Глава двадцать Пятая принц возвращается в заколдованный замок

Наступил последний день школьного года. Ученики Энн отлично выдержали экзамен за полугодие. На прощальной церемонии они вручили ей адрес и подарили письменный стол. Все девочки и их мамы, присутствовавшие на церемонии, проливали обильные слезы, и даже некоторые мальчики проронили слезинку, хотя впоследствии яростно это отрицали.

Когда все ушли, Энн осталась в классной комнате одна. Она сидела, подперев голову и печально глядя в окно, вспоминая свой первый день в школе за этим учительским столом. Расставание с учениками причинило ей такую душевную боль, что в эту минуту мысль об учебе в университете потеряла для нее всякую притягательность. Она все еще чувствовала, как ручки Аннеты Бэлл сжимают ей шею, и слышала ее горестные слова: «Я никогда не полюблю другую учительницу так, как вас, мисс Ширли, никогда, никогда, никогда…»

Два года она добросовестно воспитывала этих детей, делая ошибки и извлекая из них уроки. И вот награда. Она кое‑чему научила своих учеников, но они научили ее гораздо большему – нежности, самообладанию, невинной мудрости детских сердец. Может быть, ей и не удалось внушить им честолюбивые устремления, но она доказала им – главным образом своим собственным примером, – что в предстоящей жизни следует руководствоваться правилами добра и благородства, быть правдивыми, добрыми и вежливыми и чураться всякой лжи, скупости и вульгарности. Возможно, дети и сами еще не осознавали, что усвоили эти уроки, но они будут следовать правилам, когда‑то внушенным им юной учительницей, даже тогда, когда забудут, как называется столица Боливии и в каком веке была война Алой и Белой розы.

– Вот и закрылась еще одна глава моей жизни, – вслух произнесла Энн и заперла стол.

На душе у нее было очень грустно, но все же само понятие «закрытая глава» немного утешало своей романтичностью.

Начало летних каникул Энн провела в Приюте Радушного Эха, и жизнь там текла очень весело.

Она повезла мисс Лаванду в Шарлоттаун чтобы пройтись по магазинам, и убедила ее купить отрез органди на новое платье. Потом они вместе кроили и шили это платье, а счастливая Шарлотта Четвертая выметала обрезки ткани, и хотя мисс Лаванда поначалу жаловалась, что у нее ко всему пропал интерес, новое красивое платье вернуло ее глазам радостный блеск.

– Какая же я все‑таки легкомысленная женщина, – вздыхала она. – Мне просто стыдно думать, что новое платье – пусть даже органди цвета незабудок – может так поднять мое настроение, тогда как пожертвования на миссионерскую деятельность и чистая совесть нисколько меня не радовали.

Посредине недели Энн на денек вернулась в Грингейбл, чтобы заштопать чулки Дэви и ответить на весь скопившийся запас его вопросов. А вечером она пошла повидать Поля Ирвинга. Проходя мимо низкого квадратного окна гостиной дома Ирвингов, она увидела, что Поль сидит на коленях у какого‑то мужчины. Через секунду мальчик выскочил на крыльцо.

– Мисс Энн, мисс Энн, – закричал он, – вы не представляете, какая у меня радость! Приехал папа… Нет, вы только представьте себе – папа приехал! Заходите скорей в дом. Папа – вот она, моя красавица мисс Энн. Я тебе столько о ней писал!

Стивен Ирвинг с улыбкой поднялся навстречу Энн. Это был высокий красивый мужчина средних лет, с седеющими висками, глубоко посаженными синими глазами и грустным, но волевым лицом. «Лицо настоящего героя романа», – с удовлетворением подумала Энн. Как было бы грустно увидеть, что герой романа на самом деле лыс, сутул и вовсе не блещет мужественной красотой. Энн была бы страшно разочарована, если бы объект любви мисс Лаванды оказался недостойным такой чести.

– Так вот какая она – красавица мисс Энн, о которой я столько наслышан. – Мистер Ирвинг крепко пожал Энн руку. – Письма Поля буквально пестрели вашим именем, мисс Ширли, и у меня такое чувство, будто мы давно знакомы. Я хочу вас поблагодарить за все, что вы сделали для моего сына. Ваше влияние неоценимо. Мама, конечно, добрейшая женщина, и намерения у нее самые лучшие, но главная ее черта – шотландский здравый смысл, и она не всегда понимает тонкую нервную организацию Поля. А вы дали ему то, чего ему не хватало дома. О лучшем воспитателе для лишенного матери мальчика нельзя было и мечтать.

Кто не любит слышать похвалу за свой труд? Лицо Энн порозовело от удовольствия, и усталый деловой человек, глядя на нее, подумал, что ему редко приходилось видеть что‑нибудь прелестнее, чем эта учительница из захолустья с рыжими волосами и замечательными лучистыми глазами.

Поль сидел между ними с блаженной улыбкой на лице.

– А я и не знал, что папа собирается к нам, – весь сияя, говорил он. – И бабушка не знала. Это был сюрприз. Вообще‑то, – Поль покачал кудрявой головой, – я не так уж люблю сюрпризы. Пропадает все удовольствие от ожидания. Но на этот раз все получилось замечательно. Папа приехал вчера ночью, когда я уже лег спать. И когда бабушка и Мэри пришли в себя от удивления, папа с бабушкой поднялись ко мне – он только хотел на меня посмотреть, но не будить до утра. Но я проснулся, увидел его и выпрыгнул из постели!

– Он стиснул меня, как медведь, – добавил мистер Ирвинг, нежно обнимая Поля за плечи. – Я едва узнал своего сына – он так вырос и стал таким сильным.

– Я даже не знаю, кто больше обрадовался папе – я или бабушка, – продолжал Поль. – Сегодня бабушка весь день возится на кухне и готовит еду, которую любит папа. Мэри она не доверяет. Так она выражает свою радость. А мне больше нравится сидеть рядом с папой и про все ему рассказывать. Но сейчас мне придется вас покинуть – надо прогнать с выгона коров. Это моя работа.

Когда Поль убежал, мистер Ирвинг начал беседовать с Энн на разные темы, но она чувствовала, что он о чем‑то все время думает. И вскоре это подтвердилось.

– В последнем письме Поль писал, что ходил с вами навестить одну мою старую… приятельницу… мисс Лаванду, которая живет в каменном доме в Графтоне… Вы с ней хорошо знакомы?

– Да, мы большие друзья, – сдержанно ответила Энн.

Никто бы никогда не догадался, что при этом вопросе у нее по телу забегали мурашки восторга. Энн инстинктивно почувствовала, что, кажется, мисс Лаванде собирается улыбнуться счастье.

Мистер Ирвинг встал и подошел к окну, откуда открывался вид на залив, по которому свежий ветер гонял позолоченные солнцем волны. Несколько минут в маленькой гостиной стояла тишина. Затем мистер Ирвинг повернулся и посмотрел на Энн с ласковой смущенной улыбкой.

– Вам известно что‑нибудь о наших отношениях? – спросил он.

– Все, – решительно ответила Энн. – Видите ли, – добавила она, – мы с мисс Лавандой очень откровенны друг с другом. Никому другому она не доверила бы свои секреты. Но у нас с ней родственные души.

– Да, мне тоже так кажется. Я хочу попросить вас об одолжении, мисс Ширли. Мне хотелось бы повидать мисс Лаванду – если она согласится. Вы не можете узнать, согласна ли она?

Господи, может ли она? Разумеется, может! Ведь речь идет о любви, настоящей любви, окрашенной мечтой, очарованием и счастьем. Может быть, немного запоздалой, словно роза, расцветшая в октябре, вместо того чтобы цвести в июне, но аромат и красота ее от этого ничуть не пострадали. Как же билось сердце Энн, когда она на следующее утро спешила через буковый лес в каменный домик. Мисс Лаванду она нашла в саду. У Энн были холодные от волнения руки, и голос ее дрожал.

– Мисс Лаванда, мне надо сказать вам что‑то… очень важное. Попробуйте догадайтесь.

Энн и в голову не приходило, что мисс Лаванда сможет догадаться, но лицо у той вдруг страшно побледнело, и она спросила чужим сдавленным голосом:

– Стивен Ирвинг приехал домой?

– Как вы догадались? Кто вам сказал?! – разочарованно воскликнула Энн, которая предполагала поразить мисс Лаванду этой новостью.

– Мне никто ничего не говорил. Я догадалась по твоему лицу и голосу.

– Он хочет с вами повидаться, – сообщила Энн. – Просил меня узнать, согласны ли вы.

– Ну, конечно, – взволнованно выговорила мисс Лаванда. – Почему же нет? Он же просто придет повидаться, как старый друг.

На этот счет у Энн было другое мнение, но она не стала его высказывать вслух, а поспешила в дом, чтобы написать письмо Стивену Ирвингу.

«Как интересно, – весело думала она, – словно вдруг ожила книжка про верную любовь. Все сбудется, я в этом не сомневаюсь… И у Поля появится мать, которая ему по душе, и все будут счастливы. Но мистер Ирвинг увезет мисс Лаванду с собой… И что же тогда станет с милым домиком?.. Видно, как и во всем, что происходит в этом мире, у столь радостного события есть оборотная сторона».

Письмо было написано, и Энн сама отнесла его на почту в Графтоне. Там она поймала почтальона и попросила побыстрей доставить письмо адресату.

– Это очень важно, – заверила она его. Почтальон был старый и ворчливый старик, который совсем не подходил для роли посредника в любовном предприятии, и Энн вовсе не была уверена, что на его память можно положиться. Но он пообещал, что не забудет, и ей пришлось этим удовлетвориться.

В тот день Шарлотта Четвертая чувствовала, что дом окутывает какая‑то тайна – тайна, в которую ее не посвящают. Мисс Лаванда с отрешенным видом бродила по саду. Энн тоже не могла найти себе места. Шарлотта Четвертая мирилась со всей этой таинственностью, пока у нее не иссякло терпение, и когда Энн в четвертый раз без всякой видимой цели забрела на кухню, девочка высказалась со всей присущей ей прямотой.

– Мисс Ширли, – начала Шарлотта Четвертая, негодующе тряхнув бантами, – и слепому видно, что у вас с мисс Лавандой какой‑то секрет, и я считаю, хоть, может, мне и не положено так говорить, что с вашей стороны просто нечестно со мной им не поделиться, – а еще притворялись, будто у нас с вами дружба.

– Шарлотта, милая, если бы это был мой секрет, я бы с тобой тут же им поделилась… но это секрет мисс Лаванды. Однако так и быть, я тебе намекну, в чем дело, только поклянись, что если из всего этого ничего не выйдет, ты ни словом не обмолвишься об этом ни одной живой душе. Дело в том, что сегодня вечером должен прийти принц. Он и раньше сюда приходил, но из‑за глупой размолвки уехал навсегда, жил в далеких местах и забыл тайную дорожку, которая ведет к заколдованному замку, где все эти годы принцесса оставалась ему верна и лила горькие слезы. Но теперь наконец он вспомнил, и принцесса все еще ждет его, потому что все эти годы она не соглашалась выйти замуж ни за кого другого.

– Мисс Ширли, но это же сказка! Нельзя объяснить попроще?! – недоуменно воскликнула Шарлотта.

Энн засмеялась:

– Попроще – старый друг мисс Лаванды придет вечером к ней в гости.

– Вы хотите сказать – ее старый ухажер?

– Если говорить попроще, то да, ухажер. Это отец Поля… Стивен Ирвинг. Что из этого выйдет, Бог ведает, но давай надеяться на лучшее, Шарлотта.

– Я надеюсь, что он женится на мисс Лаванде, – не раздумывая отозвалась Шарлотта. – Некоторым женщинам на роду написано остаться старыми девами – боюсь, что я такая. Знаете, мисс Ширли, у меня на мужчин просто терпения не хватает. Но мисс Лаванда совсем другой человек. Я ума не приложу, что она будет делать, когда я вырасту и придет время ехать в Бостон. У нас в семье больше нет девочек, и я просто не представляю, как она уживется с чужой служанкой, которая вдруг станет насмехаться над ее фантазиями, разбрасывать вещи по дому и не согласится, чтобы ее звали Шарлотта Пятая. Может быть, эта служанка и не будет, как я, все время бить посуду, но она не полюбит мисс Лаванду так, как люблю я. – И шмыгнув носом, верная служанка бросилась доставать из духовки пирог.

В тот вечер в Приюте, как всегда, пили чай, но аппетита ни у кого не было, и пирог, испеченный Шарлоттой, остался практически нетронутым. После чая мисс Лаванда пошла к себе в комнату и надела новое платье из органди, а Энн красиво убрала ее волосы. Обе были необыкновенно взволнованы, хотя мисс Лаванда изо всех сил старалась казаться спокойной.

– Надо будет завтра починить эту прореху на занавеске, – сказала она, рассматривая прореху с таким видом, будто ничего важнее на свете не было. – Эти занавески стоили дорого, а оказались не очень прочными. О Господи, Шарлотта опять забыла вытереть пыль с перил лестницы. Придется, видно, сделать ей внушение.

Когда Стивен Ирвинг показался на дорожке сада, Энн сидела на ступеньках крыльца.

– Все по‑прежнему, – улыбнулся он, обведя дом и сад восхищенным взглядом. – Кажется, что время остановилось… У меня такое чувство, будто мне снова двадцать пять лет.

– В заколдованном замке время всегда останавливается, – серьезно произнесла Энн. – Все просыпаются, только когда принц приходит за своей спящей принцессой.

Мистер Ирвинг грустно улыбнулся, глядя на ее свежее молодое личико.

– Иногда принц приходит слишком поздно, – вздохнул он. Будучи тоже родственной душой, он понял ее с полуслова.

– Нет‑нет, если принц настоящий и принцесса именно та, которую он любит, никогда не бывает слишком поздно. – Энн встала и открыла дверь в гостиную. Потом повернулась к Шарлотте, которая стояла в прихожей, приветливо улыбаясь гостю и кивая головой.

– Мисс Ширли, – прошептала она, – я разглядела его из окна кухни… Какой он представительный мужчина… и возраст подходящий для мисс Лаванды. Мисс Ширли, как вы думаете, подслушивать под дверью очень нехорошо?

– Ужасно, Шарлотта. – Энн покачала головой. – Так что пошли куда‑нибудь подальше отсюда, чтобы не поддаваться искушению.

– Я все равно ничего не смогу делать, а ждать, ничего не делая, ужас как трудно, – призналась Шарлотта – А что, если он не сделает предложения, а, мисс Ширли? Мужчины – они такие, на них никогда нельзя положиться. Моя старшая сестра Шарлотта Первая была обручена с одним парнем. Так она, по крайней мере, считала. А оказалось, что он ничего подобного и в мыслях не держал. Она говорит, что больше никогда в жизни не поверит мужчине. А еще я слышала, как один мужчина ухаживал за девушкой и хотел на ней жениться, а потом решил, что ему больше нравится ее сестра. Если мужчина сам не знает, чего хочет, как можно ему доверять?

– Пошли‑ка на кухню и почистим серебряные ложки, – предложила Энн. – При этом не нужно думать… тем более думать я совершенно не в состоянии. А время за делом пройдет незаметно.

За этим занятием прошел час. И вот, когда Энн положила в коробку последнюю сверкающую ложку, они услышали, как открылась и захлопнулась дверь, ведущая в сад.

– О мисс Ширли, – ахнула Шарлотта, – если он уже уходит, значит, ничего не вышло!

Они бросились к окну. Нет, мистер Ирвинг явно не собирался уходить. Они с миссЛавандой шли по дорожке к каменной скамье.

– Мисс Ширли, он держит ее за талию! – с восторгом прошептала Шарлотта Четвертая. – Значит, он сделал ей предложение, иначе она бы ему этого не позволила.

Энн обхватила Шарлотту Четвертую, и они принялись плясать по кухне, пока обе не запыхались.

– Шарлотта! – весело воскликнула Энн. – Я не пророчица и не дочь пророчицы, но все равно я сейчас сделаю предсказание. Еще до того, как на кленах покраснеют листья, в этом каменном домике сыграют свадьбу. Объяснить попроще?

– Нет, это мне понятно, – засмеялась Шарлотта. – Свадьба – это не фантазия и не сказка. Ой, мисс Ширли, а чего же вы плачете?

– Потому что все это так красиво… как в книжках со счастливым концом, так романтично… и так грустно. – Энн поспешно вытерла слезы. – Все так прекрасно… Хотя и несколько печально.

– Когда выходишь замуж, всегда идешь на риск, – подтвердила Шарлотта Четвертая. – Но если уж на то пошло, мисс Ширли, замужество – это еще не самое плохое, что может с тобой случиться.