Междисциплинарные методы

В связи с развитием «новой исторической науки» разработан и применяется целый спектр междисциплинарных методов: контент-анализа, конкретно-социологического анкетирования (метод устной истории), моделирования, количественные (математические), историко-психологический, психоаналитический, бихевиористский, патографический, лингвистический, историко-этнографический, этнопсихологический, историко-демографический, историко-биологический, историософский, историко-экологический, экономический, социокультурный, культурологический, космологический (космического детерминизма Л.Чижевского), религиозно-интуитивистский (метаисторический), метод «вживания» («вчувствования в эпоху»), метод выявления «трансцедентального характера предмета» и др.

Охарактеризуем лишь некоторые из них.

«В 60-е годы процессу математизации подверглась историческая наука. Столь позднее проникновение математических методов в историю объясняется спецификой и сложностью тех явлений, которые она изучает.

Математизация социального знания дала мощный толчок развитию и самой математики, следствием чего явилось появление таких ее разделов, как качественная теория дифференциальных уравнений, топология, математическая логика, теория игр, нечетких множеств, графов – о соотношениии между понятиями и образами» (7-194).

«С применением математических методов в истории открылась возможность преодоления описательности в исследованиях, раскрытия количественной меры изучаемых процессов и явлений и более точного и строгого отражения соответствующих качественных характеристик. Не случайно количественные методы получили широкое распространение в историко-экономических, историко-социальных, историко-культурных, историко-демографических исследованиях, археологии и обработке статистических данных» (7-196).

«Наши клиометристы вначале освоили традиционные математико-статистические методы (дескриптивная статистика, выборочный метод, анализ временных рядов), затем стали активно применять методы многомерного статистического анализа» (7-196, подробнее см.: 13).

Выборочный метод. «…Одна из двух проблем очень часто стоит перед историком: как по немногим сохранившимся данным получить широкую и достоверную историческую картину и как из многочисленных сведений отобрать минимальное количество данных, по которым можно было бы судить обо всем явлении в целом. Обе проблемы удовлетворительно решаются с помощью хорошо разработанного в математической статистике выборочного метода.

Идея выборочного метода – заменить сплошное обследование массовых однородных объектов частичным их обследованием, не допуская при этом существенных ошибок в выводах…» (8 – 34).

«Для того, чтобы частичное обследование можно было бы считать применением выборочного метода исследования в математико-статистическом смысле этого термина, необходимо соблюдение одного условия. А именно: объекты для частичного обследования должны быть выбраны случайно, т.е. по жребию или наудачу…А случайной ошибка выборки может быть лишь тогда, когда объекты в выборку попадают случайно. Предсказание случайных ошибок выборки – главное в анализе выборочных данных – основывается на теории вероятностей, поэтому и в целом выборочный метод опирается на эту теорию.

Случайность выборочных данных имеет в виду отсутствие всякой тенденциозности и соблюдение принципа равновероятности попадания в выборочную совокупность каждого отдельного члена генеральной совокупности при образовании выборки…Выборка случайна только в том, что каждая единица генеральной совокупности имеет равный шанс быть отобранной» (8 – 35,36).

«Обеспечить случайность выборки, если историк производит отбор данных из многочисленной совокупности сохранившихся сведений, возможно при помощи жребия или таблицы случайных чисел. Жеребъевка может состоять, например, в отборе перенумерованных карточек из тщательно тасуемой колоды. При использовании таблицы случайных чисел – их существует несколько и составлены они различными методами – для выборки отбираются те единицы, чей порядковый номер соответствует выписанным из таблицы числам… В тех случаях, когда отбор по жребию или таблице случайных чисел, который называется собственно случайным отбором, осуществить невозможно, используют другие способы отбора: механический, типический (районированный) и серийный… Применение того или иного способа отбора зависит от свойств изучаемого явления и потому предполагает предварительно знакомство с объектом исследования» (8 – 36,37; подробнее см.: 38-53).

«Почему же выборка обеспечивает почти столь же надежные результаты, что и сплошное обследование? Потому, что общая закономерность, которой подчиняется исследуемое явление, хорошо обнаруживается и в небольшом количестве данных по сравнению со всем объемом имеющихся сведений, если они получены путем случайного отбора. В этом проявляется действие закона больших числе, на котором основан выборочный метод… Следует иметь в виду, что закон больших чисел действует лишь в массовых процессах, в которых каждый отдельно взятый элемент является случайной величиной …, выборочный метод.., можно использовать лишь для изучения массовых процессов, которое опирается на массовое наблюдение фактов» (8 –52-53).

Регрессионный анализ исторических явлений «Регрессионный и тесно связанный с ним корелляционный методы анализа… позволяют установить количественное отношение между причиной и следствием, благодаря чему становится возможным по причине предсказывать следствие, а также знать, как с изменением причины будет изменяться следствие. С этимологической точки зрения термин «регрессия»…означает «движение назад» (8 – 57,58).

«Регрессионный анализ применяется при исследовании тех исторических явлений, которые находятся либо в причинно-следственной зависимости, либо во взаимодействии, которое, впрочем, тоже можно рассматривать как разновидность причинно-следственных связей. Эти отношения бывают простыми, когда имеются только одна причина и одно ее следствие, и сложными, когда действуют много причин, порождающих одно следствие, либо одна причина, порождающая много следствий» (8 – 58).

«Переменная, которая представляет причину, называется независимой, причинной, переменной, или фактором; переменная, которая представляет результат, следствие, называется зависимой, или результирующей переменной… В массовых явлениях, которые изучают общественные науки, на зависимую переменную (следствие или результат) кроме главной причины, действуют множество причин и «толпа» случайностей, которые приводят к тому, что при одном и том же значении главной причины наблюдается несколько различных результатов. Эти результаты отличаются друг от друга тем сильнее, чем большее число второстепенных причин и всякого рода случайностей сопровождают действие главной причины. Подобные зависимости между переменными называются корелляционными. Примером такой зависимости может служить связь между объемом знаний и возрастом человека» (8 – 60,61; подробнее о регрессионном анализе см.: 54-89; о корелляционном методе – 90-154).

Дисперсионный анализ. «…Когда перед исследователем стоит задача оценить воздействие качественного признака на количественный, применяется дисперсионный анализ…В общем виде при дисперсионном анализе сравнивается колеблемость зависимой переменной между группами с ее колеблемостью внутри групп. Поскольку историк, как правило, имеет дело с выборочными данными, то можно сказать также, что в основе дисперсионного анализа лежит сравнение колеблемости зависимой переменной между выборками с ее колеблемостью внутри выборок» (8 – 158, 159; подробнее см.: 158-179).

«Методы многомерного статистического анализа (МСА) – это набор математико-статистических методов, ориентированных на исследование статистических совокупностей, в которых объекты характеризуются набором определенных признаков. Такие объекты называются многомерными.

Основной класс содержательных задач, решаемых с помощью МСА, состоит в выявлении типологии изучаемых многомерных объектов и характерных типов. В исторических исследованиях это было связано в первую очередь с введением в научный оборот массовых исторических источников разных уровней – от первичных сведений (например, крестьянских бюджетов) до свободных данных высокой степени агрегирования (например, погубернских показателей переписи населения) и задачами их обработки.

Посредством методов многомерной классификации можно выявить группы (классы) однородных признаков, заданных в их многомерном пространстве, а также получить статистические характеристики этих групп (классов) как в терминах исходных данных, так и в терминах обобщенных факторов. Задача классификации на основе МСА сводится к поиску компактных групп объектов, представленных точками в многомерном пространстве. Ее решение возможно только с помощью ЭВМ» (7-197).

«Наиболее употребительным из методов МСА является множественная регрессия. Это процедура посредством которой устанавливается зависимость одного признака (результирующего) от набора независимых факторных признаков» (7 – 197, подробнее – 198-199).

«Другим из употребляемых методов МСА является метод факторного анализа. Он основан на представлении о комплексном характере изучаемого явления, что находит отражение во взаимосвязях и взаимообусловленности его отдельных признаков. Внимание при использовании этого метода концентрируется на исследовании внутренних причин, формирующих специфику изучаемого явления, на выявлении обобщенных факторов, которые стоят за конкретными показателями. Цель такого анализа – получение исходной информации, что достигается путем выявления наибольшего числа существенных признаков через наименьшее количество емких и исчерпывающих характеристик» (7 – 200, подробнее – 200-201).

«К факторному методу примыкает метод кластерного анализа. Он предназначен для классификации объектов при отсутствии заранее заданной информации о характере их распределения внутри группы. Сам термин «кластерный анализ» произошел от английского слова «claster» – гроздь», что означает группу объектов, характеризующихся общими свойствами. ЭВМ “узнает”, идентифицирует объект и затем относит его к одному из созданных ею классов (кластеров)» (7 – 201, подробнее – 201-202).

«К методам МСА относится и многомерное шкалирование. Целью этого метода является описание матрицы близости расстояний между точками объектов и представление данных об их сходстве в виде системы точек в пространстве. Таким образом, на входе многомерного шкалирования подается матрица близости, а на выходе получается координатное размещение точек. С помощью метода многомерного шкалирования можно построить двухмерное пространство, в котором обнаружится структура данных о близости пар объектов. Объекты размещаются по осям этого пространства, что собственно и означает процесс шкалирования» (7 – 202).

«Контент-анализ – наиболее перспективный метод, применяемый в исторических исследованиях. Его название происходит от английского слова «contens» - содержание. Этот метод позволяет выявить легко подсчитываемые признаки, черты, свойства изучаемого документа (источника), что необходимо для раскрытия существенных сторон его содержания. Задача решается путем определения частоты употребления определенных терминов. Таким образом, качественная характеристика документа становится измеримой, доступной для вычисления. Процедура контекст-анализа и заключается в том, чтобы свести текст источника к ограниченному набору определенных элементов, которые легко подвергнуть количественной обработке.

Вначале при использовании контент-анализа составляется перечень интересующих исследователя индикаторов (первичных понятий). Затем вводятся категории – более крупные понятия, представляющие классы индикаторов. Смысловой единицей анализа должна быть социальная идея, которая может быть выражена словом или сочетанием слов, описательно или в терминах (подробнее см.: 7 – 98-103; 5 – 367-369).

Достоинством контент-анализа является воспроизводимость его результатов, т.е. возможность проверки выводов исследователя другими специалистами. Такая возможность исключена при иллюстративном подходе, когда историк подтверждает свои мысли отдельными примерами, взятыми из источника (текста)» (7 – 202, 203)

Метод моделирования получил широкое распространение в 70-80-е годы в США и СССР. Он представляет собой познание объективной реальности, основанное на изучении моделей, отражающих эту реальность. Соответственно, модель – это искусственно созданная система, анализ которой позволяет получить информацию о реальной системе. Моделирование включает:

- конструирование альтернативных ситуаций с целью более глубокого проникновения в ход изучаемых событий;

- построение контрфактических моделей исторических ситуаций и использование их в качестве эталона оценки реальной исторической действительности;

- имитацию исторических явлений и процессов, когда для обычной характеристики исторической реальности недостаточно данных» (7 – 20, 205).

Ряд методов связан с социально-психологическим подходом или психоисторией, начало которой было заложено З.Фрейдом в первой половине ХХ века. «В зависимости от философских установок ученые в своих исследованиях применяют достижения различных психологических школ: бихевиористской, трансперсональной, гуманистической психологии, гештальтпсихологии и др.

Однако наибольший интерес представляет метод психоанализа, т.к. именно его в различных модификациях избрали в качестве главного большинство психоисториков» (7 – 187). «Основатель учения о психоанализе З.Фрейд создал схему трехкомпонентной структуры личности. Она раскрывает путь применения методов изучения бессознательной психики к историческим процессам и явлениям» (подробнее см.: 7 – 185-189).

Исходным принципом неофрейдизма является учение о трансформации инстинктов в различные виды общественно-исторической деятельности. Э.Фромм и его последователи разработали концепцию авторитарной личности и описали ее поведение на примере Мюнцера, Кромвеля, И.Грозного, Петра I, Сен-Жюста, Робеспьера и др.

Неофрейдистский подход применялся в работах В.Лангера, Ф.Александера, К.Хорни, Т.Шидера, Э.Фромма, Г.Маркузе, К.Юнга. Типичны следующие названия исследований: Г.Тейлор «Секс в истории», В.Райх «Сексуальность и классовая борьба», Г.Делюже «Капитализм и шизофрения», жизнеописания Л.да Винчи, Микельанджело, Достоевского (З.Фрейд), Гете (К.Эйслер), Лютера, Ганди, Вильсона, Франклина, Бисмарка, Гитлера,Сталина.

«С течением времени фрейдизм претерпел большие изменения. В настоящее время известны его различные модификации: «индивидуальная психология» А.Адлера, «аналитическая психология» К.-Г.Юнга, учение об «оргонной энергии» и «сексуальной революции» В.Райха, «культурно-философская психопатология» К.Хорни, «межличностная психиатрия» Г.Салливена, «гуманистический психоанализ» Э.Фромма и др. Однако методы Фрейда остаются базовыми для многих исследователей и, прежде всего, психоисториков (7 – 189-191).

В последнее время «большую известность получила выработанная Л.де Мозе психогенетическая теория истории, которая является методологической основой для ряда психоисторических исследований» (7 –192,см.: 7 – 192-194 и 12).

На наших глазах происходит формирование новой дисциплины – исторической психологии. Историческую психологию можно определить как изучение психологического склада отдельных исторических эпох, а также изменений психики и личности человека в специальном культурном макровремени, именуемом историей… Историческая психология в широком значении слова – подход, помещающий психику и личность в связь времен. Прием этот общепринят в социально-гуманитарном знании, которое только и делает, что наблюдает за человеком в реке перемен. Историческая психология в специальном (узком) понимании возникает из стремления подвести под эти наблюдения единый метод, отделить научные выводы от художественного вымысла и дилетантства» (25 – 15).

Одной из разновидностей методологии является феноменологический подход (основоположник Э.Гуссерль, Герм.). Феноменологическое сознание являет собой сферу «первоначальной данности» всего исторического, т.е. изучая прошлое, исследователь имеет дело с «изначальными очевидностями», не с исторической реальностью, а с ее проявлениями в виде феноменов, в каждом из которых содержится элемент исторического опыта сознания. Преобладает индивидуально-личностный и интуитивно-созерцательный подход к «смыслу» истории - «сознание об историческом феномене». Познание духовной ориентации индивида и общества дает возможность вскрыть «разумную закономерность в истории». Движущая сила истории – развитие «философского самоосознания». Разделяя основные постулаты этого подхода, испанский философ Ортега – и – Гассет утверждал, что история общества – сложная, диалектическая система человеческих экспериментов, тесно связанных через смену поколений друг с другом в единую цепь. Характерные методы – метод выявления «трансцедентального характера предмета» (например, «самовыявление фашизма» и «самораскрытия его лидеров в своей идеологии»). Применяются также методы психоанализа и патографии.

Специфика экзистенциалистского подхода в трактовке М.Хайдеггера выражается в примате истории жизни отдельной личности перед всемирной историей. Самопознание человека – в смерти. Исторический процесс в целом непознаваем. Главный метод – психологический.

Метод устной истории. С момента написания книги П.Томпсона «Голос прошлого. Устная история» (1978 г.) «возникли целые школы и направления устной истории и биографических исследований. Косвенное влияние исследовательской практики Пола Томпсона ощущается и в России. Каков же наш вклад в развитие нового методологического направления – устной истории?Это, прежде всего работа общества «Мемориал» с архивом личных документов эпохи сталинизма и репрессий. В Российском государственном гуманитарном университете ученые исследовали тему голода на Украине в 1930-х гг.; в Петербурге и Москве созданы биографические архивы; практикуются публичные конкурсы историй жизни; сотрудники Института социологии РАН документировали через биографии трех поколений перипетии социальной мобильности россиян; в Киеве исследователи занялись проблемой Холокоста, а во Львове – историей голодомора, репрессий и движений сопротивления. Позднее к этим темам прибавились женская история, диссидентство, этническая идентичность. Издается журнал «Интеракция. Интервью. Интерпретация», появились учебники по биографическим, полевым исследованиям, переведены многие зарубежные работы (Глэзера, Страуса, Берто, Бурдье, Розенталь, Рейнхартц, Хеннингсена, Шютце и др.), среди которых и статьи П.Томпсона» (22 – 346).

«Из недавних экспериментальных исследований памяти… явствует, что человеческая способность вспоминать основана на семантической (… «памяти знания») и эпизодической памяти. Эпизодическая память удерживает контекстуально (через время и место) связанные биографические эпизоды, которые позволяют путешествовать во времени (как правило, в прошлое), ее природа часто аффективна. Напротив, память знания (или память семантическая) контекстуально свободна и потому современна (имеются в виду факты, которые как таковые ценностно нейтральны). Если эпизодическая память всегда основывается на активном вспоминании себя, то память знания соотносится с «чистым» знанием информации. Поэтому взаимоотношение обеих систем памяти – это встраивание эпизодического вспоминания на уровень знания, а не наоборот» (22 – 348).

«Субъективные вспомненные свидетельства являются ценнейшим источником для микроистории, имеющей мало других источников, или в тех сферах, где субъективное естественно выходит на авансцену (семья, родство, гендерные роли, стили воспитания, практика труда и профессии), но важны они и для исследования воспроизводства элит во властных структурах, партиях и прочих институтах, религиозных связей и ритуалов, их секуляризации и т.д. Как понятие «устная история» является историографическим импортом из США, но оно у нас прижилось, хотя и ориентировано только на исследование источников устного характера. Но под «устной историей» понимается не только опрос свидетелей событий, скорее она есть смена перспектив в буквальном смысле слова… Задача устной истории заключается в том, чтобы с помощью различных источников и методов обнаружить и описать процесс передачи индивидами и группами населения их опыта, культуры и жизненных форм.

Устная история – это междисциплинарное исследование на стыке истории, социологии, этнологии, социальной психологии, антропологии, все более и более социально ориентированная область истории, которая и методологически (устная история как дополнительное производство источников через ретроспективное интервью), и концептуально (историческое исследование как субъектно ориентированная наука об опыте) дает представление о новых перспективах социального познания. Эти перспективы, безусловно, связаны с историей сознания как индивидуализированным процессом присвоения-освоения истории» (22 – 352, 353).

Согласно П.Томпсону, «…существует четыре основных способа конструирования истории на основе устных свидетельств. Первый из них предполагает использование индивидуального жизнеописания. Когда имеешь дело с информантом, обладающим отличной памятью, это, пожалуй, единственная возможность в полной мере задействовать богатейший фактический материал… Второй способ состоит в подготовке сборника отдельных эпизодов. Для каждого из таких отрывков по отдельности не требуется богатство и полнота, необходимые для связного повествования, но именно поэтому в совокупности они позволяют лучше раскрыть «типичность» жизнеописательного материала… Сборник может состоять из полных жизнеописаний, рассказов о конкретных событиях или строиться по принципу тематического монтажа фрагментов… В этих случаях воздействие свидетельств зависит также от характера вводной статьи.

Третий способ конструирования истории на основе устных свидетельств – это анализ самого повествования. Он характерен, прежде всего, для отдельного интервью, но также – в зависимости от избранного метода – подходит и для ряда других. При данном подходе внимание сосредоточивается на текстуальных особенностях интервью: с чем связаны его язык, тематика, характерные повторы и паузы. Главное здесь то, как сам рассказчик воспринял, запомнил и пересказал свое прошлое и как это проливает свет на особенности сознания более широкой общности людей. Подобный анализ не ставит целью определить степень типичности самого рассказчика или его (ее) переживаний.

Четвертый способ может быть назван реконструктивным перекрестным анализом… Обычно при таком подходе используются более короткие цитаты, сравниваются высказывания из различных интервью, а они, в свою очередь, увязываются с материалами, полученными из других источников. Аргументация и перекрестный анализ имеют первостепенное значение для выработки систематической интерпретации истории» (22 – 268, 269).

Устная история имеет дело с субъективными источниками информации. «Серьезная критика субъективных источников в историческом исследовании касается следующих положений:

· Как субъективные источники они отражают только воспоминания отдельных индивидов, не давая обоснованных обобщений относительно всех опрошенных

· Они возникли как следствие субъективных интересов.

· Это источники, которые, как, например, автобиографии, возникли гораздо позднее описываемых событий и часто в целях легитимации.

· Ничто так не обманчиво, как воспоминание или память, населенные новыми событиями и опытом.

· Устные источники возникают благодаря диалогу с Другим, преимущественно оценивающим, и тем самым создают собственные источники, которые в большей степени отражают современность и взгляды участников, коды их понимания, отклонения или идентификации» (22 – 348-349).

«Проблема точного воспоминания в процессе интервьюирования, происходящего значительно позднее вспоминаемого события, разрешается в методологическом подходе немецкого социолога-нарративиста Фрица Шютце. Он предложил свою технологию нарративного интервью, имея методологической предпосылкой принцип гомологии рассказанного и пережитого. Наименьший зазор этой гомологии обеспечивается трехчленной структурой интервью – первой фазой свободного нарратива, второй фазой расспрашивания и третьей фазой с предложением рассказчику оценить свою жизнь в целом. Если первая, основная часть дает возможность рассказчику в рамках собственной логики, последовательности субъективно значимых событий поведать свою историю без интервенции исследователя, то вторая ввергает его через вопросы интервьюера в уточнение деталей, прояснение обрывов нитей рассказа, вкладываемого смысла. Результатом такой совместной работы становится рассказ о пережитых событиях, непрерывно уточняющий контекст пережитой исторической реальности. Анализ этого рассказа, реконструкция биографической идентичности рассказчика и сравнение с его «теорией» по поводу собственной жизни позволяют соотнести пережитое и проинтерпретированное очевидцем событий, прояснить его схемы толкований» (22 – 350, 351; руководство по биографическому интервью см.: 22 – 304-318).

Метаисторический метод. Сущность религиозно-мистического подхода выражается в определении: «философия истории основывается только на теологии». А.Тойнби утверждал: «Интерес к общеисторическому миру – религиозная позиция. История – веронаука». Г.Баттерфильд: «История – это религия духа, потусторонняя, если хотите, религия, которая верит в провидение и подчиняется ему и душу свою и свои сокровища доверяет небу». Метод познания – религиозная интуиция (метаисторический метод).

Примерами использования в историческом исследовании метаисторического метода является работа Даниила Андреева «Роза мира» и И.В.Ульрих «Жизнь человека».

Метод микроистории. По определению российских историков И.М.Савельевой и А.В.Полетаева, «микроистория – это исследование прошлой социальной реальности, использующее в настоящее время методы микроанализа, разработанные в социальных науках, и модифицирующие их с учетом исторической специфики» (20 – 101). «Микроанализ – это изучение или измерение малых величин» (20 – 105).

Объектом микроэкономики является рыночное поведение (принятие решений, взаимодействие) отдельных экономических агентов, определяемых по их экономическим функциям: потребителей (домохозяйств), предпринимателей (фирм), собственников и т.д. В центре ее внимания – цены и объемы производства и потребления конкретных благ, состояние отдельных рынков, распределение ресурсов между альтернативными целями. Макроэкономика исследует функционирование экономической системы в целом и крупных ее секторов…

Микросоциология определяется как область социологического знания, ориентированная на изучение сферы непосредственного социального взаимодействия (межличностных отношений и процессов социальной коммуникации, сферы повседневной реальности и т.п.) К микроуровню относится также анализ социальных групп, находящийся на стыке с социальной психологией – членство, структура, групповая идентификация, внутригрупповое взаимодействие (отношения власти, способы коммуникации, распределение ролей и т.д.)» (20 – 106).

«И в экономике и в социологии для анализа микро и макроявлений и процессов используются разные теории, концепции, методы, предпосылки, исследовательские процедуры, способы представления материала» (20 – 107).

«К микросоциологии относятся, …, теоретические подходы, связанные с изучением межличностного взаимодействия (символический интеракционизм; феноменологическая социология, этнометрия групп), теории групповой динамики (анализ отношений внутри группы, динамики власти и подчинения, стилей лидерства), психотерапевтическое направление (игровое, «спонтанное» моделирование внутригрупповых отношений)» (20 –107,108). Многие из этих теорий были использованы в микроисторических исследованиях.

«В наиболее явном виде понятийный, концептуальный и теоретический аппарат социальных наук применяется в работах Дж. Леви, посвященных экономической и социальной истории, а также обсуждению теоретических проблем микроанализа.

Приведем лишь некоторые примеры продуктивного использования социальных теорий микроанализа в работах Леви. Из микроэкономики он использовал концепцию «ограниченной рациональности» поведения экономических субъектов, разработанную Г.Саймоном, который впоследствии получил Нобелевскую премию по экономике, и неоинституциональную теорию функционирования рынков, которая восходит к работам Р.Коуза».. и других (также лауреатов Нобелевской премии). «Из аппарата микросоциологии Леви заимствует теории символического интеракционизма (Дж.Г.Мид, Г.Блумер); «масштабов социального взаимодействия» Ф.Барта, символической власти П.Бурдье, сетевых взаимодействий Дж.Хоманса и т.д….Он выбирает один объект и прикладывает к нему десяток теорий, в отличие от обычной практики социальных наук, когда одна теория прикладывается ко многим объектам» (20 – 110,111).

«Впрочем, исследовательские интересы К.Пони, К.Гинзбурга или представителей английской новой локальной истории тоже отличаются разнообразием. Они свободно оперируют набором имеющихся социальных теорий микроанализа, прикладывая их к экономическим, социальным, политическим и культурным объектам» (20 – 111).

«Тотальный» или хотя бы относительно широкий охват различных сфер исторического прошлого человечества, требующий от исследователя овладения всей совокупностью источников, может быть применен в конкретно-историческом исследовании только на достаточно ограниченном объекте, таком, как деревня, приход, небольшой либо среднего размера город, или традиционная для данной страны единица административного деления» (16 – 150,151). Комплексные локальные исследования могут быть основаны на теории «тотальной истории», связывающей структуры и опыт индивида (16 – 151). Объектом становится коллективная биография деревенской, приходской, городской общины: демографическая ситуация, структура семьи и домохозяйства, системы родственных и соседских связей, социальная и географическая мобильность, политические структуры и социально-культурные представления (16 –151). В Великобритании разработаны методики «восстановления семьи», или «метод массовых генеалогий» (Кембриджская группа по истории населения и социальной структуры), техника «восстановления деревни» освоена в Канаде (Торонтская школа). Ведущим является метод многоаспектной исторической реконструкции местных общин (community studies). Это метод интердисциплинарного синтеза при комбинации методов исторической географии, экономической истории, истории права и политико-административной истории, микросоциологии и социальной антропологии. Используется вся совокупность местных источников, фиксирующих различные социальные роли, коммуникативные связи и аспекты деятельности каждого члена локальной общности в разные периоды его жизни (16 –152)

«Еще в начале 70-х годов Ж. Ле Гофф писал о том, что «анализ политической истории в категориях власти выходит и должен в интересах дела выходить за рамки, очерчиваемые при изучении при изучении политической истории в категориях государства и нации». Программа, намеченная Ле Гоффом, в значительной мере реализовалась именно в микроисторических исследованиях. Развитие микроанализа в политической истории было также связано с применением антропологических и социологических понятий…» (20 – 111).

Микроистория в понимании четвертого поколения школы «Анналов» способствовала переходу к изучению новой целостности. Под ней понималась ориентация на изучение групповых и индивидуальных социальных практик, как связующих звеньев между надличностными общественными структурами и социальными субъектами. В центре внимания – уникальные ситуации («казусы»), в которых конкретный субъект осознанно или неосознанно избирает линию собственного поведения. Происходит увлечение нарративом. Событие для современного историка выступает не как самодостаточный объект анализа, но как «увеличительное стекло для расшифровки глубинных структур». Продуцируются новые «идеальные модели», структурирующие одновременно и объект и дискурсный ряд исторического исследования. В виде моделей выступают лингвистические топосы, социокультурные репрезентации и самопрезентации, семиофоры, казусы и cases (“кейсы”, или конкретные практические случаи-опыты).

Историческая демография. «…Историко-демографические исследования современного типа неразрывно связаны с изучением человеческого фактора, роли и места общечеловеческих ценностей в разные эпохи…Этот «современный тип», …, сложился в мировой науке» в конце 40-х – начале 50- х годов…

Изменились и расширились …задачи историко-демографических исследований. В первой половине ХХ в. их главным предметом было размещение и движение населения; во второй половине ХХ века их главный предмет – взаимосвязь демографических явлений и социальных процессов и их связь с социальной эволюцией в целом» (2 – 105, 106).

Фактически демография превратилась в новое научное направление в рамках истории, одно из направлений «исторического синтеза» Одна из актуальных проблем демографии при изучении нового и новейшего времени – проблема «демографического перехода», или «демографической революции»…Под демографическим переходом понимают происходящее в период промышленного переворота (и неразрывно связанное с его социальным содержанием) качественное изменение интенсивности всех основных демографических процессов, и, в частности, сокращение рождаемости на основе внутрисемейного планирования. Так во Франции на рубеже ХYIII-XIX вв. обнаружилось резкое (почти в 1,5 раза) сокращение смертности. Примерно тогда же стала сокращаться (почти в такой же пропорции) и рождаемость…Такой же демографический переход характерен в XIX в. для всех стран Запада. В европейской части СССР апогей демографического перехода падает на период индустриализации…» (2 – 107-108).

«Социальная значимость демографического перехода огромна: во-первых, он свидетельствует о качественном росте самосознания индивида: ведь свобода его поведения распространяется на самую заповедную сферу в человеческой жизни – сферу секса и продления рода. Во-вторых, он создает предпосылки для наиболее экономного и гуманного режима воспроизводства населения. Ведь вместо бесконечного расходования физических и материальных ресурсов семьи и общества на рождение и выхаживание многих детей, из которых выживает лишь малая часть, отныне становится возможным сосредоточить физические и материальные силы на выхаживании и более качественном воспитании немногих. В-третьих, демографический переход создает предпосылки для превращения женщины из «рождающей машины» в полноправного члена общества…Вместе с рядом других факторов это ведет к катастрофическому сокращению числа полных семей и соответствующему росту бессемейных людей, за счет которых нередко усиливается влияние асоциальных элементов» (2 – 109).

«Вторая актуальная проблема – проблема «демографического поведения». Данное понятие введено в науку в 1970-е годы,…, под ним подразумевается система массовых представлений и соответствующих массовых действий, непосредственно определяющих режим воспроизводства населения. Демографическое поведение в этом истолковании охватывает модель и тип брачного поведения, модель и тип репродуктивного поведения, модель и тип витального поведения. Соответственно демографическое поведение в той или иной мере характеризует принятые в данном социуме отношения к браку, разводу, брачному возрасту, к женщине, к ребенку, семье и родне, к старости, болезни, смерти.

Нетрудно заметить, что изучение демографического поведения во многом совпадает с изучением картины мира, какой она виделась людям прошлого. В этом смысле изучение демографического поведения смыкается в историко-демографическим подходом к изучению истории» (2 – 110,111).

«Еще одна из проблем исторической демографии, заслуживающая особого внимания, - взаимосвязь демографической динамики (и в первую очередь роста населения) с социальным развитием…История исторической демографии показала непреходящую значимость не только постановки Мальтусом вопроса о необходимости регулировать в разумных пределах численность населения, но и его догадки о том, что это регулирование может осуществляться на основе внутрисемейного планирования…Однако пути практического регулирования роста населения во многом неясны науке и сегодня» (2 – 112).

«…Прогресс исторической демографии во второй половине ХХ в. был во многом связан с широким использованием в ней методов и подходов самой демографии, социальной психологии, исторической антропологии, «новой исторической науки»…В результате использования этих методов и подходов произошло не только простое расширение исследовательского поля исторической демографии: изменился самый предмет исторической демографии» (2 – 114).