Шестнадцатая глава 5 страница

Царь коснулся рукой львиной головы на стене, и панель отъехала в сторону, открывая зев тайного хода.

Сняв с держателя пропитанный маслом горящий факел, придерживая рукой длинные ножны, царь шагнул в темноту. Пес поспешил следом. Не успели они пройти и десятка шагов, как панель пришла в движение и встала на прежнее место. Царская опочивальня опустела.

Тайный ход вел на служебный двор. Оттуда было рукой подать до дворцовых конюшен.

Черный жеребец Фаргала негромко заржал, приветствуя хозяина.

Конюх‑сторож, поспешивший на звук, был остановлен рычащим Героем. Царский пес, оскалив клыки, стоял посреди прохода. Холкой он достигал груди человека.

Сторож схватился за дубинку, но из стойла выглянул Фаргал. Шлем он снял, когда подходил к жеребцу, и конюх узнал царя.

Низко поклонившись, парень попятился.

Герой, расставив передние лапы, наклонив тяжелую башку, проводил его подозрительным взглядом.

Фаргал сам оседлал жеребца и вывел его из конюшни.

Луна зашла. Теперь только свет звезд боролся с темнотой. Лязгая подковами, черный конь с черным всадником, единой огромной тенью пронеслись через город к западным воротам. Стража, узнав пса и коня государя, поспешила отворить, и царственный всадник выехал на большую дорогу. Здесь он ослабил поводья и черный жеребец пошел галопом. Бархатный плащ Фаргала, раздуваемый ветром, реял над крупом коня. Серебряная восьмиконечная звезда на медальоне шлема тлела в звездном свете, как живой глаз дракона.

Через полторы мили Фаргал свернул с дороги на узкую тропу, уводящую вверх, к пологим холмам Боери. Жеребец сбавил и пес вырвался вперед. Валкий скок Героя был не так красив, как бег лошади, но пес не раз загонял оленя для своего хозяина.

Тропа уходила все выше и выше, между виноградниками, между колючими кустами, чьи ягоды еще месяц назад расклевали птицы, выше, пока не исчезла в древней буковой роще, называемой Венчальной.

Царь взял поводья и жеребец пошел шагом. Спустя некоторое время конь остановился. Царь не препятствовал этому.

Сидя в седле, он ждал, молчаливый и неподвижный.

Герой прошелся кругом, вороша мордой старую листву, задрал ногу у ствола. Потом вернулся и лег неподалеку. Жеребец фыркнул на него, ударил копытом. Фаргал погладил его по шее и вороной, успокоившись, снова застыл.

Прошло время.

Герой вскочил на ноги, зарычал.

– Царь! Эй, царь! – раздался снизу писклявый голос.

Фаргал повернул голову, взглянул.

Из‑под вороха листвы выбралось нечто. Оно больше походило на божка, вырезанного из корня дерева каким‑нибудь деревенским умельцем, чем на живое существо.

В горле Героя клокотало яростное рычание. Но он не смел напасть без команды хозяина.

Длинный меч Фаргала с шелестом выскользнул из ножен.

– Назовись! – повелительно произнес царь.

– Я посланец! Тот, кого ты ждешь! – пропищало существо. – Спрячь свой меч!

Листва под существом зашуршала, когда оно переступило узловатыми лапами.

– Ты ведь ждешь посланца, царь?

– Ну и что? – проворчал Фаргал.

Тем не менее убрал меч в ножны.

– Моя хозяйка являлась тебе во сне! – напомнило существо. – Понимаю, ты рад бы увидеть ее самое, но она не станет просто так расхаживать по земле!

– Я равнодушен к женщинам! – сказал царь.

Раздался странный звук: словно одна сухая ветка терлась о другую. Не сразу царь сообразил: существо смеется.

Существо хихикало довольно долго. Герой рявкнул и странный смех оборвался.

– Она – не женщина, царь! – проскрипело существо. – Ты знаешь, она – много больше! Верь мне, царь!

Стряхнув с себя остатки листвы, оно заковыляло к Фаргалу. Ростом существо не уступало Герою. И чуть заметно светилась. Как болотная гнилушка.

Герой снова зарычал. Жеребец всхрапнул и попятился.

– На место, тварь! – рявкнул Фаргал и меч снова оказался у него в руке. – Герой, молчать!

– Не бойся меня, царь! – проскрипело существо. – Я не причиню тебе вреда!

– Боюсь? – Фаргал презрительно расхохотался. – Я боюсь? Что же до «вреда», то сей меч рубит демонов так же легко, как человеков! Так гласят начертанные на нем руны!

– Я прочел их! – сообщило существо. – И я тоже тебя не боюсь! Я создан, чтобы говорить с тобой!

Тем не менее остановилось шагах в семи.

– Послушай меня, царь! Давняя древняя сила разбужена на земле Карнагрии! Ирзаи, имя ее, Ирзаи. Владычица озера Кхорал, вы называете его – озеро Реми.

– Реми? Да, я знаю это озеро! – царь нахмурился. – Оно неподалеку от земли Рейно! Что дальше?

– Твой ум быстр, царь! – одобрительно проскрипело существо. – Ты верно связал одно с другим! Ирзаи проснулась и жаждет! И души смертных, все больше и больше, обращаются к ней. Потому душа слуги твоего, Ладара, больше не горит верностью тебе!

– А когда она ею горела? – возразил царь.

Но тут же спохватился:

– Я слушаю тебя, посланец!

– Власть Ирзаи – на полет стрелы великого Ахи от озера Кхорал.

– Это сколько миль?

– Дважды восемнадцать, царь!

– Изрядный кусок! И ты полагаешь, она отберет у меня, государя Карнагрии, мои лучшие земли?

– Ирзаи сильна! И власть ее несравнима с властью человеческой! Ни один мужчина не устоит перед ней! Некогда тысячи тысяч повиновались Ирзаи с радостной готовностью! Уступи, царь! Так будет лучше!

– Так чей ты посланец? – грозно спросил Фаргал. – Той ли, для кого я живу?

– Не она, – скрипнуло существо. – Не она, я, просто, по‑дружески предупреждаю тебя, царь!

– Избавь меня Ашшур от друзей, дающих такие советы!

– Я повинуюсь силам, вернувшим меня в мир, – проскрипело существо. – Но не обязан любить их. Я говорю: Ирзаи, владычица Кхорала, всадница на Золотом Леопарде, сестра Таймат! Она проснулась!

Пес, уловивший, что хозяин его гневается, снова зарычал.

– Тихо, Герой! – бросил Фаргал.

Существо торчало из земли, как сухой куст, обросший светящимся мхом.

– Я, – произнес царь, – собирался послать в Заралан сотню Алых и три сотни Черной пехоты. Под началом Шотара! Спасибо, что предупредил меня, посланец! Теперь я поеду сам. И возьму впятеро больше людей, раз сладкоголосый Ладар, наконец, показал свои зубы! Ирзаи мой совет: сидеть в озере. Иначе мои лучники нашпигуют ее стрелами, как дикую свинью, а придворные маги поджарят, как жаркое из той же свиньи!

Раздался скрежещущий смех.

– Рад, что ты оценил мою шутку! – без тени веселья произнес Фаргал.

– О да! Оценил! Император Карнагрии не уступит и пяди своей земли, пока жив!

– Именно так! – заявил Фаргал. – Молчать, Герой! Чего же тебе еще надо, гнилой пенек?

– Не оскорбляй меня, царь! Ты ведь не знаешь, кто я, там, под этой личиной! А я вежлив с тобой, царь!

– Ты прав! – согласился Фаргал. – А теперь – прощай!

– Нет, постой! Дослушай меня, царь! Иначе – пожалеешь! Благодарю тебя!

Рука Фаргала снова легла на рукоять меча:

– Говори! – процедил он. – И помни, что твоя жизнь сейчас тоньше шелковой нити!

– Много тоньше! – проскрипело существо. – Но не твой меч оборвет ее! Ирзаи, повелительница Кхорала и Великолепная Таймат некогда были женами одного... бога! Женами и соперницами, царь! То было тысячи лет назад, до прихода вас, людей, и тех, кто был перед вами. И они разорвали его надвое! Разорвали пополам своего мужа! Тысячи лет назад, царь! Но ревность может пережить даже бога!

– Я слышал это предание! – проворчал Фаргал. – Что дальше?

– Ирзаи разбужена, царь! Сила ее – огромна. Но делай, как решил, царь! Езжай и сразись...

– Рад, что ты меня поддержал! – произнес Фаргал с сарказмом.

У него чесались руки проверить на посланце свой меч.

–...но возьми с собой не двадцать, а пятьдесят сотен воинов! И еще ту тысячу наемников, которой командует Кайр‑Косогубый!

– Шесть тысяч? – воскликнул Фаргал. – Целое войско!

– Да! – подтвердил посланец. – Надеюсь, этого окажется достаточно, раз ты сам собираешься возглавить его! Моя госпожа поможет тебе!

– Это все?

– Да!

Царь тронул коня:

– Прощай, посланец!

Некая сила словно гнала царя прочь.

– Эй! – воскликнуло существо. – Я провожу тебя до дороги! Здесь, в лесу...

Но Фаргал уже пустил жеребца вскачь и скрылся между вековыми деревьями Венчальной Рощи.

Однако, оглянувшись через некоторое время, царь увидел, как существо, проворное, будто огромный паук поспешает следом. И, лишь когда серебряные копыта вороного зазвенели на плитах большой дороги, существо пропало.

* * *

– Ничтожный! – прошипел маг. – Ты осмелился предупредить его!

– Ты не заклял меня быть преданным!

Существо, уже лишенное плоти, ответило презрением на презрение. Когда‑то оно обладало не меньшей властью, но тысячи лет безвременья стерли все, кроме ненависти.

Пока взбешенный жрец Аша творил заклинание, вызванный им еще раз успел уязвить мага, прежде чем погрузиться в пучину небытия.

«Разве я первое твое зерцало ненависти, отец мой?» «Отец, отец...» – застучали молоты гнев в сознании мага.

– Сгинь! – воскликнул он, так и не успев очистить себя от бешенства. И тем сохранив еще одного врага.

"Не врага, – поправил он сам себя. – Разве то враг? Скоро я доберусь до истинных твоих врагов, Мудрый Аш!

* * *

На следующее утро жрицы, пришедшие в Венчальную Рощу для приношения плодов, обнаружат неподалеку от жертвенного Бука два мертвых тела: юную девушку и мужчину‑воина, чей меч оставался в ножнах – тот меч, который из стали. Лица покойников будут черными и распухшими. Будто неосторожные любовники избрали ложем гнездо ядовитой змеи. По решению Старших пророчиц смерть их будет сокрыта от мира, дабы не позорить Обитель. Никто, понимающий, не осмотрит мертвые тела. И не сочтет, что следы укусов слишком велики для змеиных зубов.

* * *

Без помех Фаргал вернулся в Великондар. Через час он уже сбросил с себя пропылившиеся одежды и лег в постель. Именно тогда Фаргал подумал, что не спросил: кто и зачем разбудил владычицу Кхорала Ирзаи.

Царь надеялся, что во сне сможет узнать то, чего не узнал наяву. Но снились ему лишь бесконечные отряды марширующих солдат. Тысячи и тысячи воинов, растянувшиеся в пыльном облаке, поднятом множеством сандалий. Он, Фаргал, ехал верхом вдоль бесчисленного войска, мимо знамен и штандартов, мимо колышущегося леса копий. Ехал под ритмичный звон металла и мерный гул шагающих ног. А впереди и позади, от горизонта до горизонта, тянулась серая выпуклая равнина неведомой царю земли. И войско ползло по ней, как блестящая чешуйчатая змея. Тоже – от горизонта до горизонта.

* * *

Кэр ехал рядом с тысячником, глядя прямо перед собой. В серебряном сиянии полной луны Великондар, безлюдный, молчаливый, казался покинутой обителью богов. Огромные колонны, украшенные фигурами фасады зданий‑дворцов, широкие лестницы, по ступеням которых спускались их лошади, осторожно ставя ноги на шероховатый камень. Просторные улицы, чей покой нарушало цоканье копыт. Дворцы и храмы, храмы и дворцы, древность и Вечность.

Но сын вождя взирал на погруженный во тьму город без благоговения. Что эти дворцы рядом с холодными синими пиками его родных гор? То же, что сами карнагрийцы – рядом с воинами клана Мечей. Как крыши, что выкрашены золотой краской поверх прогнивших стропил. Как тысячи законов и законников – чтобы скрыть отсутствие Закону внутри.

«Только женщины и хороши здесь! – думал Кэр. – Но женщины – не мужчины. У них другая твердость!»

– О чем ты думаешь, Змея? – спросил Кайр.

– Не называй меня так! – холодно сказал сын вождя. – Ты знаешь мое имя!

– Но Змея – сильное прозвище для нашего рода! – возразил Кайр, которого высокомерное поведение сына вождя нисколько не рассердило: только прирожденный воин и повелитель указывает тому, кто полчаса назад выкупил его из рабства.

«Сын мало похож на отца лицом! – подумал тысяцкий. – Но духом – истинный Хардаларул!»

– Да, – согласился Кэр. – И прозвище мне подходит! Но ты – из моего клана!

– Понимаю, – согласился Кайр.

Они говорили на диалекте горцев Самери, весьма отдаленно похожем на карнагрийский. Но разговор их был доступен и трем наемникам, сопровождавшим Кайра, хотя только один из них был горцем, из клана Горы Ветров. И все трое подумали: не пройдет и года, как юный воин станет десятником. Если останется жив.

Они ошибались. Кайр‑Косогубый определил для своего родича особое место: рядом с собой.

Это тешило тщеславие Кайра (сын вождя клана будет выполнять поручения воина‑следопыта – таков был племенной ранг Кайра) и, что важнее, у тысяцкого появлялась возможность наставить юношу в боевом искусстве. Взяв Кэра на службу, тысяцкий отлично понимал: за плечами юноши – племенная выучка и два месяца на гладиаторском Дворе. И все. Как боец, он хорош, но воину полагается не только скакать на лошади и колоть копьем. Те времена давно минули. Воин должен уметь держаться в пешем и конном строю, мгновенно различать и исполнять сигналы, атаковать и защищаться на любой местности, разбираться в самой местности и во множестве батальных приемов. Если воин хочет когда‑нибудь стать командиром. Алые Карнагрии многому научили варваров, век за веком отбрасывая беспорядочные тысячи грабителей от границ империи.

Единственное, чему не научились у них наемники – это безрассудному повиновению и упорству. Но, в конце концов, они были именно наемниками. Вместо повиновения и упорства им служила необузданная отвага и жажда добычи.

Двенадцать лет прожил в Карнагрии горец из Самери Кайр‑следопыт. А до этого шесть лет сражался на равнинах: сначала – за императора Самери, потом, после года, проведенного в трущобах Вертална – за повелителя Эгерина. Но только оказавшись под началом сотника Фаргала, понял, что нашел свое место на Земле Ашшура.

В тот год, последний перед своим стремительным возвышением, Фаргал приехал в Эгерин начальником отряда, сопровождавшего посла императора Аккарафа. Там он встретил Кайра – и увез с собой. Законы наемников просты: в мирное время можешь уйти, когда вздумается. Но не рассчитывай, что получишь остаток жалованья. Кайр плюнул на несколько серебряных монет, причитавшихся ему от отца Хар‑Азгаура и уплыл вместе с Фаргалом, очарованный запахом исходящей от сотника силы. И не пожалел.

Спустя год Кайр сам стал сотником. И учился у Фаргала искусству военачальника. Он преуспел. И теперь собирался поделиться всем, что умеет. Но не было сына у тысяцкого Кайра. Поэтому в ответ на его молитву Аш (истинный горец никогда не отступает от веры предков) подарил воину Кэра. Когда дни Кайра иссякнут, воин клана Мечей Кэр сын Хардаларула, станет продолжением тысяцкого.

* * *

Черный всадник, увидев едущих навстречу воинов, отступил в тень арки и погладил шею своего коня: стой спокойно!

Пятеро воинов не спеша проехали мимо, не заметив ни всадника, ни огромного пса, присевшего сбоку. Миновали, как две стрелы, посланные лучниками друг в друга, расходятся в воздухе, неся, каждая, свою судьбу.

Это было за час до того, как царь, вернувшись во дворец, увидел свой непонятный сон. Сон Фаргал запомнил, а встретившихся всадников – нет. Память человека не всегда выделяет главное.

Глава двадцать шестая

"Я ошибся, должно быть. Но был, по‑особому, прав!

За стеной крепостной не увидишь бегущего полем.

Из‑под панциря башни не чувствуешь запаха трав...

Вязкий скрежет железа... Должно быть, мне рано на волю!

Ветер вскинул песок – я поймал его жадно распяленным ртом!

Поперхнулся, закашлялся, вытянул нежные руки

И упал, А земля, завернувшись винтом,

Мне воткнулась в затылок. И тотчас какие‑то Звуки

Заплясали, запрыгали сотнями мелких зверьков.

Закричали испуганно, вспыхнули заячьим пухом...

А потом было утро. И было светло и легко.

Только жарко немного, а в горле щекотно и сухо.

И еще... А потом...

Но когда я очнулся, распятый на каменных плитах,

То невидимый Некто, с зеленым кленовым листом

На груди, прошептал мне:

Ты выиграл битву!"

Сурнаш‑Гин. «Баллада об изгнании Шаркара»

Царская библиотека была куда меньше размерами, чем Тронный зал или Зал Совета. Но, когда Фаргал желал говорить с теми, кому, действительно, доверял, места в ней хватало. И для подобных советов царь Карнагрии предпочитал именно библиотеку.

Сейчас в ней собрались четверо: сам Фаргал, посланник Кен‑Гизар, Люг и Старший Советник Трона Саконнин.

Библиотека, где запахи пергаментных свитков и фолиантов преобладали над ароматами дворцового сада, казалась хороша и тем, что, охраняемая древними чарами, была защищена от посторонних ушей.

Фаргал начал говорить, удобно расположившись на покрытом шкурой горного льва ложе, а закончил – меряя комнату быстрыми шагами.

Он поведал о своем посещении Венчальной рощи, опустив, почему ему вдруг взбрело в голову среди ночи, в одиночку, отправиться туда.

Поэтому первый вопрос Кен‑Гизара:

– Тебе была весть, о царь?

– Да, – неохотно признал Владыка Карнагрии. – Моя... Мой давний покровитель указал мне.

– Вот как?

Посланник соктов был явно не прочь узнать что‑нибудь еще, но видя такое явное нежелание царя говорить на эту тему, лишь констатировал:

– Весьма, весьма запутанное дело!

– Здесь пахнет колдовством! Колдовством древним и злым! – заявил Люг. – Вот вопрос, мой царь: кто разбудил эту самую Ирзаи?

– Ты не должен был ехать один, мой государь! – мягко упрекнул Саконнин.

– Я жив, – пожал плечами Фаргал, – хотя и не задал многих вопросов, которые следовало задать! А возьми я кого‑нибудь с собой, встреча могла бы не состояться!

– Ирзаи! – задумчиво проговорил Кен‑Гизар. – Разумеется, Ирзаи. Если полагать, что тебе сказали правду, у сей Богини нет и не может быть претензий лично к тебе, царь!

– Почему?

– Для той, кто спит тысячу лет, люди – не больше, чем муравьи. Что тебе за дело до отдельного муравья?

– Ирзаи связана с Ашем! – сказал Люг.

– С Ашем – да, – согласился посланник соктов. – Но совсем не обязательно – с его жрецами!

– Клинок им в пасть! – воскликнул Фаргал. – Я чую здесь скверную магию!

– И я – тоже! – поддержал Кен‑Гизар.

– И я! – промолвил Люг. – Какое трогательное единодушие!

– Но, – заметил Саконнин. – Шарам Сарнал утверждает: никакого колдовства на тех, кто разграбил Заралан и Сиунол! Они вели себя, как обыкновенные разбойники!

– Всадники Реми, которые ведут себя, как обыкновенные разбойники, это явное колдовство! – возразил Люг.

– Клянусь Ашшуром! Сарнал и на десять миль не приближался к нападавшим! – воскликнул Фаргал. – Едва запахло кровью, он прискакал сюда! Откуда Сарналу знать, как ведут себя обычные разбойники, если я три года назад очистил его владения от банд?

– Разве воины Райно не сражались вместе с твоими Алыми, царь? – спросил Саконнин. – Разве они плохо сражаются?

– Он прав, мой царь! – согласился с Советником Люг. – Сам старый заяц, конечно, и на двадцать полетов стрелы не приблизился к Заралану, но говорит наверняка со слов своих людей!

– Хорошо, что ты напомнил мне! – сказал Фаргал. – Я и забыл, что земле Рейно ничего не стоит выставить двадцать сотен воинов! Почему бы тогда Сарналу не навести порядок самому? Только ли из трусости явился он сюда?

– Я поясню, государь! – вставил Саконнин. – Шарам Сарнал решил заручиться твоей поддержкой! Райно – сильная вотчина. Но Реми – не слабее! Если они схватятся – будет война. А, насколько я знаю тебя, царь, ты придешь и покараешь обоих!

– Демоны Джехи! – воскликнул Фаргал. – Ты прав! Поэтому старик выглядел вполне довольным, когда я пообещал ему Шотара и несколько сотен моих бойцов.

– Еще бы! – усмехнулся Люг. – Тронь Ладар твоих солдат, и жизнь его можно считать завершившейся!

– Его жизнь и так можно считать завершившейся! – отчеканил царь.

– Ирзаи! – напомнил Кен‑Гизар. – Как я не люблю, когда предания превращаются в жизнь.

– Существо, которое говорило с тобой, – произнес Люг. – Я читал описания подобных! Только их полагают вымершими!

– Дело не в том, живое оно или вызвано из небытия! – возразил посол соктов. – Кем оно послано? И можно ли ему доверять?

– Еще одно! – это сказал Саконнин. – Государь! Есть ли связь между событиями в Реми и Ремийским Замком?

– Ремийским Замком? – переспросил Фаргал.

– Так ты не слышал, государь, о Ремийском замке?

– Если ты имеешь в виду крепость Реми, я в ней бывал. И не раз. Сильная крепость. И взять ее будет нелегко! Но не думаю, что ремийцы настолько преданы своему владыке, что все, как один, поддержат его против меня, своего Императора!

– Нет!

Советник потер ладонью лоб.

– Ремийский замок, в самом Реми его называют Древним или Злым Замком – это не крепость Реми. Хотя он располагается внутри крепости. Я слышал: замок стоит не первый десяток веков и в подземельях его гнездятся демоны!

Фаргал похлопал ладонью по своему мечу.

– Рубили мы и демонов!

– Может быть тебе стоит задуматься над этим, государь? В хрониках моих предков... Когда‑то Реми была вотчиной моего рода, хотя Ладар не приходится мне родственником, но...

– Саконнин! – произнес Фаргал. – Давай мы чуть позже обсудим твое родословное древо!

– В хрониках моего рода Ремийский замок называют – Клык Кхорала! – напрямик сказал Саконнин.

– Хотелось бы мне повидать твоего посланца! – мечтательно произнес Люг. – Я сумел бы его разговорить! Значит, Клык Кхорала, благородный Саконнин? Клык Кхорала и Владычица Кхорала, несравненная Ирзаи! Звучит заманчиво!

– Есть еще кое‑что, – напомнил Кен‑Гизар. – Почему он особо упомянул о тысяче Кайра‑Косогубого?

– За честность Кайра я отвечаю мечом! – решительно заявил Люг и Фаргал кивнул, поддерживая друга.

– И, тем не менее, я бы посоветовал взять лишнюю тысячу Алых! – покачал головой посол соктов. – Тем более, что наемникам до них далеко!

– Смотря в каком деле! – возразил Фаргал. – Кайр‑Косогубый – лучший из тысячников‑наемников! И чтит Кодекс! Скорее Черные изменят мне, чем тысяча Кайра!

– Удачный пример! – Кен‑Гизар улыбнулся. – Давно ли Андасан поднял на тебя Черных?

– Но поддержали его немногие! – вступился Саконнин за честь карнагрийских солдат.

– Так! – произнес царь. – Я решил! В поход выступит тысяча Алых, сорок сотен пехоты и тысяча Кайра! Этого довольно, чтобы взять крепость Реми! Или разгромить войска земель Реми и Райно, вместе взятые! А посланнику я склонен доверять именно потому, что он предложил увеличить численность войска! Более того, точно указал его количество!

– Тогда почему бы тебе не взять с собой не шесть, а десять тысяч? – спросил Люг.

– Потому что я не хочу уводить слишком много воинов из Великондара!

– Мудро! – пробормотал Кен‑Гизар. – У лучника всегда в запасе несколько стрел!

– Саконнин! – обратился царь к Старшему Советнику. – Я хочу, чтобы через три дня войска были готовы к выступлению! И пошлите гонцов к владыке земли Мер – Будет выполнено, государь!

– Предупреди, что если войска не будут готовы через три дня – тысячники станут десятниками! Это относится только к Черным, как ты понимаешь!

– Да, государь!

– Царь! – вдруг подал голос Кен‑Гизар. – А что, если Ладар лоялен?

В библиотеке стало так тихо, что снизу, из дворцовых садов, стали слышны голоса работавших там людей.

Фаргал задумался. Потом покачал головой.

– Саконнин! Иди отдай распоряжения! И возвращайся немедленно!

Советник вышел.

– Царь, – Кен‑Гизар хитро улыбнулся. – Почему здесь нет никого из твоих магов?

– Потому, что я доверяю вам больше, чем им!

– Кто доверяет магам? – пробормотал Люг соктскую пословицу, и все трое рассмеялись.

– Но это не значит, что я не возьму их с собой!

– А меня? – спросил посланник. – Меня ты возьмешь с собой?

– Нет! – отрезал царь. – Ты слишком стар!

И ухмыльнулся, показывая, что шутит.

– В самом деле, Кен‑Гизар! Я хочу, чтобы ты остался и поддержал моего Саконнина!

– Это вполне мог бы сделать кто‑нибудь из карнагрийцев! – возразил сокт. – У тебя есть Совет...

–...и он встанет на дыбы, когда услышит, что ты обошел всех ради сокта! – усмехнулся Люг.

– Зачем же об этом кричать! – усмехнулся Фаргал. – Я оставлю за себя Саконнина. И только он будет знать, что Кен‑Гизар – его соправитель! Я предпочитаю держать моих Советников подальше от власти! – царь засмеялся. – Для их же пользы! Чтобы ничьим головам не торчать над городскими воротами, когда я вернусь!

Вошел Саконнин.

– Распорядитель Церемоний спрашивает: будет ли государь вкушать пищу в Большой Трапезной? Или в ином месте?

– Мы обедаем здесь! Нет, погоди, Советник! Скажи, как бы ты поступил на моем месте?

– В отношении обеда?

– В отношении Райно и Реми!

– Я – не государь Карнагрии! – с осторожностью царедворца, пережившего двух царей, отвечал тот.

– Я приказываю тебе!

Фаргалу был ясен ход мыслей Советника.

– Я послал бы гонца к Ладару. И потребовал явиться в столицу!

– Без объяснений?

– По ничтожному поводу! Или – напрямик, для разбирательства по жалобе Сарнала! Но – очень благожелательно! Ведь заяви я, что хочу покарать владыку Реми – и мне придется год выковыривать его из крепости!

– Я управлюсь быстрее! – заметил Фаргал.

– Вне всякого сомнения, государь! – Саконнин сделал непроницаемое лицо. – Мне можно продолжать?

– Да!

– Выманив Ладара из его земель, я послал бы туда тысячу всадников с приказом самого Ладара, он охотно напишет его сам или с помощью нашего палача. А уж тогда, если Ладар не виновен, покарал бы Сарнала за клевету! А Райно передал бы более надежному, например – ему! – Саконнин указал на Люга. – Реми же – наследникам Ладара!

Оба сокта расхохотались.

– Мне довольно моего островка! – вставил Люг.

– Ты сказал: если Ладар невиновен? Я не ослышался? – произнес Фаргал.

– Нет, мой государь! Раз он невиновен, казнить его нельзя! Думаю, его постигнет смерть от кишечных колик! Если он виновен, его ждет публичная казнь! Если – нет, он умрет от естественных причин! Земли его унаследует один из племянников, потому что дочери Ладара – не замужем. А любой из племянников охотно отдаст половину владений тому, кто преподнесет ему диадему владения Реми.

– Вот! – воскликнул Кен‑Гизар. – Блестящий урок имперской политики!

Саконнин оскорбленно поджал губы:

– Ладара нельзя отпускать! – заявил он. – Ладар наверняка затаит обиду! Поверь, государь, новый благодарный Владыка намного лучше, чем старый и обиженный!

– А если я все‑таки захочу выпустить Ладара, буде он невиновен? – поинтересовался Фаргал.

– Возьми заложника! – посоветовал карнит. – Лучше всего – среднюю дочь! Говорят, отец привязан к ней больше, чем к двум другим! И еще говорят: она очень красива, хотя и молода! Ее охотно возьмет замуж кто‑нибудь из, действительно, преданных тебе людей!

– Например – я! – сказал Люг и засмеялся. – Если она действительно хороша!

– Ты неплохо осведомлен! – похвалил Фаргал. – Мы пошлем гонца к Ладару, как ты сказал! Но... – он сделал паузу... – Не будем ждать, пока благородный владыка Ладар явится во Дворец! Мы поедем ему навстречу.! Что скажешь, Саконнин?

– Если Ладар будет предупрежден, он сможет выставить около двух тысяч всадников и столько же пехоты. И еще тысячи три – ополчения!

– Семь – против шести! – заметил Кен‑Гизар.

– Сотни две Алых разгонят тысячу всадников! И еще полсотни – остальной сброд! – отмахнулся Фаргал.

– Половина разбежится сама, когда пройдет слух, что идет сам царь Фаргал! – вставил Саконнин.

– С ремийцами мы управимся! И крепость возьмем, если потребуется! – проговорил Люг. – Чародейство и Древние Силы, если они действительно проснулись – вот главная проблема.

– Вот теперь, – сказал царь, – пришло время послать за Верховным магом! И еще, Саконнин... вели подавать обед!

Глава двадцать седьмая

Улочка, по которой в час четвертой стражи, заступающей сразу после заката, пробирались тысяцкий Кайр и его юный родич, только выигрывала от близости темноты. Кэр, которому эта сторона Великондара была внове, с интересом изучал помойку, где скапливались человеческие отбросы столицы Карнагрии. Сумерки не были ему помехой. Как всякий уроженец Ашских гор, сын вождя неплохо видел в темноте.

Жизнь в трущобах Великондара пробуждалась от спячки именно в это время. Но крысы еще не расползлись по своим ночным делам и юноша имел возможность пронаблюдать обитателей трущоб во всем разнообразии: от беглых рабов и спившихся проституток до местной «аристократии» – поигрывающих ножами вожаков мелких банд и их молоденьких раскрашенных подружек, которыми они менялись чаще, чем мылись.

Кэр, у пояса которого висел «скорпион», естественно, не испытывал страха, какой должен испытывать всякий чужак, очутившийся здесь. Законники Великондара никогда не посылали стражи в это забытое Ашшуром место. Пусть преступники убивают преступников! Лишь бы не тянули руки за пределы помойки. Но руки эти все равно тянулись к сытым и законопослушным гражданам столицы. И тогда топор палача отсекал их. Если успевал. Раз или два в год, после особенно дерзкой выходки, стражники совета шерстили Южную окраину до самых вонючих подвалов. Тогда тюремная яма наполнялась доверху, кровь заливала плахи, а трупоносы неделю работали не покладая рук.