6 страница. Так, моральное обращение идет дальше ценности по имени «ис­тина» — к ценностям как таковым

Так, моральное обращение идет дальше ценности по имени «ис­тина» — к ценностям как таковым. Оно ведет субъекта от познава­тельного самотрансцендирования к моральному. Оно помещает его на новый, экзистенциальный уровень сознания и утверждает его как порождающую ценность. Но это никоим образом не мешает его при­верженности истине и не ослабляет ее. Он по-прежнему нуждается в истине, ибо должен понимать реальность и реальную потенциаль­ность, чтобы осмысленно отвечать на ценность. Истина, в которой он нуждается, по-прежнему есть истина, достигаемая в согласии с требованиями рационального сознания. Но теперь устремленность к ней становится тем решительнее, что субъект вооружен против кренов, и тем осмысленнее и значимее, что поиски истины ведут­ся и играют существенную роль в гораздо более богатом контексте устремленности к ценностям как таковым.

Сходным образом религиозное обращение идет дальше мораль­ного. Вопрошание об умопостижении, о рефлексии, об обдумывании выдает эротический характер человеческого духа, его способность и

³ К. Rahner, Horerdes Wortes, Munchen: Kodel, 1963, S. 40.

ДИАЛЕКТИКА

желание самотрансцендировать. Но эта способность осуществля­ется, это желание переходит в наслаждение, когда религиозное об­ращение преобразует экзистенциального субъекта в субъекта любя­щего, в субъекта, который наполнен, охвачен, одержим, присвоен всеохватной любовью не от мира сего. Когда возникает новое осно­вание для всех его ценностей и всех его благих поступков. Плоды интеллектуального или морального обращения никоим образом не отрицаются и не умаляются: напротив, всякое человеческое устрем­ление к истинному и благому включается в космический контекст и цель и усовершается в них. Но, кроме того, человек приобретает силу любви, которая позволяет ему принимать страдание, сопряженное с нейтрализацией последствий упадка.

Однако не следует думать, что религиозное обращение означает всего лишь новое и более действенное основание для устремлен­ности к интеллектуальным и моральным целям. Религиозная лю­бовь не знает условий, оговорок, исключений; она осуществляется всем сердцем, и всею душою, и всем разумением, и всей крепостью. Эта безграничность хотя и отвечает безграничному характеру чело­веческого вопрошания, но не принадлежит к этому миру. Святость изобилует истиной и моральной благостью, но обладает своим соб­ственным, особым измерением: она есть полнота не от мира сего, радость, умиротворенность, блаженство. В христианском опыте все это — плоды пребывания в любви к таинственному и непостижимо­му Богу. Сходным образом греховность отличается от морального зла: она есть лишенность всецелой любви, радикальное измерение безлюбия. Это измерение может маскироваться последовательной поверхностностью, избеганием предельных вопросов, погружением во все то, чтб предлагает нам мир, бросая вызов нашей беспомощ­ности, расслабляя наше тело и рассеивая наш разум. Но избегание не может быть постоянным, и тогда отсутствие полноты дает о себе знать в беспокойстве, в безрадостности погони за развлечениями, в отсутствии умиротворенности и в недовольстве — депрессивном не­довольстве самим собой или маниакальном, враждебном и даже на­сильственном недовольстве человечеством.

Хотя религиозное обращение выше морального, а моральное выше интеллектуального, отсюда не следует, что интеллектуальное обращение совершается первым, а затем следуют обращение мораль-

2б₇

МЕТОД В ТЕОЛОГИИ

ное и религиозное. Напротив, с точки зрения причинности вернее было бы сказать, что первым идет дар любви Божьей, затем взор этой любви открывает ценности в их сиянии, тогда как сила этой любви приводит ценности к осуществлению. Таково моральное обращение. Наконец, среди ценностей, различаемых взором любви, присутству­ет и ценность верования в истины, которым учит религиозная тра­диция; эта традиция и вера несут в себе семена интеллектуального обращения. Ибо слово, изреченное и услышанное, исходит от всех четырех уровней и пронизывает все четыре уровня интенциональ-ного сознания. Его содержание — это содержание не только опыта, но также понимания, суждения и решения. В основе когнитивного мифа лежит зрительная аналогия, но верность слову затрагивает все­го человека.

Кроме обращений, случаются и провалы. То, что так медленно и тщательно выстраивалось индивидом, обществом, культурой, может рухнуть. Познавательное самотрансцендирование — не просто идея, которую легко ухватить, и не доступные данные, которые легко про­верить. В ценностях есть нечто таинственно-захватывающее, но спо­собны ли они перевесить плотское наслаждение, богатство, власть? У религии, несомненно, есть свое время, но не прошло ли это время? Не свелась ли религия к иллюзорному утешению для слабых душ, к опиуму, который богатые раздают для успокоения бедных, к мифи­ческой проекции на небеса собственного достоинства человека?

Изначально не все, но некоторая религия объявляется иллю­зорной; не все, но некоторое моральное предписание отбрасывает­ся как бездейственное и бесполезное; не все истины, но некоторый тип метафизики отвергается как пустая болтовня. Отрицания могут быть истинными, и тогда они представляют собой попытку остано­вить упадок. Но они могут быть и ложными, и тогда они знаменуют начало упадка. В последнем случае часть культурного наследия раз­рушается. Привычный компонент культурного опыта перестает су­ществовать, отступает в забытое прошлое, где, возможно, историкам предстоит его вновь открыть и восстановить. Более того, устранение подлинной части культуры означает, что прежнее целое оказывает­ся изувеченным, что баланс нарушен, что оставшаяся часть может деформироваться в попытках компенсировать утрату. Позднее все это — устранение, увечье, деформация — будет, разумеется, вызывать

₂68

ДИАЛЕКТИКА

восхищение как неудержимое движение прогресса, тогда как явные болезни, которые несут с собой эти вещи, будут считаться исцели­мыми не возвратом к заблудшему прошлому, а дальнейшим устра­нением, увечьем, деформацией. Однажды начавшись, процесс рас­пада прикрывается самообманом и поддерживается постоянством. Но это не означает, что он непременно протекает единообразно и в едином русле. Разные нации, разные общественные классы, разные возрастные группы могут выбирать разные части наследия прошлого для устранения, наносить разные увечья, провоцировать разные де­формации. Таким образом, нарастающий распад сопровождается на­растанием расчлененности, непонимания, подозрения, недоверия, враждебности, ненависти, насилия. Социальное тело рвут на части в разных направлениях, а его культурная душа утрачивает способность к разумным убеждениям и ответственным обязательствам.

Дело в том, что убеждения и обязательства опираются на сужде­ния о фактах и суждения о ценностях. В свою очередь, эти суждения в значительной мере опираются на верования. В самом деле, мало тех людей, которые, испытывая давление со всех сторон, не были бы вскоре вынуждены искать прибежища в том, во что они верили. Но такое прибежище может быть действенным, только если верующие выступают единым фронтом, только если интеллектуальные, мо­ральные и религиозные скептики составляют немногочисленное и пока еще не слишком влиятельное меньшинство. Но их число мо­жет увеличиваться, их влияние — расти, их голоса — брать верх на книжном рынке, в образовательной системе, в средствах массовой информации. Тогда вера начинает работать не за, а против интеллек­туального, морального и религиозного самотрансцендирования. То, что было путем восхождения и пользовалось всеобщим уважением, рушится, становится отличительной чертой отставшего от времени меньшинства.

3. ДИАЛЕКТИКА: ЗАДАЧА

Задача, с которой имеет дело диалектика, двойственна, ибо наши Функциональные специальности «история» и «интерпретация», а также специальное разыскание недостаточны в двух отношениях.

Фридрих Майнеке заметил, что любая историческая работа имеет Дело как с разысканием причинных взаимосвязей, так и с ценностя-

МЕТОД В ТЕОЛОГИИ

ми, но что большинство историков, как правило, занимается глав­ным образом либо причинными взаимосвязями, либо ценностями. Более того, Майнеке утверждает, что история, поскольку она зани­мается ценностями, «дает нам содержание, мудрость и вехи нашей жизни»⁴. Карл Беккер пошел дальше. Он писал: «Ценность истории... не научная, а моральная: освобождая разум, углубляя способность вчувствования, укрепляя волю, она позволяет нам контролировать не общество, но самих себя — вещь гораздо более важная. Она под­готавливает нас к тому, чтобы жить более гуманно в настоящем и не столько предсказывать, сколько встречать будущее»⁵. Но функцио­нальная специальность «история», как мы ее мыслим, занималась процессами, которые фактически шли вперед. Она сконцентрирова­лась на завершающем отрезке третьего уровня интенционального со­знания: на происходящем. Она ничего не может сказать об истории как занятой в первую очередь ценностями, и не может именно пото-му, что история, как занятая в первую очередь ценностями, принад­лежит к специализации не третьего, а четвертого уровня интенцио­нального сознания.

Сходным образом наше описание интерпретации связывалось с пониманием предмета, слов, автора и самих себя, с высказыва­нием суждения о точности чьего-либо понимания, с определением способа выражения понятого. Но, помимо этой интеллектуальной герменевтики, имеется также герменевтика оценивающая. Помимо потенциальных, формальных и полных актов смысла имеются также конститутивные и производящие смысловые акты. Так вот, схваты­вание ценностей и контрценностей есть дело не понимания, но ин­тенционального ответа. Ответ тем полнее, тем адекватнее, чем лучше сам человек, чем выше его восприимчивость, чем тоньше его чувства. Таким образом, оценивающая интерпретация принадлежит к специ­альности, связанной не с завершением второго уровня интенцио­нального сознания, а с завершением четвертого уровня.

Такова, следовательно, первая задача диалектики. Диалекти­ка должна добавить к интерпретации понимающей интерпретацию

⁴ F. Stern, The Varieties of History, New York: Meridian, 1956, p. 272.

⁵ Charlotte Smith, Carl Becker: On History and the Climate of Opinion, Ithaca, N.Y.:
Cornell, 1956, p. 117.

ДИАЛЕКТИКА

более высокого уровня — оценивающую. Она должна добавить к истории, схватывающей ход событий, историю, которая оценивает достижения, различает добро и зло. Она должна руководить специ­альным разысканием, необходимым для такой интерпретации и для такой истории.

Есть и вторая задача. В самом деле, наше описание критической истории обещает однозначные результаты лишь при условии, что историки исходили из одних и тех же позиций. Но исходных по­зиций много, и многие из них разнородны. Есть оттенки, которые идут от индивидуальности историка и приводят к перспективизму. Есть неадекватность, которая открывается при обнаружении новых данных и достижении более адекватного понимания. Есть, наконец, крупные различия, вызванные тем фактом, что историки с противо­положными горизонтами пытаются сделать для себя интеллигибель­ной одну и ту же последовательность событий.

Именно с такими крупными различиями имеет дело диалекти­ка. Это не просто различия перспективы, ибо перспективизм есть результат индивидуальности историка, а эти крупные различия воз­никают между противоположными и даже враждебными друг другу классами историков. Обычно их не устранить обнаружением новых данных, так как новые данные, скорее всего, будут в той же мере до­пускать противоположные интерпретации, что и данные, доступные в настоящий момент. Причина крупных различий коренится в круп­ном различии горизонта, и соразмерное им средство их преодоления есть не что иное, как обращение.

Интерпретация, наряду с историей, не обещает однозначных ре­зультатов. Интерпретатор может понять вещь, слова, автора и самого себя. Но если он переживет обращение, то будет иметь другое «я», подлежащее пониманию; а новое самопонимание способно изме­нить его понимание вещи, слов и автора.

Наконец, специальное разыскание ведется в виду конкретных экзегетических или исторических задач. Горизонты, определяющие осуществление задач, определяют также и разыскание. Мы легко на­ходим то, что вписывается в наш горизонт, но с большим трудом за­мечаем то, чего никогда не понимали или не мыслили. Специальное Разыскание не в меньшей степени, чем интерпретация или история, способно выявлять различия горизонта.

МЕТОД В ТЕОЛОГИИ

Коротко говоря, первая фаза теологии неполна, если ограничи­вается разысканием, интерпретацией и историей. Ибо эти функцио­нальные специализации, как мы их помыслили, приближают встречу с прошлым, но не осуществляют ее. Они делают данные доступными, они проясняют их смысл и повествуют о происшедшем. Но встреча есть нечто большее: встречаться с людьми, оценивать представляе­мые ими ценности, критиковать их недостатки, позволить их словам и поступкам стать вызовом для моей собственной жизни. Более того, такая встреча — не произвольный довесок к интерпретации и к исто­рии. Интерпретация зависит от нашего самопонимания; история, которую пишет историк, зависит от его горизонта; а встреча — это единственный способ, каким самопонимание и горизонт могут быть подвергнуты испытанию.

4. ДИАЛЕКТИКА: ПРОБЛЕМА

Присутствие или отсутствие интеллектуального, морального, ре­лигиозного обращения порождает диалектически противоположные горизонты. Если взаимодополнительные или генетические различия можно согласовать, то диалектические различия подразумевают вза­имное отвержение. Каждый считает отвержение точки зрения, кото­рая противоположна его собственной, единственно умной, разумной и ответственной позицией, а по достижении достаточной степени изощренности пытается найти подходящую философию или метод, которые поддержали бы то, что он считает адекватным взглядом на умное, разумное, ответственное.

В результате возникает неразбериха. Могут отсутствовать все три типа обращения; может присутствовать лишь один тип, или любые два, или все три. Даже если абстрагироваться от различий в степе­ни глубины обращения, мы получаем восемь радикально различных типов. Более того, любое исследование ведется внутри некоего го­ризонта. Это остается истинным, даже если исследователь не знает о том, что работает внутри горизонта, или даже если он предполага­ет, что не делает никаких допущений. Признаются они эксплицитно или нет, диалектически противоположные горизонты ведут к проти­воположным ценностным суждениям, противоположным отчетам об исторических движениях, противоположным интерпретациям

ДИАЛЕКТИКА

авторов и различиям в отборе релевантных данных в специальном разыскании.

Естествознание в значительной мере избегает этой ловушки. Оно ограничивается вопросами, которые могут быть решены отсылкой к наблюдению и к эксперименту. Оно заимствует свои теоретические модели из математики. Он нацелено на эмпирическое познание, где ценностные суждения не играют конститутивной роли. Но и эти пре­имущества не дают полной неприкосновенности. Описание научно­го метода относится к теории познания, как менее общее к более об­щему, так что не существует прочного барьера, который разделял бы науку, научный метод и общую теорию познания. Так, механический детерминизм некогда был частью науки, сегодня же он представляет собой устаревшее философское мнение. Но его место заняло учение Нильса Бора о дополнительности, которое включает в себя философ­ские воззрения на человеческое познание и на реальность; а любой отход от позиции Бора предполагает еще бблыиую дозу философии⁶. С другой стороны, хотя физика, химия, биология не формулируют ценностных суждений, переход от либеральных режимов к тотали­тарным заставил ученых задуматься над ценностью науки и над их правами как ученых, тогда как военное и прочее использование на­учных открытий предупреждает их об их обязанностях.

В науках о человеке проблемы намного острее. Редукционисты распространяют методы естествознания на изучение человека. Соот­ветственно, полученные ими результаты истинны лишь в той мере, в какой человек подобен роботу или крысе, и хотя такое подобие суще­ствует, сосредоточенность только на нем порождает грубо увечный и извращенный взгляд на вещи⁷. Общая теория систем отвергает ре­дукционизм во всех его формах, но отдает себе отчет в его нерешен­ных проблемах. В самом деле, системная инженерия подразумевает прогрессирующую механизацию, которая в тенденции сводит роль человека в системе к роли робота, тогда как система в целом может быть использована как в конструктивных, так и в деструктивных

⁶ Р.А. Helan, Quantum Mechanics and Objectivity, The Hague: Nijhoff, 1965,
chap. 3.

⁷ F.W. Matson, The Broken Image, Garden City, N.Y.: Doubleday, 1966, chap. 2.

МЕТОД В ТЕОЛОГИИ

целях⁸. Гибсон Винтер в работе «Элементы социальной этики»⁹ со­поставил расходящиеся стили в социологии, связанные с именами Толкотта Парсонса и Чарльза Райта Миллса. Отметив, что различие в подходе ведет к различию в суждениях о существующем обществе, он I задает вопрос, является ли это противостояние научным или чисто идеологическим: вопрос, который, очевидно, переводит дискуссию из области истории современной социологической мысли в область философии и этики. Проф. Винтер разработал общий метод описа­ния социальной реальности, различил физикалистский, функцио- I налистский, волюнтаристский и интенционалистский стили в со­циологии, а также указал для каждого из них сферу релевантности и эффективности. Там, где Макс Вебер проводил различение между социальной наукой и социальной политикой, проф. Винтер прово­дит различение между философски фундированными и иерархизи-рованными стилями в социальной науке и, с другой стороны, соци­альной политикой, основанной не только на социальной науке, но и на ценностных суждениях этики.

Итак, в естественных и гуманитарных науках имеются вопросы, которых не решить эмпирическими методами. В естественных нау­ках легче обойти эти вопросы или уклониться от них, чем в науках гуманитарных. Но теология может быть методологичной только при условии, что встречает эти вопросы лицом к лицу. А встретить их ли­цом к лицу — дело нашей четвертой функциональной специализа­ции: диалектики.

5. ДИАЛЕКТИКА: СТРУКТУРА

Структура диалектики включает в себя два уровня. Верхний уро­вень отводится операторам, нижний — сбору материала для опери­рования.

Операторами выступают два предписания: развивай позиции, опровергай контрпозиции. Позиции — это утверждения, совмести­мые с интеллектуальным, моральным и религиозным обращением; они развиваются через интегрирование свежих данных и новых от-

⁸ L.V. Bertalanfry, General System Theory, New York: Braziller, 1968, pp. 10, 52.

⁹ Gibson Winter, Elements for a Social Ethic, New York: Macmillan, 1966, pb.
1968.

ДИАЛЕКТИКА

крытий. Контрпозиции — это утверждения, несовместимые с интел­лектуальным, моральным или религиозным обращением; они опро­вергаются через устранение несовместимых элементов.

Прежде чем материалы станут объектом оперирования, их нужно собрать, скомплектовать, сравнить, редуцировать, классифициро­вать, отобрать. Собирание включает в себя результаты разыскания, предложенные интерпретации, написанные истории, а также собы­тия, утверждения, движения, к которым они относятся. Комплекта­ция присоединяет оценочную интерпретацию и оценочную историю; она подхватывает тысячу и одно «удачное замечание», равно как и их противоположности. Это история скорее в стиле Буркхарда, нежели Ранке¹⁰. Сравнение анализирует собранный материал в поисках сбли­жений и противостояний. Редукция находит те же сближения и те же противостояния явленными во множестве разнообразных форм; от этого множества проявлений она переходит к их общему корню. Классификация устанавливает, какой из этих источников сближения или противостояния есть следствие диалектически противополож­ных горизонтов, а какой имеет другие основания. Наконец, отбор вычленяет случаи сближений и противостояний, имеющие опорой диалектически противоположные горизонты, и отбрасывает прочие сближения и противостояния.

Так вот, эта работа по сбору материала, комплектации, сравне­нию, редукции, классификации и отбору может выполняться раз­ными исследователями, а они могут работать в разных горизонтах. Результаты, соответственно, не будут единообразными. Но источник отсутствия единообразия будет выявлен, если каждый исследователь последовательно проведет различение между позициями, которые со­вместимы с интеллектуальным, моральным и религиозным обраще­нием, и, с другой стороны, контрпозициями, которые несовместимы либо с интеллектуальным, либо с моральным, либо с религиозным обращением. Дальнейшая объективация горизонта будет достигнута, если каждый исследователь, оперируя материалами, будет указывать точку зрения, которая станет результатом развития того, чтб он сам

¹⁰ О Буркхарде см. Е. Cassirer, The Problem of Knowledge, Philosophy, Science and History since Hegel, New Haven: Yale, 1950, chap. 6; G.P. Gooch, History and Histori­ans in the Nineteenth Century, London: Longmans, 1952², pp. 529-533.

МЕТОД В ТЕОЛОГИИ

считает позициями, и отвержения того, что он считает контрпози­циями. Окончательная объективация горизонта достигается тогда, когда результаты предшествующего процесса сами рассматриваются в качестве материалов, когда они собираются, комплектуются, срав­ниваются, редуцируются, классифицируются и отбираются; когда различаются позиции и контрпозиции; когда позиции развиваются, а контрпозиции опровергаются.

6. ДИАЛЕКТИКА КАК МЕТОД

Мы обрисовали структуру диалектики и теперь должны спросить, удовлетворяет ли она определению метода. Вполне ясно, что она представляет собой паттерн последовательных и возобновляющихся операций. Но еще следует установить, будут ли ее результаты про­грессирующими и кумулятивными. Соответственно, рассмотрим, что произойдет, во-первых, если диалектику будет практиковать че­ловек, переживший интеллектуальное, моральное и религиозное об­ращение, и, во-вторых, если ее будет практиковать человек, такого обращения еще не переживший.

В первом случае исследователь будет знать из собственного опы­та, что такое интеллектуальное, моральное и религиозное обращение. Ему не будет сложно отличить позиции от контрпозиций. Развивая позиции и опровергая контрпозиции, он будет представлять идеали­зированную версию прошлого, нечто лучшее, нежели то, чем была реальность. Более того, все такие исследователи будут склонны со­глашаться друг с другом, а также будут отчасти находить поддержку у других исследователей, переживших обращение в одной или двух, но не во всех трех областях.

Во втором случае исследователь может обладать лишь тем, что Ньюмен назвал бы понятийным схватыванием обращения, а потому мог бы жаловаться на то, что диалектика — весьма туманная проце­дура. Но он, по крайней мере, опознал бы радиально противополож­ные утверждения. Однако в той области или в тех областях, где он не пережил бы обращения, он мог бы ошибочно принять контрпозиции за позиции, а позиции за контрпозиции. Развивая то, что он считал бы позициями, и опровергая то, что он считал бы контропозиция-ми, он в действительности мог бы развивать контропозиции и опро­вергать позиции. Если в первом случае практика диалектики ведет к

₂₇6

ДИАЛЕКТИКА

идеализированной версии прошлого, то во втором случае она ведет к прямо противоположному, представляя прошлое худшим, нежели оно было в реальности. Наконец, есть семь разных способов, какими это может осуществляться. Ибо ко второму случаю относятся (1) ис­следователи, вовсе не имеющие опыта обращения; (2) те, кто обла­дает опытом только интеллектуального, или только морального, или только религиозного обращения; (3) те, у кого отсутствует только один из этих опытов.

Теперь сделаем это сопоставление чуть более конкретным. Наша четвертая специализация выходит за пределы сферы обычной эмпи­рической науки. Она имеет дело с людьми. Она признает ценности, которые представляют эти люди. Она протестует против их недаль­новидности. Она всматривается в их интеллектуальные, моральные и религиозные предпосылки. Она выделяет значимые фигуры, сравни­вает их базовые воззрения, проводит различение между процессами развития и отклонения. По мере расширения исследования высве­чиваются истоки и поворотные пункты, моменты расцвета и упадка в религиозной философии, этике, духовности. Наконец, поскольку невозможно представить все точки зрения, существует теоретиче­ская возможность практиковать четвертую специализацию совсем другими восемью способами.

Однако такое расхождение не огранивается будущими исследо­ваниями. Позиции и контропозиции — не просто противостоящие друг другу абстракции. Их следует понимать конкретно, как проти­востоящие моменты в движущемся процессе. Их следует схватывать в их собственном диалектическом характере. Человеческая подлин­ность не есть некое чистое качество, некая мирная свобода от лю­бых упущений, непониманий, ошибок, грехов. Скорее она состоит в удалении от неподлинности, а такое удаление никогда не бывает окончательным. Оно всегда хрупко, всегда должно достигаться зано­во, всегда в значительной мере зависит от обнаружения все новых Упущений, признания все новых непониманий, исправлении все но­вых ошибок, раскаянии во все новых и более глубоко скрытых грехах. Коротко говоря, развитие человека в большой степени осуществля­ется через разрешение конфликтов, а внутри области интенциональ-ного сознания базовые конфликты определяются противостоянием позиций и контрпозиций.

МЕТОД В ТЕОЛОГИИ

Итак, лишь продвигаясь к познавательному и моральному само-трансцендированию, в котором теолог преодолевает свои собствен­ные конфликты, он может надеяться разглядеть двусмысленность за действиями других людей и меру, в какой они разрешают свои про­блемы. Только разглядев это, он может надеяться оценить все то, чтб было умного, истинного и хорошего в прошлом, в том числе в жизни и мыслях его противников. Только разглядев это, он сможет прийти к признанию всего того, чтб было искаженного, непонятного, оши­бочного, дурного даже в тех, с кем он солидарен. Далее, однако, его действие становится возвратным. Как собственное самотрансценди-рование позволяет нам хорошо узнать других и правильно судить о них, так, наоборот, через познание и оценку других мы приходим к познанию самих себя, к наполнению и уточнению нашего понима­ния ценностей.

Итак, в той мере, в какой исследователи собирают, комплектуют, сравнивают, редуцируют, классифицируют и отбирают, они выводят на свет диалектические оппозиции, которые существовали в про­шлом. В той мере, в какой они объявляют одну точку зрения пози­цией, а противоположную ей — контрпозицией, а затем развивают позиции и опровергают контрпозиции, они доставляют друг другу свидетельства для суждения о своем личном продвижении в само-трансцендировании. Они раскрывают свою самость, которая осу­ществляла разыскание, предлагала интерпретации, изучала историю, высказывала ценностные суждения.

Такая объективация субъективности — своего рода решающий эксперимент. Не будучи автоматически действенной, она дает людям широко мыслящим, серьезным, искренним повод задать себе неко­торые основополагающие вопросы — прежде всего о других, но, воз­можно, и о самих себе. Она сделает обращение предметом размыш­ления и тем самым приблизит его. Результаты не будут внезапными и потрясающими: ведь обращение, как правило, — это медленный процесс созревания, обнаружения для себя и в себе того, чтб озна­чает быть умным, быть разумным, быть ответственным; чтб означа­ет любить. Диалектика способствует достижению этой цели тем, что указывает на предельные различия, предлагая в пример других лю­дей, радикально отличных от нас самих, и давая повод к рефлексии,

ДИАЛЕКТИКА

всматриванию в себя, что может привести к новому пониманию себя и своего предназначения.

7. ДИАЛЕКТИКА МЕТОДА: ЧАСТЬ ПЕРВАЯ

Мы уже отметили, что присутствие или отсутствие интеллекту­ального, морального или религиозного обращения порождает не только противоположные горизонты, но также — на некоторой про­двинутой стадии — противоположные философии, теологии, мето­ды, призванные обосновать и защитить различные горизонты.

Так вот, иметь дело с этими конфликтами — задача не методо­логов, а теологов, занимающихся четвертой функциональной спе­циализацией. Более того, стратегия теолога должна заключаться не в том, чтобы отстаивать свою собственную позицию, и не в том, чтобы опровергать контрпозиции, а в том, чтобы обнажить расхождение и выявить его корни. Так он сумеет привлечь тех, кто ценит полноту человеческой подлинности, и убедить тех, кто этой подлинности до­стиг. В самом деле, базовая идея метода, который мы пытаемся раз­вивать, опирается на открытие того, что человеческая подлинность существует, и на демонстрацию того, как можно взывать к ней. Этот метод не безошибочен, ибо люди легко впадают в неподлинность; но это мощный метод, ибо глубочайшая потребность человека и его наиболее ценимое достижение есть именно подлинность.