Фрески капеллы

Каждая отдельная сцена небольшого размера в соотношении к общей поверхности стены (2,31x2,02 м). На длинных стенах капеллы расположены в три ряда небольшие самостоятельные композиции, посвященные жизни Богоматери и Христа, связанные друг с другом как сцены одного рассказа. Каждая композиция, являясь частью целого, может восприниматься и как самостоятельное произведение. Фрески расположены ровными рядами и заключены в прямоугольники — почти так, как расчленены на прямоугольники фасады проторенессансных зданий. Собственно, это картины, написанные на стенах.

Нижний ряд начинается сравнительно невысоко — на расстоянии 3 метров от пола, а третий ряд расположен на высоте более семи с половиной метров. Размер каждой фигуры около одного метра, потому сцены второго яруса воспринимаются с трудом, не говоря уже о третьем ярусе. Все же именно в пределах этих небольших сцен зарождается у Джотто тип монументального стенного панно, которое затем становится главной декоративно-композиционной темой монументальной живописи Ренессанса.

Джотто выполнил сцены в стиле Чимабуе и Арнольфо ди Камбьо, которые руководствовались принципами композиционной ясности и цельного объемного пространства фигур. В интерьере Капеллы дель Арена, расписанной Джотто, уже торжествует принцип расчленения и равновесия.

Повествование неторопливо и незамысловато, исполнено спокойного достоинства. Религиозные сцены Джотто изображает в земной обстановке,- вместо золотого грунта византийцев у него являются пейзаж или здания. Некоторые из сцен Джотто заимствует из византийского искусства (ориентируясь преимущественно на миниатюры церковных книг), но перерабатывает их, оживляя новою жизнью. Персонажи фресок изображены на фоне природного и архитектурного пейзажа. Обстановка, место действия всюду намечены очень скупо: условными архитектурными павильонами, напоминающими раздвижные декорации на сценической площадке. Тонкие колонки, портики, арки нужны только для того, чтобы показать, что действие происходит в помещении или около него, чтобы выделить ту или иную мизансцену, создать обрамление для фигуры. Там, где фоном служит пейзаж, он похож на знакомые нам горки в русских иконах. И нигде никаких подробностей. Никаких красочных вспышек. Светлые, холодные краски, гладкая фактура. Опуская второстепенные детали, он концентрирует внимание зрителя на значимых жестах и позах, очерчивая фигуры густым выразительным контуром.

В каждой сцене участвует несколько действующих лиц, исполненныех сдержанности, достоинства и силы духа, наделены величавым обликом. Герои Джотто теряют традиционный византийский иконописный облик коренасты, широколицы, все они имеют схожий тип лица — продолговатого, с тяжелым подбородком и близко поставленными глазами. Персонажи закутаны в халмиды простого покроя из тяжелых, однотонных тканей, задрапированных в крупные складки. Джотто первым начал реалистически писать одежды, используя складки, как бы намечающие скрытую под тканью объемную форму. Боккаччо писал, что герои художника - совершенно живые люди, лишь не могут говорить. При этом какие-то отзвуки византийских канонов можно услышать и в его творчестве. Так, святые персонажи (как и полагается в иконописи) у него снабжены нимбами.

В своих композициях Джотто показывает различные эмоции персонажа, стороны его характера, его нравственное состояние. На сегодняшний вкус, художник действует временами очень неуверенно, но путь, который он наметил, впоследствии приведет к высшим взлетам Ренессанса. Даже Микеланджело, которого мы знаем, никогда бы не было, не сделай Джотто эти первые, неуверенные, на наш взгляд, шаги.

План росписей капеллы дель Арена в Падуе

Приняв заказ по росписи капеллы дель Арена в Падуе, Джотто получил распоряженин стены церкви, небольшие и асимметричные из-за наличия шести окон, расположенных только на правой стене. За точку отсчета от принял пространство между двумя окнами, куда запланировал поместить два сюжета, один над другим. На основании этой единой меры он разделил стены капеллы, прибегнув к единственному отклонению, связанному с положением сюжетов между окнами по отношению к ним противоположным.

Посвященная Деве Марии Милосердия, то есть любви к Богу и человечеству, капелла была расписана согласно определенному плану. Арка пресбитерия резко разграничивает пространство нефа и апсиды. Таким образом, Джотто получил в нефе как бы самостоятельное пространство и мог свободно компоновать один из наиболее единых в истории искусства фресковых ансамблей.

Этот обширный фресковый цикл включает в себя роспись коробового простого деревянного свода капеллы, уподобленного синей небесной тверди с золотыми звездами. Он разделен надвое широкой поперечной орнаментальной полосой, по которой в десяти медальонах размещены полуфигурные изображения Христа, Мадонны и ветхозаветных пророков, по четыре с каждой стороны.

Основная часть цикла, созданного Джотто, состоит из 34-х сцен, написанных в три яруса на северной и южной стене капеллы. Именно эти сцены определяют характер росписей капеллы. Строгая упорядоченность их расположения организует всю ритмику интерьера. Три яруса фресок, опоясывающих капеллу разделены декоративными орнаментальными полосами на квадраты.

В верхнем ряду изображены сцены из жизни Девы Марии и ее родителей, святых Иоакима и Анны. Цикл сцен из жизни Марии начинается на южной стене в верхнем ряду у арки пресбитерия историей родителей Марии, Св. Анны и Иоакима, и продолжается на северной стене, развертываясь к арке пресбитерия, на которой представлено монументальное изображение «Благовещения».

Средний ряд занимают фрески, посвященные жизни Христа. На южной стене расположились сцены рождества и детства Иисуса. На северной стене помещены сцены чудес и торжества Христа.

Третий, нижний ряд фресок рассказывает о Страстях Господних и Его воскресении. На южной стене сценой «Последняя вечеря» начинается история Страстей Христовых, заканчивающаяся на противоположной стене изображением «Троицы».

Ниже этих основных сцен изображены 14 аллегорических образа Добродетелей и Пороков, Эти аллегорические фигуры семи добродетелей и семи смертных грехов изображены на цоколе в иллюзорных нишах, выписанных под мрамор, меджу широкими панелями искусственного мрамора, обрамленных чуть выступающим карнизом.

На восточной стене капеллы над аркой - еще одна фреска Джотто, на которой изображен Господь, посылающий архангела Гавриила к Деве Марии с сообщением о скором рождении Иисуса Христа. Немного ниже, на одной стороне арки, архангел Гавриил сообщает эту новость Марии, а на другой стороне - Мария внимает небесному посланнику. Еще ниже - две сцены, повествующие о жизни Девы Марии и Иисуса - "Тридцать серебрянников" и Посещение Елизаветы - сюжетно связаные с основной частью цикла, но отличаются меньшими размерами. Наконец, в самом низу стены, ближе к полу, изображены две комнаты со сводчатыми потолками (смысл этих фресок не разгадан).

На западной стене над входной дверью, повествование заканчивается гигантской композицией Страшного суда, достаточно традиционно трактованная. У основания этой фрески Джотто изобразил Энрико Скровеньи, протягивающего уменьшенную в масштабе капеллу Деве Марии. Отсюда, из большого трехстворчатого готического окна, расположенного над фигурой вершащего суд Христа, в часовню вливается свет, преображая цветовую гамму отдельных картин и сплачивая живописное убранство капеллы в более тесное единство.

Узкие горизонтальные тяги и широкие вертикальные полосы с мозаичным геометрическим орнаментом, разделяющие эти сцены, придают всему интерьеру четкую и стройную структуру. Декоративная целостность общего решения сочетается в этих росписях с сконцентрированной каждой отдельной сцены, этот принцип станет принципом всей ренессансной монументальной живописи. Система карнизов, которые отделяют сюжеты друг от друга, также должна была вызывать впечатление, что они представляют собой архитектоническое обрамление, принадлежащее стенам самой церкви.

Мадонна Оньисанти, или Мадонна на троне, или Мадонна Маэста (ок. 1310)

В 1310-х гг. Джотто работает во Флоренции. К этому времени относится созданная им «Мадонна Оньиссанти» (Уффици, ок. 1310), монументальный алтарный образ «Мадонны на троне» - единственная дошедшая до нас станковая работа Джотто. Композиция не подписана, однако исследователи единодушно приписывают ее Джотто. По стилю она непосредственно связана с фресками капеллы Дель Арена, поэтому может быть отнесена к 1306-1310 гг.

Алтарный образ «Мадонна Оньисанти» был предназначен для готической францисканской церкви Оньисанти (Всех Святых) во Флоренции, построенной в XIII веке, впоследствии была перестроена. Вероятно, Мадонна кисти Джотто должна была стоять над алтарем на высоте не менее метра от пола, на фоне высокого стрельчатого окна, забранного цветным витражом. При этом создавалась как бы единая архитектурная композиция, состоявшая из трех ярусов: нижний составлял алтарь или престол — реальная объемная форма в реальном пространстве капеллы; на нем, как на постаменте, помещалась огромная икона, изображающая Марию на троне. Массивные ступени трона, доходившие почти до самого престола, связывали реальное пространство капеллы с изображенным пространством; готическая спинка трона и треугольный верхний срез иконы гармонировал с готческим стилем церкви. Верхняя часть стрельчатого окна венчала всю трехъярусную архитектурно-живописную композицию. Хотя панно Джотто было органически включено в готический интерьер, принцип связи его с архитектурой во многом иной, нежели в средневековом искусстве. Различие заключается прежде всего в трактовке пространства. Живопись средневековья не пользовалась категориями объема и глубины. Для Джотто именно эти качества становятся первостепенными, ибо именно они в наиболее простой и наглядной форме воплощали новое мироощущение на заре Возрождения — материальность мира, пафос земного, осязаемого и прежде всего измеримость — и значит, познаваемость того, что в средние века считалось непознаваемым, неизмеримым пространством. Хотя архитектурные построения Джотто в его «Мадонне Оньисанти» так же не безупречны с точки зрения законов перспективы, как и в падуанских фресках, все же ему удается добиться зрительной их убедительности.

Работая над «Мадонной Оньисанти», Джотто в гораздо большей степени, чем в падуанских фресках, был связан необходимостью следовать традиционной иконографической схеме. Сохраняя традиционную композицию, Джотто достигает большей убедительности пространственного построения, монументальности и внутренней значительности образа. Мотив Мадонны на троне в окружении ангелов — «Мадонны во славе» — сам по себе традиционен, традиционны и позы Марии и младенца; Джотто изменяет только положение ангелов и предстоящих. У Джотто ангелы и святые, окружающие трон, повернуты в профиль и обращены к Мадонне, тем самым они как бы выключаются из системы моленного образа, в композицию вносится элемент драматического действия, что противоречило средневековой иконографии, не допускавшей профильные изображения.

Изменнения Джотто привели к тому, что изображение становится более реальным: и фигуры ангелов, вставших на колени и держащих в руках вазу с цветами, и сама Мария, при всей своей величавости похожа на земную женщину. Ткани широкого шерстяного плаща и прозрачной туники Мадонны и Младенца в картине Джотто более рафинированны и драгоценны. Трон изображен роскошным, но убедительным и правдивым. Группы ангелов и святых наполняют пространство, подобно королевской свите.

Земная природа Марии заявляет о себе весомостью ее тела, еще более очевидной из-за контраста с хрупкими архитектурными деталями трона Мария облачена в простые одежды - они имеют мало общего с драгоценными одеждами святых, изображаемых на византийских иконах. Это делает ее образ более земным. Хотя лицо Богоматери, лишено индивидуальных черт, как и большинство лиц написанных Джотто, и представляет собой идеализированный образ, напоминающий античннй эталон, а не византийский тип, как в более ранних «Мадоннах». «Мадонной Оньисанти» изображена со светлым и открытым лицом и даже с чуть заметной улыбкой в складке губ, позволяющей заметить белизну зубов, в то время как Мадонны дученто всегда были отчуждены и печальны.

Вся картина длительное время считавшаяся ранним произведением Джотто, судя по архитектурному обрамлению и сведенной до минимума перспектива. Вероятно, Джотто сознательно придерживался канона алтарной иконы, исходя из ее назначения.

Первое упоминание об этой работе относится к 1418 году. В документе четко указано, что это работа Джотто. В церкви Оньиссанти картина оставалась до 1810 года, после чего ее перевезли в галерею Академии. В 1919 году она была передана галерее Уффици, где хранится и сейчас, в одном зале с знаменитой «Мадонной Святой Троицы» (ок. 1280) Чимабуэ. Рядом с величавой широтой Джоттовской картины, солидностью, материальной ощутимостью всего изображенного, праздничностью светлых, плотных красок и спокойной силой, исходящей от фигуры Мадонны, алтарная картина Чимабуэ кажется иконной, сумрачно отвлеченной. Величественный образ Чимабуэ написан преимущественно в византийском стиле - с плоскими аскетическими фигурами святых, лишенными каких-либо эмоций и выглядящими почти безжизненно. Джоттовские герои - объемны, они полны жизни, исполненны достоинства.

Джотто ди Бондоне (Giotto di Bondone) (1266 или 1267-1337), флорентийский художник, величайший живописец и архитектор периода Предвозрождения.

В истории изобразительного искусства Западной Европы его имя стало символом глубокого обновления. Хотя он не был единственным художником-реформатором своего времени, однако целеустремленность, решительность, смелый разрыв с византийскими средневековыми живописными традициями делают его родоначальником нового искусства. Яркая личность Джотто выделяется среди итальянских мастеров Проторенессанса прежде всего склонностью к новаторству, к созданию новой художественной манеры, предопределившей классический стиль грядущей эпохи Возрождения.

В своих работах Джотто подчас достигал такой силы в столкновении контрастов и передаче человеческих чувств, которая позволяет видеть в нем предшественника величайших мастеров Возрождения. Он работал как живописец, скульптор и архитектор. Но все же главным его призванием была живопись.

Многолетняя деятельность Джотто подняла престиж живописи среди других искусств. Благодаря ему итальянская живопись в течение нескольких лет изменилась радикальнее, чем за многие предшествующие столетия. В целом толчок, который Джотто придал изобразительному мышлению, определил дальнейшее направление западной живописи. Уже к середине XIV века Европа познакомилась с новациями Джотто - открытием объемности предметов, реального и измеримого пространства, в котором они помещаются, естественных качеств поверхности вещей, индивидуализирующих черт реальности, - все это сделалось достоянием европейского искусства, которое со все возрастающим интересом обращалось к изобразительной культуре итальянцев.

Джотто - первый в истории западноевропейской живописи художник, порвавший с канонами средневекового искусства и внесший в свои произведения элементы реализма. Именно у Джотто живопись перестает быть лишь вспомогательным комментарием к Священному Писанию, обретая самостоятельное значение. В его библейских сценах действуют живые люди, испытывающие живые человеческие эмоции. Для современного изощренного глаза его живопись может показаться "примитивной", однако для своего времени Джотто был величайшим революционером. До него в живописи царствовала плоскость - у него пространство картины стало объемным. До него персонажи фресок носили скорее символический характер - у него они приобрели индивидуальные черты. До него живопись была строго функциональна - у него атмосфера наполнилась разнообразными эмоциями. С творчества Джотто начинается новый этап искусства, когда пластические качества предметов и глубина пространства становятся главной задачей живописи, когда первостепенное значение приобретает моделировка объема тенью.

Его влияние простирается на целые века. Творчество Джотто заложило основу искусства Ренессанса, в великую эпоху которого его значение было не меньше, чем значение Микеланджело, Леонардо да Винчи, Рафаэля или Мазаччо. На нашем сайте мы предлагаем познакомиться с биографией Джотто и его произведениями - фресками и картинами, столь новаторскими и реалистичными для своего времени.

5. Флоренция – художественный центр искусства Проторенессанса и Раннего Возрождения в Италии. Основные памятники и мастера.

Флоренция — «колыбель изящных искусств»

Тяга к ясному, гармоничному строю античных форм несомненно существовала, но она еще не получила столь четких очертаний, как в середине века. К началу столетия на каждом шагу давали о себе знать готические отголоски и все настойчивее напоминали о себе проторенессансные традиции. Стал вступать в свои права и новый фактор — быстрое развитие математики, стимулировавшее открытия в области перспективы, теории пропорций и техники. Это тот фон, на котором выступает могучая фигура Филиппо Брунеллески, стоявшего в самой гуще общественной жизни Флоренции и быстро сделавшегося общепризнанным лидером нового направления.

Флоренция — «колыбель изящных искусств». Здесь больше, чем где-либо, достигалось совершенство во всех искусствах. Улицы и площади почти на каждом шагу останавливают взор. Флоренция как главный центр формирования нового общественного сознания, гуманистических тенденций выходит на первый план. Наблюдается расцвет демократических традиций в ряде центров Италии, традиций, берущих начало в древнеримской республике. В искусстве утверждается представление о человеке как о самом совершенном творении природы.

Имя Флоренция происходит от латинского Флорентия, т.е. цветущая — его присвоили римскому поселению основатели еще в I столетии до н.э., пожелав новому городу расцвета. Их пожелания сбылись в эпоху кватроченто в полную меру. Еще со времен Данте и Джотто город стал бесспорным центром культурной жизни Италии. Произведения Данте, Петрарки и Бокаччо, написанные на флорентийском диалекте вместо латинского языка, на котором писали тогда официальные документы и художественные произведения, возвело флорентийское наречие в ранг национального языка.

С экономическим развитием города богатство и власть концентрировалась в руках узкого круга семей, среди которых особое место принадлежало семье Медичи, на столетия ставшими фактическими властителями города. Медичи обрели экономический и политический контроль над городом, начиная с Козимо Старшего, в первой половине XV века. С него же начинается и история меценатства, которым всегда славилась семья. Несомненно, этот человек обладал немалым даром художественной интуиции и восприимчивости к талантам. Старшим сыном и наследником Козимо был Пьеро, а первенцем Пьеро — Лоренцо, прозванный Великолепным. Это определение полностью соответствовало ему — он был не только тонким и коварным политиком, но и знатоком и ценителем литературы и искусства, собиравшим вокруг себя лучших людей своего времени. Под знаком этих людей и проходит вся история XV века — века кватроченто.

Флорентийская культура первой половины и середины XV века разнообразна и богата. С 1439 года, со времени состоявшегося во Флоренции вселенского церковного собора, на который прибыли в сопровождении пышной свиты византийский император Иоанн Палеолог и константинопольский патриарх, и особенно после падения Византии в 1453 году, когда многие бежавшие с Востока ученые нашли прибежище во Флоренции, город этот становится одним из главных в Италии центров изучения греческого языка, а также литературы и философии Древней Греции. И все же ведущая роль в культурной жизни Флоренции первой половины и середины XV века, бесспорно, принадлежала искусству.

Так, во Флоренции, где было воздвигнуто столько замечательных зданий, возникло новое зодчество, ознаменовавшее переворот во всем западноевропейском архитектурном мышлении.

Стройно расчленены в своих могучих горизонтальных фасадах, без башен и арочных взлетов, величавы, статны и картинны флорентийские дворцы: палаццо Питти, палаццо Рикарди, палаццо Ручеллаи, палаццо Строцци и чудесный центральнокупольный храм Мадонны делле Карчели в Прато. Все это знаменитые памятники архитектуры Раннего Возрождения.

Во времена Брунеллески Флоренция была городом тесным, с узкими улицами, на которых с трудом могли разминуться всадник и пешеходы. «Рыцарь из семейства Адимари... был высокомерным молодым человеком; во время прогулок по городу... когда он был на коне, он ехал с широко растопыренными ногами и занимал всю улицу... Так что прохожим приходилось начищать носки его сапог», — говорится в одной из новелл Саккетти.

Теснота улиц и площадей средневековой Флоренции диктовала особый вертикальный характер восприятия архитектуры. Чтобы увидеть здание целиком, необходимо было сильно закинуть голову - и тогда оно представало в головокружительном ракурсе, возносящимся к небу. При такой точке зрения все формы приобретали стремительную динамику взлета, пропорции искажались, линии смещались, истинные размеры здания оказывались недоступными рациональному восприятию и оценке. Восприятие архитектуры с близкого расстояния, снизу вверх, от подножия к вершине неизбежно создавало не только визуальный, но и эмоциональный, смысловой ракурс. Зритель оказывался по отношению к зданию - будь то храм, дворец или крепостная башня - как бы в позиции предстояния, рождавшего ощущение несоизмеримости величин и значений.

Культура Возрождения — городская культура и поэтому естественно предположить, что она преобразовывала именно городскую среду. И действительно, деятельность одного из самых выдающихся мастеров раннего Возрождения — Филиппо Брунеллески направлена была именно на это. Но в том и трагедия начала любой новой эпохи — создателям нового не суждено было увидеть плодов своего труда — то, что изменило облик средневекового города и в чем главную роль играл, несомненно, Филиппо. Все было довоплощено после его смерти, он мог лишь мечтать и строить, но не пожинать плоды. Для современного человека символ ренессансной Флоренции, если не всего Ренессанса вообще — купол Санта Марии дель Фьоре, возносящийся над городом и построенный Брунеллески (закончен уже после его смерти). Во времена же жизни самого мастера главной гордостью и отличительной чертой архитектурного облика города были высокие крепостные стены высотой около 12 метров с девятью 40-метровыми надвратными башнями и 73 сторожевыми башнями 20-метровой высоты. В городе высилось еще около 150 башен, принадлежавших частным лицам, колокольни и башни общественных сооружений.

Раннее Возрождение. Флоренция первой половины и середины 15 в.

Решительный поворот в сторону утверждения реализма и преодоления средневековой традиции в итальянском искусстве происходит в 15 в. (кватроченто). В это время складываются различные территориальные школы, пролагающие пути реалистическому методу. Ведущим центром гуманистической культуры и реалистического искусства остается Флоренция.
После подавления восстания чомпи (цеховых рабочих — чесальщиков шерсти) во Флоренции в конце 14 в. власть сосредоточилась в руках нескольких богатейших семейств. Их междоусобная борьба завершилась победой банкирского дома Медичи. Ловко используя в своих целях неудачи соперников, после переворота 1434 г. Козимо Медичи становится негласным правителем Флоренции, хотя и сохраняет на первых порах видимость демократических свобод. Он стремится снискать славу покровителя искусств и наук.

Во Флоренции в 1439 г. учреждается Платоновская академия, основывается Лауренцианская библиотека. Семейство Медичи собирает значительную художественную коллекцию, при дворе работают писатели, поэты, гуманисты, ученые. Возникает новый критерий оценок прекрасного, в основе которого лежит сходство с природой и чувство соразмерности. В искусстве особое внимание уделяется пластической проработке форм и рисунку. Стремление познать закономерности природы приводит к изучению пропорций человеческой фигуры, анатомии, линейной перспективы.

Архитектура
Широкое строительство, развернувшееся во Флоренции, меняет облик города и прежде всего его центра, сохранившегося до настоящего времени. Основное внимание сосредоточивается на разработке центрально-купольной храмовой постройки и городского дворца богатеющей буржуазии и аристократии.
Новое направление в итальянской архитектуре при своем возникновении было связано с переработкой античных традиций и ордерной системы применительно к местным строительным материалам и конструкциям. В постройках этого времени вновь подчеркивается плоскость стены, ее материальность; четко ограничивается внутреннее пространство, приобретающее единство. Достигается и соразмерность пропорций опорных и давящих частей, в ритмическом членении здания устанавливается равновесие горизонталей и вертикалей.

Брунеллески. Родоначальником ренессансной архитектуры был Филиппо Брунеллески (1377—1446), уроженец Флоренции. Пройдя ученичество в ювелирном цехе, Брунеллески начал свою творческую деятельность как скульптор, приняв участие в конкурсе на создание рельефа для бронзовых дверей флорентийского баптистерия (крещальни). Разносторонне одаренный человек, сочетавший интерес к искусству с познаниями инженера, умом изобретателя, математика, он вскоре целиком отдается зодчеству.
Его первой крупной работой был грандиозный восьмигранный купол (1420—1436), возведенный над построенным еще в 14 в. собором Санта-Мария дель Фьоре. Вытянутый вверх купол диаметром у основания 42 м перекрывает алтарную часть массивной базилики.

Брунеллески. Собор Санта Мария дель Фьоре

Его мощный, четкий силуэт и теперь царит над городом, прекрасно воспринимаясь с далекого расстояния.
Применив новые конструкции, каркасную систему, Брунеллески сумел обойтись без лесов, соорудив пустотелый купол с двумя оболочками. Он облегчил таким образом вес свода и уменьшил силу распора, действующую на стены восьмигранного барабана. Впервые в западноевропейском зодчестве Брунеллески дал ярко выраженный пластический объем купола, вздымающегося к небесам и осеняющего, по выражению архитектора Альберти, «все тосканские народы». Укрупненные масштабы форм купола, его мощные массы, члененные крепкими ребрами, подчеркнуты изяществом и тонкой проработкой декора завершающего его фонаря. В этом сооружении, воздвигнутом во славу города, нашло воплощение торжество разума, идея, определяющая основное направление культуры Возрождения.

Если при сооружении купола Брунеллески должен был учитывать характер ранее построенных частей собора, то полностью новое понимание архитектурного образа он дал в Воспитательном доме (Оспедале дельи Инноченти) во Флоренции (1419—1444) на площади Аннунциаты — первом гражданском сооружении эпохи Возрождения, отвечающем прогрессивным идеям времени.

Брунеллески. Оспедале дельи Инноченти

Двухэтажный фасад дома отличается простотой и легкостью пропорций, четкостью горизонтальных и вертикальных членений. В нижнем этаже он оформлен изящной лоджией, полуциркульные арки которой опираются на стройные колонны. Они подчеркивают приветливый, гостеприимный характер здания. В промежутках между арками размещены круглые керамические медальоны работы Андреа делла Роббиа с изображением спеленутых младенцев. Своей жизнерадостностью и ясностью, нежной прелестью образов детства эти рельефы тонко гармонируют с архитектурой сооружения и его предназначением.

Найденные в Воспитательном доме конструктивные и декоративные приемы были развиты Брунеллески в капелле Пацци при церкви Санта-Кроче во Флоренции (начата в 1430 г.).

Брунеллески. Капелла Пацци

Эта поразительная в своей гармонической целостности, небольшая по размерам капелла находится в глубине узкого монастырского дворика; прямоугольная в плане, она завершена легким куполом. Фасад ее представляет собой шестиколонный коринфский портик с большим средним пролетом, перекрытым аркой. Стройные пропорции колонн, высокий аттик над ними в сочетании с новыми элементами декора говорят о чувстве меры, о творческом применении античного ордера. С помощью ордерной системы решено и внутреннее пространство капеллы. Стены ее, расчлененные пилястрами на равные отрезки, украшены нишами и круглыми медальонами. Пилястры завершаются карнизом, несущим свод и полуциркульные арки. Скульптурная декорация и керамика, графическое изящество линий, контрастность цветового решения подчеркивают плоскость стен, сообщают цельность и ясность светлому просторному интерьеру.

Одной из важнейших проблем итальянской архитектуры 15 в. явилась разработка основных принципов сооружения палаццо (городского дворца), послужившего прототипом общественных построек позднейшего времени. В это время создается тип величественного здания, прямоугольного в плане, с единым замкнутым объемом, со множеством помещений, расположенных вокруг внутреннего двора. С именем Брунеллески связывают сооружение центральной части палаццо Питти (начато в 1440 г.) во Флоренции, выложенного из громадных, грубо отесанных каменных блоков (кладка блоками получила название руста). Шероховатость фактуры: камня усиливает мощь архитектурных форм. Горизонтальные тяги-пояса подчеркивают членение здания на три этажа. Огромные восьмиметровые окна-порталы завершают впечатление горделивой суровой силы, производимое этим дворцом.

Альберти. Следующим этапом в развитии ренессансной архитектуры было творчество Лоопа Баттиста Альберти (1404—1472), энциклопедиста-теоретика, автора ряда научных трактатов об искусстве («Десять книг о зодчестве»).
В спроектированном им палаццо Ручеллаи во Флоренции (1446—1451), трехэтажном ренессансном дворце с внутренним двором и помещениями, расположенными вокруг, Альберти вводит систему пилястр, поэтажно расчленяющих стену, антаблемент и облегченную рустовку с гладкой шлифованной поверхностью.

Альберти. Палаццо Ручеллаи

Античное наследие (римская архитектура) получило в его трактовке новую пластическую выразительность. Впервые в композиции фасада палаццо введены основные элементы ордерной архитектуры, выявлены несущие и несомые части, способствующие также выражению масштаба здания и включению его в окружающий ансамбль. Исполнение замысла Альберти принадлежит Бернардо Росселлино.

Бенедетто да Майано. Развитие типа раннеренессансного дворца в 15 в. завершает палаццо Строцци во Флоренции (начат в 1489 г.) Бенедетто да Майано (1442—1497).

Бенедетто да Майано. Палаццо Строцци

Этот величественный дворец отличается гармонией основных масс. Ясный, правильный по композиции плана и объема, своими тремя рустованными фасадами он выходит на улицу и проезды. Венчающий его, великолепный по классической форме, богато профилированный карпиз четко воспринимается по контрасту с суровой простотой стен. Внутренний двор, сообщающийся с уличной магистралью, утрачивает интимный характер и становится одной из парадных частей дворца.

Скульптура
Находившаяся в эпоху средневековья в состоянии полной зависимости от архитектуры, скульптура эпохи Возрождения вновь обретает самостоятельное значение. Как равноправный компонент она входит в архитектурные ансамбли на основе содружества, но не подчинения архитектуре. Освобождаясь от сковывающего ее религиозно-мистического содержания, она обращается к жизни, к реальным образам действительности, человеку. Наряду с сохраняющими свое значение образами христианской мифологии и античности объектом изображения скульпторов оказываются теперь и живые люди, герои современности. Развитие получает жанр портрета, создаются конные статуи, украшающие площади городов. Значительно изменяется характер декоративного рельефа, образные возможности которого расширяются в связи с использованием приемов живописно-перспективного изображения и новых материалов, в частности полихромной керамики.

Скульптура раньше живописи прочно встает на новый путь развития, что объясняется тем местом, которое она занимала в средневековых культовых сооружениях. При больших постройках создавались мастерские, которые готовили скульпторов-декораторов, проходивших здесь хорошую подготовку, знакомясь с архитектурой, со строительным и ювелирным делом. Все эти познания помогали в работе над монументальной пластикой, отличавшейся особой тщательностью исполнения.

Гиберти. В ювелирной мастерской изучил основы ремесла один из выдающихся скульпторов 15 в.— Лоренцо Гиберти (1378—1455), в искусстве которого ясно обозначились устремления к реализму. Вся его творческая жизнь по существу была посвящена решению единственной проблемы — созданию живописного монументального декоративного рельефа. Его основные произведения предназначались для оформления флорентийского баптистерия. Блестящий мастер и тонкий рисовальщик, Гиберти занял в 1401 г. первое место в конкурсе на северные двери баптистерия, работа над которыми продолжалась более двадцати лет (1404—1424). Каждая из двадцати восьми рельефных композиций этих дверей была исполнена на религиозный сюжет и вписывалась в квадрифолии (четырехлистниковые обрамления), еще связанные своей замысловатой колючей формой с готической традицией. Внутренние ритмы круглящихся линий композиций вторят обрамлениям, подчеркивая декоративность общего решения. В этих рельефах сделаны лишь первые шаги на пути оптического завоевания пространства.

Совершенно иной характер носили восточные двери баптистерия (1425—1452), также исполненные Гиберти, которые стали одной из достопримечательностей Флоренции; «Врата рая» назвал их Микеланджело.

Гиберти. Восточные двери баптистерия во Флоренции

Вместо измельченных готических квадрифолиев эти двери украшают десять крупных, вписанных в прямоугольные поля многофигурных рельефов, уподобленных сложным многоплановым живописным композициям («Встреча царя Соломона с царицей Савской» и др.). Лирическая красота образов, правильность пропорций фигур, живое изящество форм и линий, богатство пейзажных и архитектурных фонов, сочность растительных орнаментов обрамления — все это составляет единый ансамбль нового, реалистического искусства. И только некоторые композиционные приемы, в частности включение нескольких сюжетов в каждое поле, сближают рельефы восточных дверей с искусством прошлого.

Донателло. Настоящим реформатором итальянской скульптуры был Допателло (ок. 1386— 1466, полное имя — Донато ди Никколо ди Бетто Барди). Широтой своих исканий и разносторонностью таланта он оказал огромное воздействие на последующее развитие европейской пластики. Донателло прошел сложный творческий путь, снискав громкую прижизненную славу.
Донателло обучался в мастерской Гиберти, где на его глазах создавались рельефы северных дверей баптистерия. Быстро сформировавшись как художник, он начал работать самостоятельно. Его ранние произведения носят отпечаток готических влияний, в дальнейшем он создает образы остроиндивидуальные, подчеркивает выразительность в самых неправильных чертах. Его самобытный талант проявился в скульптурах, украшающих церковь Ор-Сан-Микеле во Флоренции. Поставленные, согласно установившейся традиции, в нишах средневековой постройки, пластически самостоятельные, статуи Донателло обнаруживают свой гуманистический характер. С особой полнотой это видно в мраморной статуе св. Георгия (1417, Флоренция, Национальный музей). Закованный в доспехи, стройный, с одухотворенным лицом, настороженным взглядом, он воплощает идеал героической личности, созвучной эпохе, исполнен самосознания, спокоен и бесстрашен.

Более характерны и индивидуальны образы статуй пророков, исполненных для украшения кампанилы (колокольни) Флорентийского собора. Простонародны их лица, тяжеловесны фигуры в длинных одеяниях, едва умещающиеся в нишах. Некоторые из них имели портретное сходство с современниками. Форма тыквообразной головы пророка Иова, яркая индивидуализация черт его лица породили прозвище этой статуи—«Цукконе» (тыква). Обобщенно и смело трактованы складки его плаща, подчеркивающего движение и выявляющего компактность фигуры. Мощная пластика акцентирует самостоятельное значение статуи.

Донателло. Давид

Торжество идеалов ренессансной скульптуры и утверждение статуарного начала знаменует первая обнаженная статуя в итальянской пластике Возрождения — «Давид» (1430—1440-е гг., Флоренция, Национальный музей). Украсившая фонтан внутреннего двора палаццо Медичи бронзовая статуя воспринималась в пространстве с разных точек зрения. Юный пастух, победитель великана Голиафа, представлен, по примеру античных героев, обнаженным. Угловатая фигура подростка дана в состоянии покоя, отдыха после напряженного боя. Тень от широкополой пастушеской шляпы падает на его спокойно-задумчивое лицо, усиливая сосредоточенность выражения. Тяжесть тела перенесена на одну ногу, другая, свободно отставленная, попирает голову поверженного врага. Характер постановки фигуры, мастерство трактовки обнаженного юношеского тела навеяны античной пластикой и вместе с тем более индивидуальны и обнаруживают ту остроту и напряженность форм и ритма, которые присущи лишь эпохе Возрождения.

Поездка Донателло в Рим способствовала еще большему осмыслению им античного искусства, традиции которого находят претворение в рельефах кафедры Флорентийского собора (1433— 1439). Этот легкий, гармоничный и цельный фриз, составленный из фигурок танцующих путти (младенцев-ангелов), радостных и ликующих, пронизан единым стремительным ритмом движения.
Возможно, античный памятник Марку Аврелию вдохновил Донателло на создание конной статуи кондотьера (наемного военачальника) Эразмо да Парни, прозванного Гаттамелатой (1447—1453).

Донателло. Кондотьер Гаттамелата

Этот первый конный памятник в искусстве Возрождения, посвященный выдающейся личности, получил совсем иную, чем в античности, трактовку. Уверенно сидит на могучем коне кондотьер, держа в руке жезл командующего. В его лице, умном и суровом, черты несомненного портретного сходства, выражение непреклонной воли и энергии. Фигура кондотьера Гаттамелаты воспринимается в неразрывном единстве с медленно шествующим конем, отяжеленные формы которого словно подчеркивают силу всадника. Поставленный перед церковью Сант-Антонио в Падуе, монумент не только сохраняет свою значительность в соседстве со зданием храма, но и организует весь ансамбль площади.

Здесь же в Падуе, в церкви Сант-Антонио, находится алтарь, исполненный Донателло. Его рельефы па сюжеты из жизни св. Антония представляются одним из высочайших достижений этого вида скульптуры. В сложные многофигурные композиции с архитектурными фонами включено невиданное доселе множество действующих лиц, переданы их чувства и переживания. Широтой охвата жизненных явлений эти рельефы, по существу, могут соперничать с живописью.

Живопись
Ту же эволюцию, что и скульптура, проходит живопись раннего Возрождения. Преодолевая готическую отвлеченность образов, развивая лучшие черты живописи Джотто, художники 15 в. вступают на широкий путь реализма. Невиданный расцвет переживает монументальная фресковая живопись.

Мазаччо. Ее реформатором, сыгравшим ту же роль, что в развитии архитектуры Брунеллески, а в скульптуре — Донателло, был флорентиец Мазаччо (1401 —1428), проживший короткую жизнь и оставивший замечательные произведения, в которых нашли продолжение поиски обобщенного героического образа человека, правдивой передачи окружающего его мира.
С наибольшей наглядностью эти искания проявились во фресках капеллы Брапкаччи при церкви Санта-Мария дель Кармине во Флоренции «Чудо со статиром» и «Изгнание из рая» (обе — между 1427—1428 гг.).

Мазаччо. Чудо со статиром

Мазаччо порывает с господствовавшими в живописи второй половины 14 в. декоративностью и мелочной повествовательностыо. Следуя традиции Джотто, он сосредоточивает внимание на образе человека, усиливая его суровую энергию и активность, гражданственный гуманизм. Мазаччо делает решительный шаг в объединении фигуры и пейзажа, впервые вводит воздушную перспективу. Во фресках Мазаччо на смену неглубокой площадке — месту действия в росписях Джотто — приходит изображение реального глубокого пространства; убедительнее и богаче становится пластическая светотеневая моделировка фигур, прочнее их построение, разнообразнее характеристики. И притом Мазаччо сохраняет огромную нравственную силу образов, которая пленяет в искусстве Джотто.

Наиболее значительная из фресок — «Чудо со статиром», многофигурная композиция, включающая, по традиции, различные эпизоды легенды о том, как при входе в город с Христа и его учеников спросили пошлину — статир (монету); как по приказанию Христа Петр поймал в озере рыбу и нашел в ее пасти статир, который передал стражнику. Оба этих дополнительных эпизода — ловля рыбы и вручение статира — не отвлекают внимания от центральной сцены — группы апостолов, входящих в город. Фигуры их величавы, массивны, мужественные лица носят индивидуализированные черты людей из народа, в крайнем справа человеке некоторые исследователи усматривают портрет самого Мазаччо. Значительность происходящего подчеркнута общим состоянием сдержанного волнения. Естественность жестов, движений, введение жанрового мотива в сцене поисков монеты Петром, тщательно написанный пейзаж сообщают росписи светский, глубоко правдивый характер.

Не менее реалистична трактовка сцены «Изгнание из рая», где впервые в живописи Возрождения изображены обнаженные фигуры, мощно моделированные боковым светом. Их движения, мимика выражают смятение, стыд, раскаяние. Большая достоверность и убедительность образов Мазаччо сообщают особую силу гуманистической идее о достоинстве и значительности человеческой личности. Своими новаторскими исканиями художник открыл пути дальнейшего развития реалистической живописи.

Учелло. Экспериментатором в области изучения и использования перспективы был Паоло Учелло (1397 — 1475), первый итальянский баталист. Трижды варьировал он композиции с эпизодами битвы при Сан-Романо (сер. 1450-х гг., Лондон, Национальная галерея; Флоренция, Уффици; Париж, Лувр), увлеченно изображая разноцветных коней и всадников в самых разнообразных перспективных сокращениях и разворотах.

Учелло. Битва при Сан Романо

Кастанъо. Среди последователей Мазаччо выделялся Андреа дель Кастаньо (ок. 1421 — 1457), проявивший интерес не только к пластической форме и перспективным построениям, характерным для флорентийской живописи этого времени, но и к проблеме колорита. Лучшие из созданных образов этого грубоватого, мужественного, неровного по натуре художника отличаются героической силой и неуемной энергией.
Таковы герои росписей виллы Пандольфини (ок. 1450 г., Флоренция, ц. Санта Аполлония) — пример решения светской темы. На зеленом и темно-красном фонах выделяются фигуры выдающихся деятелей эпохи Возрождения, среди них кондотьеры Флоренции: Фарината дельи Уберти и Пиппо Спано. Последний прочно стоит на земле, широко расставив ноги, закованный в броню, с непокрытой головой, с обнаженным мечом в руках; это живой, полный неистовой энергии и уверенности в своих возможностях человек. Мощная светотеневая моделировка придает изображению пластическую силу, выразительность, подчеркивает остроту индивидуальной характеристики, яркую портретность, не встречавшуюся ранее в итальянской живописи.
Среди фресок церкви Санта Аполлония выделяется размахом изображения и остротой характеристик «Тайная вечеря» (1445—1450).

Кастаньо. Тайная Вечеря

Эту религиозную сцену — трапезу Христа в окружении учеников — писали многие художники, всегда следовавшие определенному типу композиции. Не отошел от этого типа построения и Кастаньо. По одну сторону стола, расположенного вдоль стены, он разместил апостолов. Среди них в центре— Христос. По другую сторону стола видна одинокая фигура предателя Иуды. И все же Кастаньо добивается большой впечатляющей силы воздействия и новаторского звучания своей композиции; этому способствуют яркая характерность образов, народность типов апостолов и Христа, глубокий драматизм выражения чувств, подчеркнуто насыщенное и контрастное цветовое решение.

Анджелико.Изысканной красотой и чистотой нежных сияющих цветовых гармоний, приобретающих особую декоративность в сочетании с золотом, пленяет полное поэзии и сказочности искусство фра Беато Анджелико (1387—1455). Мистическое по духу, связанное с наивным миром религиозных представлений, оно овеяно поэзией народной сказки. Просветленны проникновенные образы «Коронования Марии» (ок. 1435 г., Париж, Лувр), фресок монастыря Сан-Марко во Флоренции, созданных этим своеобразным художником — монахом-доминиканцем.

Анжелико. Коронование Марии

Доменико Венециано. Проблемы колорита привлекали и Доменико Венециано (ок. 1410— 1461), уроженца Венеции, работавшего в основном во Флоренции. Его религиозные композиции («Поклонение волхвов», ок. 1435 —1440 г., Берлин — Далем, Картинная галерея), наивно-сказочные по трактовке темы, еще несут отпечаток готической традиции. Ренессансные черты ярче проявились в созданных им портретах. В 15 в. жанр портрета завоевал самостоятельное значение. Распространение получила профильная композиция, навеянная античными медалями и дающая возможность обобщить и героизировать образ портретируемого. Точная линия очерчивает острохарактерный профиль в «Женском портрете» (сер. 15 в., Берлин — Далем, Картинная галерея). Художник достигает живого непосредственного сходства и вместе с тем тонкого колористического единства в гармонии светлых сияющих красок, прозрачных, воздушных, смягчающих контуры. Он первый познакомил флорентийских мастеров с техникой масляной живописи. Введя лаки и масло, он усилил чистоту и насыщенность цвета своих полотен.

Филиппо Липпи. Необычайной тонкости исполнения, очень сдержанных по колориту, светских по характеру произведений добивается фра Филиппо Липпи (ок. 1406—1469), типичный представитель раннего Возрождения, сменивший монашескую рясу на беспокойную профессию бродячего художника. В нежных лиричных образах — «Мадонна под вуалью» (ок. 1465 г., Флорепция, Уффици) он запечатлел трогательно-женственный облик своей возлюбленной, любующейся пухлым младенцем.

Липпи. Мадонна под вуалью