Тема 1 Наближені обчислення 9 страница

Now the next day happened to be market-day (теперь следующий день случился быть рыночным днем), and as Dame Goody had been away from home (и так как дама Гуди была /перед этим/ далеко от дома), she wanted many things in the house (она нуждалась (во) многих вещах в доме), and trudged off to get them at the market (и ушла: «потащилась прочь», чтобы раздобыть их на рынке). As she was buying the things she wanted (пока она покупала вещи, которые ей были нужны), who should she see (кого должна она была увидеть) but the squinny-eyed old fellow (как не: «кроме» косоглазого старого человека) who had taken her on the coal-black horse (который забирал ее на угольно-черной лошади). And what do you think he was doing (и чем, вы думаете, он занимался)? Why (конечно: «почему»), he went about from stall to stall (он ходил вокруг от ларька к ларьку) taking things from each (беря вещи с каждого), here some fruit (здесь немного фруктов), and there some eggs (а там немного яиц), and so on (и так далее); and no one seemed to take any notice (и никто, казалось, не замечал).

Now Dame Goody did not think it her business to interfere (ну, дама Гуди не полагала своим делом вмешиваться = считала, что вмешиваться — не ее дело), but she thought she ought not to let so good a customer pass without speaking (но она подумала, что она не должна была позволить такому хорошему заказчику пройти без /того, чтобы/ поговорить). So she ups to him (так что она подходит к нему) and bobs a curtsey (и делает реверанс; to bob — двигаться вверх или вниз с легкими толчками; подпрыгивать, подскакивать; приседать; делать реверанс) and says (и сказала): ‘Gooden, sir (добрый день, сэр; простореч.), I hopes (я надеюсь; простореч. вместо hope) as how your good lady (что как ваша добрая леди) and the little one (и малютка) are as well as (так же хороши, как) —‘

But she couldn’t finish what she was a-saying (но она не смогла закончить то, что она говорила), for the funny old fellow started back in surprise (потому что странный старик отпрянул назад в удивлении), and he says to her (и говорит ей), says he (/вот что/ он говорит):

‘What (что)! do you see me today (вы меня видите сегодня)?’

‘See you (вижу вас),’ says she (говорит она), ‘why (как же: «почему»), of course I do (конечно, я вижу), as plain as the sun in the skies (так же ясно, как солнце в небесах), and what’s more (и что больше = более того),’ says she, ‘I see you are busy, too, into the bargain (я вижу, вы заняты к тому же, в придачу).’

‘Ah, you see too much (ах, вы видите слишком много),’ said he (сказал он); ‘now, pray (теперь, пожалуйста: «молю»), with which eye do you see all this (каким глазом видите вы все это)?’

‘With the right eye to be sure (правым глазом, конечно),’ said she, as proud as can be to find him out (сказала она, гордая как только можно быть = очень гордая, что обнаружила его = вывела на чистую воду).

‘The ointment! The ointment (мазь)!’ cried the old pixy thief (воскликнул старый эльф-вор). ‘Take that for meddling with what don’t concern you (получи за то, что вмешиваешься в то, что не касается тебя; don’t — вместо лит. doesn’t): you shall see me no more (ты не увидишь меня больше).’ And with that (и с этим/на этом) he struck her on the right eye (он ударил ее по правому глазу; to strike — ударить), and she couldn’t see him any more (и она не могла видеть его больше); and, what was worse (и, что было еще хуже), she was blind on the right side (он была слепа на правую сторону) from that hour till the day of her death (с того часа до дня своей смерти).

interfere [ıntə`fıə], curtsey [`kə:tsı], blind [blaınd]

Now the next day happened to be market-day, and as Dame Goody had been away from home, she wanted many things in the house, and trudged off to get them at the market. As she was buying the things she wanted, who should she see but the squinny-eyed old fellow who had taken her on the coal-black horse. And what do you think he was doing? Why, he went about from stall to stall taking things from each, here some fruit, and there some eggs, and so on; and no one seemed to take any notice.

Now Dame Goody did not think it her business to interfere, but she thought she ought not to let so good a customer pass without speaking. So she ups to him and bobs a curtsey and says: ‘Gooden, sir, I hopes as how your good lady and the little one are as well as —‘

But she couldn’t finish what she was a-saying, for the funny old fellow started back in surprise, and he says to her, says he:

‘What! do you see me today?’

‘See you,’ says she, ‘why, of course I do, as plain as the sun in the skies, and what’s more,’ says she, ‘I see you are busy, too, into the bargain.’

‘Ah, you see too much,’ said he; ‘now, pray, with which eye do you see all this?’

‘With the right eye to be sure,’ said she, as proud as can be to find him out.

‘The ointment! The ointment!’ cried the old pixy thief. ‘Take that for meddling with what don’t concern you: you shall see me no more.’ And with that he struck her on the right eye, and she couldn’t see him any more; and, what was worse, she was blind on the right side from that hour till the day of her death.

The Well of the World's End (Колодец края света)

ONCE upon a time (давным-давно), and a very good time it was (и очень хорошее время это было), though it wasn’t in my time, nor in your time, nor anyone else’s time (хотя это не было в мое время, и не в ваше время, и ни в чье время), there was a girl whose mother had died (жила-была девушка, чья мать/мать которой умерла), and her father married again (и ее отец женился снова). And her stepmother hated her (и ее мачеха ненавидела ее) because she was more beautiful than herself (потому что она была более красива, чем она сама), and she was very cruel to her (и она была очень жестока к ней). She used to make her do all the servant’s work (она заставляла ее делать всю работу прислуги), and never let her have any peace (и никогда не позволяла ей иметь сколько-нибудь покоя). At last, one day (наконец однажды), the stepmother thought to get rid of her altogether (мачеха подумала избавиться от нее совсем); so she handed her a sieve and said to her (так что она вручила ей сито и сказала ей): ‘Go (иди), fill it at the Well of the World’s End (наполни его у Колодца края света) and bring it home to me full (и принеси его домой ко мне полным), or woe betide you (или горе да постигнет тебя).’ For she thought she would never be able (ибо она думала, что та никогда не сможет: «не будет способна») to find the Well of the World’s End (найти Колодец края света), and, if she did (а если бы и нашла), how could she bring home a sieve full of water (как могла она принести домой сито, полное воды)?

Well, the girl started off (ну, девушка отправилась прочь), and asked everyone she met to tell her (и просила каждого, кого она встречала, сказать ей) where the Well of the World’s End was (где был Колодец края света). But nobody knew (но никто не знал), and she didn’t know what to do (и она не знала, что делать), when a queer little old woman (когда странная маленькая старая женщина), all bent double (вся согнутая пополам; to bend — сгибать), told her where it was (сказала ей, где он был), and how she could get to it (и как она могла добраться до него). So she did what the old woman told her (так что она сделала, что старуха сказала ей), and at last arrived at the Well of the World’s End (и, наконец, прибыла к Колодцу края света). But when she dipped the sieve in the cold, cold water (но когда она погрузила сито в холодную-холодную воду), it all ran out again (она /вода/ вся выбежала наружу снова). She tried and tried again (она старалась и старалась снова), but every time it was the same (но каждый раз было то же самое); and at last she sat down and cried (и, наконец, она села и заплакала) as if her heart would break (как если бы ее сердце разобьется = так, словно ее сердце готово было разбиться).

Suddenly she heard a croaking voice (внезапно она услышала квакающий голос), and she looked up (и она посмотрела вверх = подняла взгляд) and saw a great frog with goggle eyes (и увидела большую лягушку с выпученными глазами) looking at her and speaking to her (смотрящую на нее и говорящую ей).

‘What’s the matter, dearie (в чем дело, дорогуша)?’ it said.

‘Oh, dear, oh dear (Боже мой: «о, дорогой»),’ she said, ‘my stepmother has sent me all this long way (моя мачеха послала меня на весь этот долгий путь) to fill this sieve with water from the Well of the World’s End (наполнить это сито водой из Колодца края света), and I can’t fill it no how at all (а я не могу наполнить его никак совсем).’

‘Well,’ said the frog, ‘if you promise me to do whatever I bid you for a whole night long (если ты пообещаешь мне делать все, что я прошу тебя, в течение целой ночи), I’ll tell you how to fill it (я расскажу тебе, как наполнить его).’

So the girl agreed (так что девушка согласилась), and the frog said (а лягушка сказала):

‘Stop it with moss and daub it with clay (заделай его мхом и замажь его глиной),
And then it will carry the water away (и тогда оно унесет воду прочь)’;

and then it gave hop, skip, and jump (и затем она далa = проделала прыжок, скачок и прыжок), and went flop (и пошла — плюх) into the Well of the World’s End (в Колодец края света).

altogether [o:ltə`geðə], sieve [sıv], daub [do:b]

ONCE upon a time, and a very good time it was, though it wasn’t in my time, nor in your time, nor anyone else’s time, there was a girl whose mother had died, and her father married again. And her stepmother hated her because she was more beautiful than herself, and she was very cruel to her. She used to make her do all the servant’s work, and never let her have any peace. At last, one day, the stepmother thought to get rid of her altogether; so she handed her a sieve and said to her: ‘Go, fill it at the Well of the World’s End and bring it home to me full, or woe betide you.’ For she thought she would never be able to find the Well of the World’ s End, and, if she did, how could she bring home a sieve full of water?

Well, the girl started off, and asked everyone she met to tell her where the Well of the World’s End was. But nobody knew, and she didn’t know what to do, when a queer little old woman, all bent double, told her where it was, and how she could get to it. So she did what the old woman told her, and at last arrived at the Well of the World’s End. But when she dipped the sieve in the cold, cold water, it all ran out again. She tried and tried again, but every time it was the same; and at last she sat down and cried as if her heart would break.

Suddenly she heard a croaking voice, and she looked up and saw a great frog with goggle eyes looking at her and speaking to her.

‘What’s the matter, dearie?’ it said.

‘Oh, dear, oh dear,’ she said, ‘my stepmother has sent me all this long way to fill this sieve with water from the Well of the World’s End, and I can’t fill it no how at all.’

‘Well,’ said the frog, ‘if you promise me to do whatever I bid you for a whole night long, I’ll tell you how to fill it.’

So the girl agreed, and the frog said:

‘Stop it with moss and daub it with clay,
And then it will carry the water away’;

and then it gave a hop, skip, and jump, and went flop into the Well of the World’s End.

So the girl looked about for some moss (так что девушка поискала немного мха), and lined the bottom of the sieve with it (и выложила дно сита им), and over that she put some clay (и поверх этого она положила немного глины), and then she dipped it once again into the Well of the World’s End (и затем она погрузила его еще раз в Колодец края света); and this time (и на этот раз), the water didn’t run out (вода не выбежала наружу), and she turned to go away (и она повернулась, чтобы уйти прочь).

Just then the frog popped up its head out of the Well of the World’s End (как раз тогда лягушка высунула свою голову из Колодца края света), and said (и сказала): ‘Remember your promise (помни свое обещание).’

‘All right (хорошо),’ said the girl; for thought she (ибо она подумала), ‘What harm can a frog do me (какой вред может лягушка причинить мне)?’

So she went back to her stepmother (так что она пошла назад к своей мачехе), and brought the sieve full of water from the Well of the World’s End (и принесла сито, полное воды, из Колодца края света). The stepmother was angry as angry (мачеха была сердита как сердита = крайне сердита), but she said nothing at all (но не сказала ничего вообще).

That very evening (тем самым вечером) they heard something tap-tapping (они услышали что-то стучащее = как что-то стучит) at the door low down (по двери низко-низко), and a voice cried out (и голос крикнул):

‘Open the door, my hinny, my heart (открывай дверь, моя милая, мое сердце; hinny — милая /от honey — мед/),
Open the door, my own darling (открывай дверь, моя собственная дорогая);
Mind you the words that you and I spoke (вспомни слова, которые ты и я говорили),
Down in the meadow, at the World’s End Well (внизу на лугу, у Колодца края света).’

‘Whatever can that be (что такое может это быть)?’ cried out the stepmother (выкрикнула мачеха), and the girl had to tell her about it (и девушке пришлось рассказать ей про это), and what she had promised the frog (и что она обещала лягушке).

‘Girls must keep their promises (девушки должны хранить свои обещания),’ said the stepmother (сказала мачеха). ‘Go and open the door this instant (иди и открой дверь в это мгновение = сейчас же).’ For she was glad the girl would have to obey a nasty frog (ибо она была довольна, что девушке придется слушаться гадкую лягушку).

So the girl went and opened the door (так что девушка пошла и открыла дверь), and there was the frog from the Well of the World’s End (и там была лягушка из Колодца края света). And it hopped, and it hopped (и она скакала), and it jumped (и она прыгала), till it reached the girl, and then it said (пока она не добралась до девушки, и тогда она сказала):

‘Lift me to your knee (подними меня на твое колено), my hinny, my heart (моя милая, мое сердце);
Lift me to your knee, my own darling (моя собственная дорогая);
Remember the words you and I spake (вспомни слова, которые ты и я = мы с тобой говорили; to speak — говорить; spake — архаич. вместо spoke),
Down in the meadow, by the World’s End Well (там: «внизу» на лугу, у Колодца края света).’

But the girl didn’t like to (но девушке не хотелось), till her stepmother said (пока ее мачеха не сказала): ‘Lift it up this instant (подними ее вверх сейчас же), you hussy (ты, дерзкая девчонка)! Girls must keep their promises (девушки должны держать свои обещания)!’

instant [`ınstənt], obey [ə`beı], spake [speık] = spoke [spəuk]

So the girl looked about for some moss, and lined the bottom of the sieve with it, and over that she put some clay, and then she dipped it once again into the Well of the World’s End; and this time, the water didn’t run out, and she turned to go away.

Just then the frog popped up its head out of the Well of the World’s End, and said: ‘Remember your promise.’

‘All right,’ said the girl; for thought she, ‘What harm can a frog do me?’

So she went back to her stepmother, and brought the sieve full of water from the Well of the World’s End. The stepmother was angry as angry, but she said nothing at all.

That very evening they heard something tap-tapping at the door low down, and a voice cried out:

‘Open the door, my hinny, my heart,
Open the door, my own darling;
Mind you the words that you and I spoke,
Down in the meadow, at the World’s End Well.’

‘Whatever can that be?’ cried out the stepmother, and the girl had to tell her about it, and what she had promised the frog.

‘Girls must keep their promises,’ said the stepmother. ‘Go and open the door this instant.’ For she was glad the girl would have to obey a nasty frog.

So the girl went and opened the door, and there was the frog from the Well of the World’s End. And it hopped, and it hopped, and it jumped, till it reached the girl, and then it said:

‘Lift me to your knee, my hinny, my heart;
Lift me to your knee, my own darling;
Remember the words you and I spake,
Down in the meadow, by the World’s End Well.’

But the girl didn’t like to, till her stepmother said: ‘Lift it up this instant, you hussy! Girls must keep their promises!’

So at last she lifted the frog up on to her lap (так что, наконец, она подняла лягушку на свои колени), and it lay there for a time (и она лежала там некоторое время), till at last it said (пока, наконец, она /лягушка/ не сказала):

‘Give me some supper, my hinny, my heart (дай мне какой-нибудь ужин, моя милая, мое сердце),
Give me some supper, my darling (моя дорогая);
Remember the words you and I spake (вспомни слова, которые мы с тобой говорили),
In the meadow, by the Well of the World’s End (на лугу, у Колодца края света).’

Well, she didn’t mind doing that (ну, она не возражала /против того, чтобы/ сделать это), so she got it a bowl of milk and bread (так что она достала ей миску молока и хлеб), and fed it well (и накормила ее хорошо). And when the frog had finished (а когда лягушка закончила), it said (она /лягушка/ сказала):

‘Go with me to bed (иди со мной в кровать), my hinny, my heart,
Go with me to bed, my own darling;
Mind you the words you spake to me (имей в виду = помни слова, которые ты говорила мне),
Down by the cold well, so weary (там, у холодного колодца, такая усталая).’

But that the girl wouldn’t do (но этого девушка не хотела делать), till her stepmother said (пока ее мачеха не сказала): ‘Do what you promised, girl (делай то, что ты обещала, девушка); girls must keep their promises (девушки должны хранить свои обещания). Do what you’re bid (делай, что тебе приказано), or out you go (или отсюда: «наружу» ты иди = иди вон из дома), you and your froggie (ты и твоя лягушечка).’

So the girl took the frog with her to bed (так что девушка взяла лягушку с собой в кровать), and kept it as far away from her as she could (и держала ее так далеко от себя, как могла). Well, just as the day was beginning to break (прямо когда день начинал рассветать) what should the frog say but (что должна была лягушка сказать, как не):

‘Chop off my head (отруби прочь мою голову), my hinny, my heart,
Chop off my head, my own darling;
Remember the promise you made to me (вспомни обещание, которое ты сделала = дала мне),
Down by the cold well, so weary (там, у холодного колодца, такая усталая).’

At first the girl wouldn’t (сперва девушка не хотела), for she thought of what the frog had done for her (ибо она подумала о том, что лягушка сделала для нее) at the Well of the World’s End (у Колодца края света). But when the frog said the words over again (но когда лягушка сказала эти слова снова: «повторно снова») she went and took an axe (она пошла и взяла топор) and chopped off its head (и отрубила ее голову), and lo! and behold (и смотрите-ка; lo! and behold — смотрите-ка), there stood before her a handsome young prince (перед ней стоял красивый молодой принц), who told her that he had been enchanted by a wicked magician (который сказал ей, что он был заколдован злым волшебником), and he could never be unspelled (и не мог никогда бы быть расколдован) till some girl would do his bidding for a whole night (пока какая-нибудь девушка не исполнила бы его приказания в течение целой ночи), and chop off his head at the end of it (и не отрубила бы его голову к концу ночи).

The stepmother was surprised indeed (мачеха была весьма удивлена) when she found the young prince instead of the nasty frog (когда она обнаружила молодого принца вместо гадкой лягушки), and she wasn’t best pleased (и она отнюдь не была порадована), you may be sure (вы можете быть уверены), when the prince told her (когда принц сказал ей) that he was going to marry her stepdaughter (что он собирался жениться на ее падчерице) because she had unspelled him (потому что та расколдовала его). But married they were (но повенчаны они были = и все же их обвенчали), and went away to live in the castle of the king, his father (и они ушли прочь, чтобы жить в замке короля, его отца), and all the stepmother had to console her (и все, что было у мачехи, чтобы утешить ее) was that it was all through her (было то, что это было все через нее) that her stepdaughter was married to a prince (что ее падчерица вышла замуж за принца = что именно через нее ее падчерица вышла замуж за принца).

behold [bı`həuld], nasty [`na:stı], console [kən`səul]

So at last she lifted the frog up on to her lap, and it lay there for a time, till at last it said:

‘Give me some supper, my hinny, my heart,
Give me some supper, my darling;
Remember the words you and I spake,
In the meadow, by the Well of the World’s End.’

Well, she didn’t mind doing that, so she got it a bowl of milk and bread, and fed it well. And when the frog had finished, it said:

‘Go with me to bed, my hinny, my heart,
Go with me to bed, my own darling;
Mind you the words you spake to me,
Down by the cold well, so weary.’

But that the girl wouldn’t do, till her stepmother said: ‘Do what you promised, girl; girls must keep their promises. Do what you’re bid, or out you go, you and your froggie.’

So the girl took the frog with her to bed, and kept it as far away from her as she could. Well, just as the day was beginning to break what should the frog say but:

‘Chop off my head, my hinny, my heart,
Chop off my head, my own darling;
Remember the promise you made to me,
Down by the cold well, so weary.’

At first the girl wouldn’t, for she thought of what the frog had done for her at the Well of the World’s End. But when the frog said the words over again she went and took an axe and chopped off its head, and lo! and behold, there stood before her a handsome young prince, who told her that he had been enchanted by a wicked magician, and he could never be unspelled till some girl would do his bidding for a whole night, and chop off his head at the end of it.

The stepmother was surprised indeed when she found the young prince instead of the nasty frog, and she wasn’t best pleased, you may be sure, when the prince told her that he was going to marry her stepdaughter because she had unspelled him. But married they were, and went away to live in the castle of the king, his father, and all the stepmother had to console her was that it was all through her that her stepdaughter was married to a prince.

Master of All Masters (Властелин всех властелинов)

A GIRL once went to the fair to hire herself for servant (девушка однажды пошла на ярмарку, чтобы наняться служанкой). At last a funny-looking old gentleman engaged her (наконец забавно выглядящий старый джентльмен нанял ее), and took her home to his house (и отвел ее домой = жить в свой дом). When she got there (когда она очутилась там), he told her (он сказал ей) that he had something to teach her (что он собирался кое-чему научить ее), for that in his house (ибо в его доме) he had his own names for things (у него были свои собственные имена для всего: «для вещей»).

He said to her (он сказал ей): ‘What will you call me (как ты будешь называть меня)?’

‘Master or mister (хозяин или господин), or whatever you please, sir (или что вам угодно, сэр),’ says she (говорит она).

He said (он сказал): ‘You must call me "master of all masters" (ты должна звать меня ‘властелин всех властелинов’). And what would you call this (а как бы ты назвала это)?’ pointing to his bed (указывая на свою кровать).

‘Bed or couch (кровать или ложе), or whatever you please, sir (или что вам угодно, сэр).’

‘No, that’s my "barnacle" (нет, это мои ‘кляпцы’; barnacle — кляп; кляпцы /на морду неспокойной лошади или осла/). And what do you call these (а как ты назовешь эти)?’ said he (сказал он), pointing to his pantaloons (указывая на свои панталоны).

‘Breeches or trousers (брюки или штаны), or whatever you please, sir (или как вам угодно, сэр).’

‘You must call them "squibs and crackers" (ты должна называть их ‘петарды и крекеры’). And what would you call her (а как бы ты назвала ее)?’ pointing to the cat (указывая на кошку).

‘Cat or kit (кошка или котенок), or whatever you please, sir (или как вам угодно, сэр).’

‘You must call her "white-faced simminy" (ты должна называть ее ‘белолицая симмини’).

‘And this now (а это теперь),’ showing the fire (показывая огонь = указывая на огонь), ‘what would you call this (как бы ты назвала это)?’

‘Fire or flame, or whatever you please, sir (огонь или пламя, или как вам угодно, сэр).’

‘You must call it ‘hot cockalorum" (ты должна называть это ‘горячий зазнайка’), and what this (а как это)?’ he went on (он продолжил), pointing to the water (указывая на воду).

‘Water or wet (вода или сырость), or whatever you please, sir (или как вам угодно, сэр).’

‘No (нет), "pondalorum" is its name (‘пондалорум’ его имя; возможно, от pond — пруд). And what do you call all this (а как назовешь ты все это)?’ asked he as he pointed to the house (спросил он пока он указывал на дом).

‘House or cottage (дом или домик), or whatever you please, sir (или как вам угодно, сэр).’

‘You must call it "high topper mountain" (ты должна называть его ‘высокая вершинная гора’).’

That very night (этой самой ночью) the servant woke her master up in a fright (служанка разбудила своего хозяина в ужасе) and said (и сказала): ‘Master of all masters (властелин всех властелинов), get out of your barnacle (выбирайтесь из ваших кляпцев) and put on your squibs and crackers (и надевайте ваши петарды и крекеры). For white-faced simminy has got a spark of hot cockalorum on its tail (потому у белолицей симмини искра горячего забияки на своем хвосте), and unless you get some pondalorum (и если вы не принесете немного пондалорума) high topper mountain will be all on hot cockalorum (высокая вершинная гора будет вся на горячем забияке)’... That’s all (это все).

engage [ın`geıG], trousers [`trauzəz], cockalorum [kokə`lo:rəm]

A GIRL once went to the fair to hire herself for servant. At last a funny-looking old gentleman engaged her, and took her home to his house. When she got there, he told her that he had something to teach her, for that in his house he had his own names for things.

He said to her: ‘What will you call me?’

‘Master or mister, or whatever you please, sir,’ says she.

He said: ‘You must call me "master of all masters". And what would you call this?’ pointing to his bed.

‘Bed or couch, or whatever you please, sir.’

‘No, that’s my "barnacle". And what do you call these?’ said he, pointing to his pantaloons.

‘Breeches or trousers, or whatever you please, sir.’

‘You must call them "squibs and crackers". And what would you call her?’ pointing to the cat.

‘Cat or kit, or whatever you please, sir.’

‘You must call her "white-faced simminy".

‘And this now,’ showing the fire, ‘what would you call this?’

‘Fire or flame, or whatever you please, sir.’

‘You must call it ‘hot cockalorum", and what this?’ he went on, pointing to the water.

‘Water or wet, or whatever you please, sir.’

‘No, "pondalorum" is its name. And what do you call all this?’ asked he as he pointed to the house.

‘House or cottage, or whatever you please, sir.’

‘You must call it "high topper mountain".’

That very night the servant woke her master up in a fright and said: ‘Master of all masters, get out of your barnacle and put on your squibs and crackers. For white-faced simminy has got a spark of hot cockalorum on its tail, and unless you get some pondalorum high topper mountain will be all on hot cockalorum’... That’s all.

The Three Heads of the Well (Три головы из источника)

LONG before Arthur and the Knights of the Round Table (задолго до Артура и рыцарей Круглого Стола), there reigned in the eastern part of England (правил в восточной части Англии) a king who kept his court at Colchester (король, который держал свой двор в Колчестере).

In the midst of all his glory (в середине всей его славы), his queen died (его королева умерла), leaving behind her an only daughter (оставив после себя единственную дочь), about fifteen years of age (около пятнадцати лет возрастом), who for her beauty and kindness (которая из-за своей красоты и доброты) was the wonder of all that knew her (была дивом всех, кто знал ее). But the king, hearing of a lady who had likewise an only daughter (но король, услышав о даме, у которой также была единственная дочь), had a mind to marry her (имел намерение жениться на ней) for the sake of her riches (ради ее богатств), though she was old, ugly, hook-nosed, and hump-backed (хотя она была старая, уродливая, кривоносая и горбатая). Her daughter was a yellow dowdy (ее дочь была трусливая клуша; dowdy — непривлекательно, неброско, безвкусно одетая женщина или девушка), full of envy and ill-nature (полная зависти и злобы); and, in short (и вкратце), was much of the same mould as her mother (была во многом того же склада, как ее мать; mould — /литейная/ форма, изложница, мульда). But in a few weeks the king (но через несколько недель король), attended by the nobility and gentry (сопровождаемый знатью и джентри /мелкими дворянами/), brought his deformed bride to the palace (привез свою безобразную невесту ко дворцу), where the marriage rites were performed (где брачные обряды были исполнены). She had not been long in the court (она не была долго при дворе) before she set the king against his own beautiful daughter by false reports (прежде чем настроила короля против его собственной прекрасной дочери лживыми доносами). The young princess, having lost her father’s love (молодая принцесса утратив любовь своего отца), grew weary of the court (стала усталой от двора; to grow — расти; становиться), and one day (и однажды), meeting with her father in the garden (встретившись с ее отцом в саду), she begged him (она попросила его), with tears in her eyes (со слезами на глазах), to let her go and seek her fortune (позволить ей пойти и искать ее удачу); to which the king consented (на что король согласился), and ordered her stepmother (и приказал ее мачехе) to give her what she pleased (дать ей, что ей было угодно). She went to the queen (она пошла к королеве), who gave her a canvas bag of brown bread and hard cheese (которая дала ей холщовую сумку коричневого хлеба и твердого сыра), with a bottle of beer (с бутылкой пива). Though this was but a pitiful dowry for a king’s daughter (хотя это было только жалкое приданое для королевской дочери), she took it (она приняла это), with thanks (с благодарностями), and proceeded on her journey (и пустилась в свое путешествие), passing through groves, woods, and valleys (проходя через рощи, леса и долины), till at length she saw an old man sitting on a stone (пока, наконец, она не увидела старого человека, сидящего на камне) at the mouth of a cave (у входа пещеры), who said (который сказал): ‘Good morrow, fair maiden (доброе утро, прекрасная девица; morrow — архаич. вместо morning), whither away so fast (куда прочь так быстро)?’