – Пока твоя память была мне нужна, я позволяла тебе… быть. А потом, когда я вычерпала все полезное… немного же его там было, я скажу…

– М… м… м…

– Не волнуйся, сейчас я тебя просто… сотру, – скучающе зевнула Руаха. – Ты мне больше не нужна, прости… Ха! Ха!

– Хой, а тут еще и Логмир вообще‑то стоит, – напомнил закатонец. – С верными товарищами – Рарогом и Флеймом.

– И что с того? – презрительно подняла брови Руаха, резко выпрямляясь и начиная… расти!

Гвениола дико завизжала. Дряхлая колдунья стремительно увеличивается, превращаясь в самую настоящую великаншу. От нее исходит чудовищное, непомерное давление, действующее непосредственно на сознание – разрушающее его, разбивающее, крошащее на отдельные мысли. Еще немного, и от той личности, что именуется принцессой Гвениолой, не останется даже воспоминания…

Но тут все вдруг мгновенно прекратилось! Гвениола открыла глаза – между ней и Руахой встал Логмир. Судя по перекошенной роже – теперь ментальный молот колдуньи‑великанши бьет именно по нему.

– Ты… – изумилась она. – Ты что…

– Во дурная бабка! – сквозь боль прокряхтел Логмир. – Я, между прочим, герой, про меня песни поют, а она на что‑то надеется! Да я аж двух Султанов Стихий почти в одиночку победил!

– Наглый мальчишка! – прогремела огромная старуха. – Я же тебя сейчас раздавлю!

Ментальный нажим резко усилился. Логмира пригнуло к земле, он затрясся и скорчился от боли, но на лице по‑прежнему играет улыбка. Гвениола сжалась в комочек у него за спиной, в ужасе понимая – этот закатонец сейчас ее единственная защита.

– Разве тебе со мной тягаться? – снисходительно усмехнулась Руаха. – Как ты вообще додумался явиться сюда один?

– Логмир не один! – раздался басовитый рокот. – Индрак… идет!

Из непроглядной тьмы выступил силуэт гигантского дэвкаци. Мозолистые ладони крепко сжимают рукоять тяжеленной кувалды.

При появлении нового лица Руаха вздрогнула и вроде бы чуточку уменьшилась. Логмир же, напротив, выпрямился – ментальный нажим разделился надвое. Индрак с утробным рыком зашагал вперед, пригибая голову, словно против сильного урагана.

– Так вас двое?… ‑ раздраженно поморщилась колдунья. – Это не намного сложнее…

– Во имя Добра, я нападаю!!! ‑ разнеслось вокруг громогласное.

Свет Белого Меча прорезал темноту, как раскаленный нож масло. Но еще ярче полыхнул другой свет – свет, горящий в глазах лода Гвэйдеона.

Руаха Карга дернулась и уменьшилась еще сильнее. На лице впервые отразился испуг – но пока еще не слишком сильный.

– Руки поднять, лицом к стене! – крикнула Ванесса, растревожив тишину пистолетной очередью. – Полиция Сан‑Франциско!

– Так вот что вы задумали?! ‑ злобно проскрипела Руаха, уменьшаясь все быстрее и быстрее. Она уже почти поравнялась с рослым Индраком.

– Именно так, зеньора колдунья, – спокойно кивнул король Обелезнэ, мерным шагом выступая из темноты. Серебряный венец на его голове вспыхнул ярким факелом. – Кажется, мы еще не до конца закончили наш разговор.

– Это… это… – начала задыхаться Руаха, вновь превратившаяся в обычную скрюченную старушонку. – Я еще не… вы не… не отдам!… Не отдам!!!

– Отдашь, – высветился из тьмы багровый силуэт, стремительно приобретающий человеческие черты. – Отдашь. Мардук Двуглавый Топор, твоими пятьюдесятью именами я говорю этой женщине – уходи сейчас!… По‑хорошему убирайся из этого разума, или я тебя развоплощу!

– Нет!… нет!… нет!… ‑ твердила одно и то же дико вращающаяся Руаха.

Ее окружили со всех сторон, ментальное давление истаяло и разбрызгалось, поглощенное сразу шестью сильными сознаниями. Теперь колдунья уже сама глядит на своих врагов снизу вверх – уменьшилась настолько, что может усесться верхом на кошку.

Катаны Логмира, молот Индрака, меч лода Гвэйдеона, пистолет Ванессы, корона Обелезнэ и посох Креола – ото всех от них бьют лучи света. Ярко‑синий, коричнево‑оранжевый, серебристо‑белый, розовато‑сиреневый, светло‑серый и багрово‑пурпурный лучи – все скрестились на крошечной старушке. Та болезненно хрипит, не в силах одолеть шестикратный нажим, комкающий и выпихивающий из захваченного тела.

Подняв руку, Креол медленно разомкнул губы и принялся читать нараспев:

Что есть любовь, печаль и боль,

что горе есть, разлука, ужас,

я повторяю, говорю,

что в тьме и мраке нет спасенья,

но света луч пробьется вновь,

рассеет мглу и успокоит…

Как долго в мире ты звучал,

звук тишины, глас темной крови,

о сколько времени я спал,

пока вершилось ожиданье…

Но нет печали на заре,

когда поднимется вновь солнце,

и душу лечит мне рассвет,

вдаль прогоняя тьмы унынье…

Этот странный мотив в его устах обернулся некими странными стихами без рифмы. Бессмысленными, бесформенными, но каким‑то непостижимым образом наполняющими все вокруг удивительной беззвучной мелодией.

И мрак сменился светом.

Гвениола открыла глаза и озадаченно моргнула. Почему‑то она оказалась в горизонтальном положении. Взгляд уперся в потолок большого королевского кабинета. А вокруг стола, держась за руки, стоят те шестеро, что были и в том странном мире – Креол Урский, Ванесса Ли, лод Гвэйдеон, Логмир Двурукий, Индрак Молот и король Обелезнэ Первый Калторан. Глаза у всех плотно зажмурены, уста Креола все еще беззвучно шевелятся.

– Где я?… ‑ прошептала принцесса.

– В реальном мире, – ответил маг, открывая глаза. – Теперь – в реальном.

– А где колдунья?…

– Убралась. Если ее старое тело все еще живо – вернулась в него.

– А, вот как… – глубокомысленно кивнула Гвениола, вновь лишаясь сознания.