Загадка судьбы 11 страница

– Послушайте, – взмолился Уилл, – я прилетел из Нью‑Йорка специально, чтобы посмотреть книгу. Я согласен заплатить. – Он вытащил бумажник.

– Это лаборатория, – холодно произнесла девушка. – Неужели не понятно? – Она посмотрела на работника посылочной службы. – Что у вас?

– Вот. – Он показал пакет. – Тут написан адрес: Ист‑Олимпик, 2555. Мне сказали, что это тут.

– Наш номер 2559. А вам нужно туда. – Она показала.

Мимо прошла сотрудница лаборатории. Приложила белую карточку‑пропуск к магнитному замку на двери, и она со щелчком открылась. Доставщик посылок что‑то уточнял у Карен, а Уилл тем временем заметил такую же карточку‑пропуск с надписью «Официальный посетитель» на столе, рядом с клавиатурой.

Карен повернулась к Уиллу, удивленная, что он еще не ушел.

– Вызовите менеджера лаборатории, – хмуро проговорил Уилл. Добро не сработало, пришлось перейти к угрозам. – Я не уйду, пока не пообщаюсь с ним. Или с ней. Вы меня поняли, Карен? – На сей раз ее имя звучало как прозвище.

Она уступила его требованиям и попросила выйти в приемную некоего Марвина. Уилл ждал, сложив руки на груди.

«Наблюдатель» переоделся в фургоне посылочной службы в свою одежду, проверил, дышит ли доставщик посылок. Затем коротко переговорил по рации с боссом.

При виде управляющего секретарша приободрилась, словно хлюпик в очках мог ее защитить от этого громилы. Она начала шептать ему что‑то на ухо, а Уилл успел схватить со стола карточку‑пропуск и спрятать в карман.

Марвин снисходительно выслушал его мольбы, но остался непреклонным.

– Мы не можем выдать вам книгу, даже если бы очень хотели. Не имеем права. Кстати, – добавил он саркастически, – не проще ли вам поискать другой экземпляр муниципальных законов Лос‑Анджелеса за 1947 год? В городе много библиотек, а законы вряд ли изданы в одном экземпляре.

В конце концов Уилл исчерпал запас доводов и, услышав от Марвина традиционную фразу: «Если вы не уйдете, мы будем вынуждены вызвать полицию», – вышел за дверь. Расстроенный, но с карточкой‑пропуском в кармане. Рядом со входом был еще магнитный замок. Придется прийти сюда опять, позднее.

Фрэзер наблюдал в бинокль, как Уилл вернулся к своему автомобилю с пустыми руками. И последовал за ним, удивляясь, куда, черт возьми, он направляется.

Уиллу надо было убить время. Он посмотрел карту: добраться туда можно за час. Ну и прекрасно. Все равно ждать до вечера. Главное, чтобы в лаборатории сканирования не было второй смены и не стояли охранники. Пусть Дейн пока спит, но в середине дня нужно позвонить ему и сообщить об отсрочке. Потом он позвонил Нэнси и поделился своими проблемами. Голос у нее звучал бодрее, и Уилл тоже воспрял духом.

Когда Уилл свернул направо, Фрэзера осенило, куда он направляется.

– Невероятно, – громко объявил он по рации, – но наш клиент едет в больницу «Лонг‑Бич». Догадайтесь с трех раз, кто там лежит?

Несколько керамических горшков с цветущими растениями, поставленные у входа в больницу «Лонг‑Бич», где лежали неизлечимые пациенты, свидетельствовали о слабой попытке администрации оживить обстановку. Но все равно этот комплекс невысоких зданий из белого кирпича выглядел унылым приютом беспомощных и безнадежных, откуда никого не выписывали с выздоровлением.

Уже в вестибюле ощущался характерный запах болезней и антисептиков. Уиллу сказали, что Шеклтон лежит в западном крыле, и он зашагал по тускло освещенному белому коридору, обходя посетителей и сотрудников, которые двигались очень медленно. Здесь некуда было торопиться. Даже не верилось, что в половине мили отсюда плещет волнами огромный океан.

Фрэзер приказал остановить машину у больницы и задумался. Посылать туда людей рискованно. Да и надо ли? Что хочет Пайпер? С помощью Шеклтона вернуть базу данных? Чушь. Сам Пайпер тогда рассказал, что после инцидента с «наблюдателями» купил в радиомагазине флэшку, записал на нее базу данных и спрятал где‑то в Лос‑Анджелесе. Теперь выяснилось, что он засунул ее в книгу в библиотеке. Шеклтон тут ни при чем.

– Он просто приехал навестить его, – усмехнулся Фрэзер. – Я в этом уверен. Ему надо убить время.

Он связался с руководителем третьей группы и спросил насчет Дейна. Тот ответил, что пилот затеял в мотеле драку и успокоился, когда ему вкатили укол и вывезли на тележке с грязным бельем. Сейчас он в самолете по пути в «зону‑51», где его допросят и задержат до выяснения.

Фрэзер отправил одного «наблюдателя» за кофе и сандвичами.

На посту сестер никого не было. Уилл подождал. Наконец из комнаты отдыха вышла в накрахмаленном белом халате полная молодая женщина. В углу рта у нее прилипло что‑то красное.

– Я пришел проведать Марка Шеклтона.

Она удивленно посмотрела на него. Видимо, не очень часто его здесь навещали.

– Вы родственник?

– Нет. Старый друг.

– Мы пускаем только родственников.

– Я из Нью‑Йорка. Проделал большой путь.

– Не положено.

Уилл вздохнул. Такой уж сегодня день.

– Могу я поговорить с кем‑нибудь из начальства?

Позвали женщину постарше, чернокожую, крепкого сложения. Но и она начала объяснять Уиллу, почему нельзя посещать больных посторонним. А затем вдруг замолчала и внимательно посмотрела на него:

– Подождите, я видела вас у него на фотографии.

– Да?

– Его единственной фотографии. Ведь Шеклтона никто не навещает. Иногда является какой‑нибудь представитель властей и через минуту уходит. Вы его друг?

– Да.

– Идемте со мной. Я сделаю для вас исключение.

Уилл с трудом узнал Шеклтона. Марк высох и стал совсем маленьким, почти как ребенок. Год комы и искусственного питания превратили его в живого мертвеца с восковой кожей и острыми выпирающими костями.

Он лежал на боку. В течение дня больного переворачивали, чтобы не образовались пролежни. Глаза открыты, но затянуты пленкой. Рот тоже постоянно полуоткрыт. Из овального отверстия торчали коричневые зубы. На лысую голову напялена поношенная шапочка с символикой баскетбольной команды «Лос‑Анджелес лейкерс», под которой скрывалась затянувшаяся рана. Нижняя часть до пояса у него скрывалась под простыней, а на торс невозможно было смотреть без содрогания. Такие руки и грудь Уилл видел на фотографиях узников фашистских концлагерей. При дыхании грудь Марка резко поднималась, и каждый цикл сопровождался негромким свистом. Из одного пластикового пакета питательная смесь по трубке подавалась в желудок. Другой был подсоединен к катетеру для отвода мочи.

На столике рядом с кроватью стояла фотография в рамке. Четыре однокурсника, когда‑то делившие комнату в общежитии, на встрече по случаю двадцать пятой годовщины окончания Гарварда. Слева сияющий Джим Зекендорф, справа Алекс Диннерштайн, в середине Шеклтон, с вымученной улыбкой и в такой же шапочке с символикой команды, и Уилл, на голову выше остальных, спокойный и уверенный в себе.

– Дома у него нашли только эту фотографию, – пояснила сестра. – И принесли сюда, сделали доброе дело. А кто на ней остальные?

– Мы жили в колледже в одной комнате.

– Говорят, он был умный.

– Да, умный, – кивнул Уилл. – Скажите, а есть надежда, что он когда‑нибудь выйдет из комы?

– Что вы! – воскликнула она. – Таким и останется. Свет включен, но Господь знает, что в доме никого нет.

Она оставила Уилла у постели. Он придвинул стул и сел, глядя в пустые глаза Марка Шеклтона, несчастного маленького человека, который заманил его в ловушку, как зайца. Затянул в свой безумный мир и насильно накормил знанием о библиотеке. Неужели все это предопределено свыше, чтобы жалкий человек замыслил испоганить жизнь Уилла и добился потрясающего успеха?

Уиллу казалось, что он ненавидит Марка Шеклтона, но теперь он не мог отыскать в себе ни единой крупицы ненависти к этому лежащему перед ним полутрупу, похожему на персонаж картины Мунка «Крик». Грустно, что все так получилось.

Уилл не стал с ним разговаривать, как иногда делают наивные посетители коматозных больных, а просто сидел и размышлял о своей жизни. О том, какие дорожки выбирал, чтобы по ним пойти, а какие нет. Задавал себе вопросы.

Неужели все решения, какие я принимал, которые влияли на жизнь других, предопределены свыше? И несу ли я ответственность за свои действия? Имеет ли смысл намечать следующий шаг, или чему положено случиться, то и случится? В таком случае, может, не надо возвращаться в лабораторию сканирования книг и проводить суматошную ночь в поисках флэшки, а с облегчением сбросить рубаху и полежать на берегу, глядя на звезды? Если я пешка на гигантской шахматной доске, то зачем суетиться.

Однако Уилл не любил пустых рассуждений. Он был человеком действия и всегда полагался на интуицию. Если был голоден, то ел. Если был сексуально возбужден, находил женщину. Если брак или просто связь не доставляли ему радости, он его разрывал. Если перед ним стояла задача, он ее выполнял. Выслеживал убийц и сажал их за решетку.

Теперь он снова был мужем. И отцом. У него замечательные жена и сын. Ему надо думать о них. И все принимаемые решения должны быть связаны с ними. Остальное его не касается. Прочь сомнения. Нужно ехать добывать флэшку. А затем ее можно будет всадить в задницу Фрэзеру.

Эта мысль его успокоила, и он почувствовал себя прежним Уиллом Пайпером.

А как же двадцать седьмой год?

Ну, до него еще далеко. А кроме того, неизвестно, наступит ли вообще конец света. За семнадцать лет можно постараться искупить грехи, совершенные почти за пять десятилетий.

А их накопилось много.

– Спасибо тебе, скотина, – сказал он Шеклтону. – Ты меня правильно вразумил.

На обратном пути Уилл позвонил Нэнси и с облегчением узнал, что к ней приехала Лора с мужем и они останутся до его возвращения. Голос у Нэнси звучал бодрее, а на заднем плане слышались звуки приготовления еды.

А вот мобильник Дейна почему‑то не отвечал. И телефон в его номере в мотеле тоже. Уилл позвонил на стойку регистрации, и там сообщили, что Дейн никуда не выходил. Значит, спит, подумал Уилл. Но странно, что не слышит звонков.

Но звонок на мобильник Дейна услышали. Конечно, не он сам, а дежурный оперативник «зоны‑51». Там определили не только номер «чистого» телефона Уилла, но и быстро запеленговали его местонахождение. О чем немедленно доложили Фрэзеру. Тот хмыкнул. Этот номер вряд ли понадобится. Уилл постоянно находился под его визуальным наблюдением, и если все пойдет хорошо, то скоро он будет схвачен, а Фрэзер завладеет базой данных.

Затем он навестит Генри Спенса и заберет все, что Пайпер нашел в Англии.

Фрэзер предвкушал разговор с Лестером. Он доложит о выполненном задания, что все объекты нейтрализованы и угрозы рассекречивания «зоны» больше нет. Интересно, что тогда запоет этот жалкий чиновник? Потом возьмет несколько свободных дней и сделает что‑нибудь полезное по хозяйству. Кстати, давно уже пора покрасить в доме террасу. И вообще надо отдохнуть, потому что, когда до события в Каракасе останется неделя, база перейдет на особый режим и он будет пропадать там двадцать четыре часа в сутки семь дней в неделю.

Начинать действовать было еще рано, и Уилл остановился поесть в паре миль от лаборатории. На автостоянке китайского ресторана он опять безуспешно попытался связаться с Дейном. На сей раз оставил сообщение на автоответчик: «Это Уилл. Сейчас пять тридцать. Пытался связаться с вами, но вы не отвечаете. Мое дело займет больше времени, чем ожидалось. Позвоните, как только получите сообщение».

Он неплохо провел час, насладившись свининой «муши» и выпив зеленого чая. В ресторане был симпатичный бар с разнообразными напитками, но Уилл стойко ограничил себя чаем.

Перед уходом он разломил печенье, где была спрятана бумажка с предсказанием, и прочитал: «Приготовьтесь к резкому, неожиданному повороту судьбы».

«Ну вот, как раз кстати», – подумал Уилл.

Подъехав к автостоянке, он с радостью обнаружил, что она пуста. Значит, второй смены в лаборатории нет. После захода солнца прошло полчаса, стало сумрачно. Это неплохо, хотя Уилл предпочел бы полную темноту.

Объехав здание дважды, чтобы убедиться, что все в порядке, Уилл поставил машину у стены и направился к двери. Украденная карточка‑пропуск превратила красный огонек на электронном замке в зеленый, и дверь со щелчком отворилась.

Он вошел. Никаких охранников, вестибюль и приемная пусты. Горела лишь одна лампа. Карточка сработала во второй раз, и Уилл оказался в лаборатории, тускло освещенной несколькими флуоресцентными лампами на потолке.

Первое, что он увидел, были роботы. Они стояли в ряд, и перед каждым на подставке лежала книга, надежно закрепленная эластичными ремешками. Ближайший к нему робот застыл в живописной позе в тот момент, когда его выключили. Одна рука с пинцетом осторожно захватила страницу, другая, с датчиком, приготовилась сканировать.

Далее простирался обширный зал с черными стеллажами. Как в библиотеке, только здесь стеллажи были ниже, чтобы сотрудники могли легко доставать книги. По периметру хранилища тянулись темные кабинки персонала.

Уилл вздохнул. На стеллажах стояли десятки тысяч книг. Наверное, в компьютерах имелась какая‑то система поиска, да только как до нее добраться?

Он начал с крайнего ряда. Через полчаса у него от множества книжных корешков с наклейками штрих‑кода лаборатории стало темнеть в глазах. Приходилось напрягать зрение. К тому же не было уверенности, что все тома муниципальных законов Лос‑Анджелеса стоят вместе. Уилл уже увидел, что некоторые собрания разрозненны.

Уилл позвонил Дейну и опять попал на автоответчик. С пилотом определенно что‑то случилось. В кабинке неподалеку светился экран черного монитора. Он подошел. На монитор подавался сигнал с камеры, установленной в тускло освещенной приемной. На двери кабинки висела табличка с надписью: «Марвин Хемпел, старший менеджер». Уилл представил хлюпика, сидящего за столом, с чавканьем поедающего суп и с ехидством наблюдающего за служащими. Чего они там делают во время перерыва на ленч.

Затем он заставил себя сосредоточиться и двинулся дальше. Уходить отсюда с пустыми руками нельзя. Уилл медленно шел, трогая пальцем каждый корешок, чтобы зафиксировать осмотр книги. На душе скребли кошки.

Что с Дейном?

Как дела у Нэнси?

И как будет проходить завершающая фаза войны?

Фрэзер был недоволен. Людей не хватало. Для того чтобы окружить здание такого размера, нужно больше. Всего шесть человек прикрывали переднюю часть, заднюю эстакаду для погрузки и разгрузки, аварийный выход и две длинных боковых стены. Вход охраняли Декорсо и еще двое. Каким путем Пайпер сюда вошел, таким и выйдет. Двоих людей Фрэзер послал прикрыть эстакаду, а сам остался у входа, воображая, как Пайпер медленно откроет дверь, выйдет и разинет от удивления рот, а он даст по нему очередь. Сукин сын не умрет. Жаль. Но ему будет плохо. Очень.

А вот Декорсо скоро отдаст концы. Фрэзер мысленно попрощался с соратником. В следующий раз он его увидит, когда тот будет уже трупом. В ближайшие часы парень должен погибнуть. От пули Пайпера? От своих? От инфаркта? В любом случае ночь спокойно не завершится.

Уилл вытащил наполовину книгу из ряда, пометив место, на котором остановился, и пошел в туалет. В этот момент Фрэзер и Декорсо взволнованно обсуждали, почему Пайпер там так долго сидит. Может, здесь есть какой‑то переход в подвале в другое хранилище и он уже через него скрылся?

Фрэзер приказал группе Декорсо войти внутрь и ждать в приемной. Если Пайпер туда выйдет, его легче будет взять. У одного из парней было стандартное устройство, позволяющее открывать простые электронные замки. Они шагнули в приемную и заняли позицию.

У следующего стеллажа Уилл остановился, не веря глазам. Вот они. Ряд томов с муниципальными законами округа Лос‑Анджелес вплоть до 80‑х годов. С бешено колотящимся сердцем он начал быстро искать. К счастью, тома стояли по порядку.

Том за 1947 год оказался на самой нижней полке. Уилл наклонился и выхватил его. Сел на пол и, раскрыв книгу, стал стучать торцом по полу. Наконец из‑под корешка выпала флэшка в пластиковом футляре. Уилл закрыл глаза, мысленно благодаря Бога за помощь, и начал подниматься. Посмотрел на монитор в кабинке Марвина и замер. В приемной находились двое. Нет, трое. С оружием.

«Наблюдатели».

Он сунул флэшку в карман и выхватил «глок». Щелкнул предохранителем. В обойме семнадцать патронов и один в стволе. Для серьезной перестрелки недостаточно. А все выходы они наверняка перекрыли. Правда, у Уилла имелось небольшое преимущество. Он их видел, а они его нет. Может, отсюда есть выход на крышу?

Уилл обежал зал, выискивая пути отступления, обдумывая разные варианты, и вернулся к кабинке Марвина, чтобы следить за группой в приемной. Значит, схватки не избежать. То, что он ВД, ничего не значит. Уилл вспомнил Шеклтона и похолодел.

Декорсо услышал в наушниках голос Фрэзера, требующего доложить обстановку, и прошептал:

– Пока все тихо, никаких признаков…

Декорсо не договорил, потому что в приемной зажегся яркий свет и пронзительно завыла сирена.

– Пожарная тревога! – воскликнул он.

– Они будут здесь очень скоро! – закричал Фрэзер. – Входите в лабораторию и берите его. Мы прикроем выходы.

– Понял, – отозвался Декорсо.

Они ворвались в лабораторию и остановились, удивленные странным зрелищем. Роботы ожили. Их руки переворачивали страницы, на экранах компьютеров появлялся оцифрованный текст. Декорсо увидел, как за одним из средних роботов что‑то мелькнуло, и крикнул, после чего получил в грудь две пули. Уилл не промахнулся.

Два молодых «наблюдателя» действовали очень умело. Они пришли в «зону‑51» после службы в спецназе. Гибель командира не отвлекла их ни на секунду. Один, слева от Уилла, метнулся за металлическую тележку и начал поливать огнем средних роботов. Было ясно, что он не знает, где именно находится противник. Книги рвались в клочья, лопались мониторы, но руки роботов методично продолжали искать страницы, чтобы перевернуть.

Второй «наблюдатель», справа от Уилла, пригнувшись, настороженно всматривался. Стоило ему на мгновение открыться, и Уилл выпустил в него три пули. «Наблюдатель» охнул и повалился на бок. Его куртка окрасилась кровью.

Для последнего «наблюдателя» вспышки выстрелов Уилла послужили хорошим ориентиром. Он выстрелил. Уилл пригнулся, и левое бедро пронзила жгучая боль, будто его коснулись раскаленным железом. Брючина намокла кровью, но сейчас этим заниматься не было времени. Если задета бедренная артерия, то все кончено. И он узнает об этом скоро. Мир вокруг начнет сереть, а затем почернеет.

Скрываясь за роботами, Уилл проковылял к самому дальнему. «Наблюдателя» нигде не было. Нога кровоточила, но он считал, что все в норме. Если бы кровотечение было артериальное, то он бы уже отдавал концы.

Последний «наблюдатель» совершил роковую ошибку – подчинился приказу. Фрэзер кричал в микрофон рации как ненормальный:

– Как обстановка? Черт возьми, доложите обстановку! Немедленно!

Наблюдатель ответил:

– Двое потеряны. Нахожусь под огнем. В передней части зала.

Переместив вес на здоровую ногу, Уилл быстро встал и выпустил в направлении голоса шесть пуль. Несколько попали «наблюдателю» в живот. Уилл вытащил брючный пояс и туго стянул на бедре. Когда появилась возможность опираться на обе ноги, он перешагнул через истекающего кровью «наблюдателя» и, минуя приемную, вышел за дверь.

Ночь, к счастью, была безлунная. В отдалении слышался вой сирен пожарных машин, который становился громче. Уилл не знал, сколько еще здесь «наблюдателей», но сейчас они должны сторожить остальные выходы. И будут находиться там некоторое время.

Его автомобиль стоял в нескольких метрах отсюда.

И он до него добрался.

Сиденье сразу стало мокрым от крови. Голова кружилась, потом тошнота стала настолько сильной, что Уилл был вынужден подъехать к бордюру, и его вырвало на тротуар. Надо срочно обработать рану. Иначе мозги перестанут нормально работать. А без них он пропал.

Фрэзер опустился на колени рядом с Декорсо, проверить пульс на сонной артерии, зная заранее, что пульса нет. Парень вчистую проиграл Пайперу. Два – ноль. За гибель мужа при исполнении жена Декорсо получит хорошее пособие и быстро утешится. «А Пайпера я возьму сам», – подумал он и стиснул зубы.

Один «наблюдатель» еще был жив, но Фрэзер знал, что до больницы тот не дотянет. Фрэзеру были известны ДС всех его подчиненных. Это хорошо помогало делу.

А вот своего ДС он не знал. И не потому, что боялся нарушить устав, а просто не хотел. Кроме того, в глубине души Фрэзер был уверен, что он ВД.

Судя по шуму, пожарные машины находились рядом. Проходя в приемную, он увидел следы крови. Значит, его все же подстрелили. Хорошо.

С двумя оставшимися «наблюдателями» Фрэзер направился искать Пайпера.

Остановившись на красный свет, Уилл поправил жгут на ноге и поехал дальше. Ему нужно множество вещей. Аптека. Новые брюки. Компьютер. Надо найти Дейна и место, где бросить автомобиль. Поговорить с Нэнси. Необходимы патроны – в обойме осталось всего семь.

Уилл позвонил на мобильник Дейна и оставил сообщение. Телефон в его номере по‑прежнему не отвечал, и он позвонил администратору. Тот сказал, что в номере никого нет. Наконец Уилл позвонил в аэропорт, где ему ответили, что пилот к оставленному самолету пока не приходил.

«Вот оно что, – подумал он. – „Наблюдатели“ его взяли, и я остался один».

Уилл взглянул на телефон в своей руке и выругался. Значит, его выследили через Дейна. И у них есть номер этого телефона. Уилл открыл окно и уронил телефон на мостовую. Теперь связи у него тоже нет.

Фрэзер двигался в соответствии с указаниями дежурного оперативника «зоны‑51», на пульт которого поступали данные пеленга мобильного телефона Пайпера. Неожиданно сигнал пропал, о чем он немедленно сообщил боссу.

– Что значит пропал? – проворчал тот.

– Телефон молчит. Выключен или сел аккумулятор.

Фрэзер в расстройстве стукнул кулаком по приборной доске.

– Мы шли меньше чем в миле сзади от него.

– Куда ехать? – спросил «наблюдатель», сидевший за рулем.

– Прямо, – буркнул Фрэзер. – Я подумаю.

Уилл выбрался на бульвар Креншоу. Боль в ноге становилась невыносимой, сильно кружилась голова. Свернув наугад направо, он миновал еще пару миль и с облегчением увидел огни супермаркета «Уол‑март».

На крытой стоянке выбрал самое близкое ко входу место и, сдерживая стон, вылез из машины. Схватил первую попавшуюся тележку – для опоры и чтобы прикрыть свои окровавленные брюки – и, хромая, поковылял в магазин. Служащий «Уол‑марта», пожилой человек в форме, конечно, сразу заметил на его брюках пятна крови, но в этом районе никому ни до кого не было дела.

Уилл направился в аптечную секцию, где бросил в тележку стерильные бинты, перевязочный материал, пинцет, антисептики и упаковку ацетаминофена. Более сильного анальгетика здесь не было. Затем он покатил тележку в отдел мужской одежды. Взял темные слаксы, комплект нижнего белья, носки и выбрал самую дальнюю примерочную кабинку. Там сбросил окровавленные брюки и встал, покачиваясь, перед зеркалом. На внутренней стороне бедра, примерно в десяти сантиметрах от паха, красовалось кровоточащее лилово‑багровое пулевое отверстие.

Уилл часто присутствовал на вскрытиях и знал, что ему повезло. Бедренная мышца располагалась на значительном расстоянии от бедренной артерии. Но везение было неполным. Выходное отверстие в ране отсутствовало. Пуля застряла. Это означало, что без хирургической помощи и антибиотиков на следующий день нога начнет гнить.

Уилл разорвал пакет с трусами. Там было три пары. Он взял одну, свернул в цилиндр и сунул в рот, чтобы не закричать. Промыл рану настойкой йода и с помощью пинцета начал вталкивать в пулевое отверстие бинт. Боль была дичайшая, на глазах у него выступили слезы, но рану необходимо закрыть и остановить кровь.

Наконец бинт глубоко вошел в мягкие ткани. Уилл наложил сверху плотную повязку и, тяжело дыша, опустился на пол. Через минуту он поднялся и начал надевать свежую одежду. По пути из примерочной окровавленные брюки полетели в мусорную урну.

В отделе электроники Уилл, превозмогая боль, с деловым видом приблизился к продавцу:

– Мне нужен самый дешевый ноутбук с USB‑разъемом и платой беспроводной связи.

– У всех ноутбуков есть USB‑разъемы и беспроводные карты, – произнес продавец.

– Какой самый дешевый?

– Пожалуй, «Эйсер». Он стоит 498 долларов.

– Я возьму его. Дайте еще сумку, чтобы носить на плече, и посмотрите, заряжен ли аккумулятор.

– Обычно они заряжены. А зачем это вам?

– Затем, что я хочу использовать ноутбук прямо сейчас.

В такси Уилл сел на заднее сиденье и сложил покупки в сумку. Пощупал новые брюки. Пока сухие.

– Куда ехать? – спросил водитель.

– На «Грейхаунд».[23]Но по пути остановитесь у винного магазина.

Фрэзеру надоело искать иголку в стоге сена, и он велел «наблюдателю» остановиться у кафе. Теперь Пайпера разыскивала полиция Лос‑Анджелеса. Были его приметы и номер взятого напрокат автомобиля. Он подозревался в убийстве федеральных агентов. В полиции знали, что подозреваемый вооружен и опасен. Еще им сообщили, что Пайпер, возможно, ранен. Оповестили все больницы.

«Предположим, Пайпер добыл базу данных, – размышлял Фрэзер, уставившись в чашку. – Что он собирается с ней делать? И куда двинет? На самолете в Нью‑Йорк? Этот вариант отпадает. К тому же он ранен. А вот Спенс… Кстати, завтра его ДС. Он живет в Лас‑Вегасе. Да, Пайпер отправится к нему. Видимо, туда его должен был доставить Дейн Бентли. Зачем за ним гоняться? Мы полетим в Лас‑Вегас и встретим его там».

Зазвонил телефон Фрэзера. На связи был дежурный оперативник:

– Двадцать минут назад в «Уол‑марте», на бульваре Креншоу, Пайпер пользовался своей картой «Виза».

– Что он купил?

– Компьютер, сумку, какую‑то одежду, много бинтов и прочего.

– Ладно. Мы летим обратно в Неваду. Я знаю, куда он направляется.

На автобусной станции «Грейхаунд» Уилл купил билет до Лас‑Вегаса, расплатившись наличными. До отправки оставалось несколько часов, но он знал, что в автовокзале ждать опасно. Напротив через улицу было кафе, где пекли пончики. Через несколько минут Уилл похромал в кабинку с чашкой кофе и пончиками в бумажном пакете. Под столом налил себе полстакана «Джонни Уокера», положил в рот шесть капсул асетаминофена и запил их несколькими огненными глотками.

Вскоре алкоголь вкупе с анальгетиком притупил боль настолько, что Уилл смог спокойно вытащить из коробки новый компьютер и загрузить. К сожалению, беспроводная сеть тут не опознавалась.

– У вас есть «вай‑фай»? – крикнул он унылой мексиканской девушке за стойкой. С таким же успехом можно было попросить ее объяснить законы квантовой механики.

Она посмотрела сквозь него и пожала плечами.

Уилл подключил флэшку и загрузил в компьютер базу данных Шеклтона. Пароль – «Пифагор». Это он помнил хорошо, хотя не поинтересовался, почему древний мыслитель был для Марка так важен.

Поисковая система базы данных была готова к работе. Уилл мог напечатать имя, фамилию и еще кое‑какую информацию о любом человеке в США и сразу получить данные о дате его смерти. Он начал с Джо и Мэри Липинских, чтобы отдать им дань памяти. Двадцатого октября.

Уилл проверил Генри Спенса, убедился, что, к сожалению, это должно случиться завтра, двадцать третьего октября, и напечатал еще пару фамилий. Посмотрев на экран, он получил примерное представление о том, что должно произойти завтра.

В Нью‑Хэмпшире было уже за полночь, но Уилл хотел поговорить с Нэнси. Придется разбудить. Возможно, это их последний разговор.

У туалетов висели телефоны‑автоматы. Он разменял у девушки горсть четвертаков и набрал номер телефона в доме Зекендорфа. Этот номер «наблюдатели» вряд ли догадались прослушивать. Пока звучали гудки, Уилл заметил проступившую на новых брюках кровь.

Нэнси ответила на удивление бодро:

Это я, – сказал он.

– Уилл! Как ты? Где?

– В Лос‑Анджелесе.

– И что?

– Флэшку достал, но возникли сложности.

– Что случилось?

– Они нас выследили. Взяли Дейна. Произошло небольшое столкновение.

– Ты ранен?

– Да. Меня подстрелили. В левое бедро. Видимо, потерял квалификацию.

– Боже, Уилл! Тебе надо в больницу.

– Нельзя. Меня наверняка ищет полиция. Я купил билет на автобус. Пытаюсь добраться до Спенса.

– Давай я позвоню в управление ФБР Лос‑Анджелеса, – быстро проговорила Нэнси. – Они тебе помогут.

– Ни в коем случае. Фрэзер тут все плотно обложил. Прослушивает телефоны. Я сам справлюсь. Уверен.

– Но голос у тебя какой‑то странный.

– Нэнси, я должен тебе кое в чем признаться.

– Говори?