Количественная эвфония (эвритмия)

Речь представляет собой не сплошной голосовой поток, а рас­члененный. В произношении мы объединяем по нескольку слов в некоторое единство — прозаический колон (или речевой такт), более или менее отделенный от соседних колонов. Вот пример такого членения на колоны отрывка из повести Эренбурга:

«В загаженных номерах «Венеции» || было пусто, | неуютно ||, раззор полный. ЦІ Совсем дача в августе, || — подумал Рославлсв ||. Валялись окур­ки ||, газеты, | папка «дел», || синие листочки | какие-то нехорошие, || сло­манная пишущая машинка.

Ротмистр заглянул | в номер двадцать тре­тий ||, где помещался раньше кабинет начальника.

У стены, па табурет­ке, | увидел мастерового, || будто прикорнувшего мирно, Ц но с раздроб­ленной головой; || обои голубые | и портрет генеральский || были густо забрызганы кровью». В каждом таком обособленном колоне имеется одно слово, на которое падает наиболее сильное ударение (логическое ударение), объединяющее вокруг себя примыкающие слова колона. Кроме того, интонация (т.е. повышение и понижение голоса, убыстрение и замедление произношения, паузы) отделяете большей или мень­шей отчетливостью один колон от другого. Каждый колон состоит из нескольких слов (редко из одного) с различным количеством слогов и с различным положением уда­рений. В произношении мы воспроизводим колон за колоном, слегка отделяя их, иногда останавливаясь после колона (например, для того, чтобы вдохнуть воздух). В зависимости от числа слов и по­рядка расположения ударных и неударных слогов в колоне произ­ношение его требует большей или меньшей затраты энергии. Система распределения энергии произношения во времени составляет естественный ритм речи. При изучении ритма речи не­обходимо учитывать, на какие колоны распадается речь, насколь­ко резко эти колоны отделены друг от друга и как расположены слова и их ударения внутри каждого колона. При коротких и резко отделенных колонах мы получаем отры­вистую, быструю, энергичную речь. При колонах длинных с неот­четливыми границами, как бы переливающихся из одного в дру­гой, мы получаем неотчетливый, затушеванный, медленный ритм. Вот пример убыстренною ритма из романа А. Белого «Котик Летаев», где почти каждое слово образует собой особый колон: «Миг, комната, улица, происшествие, деревня и время года, Россия, история, мир — лестница расширений моих: по ступеням ее восхожу... к ожидающим, к будущим: людям, событиям и крестным мукам моим...» Отчетливости ритма способствуют равенство и аналогия коло-НОІЗ. Аналогия эта может осуществляться и путем синтаксических и словесных параллелизмов, причем может объединять колоны более или менее развитыми группами. Вот пример упорядочения ритма при помощи анафорического построения (каждая группа колонов начинается словами «усы, которые»): «Здесь вы встретите усы чудные, никаким пером), никакою кистью неизобразимыс: || усы|, которым посвящена (лучшая половина жизни — предмет долгих бдений |во нрсмя дня и ночи, усы), па которые излились восхитительнейшие духи и ароматы | и коюрых умастили | все драго­ценнейшие и редчайшие сорта помад, || усы |, которые заворачиваются на ночь топкою веленевою бумагою, || усы|, к которым дышит | самая трогательная привязанность | их поссессоров | и которым завидуют про­ходящие». (Г о г о л ь, «Невский проспект».) Ср. оттуда же: «Всё обман, всё мечта, всё не то, что кажется. Вы думаете, что этот господин, который гуляет в отлично сшитом сюртучке, очень богат, — ничуть не бывало: он весь состоит из своего сюртучка. Вы воображаете, что эти два толстяка, остановившиеся перед строящейся церковью, судят об архитектуре ее, — совсем нет, они говорят о том, как странно сели две вороны одна против другой. Вы думаете, что этот энтузиаст, размахивающий руками, говорит о том, как жена его бро­сила из окна шариком в незнакомого ему вовсе офицера, — совсем нет, он говорит о Лафаэте. Вы думаете, что эти дамы... но дамам меньше всего верьте». При помощи таких синтаксических и лексических параллелей становится резко ощутимой членимость речи на некоторые пе­риоды (в данном случае равные нескольким колонам), сравнимые между собой. Чем уже эти периоды, тем ритм отчетливее, тем чле­нение ощутимее для слуха. Наоборот, при отсутствии синтаксических аналогий, при пе­строте конструкций и лексики, при неровных периодах и колонах и неясной градации силы членений речь производит впечатление отсутствия ритма, аритмии. В качестве частного приема для упорядочения ритма прибега­ют к правильной расстановке ударений, например: «Я однажды увидел |как старый настройщик] снял крышку пьянй-но: (открылись миры молоточков): бежали...» (А Белый, «Котик Летаев».) Здесь ударения приходятся через два слога на третий. Подоб­ная расстановка сделана автором совершенно сознательно, ибо в своих теоретических произведениях он утверждал, что ритм прозы есть результат правильной расстановки ударений. Вряд ли это можно признать без оговорок. Ритм прозы лежит в структуре и системе объединения колонов. Порядок ударений ва­жен лишь как один из признаков структуры колона. Впрочем, из соображений эвритмии в расположении ударений избегают ставить два ударения подряд, не разделяя их паузой. Фразы вроде «путь прям», «апельсин красен» требуют для произношения некоторой остановки между словами. Скопление нескольких уда­рений подряд (например, «густой снег вдруг стал падать») если и допускается, то сознательно, как средство создать впечатление «руб­леной» речи.