Универсальный справочник 12 страница

не похожа на реальную волну в пространстве; с этой волной нельзя связать никакой реальности, как это делается, например, со звуковой волной. Когда Шрёдингер впервые открыл своё уравнение, он не связывал их решение с амплитудами вероятностей, а толковал их совершенно иначе, в категориях плотности электрического заряда, тока. Но вскоре, решая одну задачу за другой, он понял, что рассуждает не вполне правильно. И именно в этот момент Макс Борн выдвинул весьма нетривиальную идею. Именно Борн правильно отождествил волновую функцию у/ в уравнении Шрёдингера с амплитудой вероятности, предположив, что квадрат амплитуды - это не плотность заряда, а всего лишь вероятность (на единицу объёма) обнаружить там электрон. Волновая функция электрона в атоме не описывает, стало быть, размазанного электрона с плавно меняющейся плотностью заряда. Электрон может быть либо здесь, либо там, либо где-то ещё, но где бы он ни был, он всегда - точечный заряд. Вот такое физическое толкование закрепилось за волновой функцией.

Копенгагенская интерпретация

Смешение двух качественно различных явлений - распространение волн и перемещение частиц - при неполном определении первого из них - с неизбежностью предопределяет неполноту квантовомеханиче-ского описания.

В поисках философского смысла квантовой механики приняли участие, видимо, все великие физики, включая и её основоположников. Этот поиск продолжается до сих пор.

Мы уже упоминали, что в конце 20-х годов сформировалась так называемая ортодоксальная Копенгагенская интерпретация. Представил её в серии лекций в Копенгагене Нильс Бор. За ним стояли такие титаны, как Дирак и Гейзенберг.

Теория отвергает поиски понимания реальности, в которой мы обитаем, и обосновывает практические правила, описывающие связи между нашими наблюдениями; утверждает, что реальность непознаваема, потому что внутренне неопределённа. Субатомные сущности, такие, как электроны, реально не существуют, они существуют в вероятностном переходном состоянии, пока не переводятся в единое состояние актом наблюдения. Электроны и протоны могут действовать как волны или как частицы, в зависимости от типа эксперимента. Теория отрицает то, что за вероятностным поведением квантовых систем лежат в глубине детерминированные механизмы, т.н. скрытые переменные, и многое другое.

Копенгагенская квантовая теория даёт специальный статус измерительным приборам. Эти приборы являются физическими системами: они состоят из атомов. Но, вопреки этому, приборы исключены из мира атомных составляющих, которые описаны в математических конструкциях квантовой механики. Измерительные приборы описаны, на самом деле, на другом языке, а именно на том же языке, на котором описывались, например, средства связи, что использовались в классической физике. Такой подход делает теорию полезной практически, но фактически несогласованной. Он связывает теорию «нашего знания» измерительных приборов полезным образом, но разрывает динамическое единство физического мира, трактуя различным образом разные атомные частицы, которые взаимодействуют друг с другом. Этот разрыв физического мира возводит огромные концептуальные проблемы, которые присутствуют в Копенгагенском подходе из-за отрицания человеческой возможности понять реальность. Бор защищал «необходимость окончательного отказа от классической идеи причинности и радикальную ревизию нашего отношения к проблеме физической реальности». Сущность радикальной ревизии объяснил Дирак в 1927 / оду. Он настаивал на ограничении применения квантовой теории к нашему знанию системы, а не к самой системе. Таким образом, физическая теория конвертировалась от теории о «физической реальности», как это прежде понималось, в теорию о человеческом знании. Этот взгляд сформулировал в сжатом виде Гейзенберг: «Концепция объективной реальности элементарных частиц таким образом испарилась не в тучу некой новой невразумительной концепции реальности, а в прозрачную ясность математики, которая больше не представляет поведение частицы, а представляет скорее наше знание о её поведении»¹.

Таким образом, основной реальностью теории является «наше знание». Правильно, конечно, что наука опирается на то, что мы знаем. Однако огромные успехи классической физической теории, воздвигнутой Галилеем, Декартом и Ньютоном и др. учёными пробудили надежду, что человечество может извлечь пользу из тщательных наблюдений и созданных воображением, доступных проверке гипотез и постичь ценную идею о всей природе и правилах её бытия, о реальностях, из которых наше человеческое знание произрастает. Отказ от этой надежды является и радикальным, и пессимистичным шагом. С другой стороны, классическая физическая теория оставила часть реальности, а именно наши сознательные опыты, без внимания. Следовательно, не было иного пути, как учитывать либо существование наших сознательных опытов, либо то, как знание может размещаться в этих опытах. Таким образом, привлечение человеческого опыта в наше понимание реальности, возможно, было бы шагом в правильном направлении. Это позволило бы науке объяснить, как мы знаем то, что знаем. Но Копенгагенская квантовая теория сделала только полдела: она ввела человеческий опыт, но ценой исключения части реальности. Эйнштейн и другие физики отвергли мнение ортодоксов. Чтобы интегрировать квантовую теорию в космологию, и чтобы понять эволюционный процесс, который создал живые существа, как считал Мюррей Гелл-Ман, необходимо иметь согласованную теорию эволюционирующей квантовомехапической реальности, в которую эти существа могли быть помещены.

«Пилотная» волна Дэвида Бома

Дэвид Бом в 50-е годы создал в некотором роде альтернативу Копенгагенской конференции. Бом был против высказываний Бора о непознаваемости реальности. Он предложил, что частицы - это на самом деле частицы, во все времена, не только когда за ними наблюдают. Их поведение определяет новая, ранее не выявленная сила, которую Бом назвал пилотной волной. Любое усилие по точному измерению свойств частиц разрушает информацию о них, физически изменив пилотную волну. Таким образом, он придал принципу неопределённости чисто физический, а не метафизический смысл. Принцип неопределённости означает «не только то, что в квантовой механике есть неопределённость, а то, что есть присущая ей двусмысленность»². Интерпретация Бома выдвигала на первый план квантовый парадокс - нелокальность, способность одной частицы влиять на другую мгновенно через большие расстояния; она сохраняла всю предсказательную силу квантовой механики, но исключала многие из самых эксцентричных аспектов ортодоксальной интерпретации, такие, как «шизофренический» (в смысле двойственный) характер квантов и их зависимость от наблюдателей. Мир -- «запутанный порядок», утверждал учёный. Под очевидно хаотичным космосом физических проявлений - ясным порядком - всегда лежит более глубокий, скрытый, запутанный порядок. Применяя эту концепцию к квантовому коему, Бом предположил, что запутанный порядок - это квантовый потенциал, поле, состоящее из бесконечного числа колеблющихся пилотных волн. Частичное перекрывание одной волны другою генерирует то, что нам представляется частицами, составляющими чёткий порядок. Даже такие фундаментальные концепции пространство и время могут быть проявлением какого-то более глубокого, запутанного порядка. Чтобы проникнуть в тайну запутанного порядка, придется отвергнуть некоторые базовые предположения об организации природы, например механический порядок Ньютона с системой координат Декарта. «Мы никогда не получим суть, которая не является проявлением чего-то».

С конца 80-х теория пилотной волны привлекает всё большее внимание физиков и философов, которые чувствовали себя неуютно с субъективизмом и индетерминизмом Копенгагенской интерпретации.

Мультимировая интерпретация

В качестве решения «проблемы измерения», позволяющей избежать «редукции волновой функции» (гл. 14), а заодно и квантовой неопределенности, Хью Эверетт в 70-х годах предложил гипотезу «множественности миров»³, постулируя, что всевозможные траектории частиц существуют параллельно в бесконечном множестве различных реальностей. Теория пытается объяснить, почему акт наблюдения физиком заставляет частицу, такую, как электрон, выбирать только одну орбиту из многих, допускаемых квантовой механикой. В соответствии с данной интерпретацией, электрон фактически следует по всем возможным орбитам, но в рамках Вселенной. Современный подход в теории предполагает наличие множества миров, в каждом из которых существует своя квантовая система и свой наблюдатель, причём состояние системы и состояние наблюдателя скоррелированы. Процесс же измерения можно назвать процессом ветвления волновой функции или процессом «расщепления миров». Надо сказать, что случай более чем одного наблюдателя является трудноразрешимой задачей для этой определённо «шизоидной» концепции.

В 1992 году на симпозиуме в Колумбийском университете физики и философы обсуждали значение квантовой механики. Через 60 лет после формирования принципов квантовой механики её смысл остался, мягко говоря, неуловимым. В лекциях можно было услышать и гипотезы пилотной волны Бома, и модели многих миров, предпочитаемой С. Вайнбергом, и эхо подхода Д. Уиллера («это» из частицы) и др. Казалось, у каждого личное понимание квантовой механики. Вспомним слова Н. Бора: «Если Вы думаете, что понимаете сё, это только показывает, что Вы ничего про неё не знаете».

* А *

Примечания к гл. 12:

/. Heisenberg, W. The Representation of Nature in Contemporary Physics. Daedalus. 87. P. 95-108. 1958.

2.См.: Bцhm, D. A Suggested Interpretation of the Quantum Theory in Terms of Hidden Variables 1 and 2. Phys. Rev. 85. 166; Bцhm, D., Hiley, B.J. The Undevidcd Universe. An Ontological Interpretation of Quantum Mechanics. Routledge. 1993.

3.Мшдема, Ф. Сила безмолвия. - M.: Изд-во Трансперсонального Института, ACT, 2003; Wolf, F. 1990.

Parallel Universe: The Search for Other Worlds. New York: Touchstone.

Глава 13

Физическая теория, включающая феномен сознания

Теория Джона фон Неймана

^Эолее 70 лет существует традиция, идущая от Дж. фон Неймана, в рамках которой ((феномен сознания» пытаются включить в основания квантовой механики. В 1932 году Нейман преобразовал квантовую теорию в теорию расширяющейся объективной вселенной, взаимодействующей с человеческим сознанием¹. Эта традиция поддерживается сегодня такими серьёзными учёными, как Ю. Вигнер, Р. Пенроуз, М. Менскнй и др. «Мы всегда должны делить мир на две части - наблюдаемую систему и наблюдателя, утверждал Нейман. - То, что такую границу можно поместить сколь угодно далеко внутрь организма действительного наблюдателя, и составляет содержание модели современной физики. Однако эта граница должна быть где-нибудь проведена... Ибо опыт может приводить только к утверждениям этого типа - наблюдатель испытал определённое (субъективное) восприятие, но никогда не к утверждениям таким, как: некоторая физическая величина имеет определённое значение». Это утверждение сочетает мировоззрение в духе Лапласа: «...поскольку всё, включая человека, состоит из атомов, а атомы описываются механикой, то всё, включая действие и мысли человека, можно описать с помощью механических законов»; инструментализма и очень популярного в 1930-40 гг. неопозитивизма. С уходом последнего со сиены в 1960-70 гг. роль наблюдателя как средства разрешения проблемы измерения («редукция волновой функции») была отведена сознанию. «Сознание» призвано обрывать эту «психофизическую» бесконечность.

Джон фон Нейман был наиболее ярким математиком и логиком прошлого столетия. С точки зрения математики, в квантовой теории нет смысла объявлять измерительный прибор как что-то отличное от собрания атомных объектов, из которых он сделан. Прибор является

только другой частью физической вселенной. Бодее того, мысли наблюдателя должны быть причинно связаны прямо и непосредственно с тем, что происходит в мозгу, а не с тем, что происходит вне его, на некоем измерительном приборе. Математические правила квантовой теории определяют ясно, как измерительные приборы должны быть включены в квантогюмеханически описываемый физический мир. Фон Нейман первым тщательно сформулировал математические правила квантовой теории и затем проследил, куда эта математика ведёт. Она привела сначала к инкорпорации измерительных приборов в квантовоме-ханически описываемую физическую вселенную и окончательно к включению всего, состоящего из атомов и их образований. Наше тело, мозг и в конечном счёте сознание, таким образом, становятся у Неймана частями квантовомехаиического описания физической Вселенной.

Представление целостной физической Вселенной таким образом даёт концептуально простой и логически согласованный теоретический фундамент, который устраняет разрыв физического мира, введенный Копенгагенским подходом. Постулировано, что каждое экспериментальное событие связано определённым образом с соответствующим событием в мозгу каждого наблюдателя. Динамические правила, которые связывают разум и мозг, очень ограничены, и это ведёт к теории разума-мозга со значительной объяснительной мощью. Фон Нейман показал, что все предсказания Копенгагенской квантовой теории содержатся в его версии квантовой механики. Однако квантовая теория Неймана даёт много больше, чем Копенгагенская квантовая теория. Теория Неймана являет собой квантовую схему космологической и биологической эволюции, а включая мозг, знание и динамические законы, которые их связывают, теория даёт рационально согласованную динамическую схему для понимания соотношения между мозгом и разумом.

Связь между человеческим знанием и физическим миром никогда не может быть понята классической физикой. Семнадцать столетий разделения разума и материи сделали своё дело. Согласно классической теории, материальный мир построен из микроскопических «строительных блоков», единиц, чьё поведение ограничено взаимодействием с ближайшим окружением. Тот факт, что квантовая теория является имманентно теорией взаимодействия разума-мозга, знали В. Паули, Дж. фон Нейман, Ю. Вигнер - три выдающихся учёных того времени, lнo ситуация ни в философии, ни в естественнонаучном плане не была готова к объяснению физики взаимодействия разума и материи, хотя вопрос о том, как наши мысли управляют нашими действиями, висел в воздухе. Сегодня мы, однако, вступили в третье тысячелетие, имеется серьёзный интерес среди философов, психологов и нейроспециалистов в выяснении этого важного аспекта природы.

Теория фон Неймана является теорией взаимодействия субъективных реальностей с эволюционирующей объективной физической Вселенной. Фон Нейман делает ясным тот факт, что он пытается связать вместе субъективно воспринимаемый и объективный физический аспекты природы: «...внутренне присуще и совершенно корректно, что измерения или родственный процесс объективного восприятия являются новой сущностью, родственной физическому окружению и не сводящейся к последней. На самом деле субъективное восприятие ведёт к интеллектуальной внутренней жизни индивидуума... Опыт только делает заявления следующего типа: наблюдатель произвёл определённое (субъективное) наблюдение; и ничего подобного этому: физическое качество имеет определённое значение». В финальной части своего анализа Нейман делит мир на три части, где 1-я часть - всё вплоть до сетчатки глаза наблюдателя; 2-я часть — сетчатка глаза, нервный тракт и мозг; 3-я часть - его абстрактное «эго». Понятно, «абстрактное эго» включает сознание. Кванговая теория фон Неймана развивает динамику взаимодействия между этими тремя частями.

Эволюция физической вселенной включает три процесса. Первый детерминистская эволюция состояния физической вселенной. Она контролируется уравнением Шрёдингера релятивистской квантовой теории поля. Этот процесс является локальным и динамическим, со всеми причинными связями, возникающими исключительно от взаимодействий между соседними лока1ИЗОванными микроскопическими элементами. Процесс поддерживается только в течение интервалов между квантовыми состояниями.

Каждое из этих квантовых событий включает два других процесса. Первый - выбор «да-нет» системой разум-мозг. Этому выбору есть аналог в теории свободного выбора, предоставленного экспериментатору Копенгагенской теорией, в части того, какой аспект природы подлежит испытанию. Выбор того, какой аспект природы подлежит испытанию, т.е. какой специфический вопрос экспериментатор собирается задать природе, является существенным элементом квантовой теории: квантовые статистические правила могут быть применены до тех пор, пока не будет отобран этот специфический вопрос. Второй из этих двух процессов - выбор природой ответа «да» или «нет» на поставленный вопрос. Этот выбор является частично свободным: это случайный выбор, подчинённый статистическим правилам квантовой теории.

В Копенгагенской квантовой теории экспериментатор и выбор, который им делается, находятся вне системы, управляемой квантовыми правилами. Эта черта упомянутой теории не изменяется при переходе к теории Неймана: выбор того, какой вопрос задать природе, не контролируется никакими правилами, какие известны современным физикам. Этот выбор ассоциируется с системой «разум-мозг-тело» и является в этом смысле свободным выбором: он не управляется физическими законами современной физики, т.е. квантовой теорией. Эта свобода образует логический «зазор» в динамических правилах современной физической теории. Только вопросы «да-нст» допускаются, все другие возможности могут быть сведены к ним. Таким образом, этот ответ, «да» или «нет», инжектирует 1 бит информации в квантовую вселенную. Эти биты информации запасаются в развёртывающемся объективном квантовом состоянии вселенной, которое является краткой записью всех битов информации. Но это происходит в соответствии с законами атомной физики. Таким образом, квантовое состояние имеет онтологический характер, поскольку оно выражено в терминах переменных атомной физики и развивается в периодах между событиями под контролем законов атомной физики.

Однако каждое событие инжектирует информацию, связанную с субъективным восприятием некой наблюдаемой системой, в объективное состояние вселенной. Квантовое состояние вселенной укорени-лось таким образом в атомные свойства, является информационной структурой, которая взаимодействует и несёт в будущее информационное содержание каждого мысленного события. Это состояние имеет причинную силу, потому что контролирует через статистические законы склонности к появлению последующих событий.

Теория фон Неймана является теорией взаимодействия между эволюционирующим объективным состоянием физической вселенной и последовательностью ментальных событий, каждый из которых связан с локализованной индивидуальной системой. Теория определяет общую форму взаимодействия между субъективным знанием, связанным с индивидуальной физической системой, и физическим состоянием этой системы.

Математическая структура автоматически гарантирует, что, когда состояние индивидуальной физической системы, связанное с ментальным событием, выравнивается (стыкуется) с содержанием этого ментального события, вся Вселенная одновременно выравнивается (стыку ется) с этим ментальным содержанием. Никакого особого устройства не требуется, чтобы получить этот ключевой результат: это является неизбежным следствием квантовой запутанности (entanglement), которая заложена в математической структуре. Существенной чертой квантовой динамики мозга является сильное воздействие окружения на мозг.

Парадокс Эйнштейна - Подольского — Розена (ЭПР)²

В соответствии со стандартной моделью квантовой механики ни одна из двух частиц, вылетевших из одного источника и летящих в разных направлениях, не имеет определённой позиции (координаты) или движущей силы (импульса, момента количества движения) перед тем, как её измерят; но, измеряя движущую силу одной частицы, физик мгновенно заставляет другую частицу занять фиксированное положение, - даже если она находится на другой стороне Галактики. Осмеивая этот эффект как «похожее на фантом действие на расстоянии», Эйнштейн доказывал, что такое действие нарушает здравый смысл и основное положение теории относительности, которая исключает распространение эффектов быстрее скорости света, - поэтому квантовая механика и является незаконченной теорией. Именно благодаря этой неудовлетворённости и появилась в физике квантовая «нелокальность». Здесь мы обнаруживаем ещё один глубокий след, оставленный Эйнштейном в современной физике.

В 1935 году Альберт Эйнштейн привлёк к неяокольности внимание коллег. Вместе с Борисом Подольским и Натаном Розеном Эйнштейн в знаменитой статье «Может ли кванговомеханнческое описание физической реальности рассматриваться полным (завершённым)?»³ предложил эксперимент, известный сейчас как парадокс ЭПР. Спорный вопрос состоял в том, может ли теория, которая определена, главным образом, как система правил о связях между человеческими опытами, рассматриваться как завершенное описание физической реальности? Вместе с тем авторы предложили, как можно обойти проблему «действия на расстоянии», дали разумное определение физической реальности, а также доказали прямо из основных правил самой квантовой теории, что ответ на этот вопрос должен быть «нет». С мнением авторов согласились далеко не все. Главным оппонентом стал Нильс Бор. Эксперименты, имеющие отношение к нелокальности, приобретали важное значение. Если природа нелокальна, тогда открывается путь для развития непротиворечивой теории природы, которая

интегрирует субъективные знания, введенные Копенгагенской квантовой теорией, в объективно существующую и эволюционирующую физическую реальность. Положения, выдвинутые в теории Неймана в 1932 году, долгое время не находили понимания.

Нынешний всплеск интереса к интерпретации квантовой механики возник после того, как молодой французский оптик Ален Аспек и его сотрудники задумали и осуществили физический эксперимент. «Нелокальность становится более реальной». Таким броским заголовком озаглавлена статья в Physics Today (декабрь 1998 г.). В ней анализируются три эксперимента. Все подтверждают с высокой точностью предсказания квантовой теории в экспериментах, которые предполагают проявление мгновенное действия на большом расстоянии. Из пары фотонов, продуцированных в лаборатории Женевы, один фотон отправляется по оптическому волокну в населённый пункт, расположенный в 10 км от Женевы, а другой - в противоположном направлении на такое же расстояние. Регистрация прибывающих на конечные пункты фотонов осуществлялась строго в одно и то же время. Было обнаружено, что наблюдаемые корреляции между состоянием частиц в точках приёма не поддаются объяснению с точки зрения обычных идей и наблюдений, относящихся к природе физического мира, в масштабе непосредственно наблюдаемых вещей.

Хотя оба фотона были разделены большими расстояниями и никак не могли обмениваться информацией, каждый из них каким-то образом «узнавал» о том, что происходит с другим фотоном. На первый взгляд такое сверхсветовое взаимодействие противоречит теории относительности и возвращает нас в дорелятивистскую эпоху к ньютоновской идее мгновенного дальнодействия. Заключение, которое делает журнал: «Квантовая теория - нелокальна!».

Эффекты быстрее света

Исаак Ньютон создал теорию гравитации, базирующуюся на идее мгновенного действия на расстоянии. Согласно его теории, если человек поднял и бросил камень в каком-то направлении, каждая частица целой вселенной мгновенно начнёт чувствовать влияние этого события. Таким образом, в теории Ньютона каждая часть вселенной мгновенно оказывается связанной причинно с каждой другой частью её. Но даже мысль о таком мгновенном действии в масштабах вселенной требует времени. Поэтому сама идея, что человек своим действием на физическую реальность в одном месте может мгновенно повлиять на неё в другом, не укладывалась в сознании и была изгнана из классической физики в эйнштейновской теории относительности. Эйнштейн в дебатах с Бором отвергал загадочное действие на расстоянии, которое, казалось, вытекало из квантовой теории.

Теория Неймана прямо объясняла передачу информации со скоростями выше скорости света, существование которых предполагается, исходя из экспериментов: результат, который появляется первым в цитируемом эксперименте, имеет место в одном или другом из двух конечных пунктов прибытия частиц. Согласно теории, более раннее событие имеет мгновенное влияние на эволюционирующее состояние вселенной, и это изменение имеет мгновенное влияние на появление различных возможных результатов измерения, которые получены несколько позднее на другом конце (в другом населённом пункте). Та особенность, что существует некий вид объективной мгновенной передачи информации, конфликтует с духом теории относительности. Фокус в том, что квантовый эффект является лишь коварным (тонким) фантомом: он действует не на материальную субстанцию, ни на локально превращаемые «энергию-момент», ни на что-то ещё, что существует в классической концепции физического мира, описываемой теорией относительности. Он действует на математическую структуру, которую представляет, вернее, информацию и склонности (предрасположенности к чему-либо).

Естественно возникает вопрос, что представляет собой физическая реальность и теория для её описания? Ну и конечно, практический интерес: мгновенная передача закрытой информации на большие расстояния сулит огромные преимущества. Ответы на эти вопросы зависят, главным образом, от природы физической причинности.

Идея физической причинности, введённая в физику теорией относительности Эйнштейна, не работала. Теория относительности была изначально сформулирована на основе классической физической теории. Это детерминистская теория: вся история вселенной полностью определена со времени возникновения вещей. Следовательно, вся история может храниться в 4-мерном пространстве-времени. Идея постепенного развёртывания реальности не имеет естественного места в детерминистской концепции Вселенной.

Квантовая теория - другой сорт; она сформулирована как недетерминистская теория. Детерминизм ослаблен в двух важных направлениях.

Свобода гарантирована каждому экспериментатору выбрать свободно, какой эксперимент он будет проводить с природой, т.е. какой аспект природы он будет испытывать, какой вопрос он задаст природе. Затем Природе позволено выбирать результат эксперимента, т.е. ответ на вопрос. Этот ответ частично свободный, он подчинён только определённым статистическим требованиям. Эти элементы «свободного выбора» со стороны экспериментатора и самой Природы ведут к картине реальности, постепенно разворачивающейся в ответ на выборы, которые зафиксированы не только предшествующей физической частью реальности. Центральные роли в квантовой теории этих дискретных выборов - выборы того, какие вопросы будут заданы природе и какой ответ выдаст природа, - делают квантовую теорию теорией дискретных событий, а не теорией непрерывной эволюции локально консервированной материи/энергии. Основными строительными блоками новой концепции природы являются не объективные крошечные кусочки материи, а выборы вопросов и ответов.

Квантовая теория часто указывает на то, что действие полученного знания в одном месте мгновенно изменяет теоретическое представление некой удалённой системы. Физики и сейчас отказываются верить, что осуществление действия в одном месте мгновенно изменяет физическую реальность на большом удалении. Однако они узнали, что «наше знание» об удалённой системе может мгновенно измениться, когда мы узнаем что-либо о той системе, что рядом с нами. В особенности, если определённые свойства двух систем коррелированы, тогда информация об одной системе может рассказать нам о другой. Например, если мы знаем, что две частицы стартуют из некоторой известной точки в одно и то же время и затем двигаются прочь от этой точки с одной и той же скоростью, но в противоположных направлениях, тогда нахождение одной из частиц в определённой точке позволяет нам «знать», где находится другая частица в то самое мгновение: она должна находиться на одинаковом удалении от точки старта, как и наблюдаемая частица, но в противоположном направлении. В этом случае мы не думаем, что сам акт наблюдения за положением одной частицы заставляет другую быть там, где она есть. Мы понимаем, что это только наше знание об удалённой системе, которое изменилось. Эта аналогия позволяет нам разрешить любую загадку о мгновенном даль-нодействующем эффекте ближайшего действия: если что-то в отдалении может мгновенно быть изменено действием вблизи, тогда это должно быть наше знание. Но тогда аналогом в квантовой теории для физической реальности классической физической теории должно быть наше знание. Теоретические преимущества ослабления этого условия -огромные: это даёт прямое решение всех неразрешимых проблем причинности, которые блокируют попытки понять физическую реальность и что прямо привело к Копенгагенскому отказу от всех таких усилий.

И это даёт математическое описание эволюционирующего объективного физического мира, взаимодействующего особым образом с физическим аспектом реальности, который проявляет себя в человеке в качестве наших сознательных мыслей и чувств.

Проблема сверхсветовых событий - теория Неймана, сформулированная в нерелятивистском приближении, «примиряется» введением «Томагава — Швингер»-поверхностей о~, в пределах которых возможно мгновенное действие. В теории Неймана они фигурируют как поверхности «now», идея которых построена на ньютоновской концепции поверхностей постоянного времени. Астрономические наблюдения подтверждают их существование в наблюдаемой вселенной: Вселенная состоит из особых областей, в которых космическое фоновое излучение изотропно. Естественно предположить, что эти эмпирически определённые поверхности являются теми же, что ввёл в теорию Нейман. Если физический мир понимать как объективно запасённую краткую запись локально действующих битов информации, тогда мгновенная передача информации вдоль предпочтительных поверхностей «now» может быть понятной и согласуется не только в человеческом знании, но и в абсолютном состоянии объективной информации.