Человек свободный и ответственный. обратил бы внимания на призывы о помощи

обратил бы внимания на призывы о помощи. Тонет? Ну и пусть себе! Поэтому поведение, мотивированное ко­рыстью, нельзя считать добром. «Зато человек жив; — может возразить на это прагматик. — С корыстью или без корысти, а лежать бы ему на дне, если бы не наш удалец! Разве не благо — спасенная жизнь? А ваша добрая воля столько в мире напортачила, что и не счесть! Недаром го­ворят, что благими намерениями вымощены дороги в ад».

Что ж, прагматик тоже по-своему прав...

Суть, наверное, в том, что оценивать свободно совер­шенный поступок лучше всего в единстве его мотивов и результатов. Тогда есть возможность учесть и субъективно-нравственную сторону, так сказать, душевное добро, и сто­рону практическую — добро объективное. Лучше всего, когда и стремления были хороши, и дело отлично удалось.

Если же спросить себя, что предпочтительнее, добрые мотивы с плохими следствиями или плохие намерения с добрым результатом, то окажется, что хрен редьки не сла­ще. Впрочем, в нашем посюстороннем эмпирическом мире добрый практический результат, быть может, отча­сти компенсирует дурные мотивы. Предположим, кто-то хотел создать жуткую отраву, а изобрел спасительное лекарство. Согласитесь, это лучше, чем наоборот: желал осчастливить человечество, а создал смертельное оружие. Даже в эзотерике, когда речь идет о пользе, принесенной другим людям, субъект, эту пользу принесший, может рассчитывать на материальную обеспеченность в следую­щем воплощении. Предположим, какой-нибудь богач не по мотивам добра, а ради собственной славы помогает детским домам. Так вот, он, согласно оккультному уче­нию, в следующей жизни не будет знать бедности — он все-таки объективно творил добро. Такая она сложная, наша жизнь — субъективное в ней оборачивается объек­тивным и наоборот, добро — злом, зло — добром...

На этом мы завершаем разговор о свободе и ответствен­ности, хотя тема эта поистине неисчерпаема.