Властелин Руси 12 страница

Звеняще пропев, пущенная из ближнего леса стрела, попав волкодаку в спину, вылезла из груди, закровавилась чуть пониже сосков острым металлическим жалом.

Жутко завыв, так и не успевший превратиться в волка оборотень покатился по траве и, изогнувшись, замер…

Порубор покрутил головой. Кто же…

– Рад видеть тебя, Поруборе!

– Вятша!!!

Отрок не верил своим глазам – пред ним и в самом деле стоял старинный друг Вятша, с кем когда-то немало было пережито. А может, это просто кажется? Порубор зажмурил глаза… снова открыл. Нет, Вятша никуда не исчез, так и стоял перед ним на фоне быстро светлеющего неба, в узких варяжских штанах, обнаженный по пояс. А на груди, у сердца – синее изображение волка.

– Ты как же здесь, друже?

– Следил за волхвами. Давно уже, – развязывая зубами веревки, кратко пояснил Вятша. – Целое осиное гнездо у них здесь. Жаль, мы ничего не сможем с этим поделать. Что у тебя с рукой? Ранили? Ничего, перевяжем! Не журись, друг! Выберемся…

– А я и не сомневаюсь, – слабо улыбнулся Порубор. – Только побыстрее надо. И там, у реки, поискать челнок…

– Поищем, – кивнул Вятша. – А не найдем, так и пешком выберемся. Я тут много троп знаю. – Он вдруг оглянулся и озадаченно открыл рот. – А где же этот?

– Ты забыл? Волкодлака нельзя убить простой стрелой, друже! – покачал головой Порубор.

– Ну я и дурень! Надо было вырезать осиновый колышек… Как же он не набросился-то на нас?

– Думаю, не успел… – отрок кивнул на посветлевшее небо.

За рекою, над бескрайними голубыми степями, вставало солнце.

В Сказании есть выразительный штрих… Имеем в виду религиозный аспект их жизни, засвидетельствованный сооружением «идолопоклонных» курганов и холмов, где совершались жертвоприношения.

И. Я. Фроянов. Древняя Русь

Хельги-ярл давно ждал засады. Можно сказать, даже жаждал ее всей душою, желая поскорее сойтись с Черным друидом в честной схватке, как уже было когда-то несколько лет назад и, увы, закончилось ничем. Но теперь, похоже, друиду удалось изменить время, что и увидели все на примере Рюрика, который, конечно, должен был умереть, но почти на десяток лет позже. Хельги даже точно ощущал, на сколько – ровно на тринадцать лет раньше погиб новгородский князь Рюрик, Рюрик Ютландец, уважаемый всеми конунг и северный русский князь, наследником которого стал теперь Хельги-ярл – князь Олег, прозванный Вещим. Рюрик умер не просто так – его судьбу изменил Дирмунд, вернее, Черный друид Форгайл, действующий от имени второго киевского князя. Если Дирмунду как-то удалось изменить приговор норн, кто знает, не может ли этим воспользоваться Хельги? Если нить судьбы Ютландца была перебита раньше, почему не может прерваться судьба друида Дирмунда? Или – судьба его, Хельги. Но тут уж как повезет, в этом смысле ярл верил в себя и свою удачу, недаром когда-то давно говорила ему девушка-жрица Магн дуль Бресал:. «Ты, тот, кто может…»

«…остановить черное дело друида», – мысленно продолжил ярл, стоя на корме ладьи, рядом с кормчим. Вся северная дружина уместилась на пятнадцати кораблях, всего же их отошло от Киева около сотни! Вместительные, украшенные червлеными щитами насады – суда с надставными бортами, юркие челны-моноксилы, широкие плоскодонные лодки – в них везли лошадей – все это были, конечно, не драккары – быстрокрылые кони моря, но все же, все же… Хельги даже почувствовал давно знакомый азарт, словно перед ним был не Днепр, а дорога ладей – бескрайняя синева моря. Кажется, вот-вот – и за излучиной покажутся низкие берега восточной Англии.

– Трепещите, англы! – со смехом бросил Снорри. – Помнишь, ярл, как тогда, в Мерсии?

Хельги тоже засмеялся:

– Еще б не помнить…

Хотел было сложить приличествующую случаю вису, да раздумал. Кто тут оценит ее, кроме Снорри да еще нескольких норманнов? Хаснульф и его люди были на других кораблях, вон впереди реяли на мачтах их боевые стяги. А Хельги не торопился, поджидал кое-кого, да и так, имел еще планы. Хотя, конечно, по всем обычаям, следовало бы плыть впереди, рядом с ладьей Хаскульда. Ярл уважал обычаи, но полностью игнорировал их, когда дело касалось выгоды, неважно какой, материальной или военной. Он посмотрел назад, высокий и красивый князь северных русских земель! Русы – так еще называли славян, так называли и служивших им норманнов, ведь, призвав Рюрика со словами «Володей нами!», на самом деле хитрые русичи хотели сказать совсем другое: «Управляй!» А это очень непростая работа, и, без ложной скромности, Хельги-ярл, или – Олег, как все чаще называли его даже свои норманны, мог считать, что вполне справился с ней в Ладоге. Ни один ладожский житель не мог сказать о нем плохого слова, и вовсе не потому что боялся, а потому, что явственно ощущал, как лучше и удобнее стало жить под властною рукой варяжского князя и верной ему дружины, в большинстве своем уже состоявшей не из варягов, а из словен, веси, кривичей… Кого только не было, даже затесались рыжеусый фриз Скайлинг и – уж совсем неведомо как – два печенега, Орай с Хакимом. Два дружка «не разлей вода», Орай – маленький, кривоногий, смуглый, Хаким, наоборот, яркий кудрявый блондин, по виду – настоящий викинг из истинных детей фьордов. Вон они, на веслах, а рядом – тоже дружки закадычные – Дивьян с Лашком. Лашк понаглей, поуверенней, Дивьян – тихушник, упрется глазами в землю, слова лишнего не вытянешь. Хорошие парни! Все хоть сейчас голову сложат за князя Олега да за воеводу своего, Снорри. Снорри – умелый, опытнейший воин, побывавший в таких передрягах, что мало кому и присниться-то могут, и в них уцелевший, и приобретший – давно уже – славу, истинную славу викинга, о которой слагали свои песни скальды -

Витязи станомСтали чеканным!Бил волн прибой,Булатный бой.

Да, молодцы один к одному, ничего не скажешь. А сколько уже и погибло их, не упомнить… Не упомнить? Хельги не забыл никого, особенно друзей детства. Ингви Рыжий Червь, Харальд Бочонок, Свейн… Все вы теперь в Валгалле, где вечный пир и вечная битва. В Валгалле и в памяти Хельги-ярла. Интересно, помнит ли их Снорри? Хельги помахал рукою:

– Эй, Снорри-ярл! Не хочешь ли выпить со мною пива?

– Из твоего кубка? Почту за великую честь.

В два прыжка молодой воевода был уже на корме. Высокий, белобрысый, с мальчишеской задорной улыбкой… да, ему было не так уж и много за двадцать.

– Ингви? Харальд? Конечно, помню, ярл, – посмурнев ликом, тихо ответил он. – Я всегда пью за них на пирах и перед битвой. А ты помнишь лагеря Эгиля? И как мы искали его секиру, и ты нашел, а мы утерли нос задаваке Фриддлейву, сыну Свейна Копителя Коров!

– А как злились братья Альвсены за то, что чуть не сожгли их сарай!

– Поделом скупердяям… Помнишь, был на усадьбе Альвсенов мерзкий и противный, сопленосый Лейв, совсем еще мелкий, я тогда нечаянно толкнул его в копытную лужу. С тех пор, говорят, его так и прозвали.

– И немало гадостей он принес нам и нашим людям, – заметил ярл.

– Жаль, я не убил его прямо тогда! – азартно заявил Снорри и, немного помолчав, спросил: – Когда же мы прекратим тащиться позади всех, князь?

– Когда дождемся моего человека, – допив кубок, пояснил Хельги-ярл.

Нетерпеливого воеводу ответ не устроил.

– А если он вообще никогда не явится?

– Ждем.до вечера, а с утра прибавим ходу.

– Вот это дело, князь! Я поговорю со своими, мы мигом обставим изнеженных задавак Хаскульда. Увидят, как гребут настоящие викинги!

Хельги еле подавил смех. Подумалось вдруг, а кого это Снорри держит здесь за истинных викингов? Лашка с Дивьяном или печенегов? Видно, их, а первые-то двое у него в любимчиках ходят, хоть и не признает того Снорри.

Ярл всмотрелся в берег. Вроде как челнок бьется бортом о волны… Нет, показалось. Хельги вздохнул. Жаль, не успел Ярил Зевота раскрутить своего дружка-волхва до отъезда. Что ж, на все нужно время, другое дело, что у Хельги в связи с отплытием времени-то как раз и не было. Вот и подзадержался Ярил, а был бы здесь Ирландец, сказал бы – «и правильно сделал». Поход походом, но иные, вполне мирные на первый взгляд комбинации иногда побольше любого похода значат. Вот как, например, сейчас, с Ярилом и новым его знакомцем – молодым волхвом Войтигором. Чувствовал князь, можно через него не только на Борича-Вельведа выйти, но и на кого повыше. На кого, собственно, и надо было! И ведь только в последний день, к вечеру, проговорился про то Войтигор. Про тайную крепость на Роси-реке, где отсиживался, якобы уехав примучить восставших древлян, второй киевский князь, а фактически просто боярин, Дирмунд. Хельги как услыхал про крепость от Ярила, так чуть не затрясся – крепостица тайная, это вполне было в духе Дирмунда, вполне! Сколько было у него этих тайных крепостей да капищ? И сколько еще есть? Кто ведает? Очень может быть – что волхв-чаровник Войтигор. Эти его речи о молодом волхве-облакогонителе… к чему они? И Рось-река…

На ночь причалили к берегу, выставив сторожу. Запалили костер, сварили пойманную тут же рыбу. Такие же костры сотнями светлячков светились по всему берегу, за излучиной и дальше, словно бы сами звезды сошли на землю, упали на берег, повторяя изгибы реки.

– Красиво, – посмотрев в освещенную пламенем сотен костров ночь, мечтательно произнес Дивьян. – Бывало, и мы так с Ладой-чижей соберемся ночью за рыбой… Ты спишь, что ли, Лашк? Вот и вправду ленивец! Ну, спи, спи… Ужо разбужу, как наша очередь на сторожу придет.

Дивьян осторожно накрыл друга плащом. Знал – долго спать не придется, времечко быстро летит. И вправду, пока чистили оружие и котлы, срубали ветки для шалашей и подстилок, уже и стемнело так, что руку вытяни – не увидишь. Часть костров – большая часть – погасла, но все ж некоторые горели – отпугнуть зверье да комаров дымом, ну и вернувшимся со стражи гридям хлебнуть горячего сбитню.

Дивьян даже и не успел толком закемарить. Пока котел песком чистил – его очередь – потом кольчужку – не почистишь, так не успеешь и оглянуться, как изойдет вся кольчуга коричневой ржавчиной, порвется, словно сгнившая рыбачья сеть. Покончив с котлом и кольчугой, Дивьян наконец повалился на пахучие ветки, потеснив сопящего Лашка. Казалось, только глаза закрыл, как затряс его за плечо Орай-печенег:

– Лашка, Дишка, вставайте! Ваша очередь стражить.

В караул собрались быстро – само собой, спали одетые, при оружье, натянули только кольчужки, да луки со стрелами прихватили, хоть и темно. А сторожа их до первого свету длилась. Может, и пригодятся луки?

– Своих не пристрелите, – напутствовал их Снорри. И когда он только спал?

– Ну, уж ты и скажешь, господин воевода! – уходя в кусты, обиженно отозвался Лашк.

Пробравшись вербою, остановились у старого дуба, тут – по знаку Снорри – разошлись. Лашк остался у дуба, а Дивьян прошел чуть правее, к рябиновым зарослям. Эх, была б осень – поел бы рябинки, хороша ягода, и не приторна, и сытна. А еще ее с медом есть можно иль с кореньями сладкими, а уж какая брага из нее выходит – хмельна, духовита! Такой брагою богов да лесных духов славить – одно удовольствие. Дивьян облизнулся и прислушался: показалось, вроде бы кто-то тихонько свистнул. Или нет? Может, птица? Жаворонок или соловей. Так ведь ночь, какие жаворонки? Да и для соловушки поздновато. Вот! Вот, опять свистнул! И кто? Кажется, будто бы откуда-то сверху… Вон с той осины! Точно, кто-то прячется в ветках.

Не долго думая, Дивьян сдернул с плеч лук и наугад послал в осину стрелу. Замерев, прислушался, стараясь поточнее определить направление следующего выстрела. Подумалось – вот бы лазутчика подшибить, как бы был горд Снорри! Уж тогда не вспомнил бы про то, как обманулся Дивьян с квасником Олисеем. Вот уж правда и есть, совсем по-дурацки тогда все вышло. Хорошо, хоть соглядатаи княжьи повсюду были. А если б не было? Страшно себе представить! Убил бы, сам того не желая, князя, и подняли бы головы затаившиеся враги-недобитки, уж тогда-то бы наволоцкий староста Келагаст наверняка захватил бы старые угодья рода Конди. Что б тогда делал Дивьян? А сейчас Хельги-князь ясно сказал – земля того, кто ею издревле володел в своем праве! Пока хоть последний родич остался. Вот Дивьян и есть последний… Сгинет – прихватит земельку Келагаст? А вот уж как бы не так! Еще один родич имеется – Лада-чижа, о том Келагаст не ведает. Так что не достанутся ему ни Палуйский журчащий ручей, ни Черная река, ни Шуг-озеро. Все отсудит, заберет Ладислава, не по силе, по правде! А чтоб правда без силы не зачахла, на то у Хельги-князя верная дружина имеется, в том числе и он – Дивьян.

Однако на осине зашевелились. Дивьян наложил стрелу…

– Не вздумай стрелять, Дишка! – громко произнесли с осины. – Попадешь еще, не дай боги.

– Кто ты? – спросил Дивьян, тут же – как учили – перекатываясь на другое место, чтобы не послали на голос стрелу – бывали случаи.

– Остынь, говорю, – послышался из темноты тот же голос, уже гораздо ближе. – Ярил я! Да смотри же!

– И правда, Ярил, – поднялся из травы Дивьян. Хорошо – посветлело чуть, хоть разглядел.

– Так я и ждал, когда посветлеет, – с улыбкой сообщил Ярил. Нечесаный, исхудавший, в разорванной шерстяной тунике. – Веди к князю!

– Нельзя, что ты! – покачал головою Дивьян. – Мы ведь в стороже. Подождешь до рассвета?

– Подождал бы, – Ярил усмехнулся. – Да только время не терпит. Известие дюже важное.

Отрок пожал плечами:

– Тогда иди сам. Только ежели спросят, громко кричи: «Сварог и Мокошь!» Это слова на ночь тайные.

– Чего ж ты их орешь на весь лес? – резонно посетовал Зевота. – Шепнул бы на ушко… Ладно, пошел я.

Зашуршали за парнем сходящиеся ветви рябины.

Выслушав Ярила, Хельги-ярл поднял дружину. Не всю, лишь малую часть – и той должно было хватить вполне, ибо не в воинской силе тут дело, вернее, не только в ней. Зевота шел впереди, обходя ямы, за ним – ярл и дружинники. Светало, и на фоне быстро окрашивающегося лазурью неба четко выделялись черные стволы деревьев.

– Вон тут тропинка, – нагнувшись, оглянулся Ярил. – Войтигор сказывал, от дуба сразу направо, а уж дальше – в сторону Роси-реки.

– Так быстрее на ладье!

– Нет, чаровник сказал, не быстрее. Да и ждут они с реки, опасаются. А тропа эта тайная, для своих. Войтигор мне ее зело пьяным поведал – хвастал.

Ничего не ответив, Хельги-ярл лишь прибавил шагу. По словам Зевоты, если верить Войтигору, идти было не так уж и далеко, только требовалось не слишком шуметь, дабы не вызвать ненужной подозрительности стражников Дирмунда-князя.

Лес постепенно становился гуще, а росная трава под ногами – ниже. Вот уже пошли мхи, а березы, осины и липы сменились мохнатыми елями. Шуршали под ногами желто-коричневые иголки, в низинах густо рос папоротник. Где-то рядом долбил кору дятел, а впереди гулко куковала кукушка. Миновав небольшой овражек, отряд новгородского князя пробрался сквозь бурелом и неожиданно уткнулся в толстые бревна ограды.

– Я же сказал – недалеко, – прошептал Ярил. – Прав чаровник оказался. Дальше и я, сам помню, хаживал с Порубором. Вон, в той стороне, где елка, капище. Там сто дев, ну, я рассказывал…

Хельги угрюмо кивнул. Кажется, он догадался, каким образом друиду удалось изменить ход событий. Сто дев, одновременно принесенных в жертву, – вряд ли кто из богов устоит перед таким роскошным подношеньем!

– Орай, Хаким, Лашк, – обернувшись, позвал князь ближайших к нему воинов. – Идите с Ярилом. Подожжете жертвенник, да смотрите, чтоб только пепел остался от этого мерзкого капища!

– Но как же…

– Идите! И помните – это очень важное дело. Исполните его с честью.

– Мог бы про то и не гаварит, кынязь! – смешно, с акцентом, произнес кривоногий Орай. – Мы всэ – люды чести!

– В этом не сомневаюсь! – усмехнулся ярл. – Удачи! Мы же, – он поглядел на Снорри, – потревожим это осиное гнездо, или, как бы сказал Конхобар Ирландец, подержим руки в гнезде гадюк. Авось пообломают зубы!

Снорри беззвучно засмеялся:

– Штурмуем ворота, ярл?

– Нет, сначала попробуем постучаться. Подойдя ближе к воротам, ярл громко стукнул в них рукоятью меча.

– Чего надо?.. – высунулся из небольшой калитки стражник. И, даже не застонав, повалился навзничь. Тяжелая секира Скайлинга-фриза снесла ему полчерепа вместе с частью шлема.

Фриз горделиво поправил усы, рыжие, как хвост лисицы.

– Зажирели совсем, – покачал головой ярл. – Видно, и вправду не ждут с этой стороны нападения.

– Похоже, они его вообще не ждут, – резонно поправил Снорри. – Докажем им, что они ошибаются?

Хельги поднял правую руку, прислушался.

– Вперед! – сказал он. – Да помогут нам боги.

Собственно, как такового боя не было – лишь скоротечная стычка. Быстро проникнув во двор, дружинники не стали зря терять время, посшибав стрелами оказавшихся у стен воинов. Затем часть дружины окружила просторную избу, другая же часть растеклась по всему двору, проверяя амбар и конюшни. Почти все защитники крепости, судя по одеяниям – волхвы, предпочли сдаться на милость победителя. Ну а кто долго раздумывал, тут же знакомился с острыми мечами дружины.

– Где князь? – сумрачно оглядывая пленных, спросил ярл. – Предупреждаю, если я не найду его, вы будете сожжены, как и все ваше капище! – Он кивнул в сторону леса, откуда уже поднимался в небо столб черного удушливого дыма.

– Там, где колодец, есть подземный ход, – неохотно выдавил высокий жилистый старик с густой бородой и бесцветными, глубоко посаженными глазами. – Вряд ли вы догоните князя.

– А вот посмотрим, – усмехнулся ярл, спрыгивая на сухое дно колодца.

Подземный ход, узкий и сумрачный, вывел Хельги и последовавших за ним воинов в глубокий овраг, густо заросший папоротником и дроком. Над оврагом склонялись широкие ветви елей, за ними блестела река – Рось. Слева валили клубы густого дыма.

– Вот они! – выбравшись из оврага, Снорри указал на бегущих вдоль реки людей.

– Догнать! – приказал ярл и сам пустился в погоню.

Хлестали по лицу колючие ветки, в мягком мху пружинили ноги, мелькали по сторонам кусты и деревья. Быстро оценив обстановку, Хельги улыбнулся – облава растянулась вдоль реки полумесяцем, и он ясно видел, что беглецам не уйти. Ну, никак! Никоим образом! Вот их уже окружили – жалкие, тяжело дышащие люди, и среди них – Дирмунд! В желтом плаще, длинноносый, с рыжей жидковатой бородкой. Такой же жалкий, как и все остальные. Увидев Хельги, он поднял глаза – жуткие черные глаза друида – и неожиданно улыбнулся:

– Я дано ждал тебя, ярл!

– Знаю, – угрюмо кивнул Хельги.

– И ты также знаешь, что никто из собравшихся здесь людей не сможет убить меня, – с глумливой усмешкой заметил друид. – Никто, кроме тебя! Только ты тот, кто может.

Он буквально повторил слова, когда-то произнесенные Магн, опозоренной им жрицей.

– Так сразимся же, и пусть боги даруют смерть недостойному! – воскликнул друид и воздел руки к небу. – Вон островок, он совсем мал. – Он кивнул на островок недалеко от берега, и в самом деле длиной лишь в пару десятков шагов. – Вот челн. – Дирмунд указал на привязанную к мосткам утлую однодревку. – Его вполне хватит для двоих. Так ты идешь?

– Иду! – Хельги решительно вытащил меч из ножен, обернулся. – Не мешайте нам.

Дружина стояла потупясь.

Никем не задерживаемый, друид вытащил из кустов весло и уселся в челнок, но никуда не уплыл – хотя Хельги, чуть задержавшись, специально предоставил ему такую возможность:

– Я дождусь наконец тебя, ярл? Или раздумал?

Не ответив, Хельги уселся в лодку и перерубил связывающую ее с мостками веревку. Друид послушно заработал веслом.

– Дивьян, Лашк, Орай, – тихо шепнул Снорри. – Разденьтесь, прихватите луки и быстро на тот берег. Чтоб, ежели что… А мы уж тут поглядим.

– Поняли тебя, воевода, – кивнули все трое. Полетели на песок шлемы, кольчуги, рубахи…

Тем временем челнок достиг островка. Выйдя на берег, Хельги-ярл и Дирмунд направились к кривой сосне, росшей почти ровно посередине острова. Подле сосны виднелась неширокая, усыпанная прошлогодней хвоей поляна, за которой густо разросся дрок.

– По-моему, вполне подходящее место, – вполне дружелюбно кивнул на поляну друид.

– По-моему, тоже. – Хельги взмахнул мечом. – Защищайся же, темная тварь!

– Э, не так быстро… – Друид попятился и вдруг возопил: – Велимор!

Серой стремительной тенью выскочил из кустов волк с раскрытой пастью и, зарычав, бросился на ярла.

Хельги взмахнул мечом – и с ужасом почувствовал, как острое лезвие, не причиняя никакого вреда, прошло через волчью шею.

Волкодлак! Оборотень… Что ж… Имеется кое-что и на это.

Снорри и стоявшие на берегу воины тоже заметили, что на острове происходит что-то неладное. Хотя они и не слышали слов, но все видели. И выпрыгнувшего из кустов волка, и сгинувшего неизвестно куда Дирмунда-князя.

На бегу скидывая кольчуги, дружинники бросились в реку вслед за молодым воеводой. И не смогли проплыть ни сажени! Вода – светлая радостная летняя водичка – вдруг потемнела, превратившись в вязкий кисель.

– Вот так-то лучше, – прошептав заклинание до конца, засмеялся спрятавшийся в камышах Дирмунд. Оглянулся на волкодлака – что-то тот вяло действует, – с усмешкой достал спрятанный на груди камень. Волшебный камень Лиа Фаль – украденный символ древней ирландской веры. Подняв его вверх, зашептал заклятия…

А Хельги тем временем громко читал вису:

Злобу уйми,Не клацай зубами,Фафнира сын.Знай, меч мой – осиновым коломСтать может теперьДля тебя,Тьмою рожденный,Фафнира сын.

И виса сделала свое дело! Да и не могла не сделать, недаром умение сочинять считалось важным искусством, недаром учил этому Велунд – колдун-кузнец, учитель и наставник юного Хельги.

Злобные глаза оборотня вдруг потухли, и сам он словно стал меньше, съежился, заскулил, закрыв лапами морду. Еще бы – рифмованное волшебное слово имеет страшную силу – им можно ранить, а можно убить, и все равно – человек ли перед тобой, великан ли, или оборотень-волкодлак с острыми, как лезвие секиры, клыками.

Прочитав последнюю строчку, Хельги поднял меч, чтобы побыстрее покончить с порождением Локи… Волк вдруг жалобно заскулил, заводил носом и, отпрыгнув в сторону, побежал в камыши, словно его там ждал кто-то. А может, и ждал? Тот же Дирмунд! Ну, коварный нидинг, сейчас ты за все ответишь сполна!

Не раздумывая, Хельги-ярл бросился следом за волкодлаком. А, вот они, в камышах, друид вроде как прогоняет волка, бьет его палкой, вот обернулся… Ага – явный испуг появился в черных глазах друида. Хельги с хохотом поднял меч… Что это за камень в руках у Дирмунда? Да это же Лиа Фаль, о, боги…

Вспышка!

Яркий, зеленовато-сиреневый взрыв.

И – никого.

Ни Дирмунда-друида, ни волкодлака. Один угрюмо сидящий на песке Хельги да плывущие к нему воины верной дружины.

– Ты снова перехитрил меня, друид, – поднимаясь, вздохнул ярл. – Впрочем, наша битва еще не закончена, и я отыщу тебя, куда бы ты ни скрылся, ибо сказано: я – тот, кто может! А значит, больше некому, верно, ребята?

Князь весело подмигнул воинам.

…Широкое туловище, втянутая шея, сова сидит неподвижно, ослепленная ярким светом. Рядом мелькнула какая-то тень, это вторая сова перелетела на другую ветку. Потом, расправив крылья, она улетает прочь, первая сова летит за ней. И обе скрываются в темноте.

Бьерг Вик. Старые подружки должны держаться друг друга

Аксель подогнал свой синий «СААБ»-такси ближе к площади, где останавливались рейсовые автобусы– огромные красно-синие «Неопланы», сверкающие подсветкой и лаком, и транспортные средства попроще – длинные и узкие, как селедки, «Швебусы». Автобусов было много, как и всегда в рождественские каникулы. Детские хоккейные команды, туристы, добропорядочные бюргеры, приехавшие навестить родственников, и публика совсем иного сорта – волосатые молодые люди в кожаных куртках с заклепками, в узких черных джинсах и высоких ботинках, у некоторых на лице черно-белый грим. Явно собрались на очередной фестиваль в Черный лес, мелькали уже по городу афиши.

Таксист вдруг насторожился – от остановившегося неподалеку городского автобуса прямо к нему, неуверенно оглядываясь по сторонам, продвигались двое – небольшого роста старушенция в белой теплой куртке и с выкрашенными в розовый цвет волосами, завитыми «мелким бесом», и с нею темноволосый подросток лет шестнадцати в старых порванных джинсах, свитере и заштопанной на локтях куртке – подобную одежку можно отыскать, наверное, только на какой-нибудь свалке. Светлые глаза парня казались испуганными, и вообще он был какой-то неадекватный, словно не от мира сего, – так шарахнулся в сторону от проскочившего мимо мотоцикла, словно увидел исчадие ада. Хорошо, старушенция крепко держала его за руку – попробуй вырвись.

Дождавшись, когда странная парочка подойдет ближе, Аксель завел двигатель:

– Куда едем, любезная госпожа?

– Ммм… Куда? – «любезная госпожа» со страхом оглядела машину, Аксель даже обиделся – не такой уж его «СААБ» и страшный, бывают автомобили гораздо хуже. Выскочив из салона, распахнул заднюю дверь:

– Прошу!

Неадекватный подросток – ну, точно, не все дома! – снова сделал попытку удрать, безжалостно пресеченную старухой. Резко выпрямившись, та взглянула на него черными, вспыхнувшими неожиданным бешенством глазами и, кивнув на такси, повелительно произнесла:

– Полезай!

Парень съежился, сделавшись еще более потерянным и несчастным, и, затравленно оглянувшись на бабку, со вздохом полез в салон.

– Так куда везти? – спросил старушенцию Аксель. Та прикрыла глаза, словно что-то припоминая, было такое впечатление, что она яростно копается в. собственных мозгах, если, конечно, они у нее еще были. Похлопав ресницами, старуха неожиданно протянула таксисту паспорт.

– Анна-Ханса Херредаг, – недоуменно пожав плечами, прочитал Аксель. – Гражданка Канады. Добро пожаловать в Норвегию! В гости к кому или так?

– В гости, – кивнула бабка, розовые кудряшки ее смешно дернулись. – Э-э… Бильрест-фьорд… усадьба Сигурда… Снольди-Хольм.

– Снольди-Хольм? – обрадованно переспросил таксист. – Так бы сразу и сказали! Вмиг домчу.

Проехав узкими улочками, синий «СААБ» вырулил на пригородное шоссе и прибавил скорость. Сзади послышались какие-то странные звуки. Впрочем, чего уж странного – это придурковатого парня вырвало! Вот, блин…

– Он вытрет, – сурово пообещала бабуля. «Меня на заднем сиденье укачивает», – вспомнил вдруг Аксель слова знакомого мальчишки, Ханса, родители которого погибли месяца полтора назад. Парень с тех пор так и жил один в двухэтажном доме на самой окраине Снольди-Хольма, местные власти что-то не торопились принимать какое-либо решение, впрочем, может, просто забыли? Не до того было на Рождество, не до Ханса. А тому что – покойные родители оставили на банковской карточке приличное количество крон, по крайней мере парню пока хватало, да и из благотворительного общества помогали, навещали частенько – что русская медсестра Марина из клиники доктора Норденшельда, что супруга Акселя – Марта. Но, конечно, долго так не могло продолжаться. Сколько Хансу? Даже, пожалуй, нет еще и четырнадцати. Марта говорила, у него из всех родственников только какая-то двоюродная бабка-прабабка в Канаде… В Канаде… Кстати, она и владела почти половиной дома.